Как объяснять картины. Исцеление мира по Йозефу Бойсу: Идеи последнего утописта ХХ века

Йозеф Бойс (нем. Joseph Beuys, 12 мая 1921, Крефельд, Германия - 23 января 1986, Дюссельдорф, Германия) - немецкий художник, один из главных теоретиков постмодернизма.

Йозеф Бойс родился 12 мая 1921 в Крефельде в семье торговца Йозефа Якоба Бойса (1888-1958) и Йоханны Марии Маргарет Бойс (1889-1974). Осенью того же года семья переехала в Клеве, промышленный город Нижнего Рейна (Германия), недалеко от голландской границы. Там Йозеф посещал начальную католическую школу, а затем гимназию. Учителя сразу заметили у мальчика талант к рисованию. Кроме того, он брал уроки игры на фортепиано и виолончели. Несколько раз посещал мастерскую фламандского живописца и скульптора Ачиллеса Муртгата.

Еще во время школьного обучения Бойс изучил массу художественной литературы: трактаты основателя антропософии Штейнера, произведения Шиллера, Гете, Шопенгауэра и Новалиса, труды по медицине, искусству, биологии и зоологии. По словам Бойса, 19 мая 1933 г. (т. е. в тот период, когда нацистская партия начала устраивать массовые акции по сжиганию неугодной литературы) во дворе своей школы он спас книгу «Система природы» Карла Линнея «… из этой большой, пылающей кучи».

В 1936 году Бойс стал членом Гитлерюгенд. Всё больше детей и подростков состояло в партии, так как членство в ней стало обязательным. Он участвовал в митинге в Нюрнберге в сентябре 1936 года, когда ему было всего 15 лет.

В 1939 году он работал в цирке и заботился о животных в течение года. Школу окончил весной 1941 года. Война уже охватила весь мир.

В 1941 году Бойс ушел добровольцем в Люфтваффе. Военную службу он начал в качестве радиста в Познани под командованием Хайнца Сайльмана. Они оба посещали лекции по биологии и зоологии в местном университете. В это же время Бойс начал серьезно рассматривать карьеру художника.

В 1942 году Бойс был дислоцирован в Крыму. С 1943 он стал задним стрелком бомбардировщика Ju 87. В рисунках и эскизах этого времени, дошедших до наших дней, уже проявился его характерный стиль. Началом его «личной мифологии», где факт неотделим от вымысла, послужила дата 16 марта 1944 года, когда его самолет был сбит над Крымом у деревни Фрайфельд Тельмановского района.

Это событие стало отправной точкой в карьере художника: «Последнее, что я помню, было то, что было уже слишком поздно, чтобы прыгать, слишком поздно для того, чтобы открыть парашют. Наверное, это было за секунду до удара о землю. К счастью, я не был пристёгнут. - Я всегда предпочитал свободу от ремней безопасности… Мой друг был пристёгнут, и его разорвало на части при ударе - не осталось почти ничего, что было похоже на него. Самолет врезался в землю, и это спасло меня, хотя я и получил травмы костей лица и черепа… Тогда хвост перевернулся и я был полностью похоронен в снегу. Татары нашли меня день спустя. Я помню голоса, они говорили „Вода“, войлок из палаток, и сильный запах топленого жира и молока. Они покрыли мое тело жиром, чтобы помочь ему восстановить тепло, и обернули меня в войлок, чтобы сохранить тепло».

В то же время очевидцы утверждают, что пилот умер вскоре после аварии, Бойс же был в сознании и был обнаружен поисковой командой. В деревне в то время никаких татар не было. Хотя это не противоречит словам Бойса, который всегда говорил, что его биография была предметом его собственной интерпретации. Но главное, что данная история является мифом происхождения художественной личности Бойса и даёт ключ к толкованию использования им нетрадиционных материалов, среди которых войлок и жир занимают центральное место. Бойс был доставлен в военный госпиталь, где оставался в течение трех недель с 17 марта по 7 апреля.

Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →

В Московском музее современного искусства открылась выставка "Йозеф Бойс: Призыв к альтернативе". В рамках года Германии в России в Москву привезли, среди прочего, наиболее известные работы Йозефа Бойса (Joseph Beuys), одного из самых известных немецких художников XX века.

Кстати, он сам терпеть не мог, когда его называли "художником", и легко понять, почему: такое определение не только значительно сузило бы область деятельности Бойса, но и лишило бы его творчество многогранности и глубины. Он был и скульптором, и музыкантом, и философом, и политиком.

Войлок и не только

Практически в каждом зале посетитель выставки может увидеть экспонаты из войлока. "Венец" войлочного искусства - серый костюм, висящий отдельно от своих фетровых "собратьев". Публика перешептывается, угадывая, что этим своим творением хотел сказать автор.

Причина любви к данному материалу проста: именно он, по легенде, которую распространял сам художник, спас жизнь ему, бывшему летчику люфтваффе, в одну из холодных военных зим. Когда самолет Бойса был сбит над Крымом в 1943 году, от смерти его спасли татары, якобы согревавшие молодого человека бараньим жиром и войлоком.

Самыми крупными, причем в прямом смысле этого слова, экспонатами выставки стали знаменитые "Трамвайная остановка" и "Конец XX века". Последний можно описать так: огромные куски базальта символизируют экологическую катастрофу, саморазрушение человечества и опасное бездействие. Исторический пессимизм должен, по замыслу Бойса, учить современников и потомков не просто взаимодействовать с окружающим миром, не разрушая при этом самих себя, но и исцелять человечество, делая его не жертвой прогресса, а творцом.

" Я люблю Америку, а Америка любит меня"

Не менее интересны видео-инсталляции, выставленные в Москве. Можно сказать, что каждая из них открывает зрителю творчество художника с новой стороны. Интерактивные залы экспозиции посвящены любимой стране Бойса - США. Страна, вобравшая в себя многое нелюбимое художником, воплотилась в его творчестве в образе койота. Бойс, "подружившись" с койотом по кличке Little John, сделал дикое животное частью знаменитого нью-йоркского перформанса "Я люблю Америку, а она любит меня", где койот рвет лохмотья на Бойсе. Теоретики от искусства разглядели символичность не только в выборе животного, но и в фигуре автора: Бойс стал олицетворением Старого Света, а койот – Нового.

Контекст

Самый "шумный" зал московской экспозиции носит название "Койот III": видео с музыкальным сопровождением переносит нас в Японию, куда в 1984 году Йозефа Бойса пригласили на выставку. В то же время там находился Нам Джун Пайк (Nam June Paik), известный американо-корейский художник, пионер видео-арта. По воле случая образовался необычный дуэт, результатом которого стал перформанс "Койот III". Бойс издавал звуки, напоминающие рев койота, а Пайк аккомпанировал ему на рояле: то играл вариации на тему "Лунной сонаты", то просто стучал крышкой.

Бойс в Москве

"Призыв к альтернативе" – уже не первая выставка работ Бойса в Москве. В 1992 году жителям и гостям российской столицы уже посчастливилось насладиться его творчеством, но такого ажиотажа, как в этот раз, тогда не было. Первое существенное отличие нынешней выставки от предыдущего показа - количество экспонатов. В прошлый раз в Москве показали только графику Бойса, фактически отказавшись от политической составляющей его творчества.

"Призыв к альтернативе" концентрирует внимание именно на политике. Студентка одного из московских вузов Мария делится впечатлениями от экспозиции: "Увидев такое название, я не могла не прийти сюда. В связи со всеми событиями, произошедшими в России за последний год, эта выставка пришлась очень кстати. Но, в отличие от большинства акций псевдосовременного искусства, я увидела в работах Бойса ненавязчивое, облаченное в художественные формы мнение, от политики - до религии".

12 мая – день рождения немецкого художника Йозефа Бойса. Он родился в 1921 году, а умер – в 1986-м. Несмотря на то, что с его смерти прошло почти тридцать лет, он все еще не оставляет нас равнодушными. Причина тому – провокация, которую он создавал.

Йозеф Бойс родился в семье торговца Йозефа Якоба Бойса. Будущий художник посещал католическую школу, затем гимназию. Он хорошо рисовал с детства, любил читать художественную литературу. Но художником решил стать после Второй мировой войны, в которой принимал участие: он добровольцем ушел на фронт, начал военную службу в качестве радиста, но скоро стал стрелком бомбардировщика. В 1944 году истребитель Бойса разбился над крымской деревней. И это стало своеобразным прозрением для художника: «Последнее, что я помню, было то, что было уже слишком поздно, чтобы прыгать, слишком поздно для того, чтобы открыть парашют. Наверное, это было за секунду до удара о землю. К счастью, я не был пристёгнут. Я всегда предпочитал свободу от ремней безопасности… Мой друг был пристёгнут, и его разорвало на части при ударе - не осталось почти ничего, что было похоже на него. Самолет врезался в землю, и это спасло меня, хотя я и получил травмы костей лица и черепа… Тогда хвост перевернулся, и я был полностью похоронен в снегу. Татары нашли меня день спустя. Я помню голоса, они говорили «Вода», войлок из палаток, и сильный запах топленого жира и молока. Они покрыли мое тело жиром, чтобы помочь ему восстановить тепло, и обернули меня в войлок, чтобы сохранить тепло».

Эту историю можно назвать легендой – по словам очевидцев, дела обстояли несколько иначе: пилот умер не сразу, а Йозеф был в сознании и был обнаружен поисковиками. К тому же татар в деревне в то время не было. Так или иначе, обвинять Бойса во лжи у нас нет оснований: он всегда говорил, что его биография – предмет его интерпретации. Но именно эта полумифическая история – ключ к разгадке художника Йозефа Бойса. Там, в крымской степи, где был подбит самолет Бойса, берут свое начало произведения художника. Бойс – шаман. Он, конечно, не бегал с ритуальным бубном вокруг костра, но в его искусстве доминируют именно «шаманские» мотивы. Примитивные рисунки, инсталляции с мертвыми животными, скульптуры из жира и войлока – всё это дело рук Бойса и отголосок «крымской легенды». Художник, кстати, и сам называл свои работы «шаманством». Работы Бойса – протест современному ему миру.

Сибирская симфония

Впервые инсталляцию художник представил в 1963 году в академии художеств Дюссельдорфа. Бойс играет на препарированном пианино. Мертвый заяц с вырезанным сердцем приколот к школьной доске. Треугольники из жира и войлока также приколоты к школьной доске. На доске – надписи на немецком.

Как объяснить картины мертвому зайцу

В ноябре 1965 года Бойс устроил в дюссельдорфской галерее Шмела трехчасовой перформанс: голова художника покрыта медом и золотой фольгой, на руках у него – тушка зайца. Бойс перемещается по галерее и объясняет зайцу свои работы, «говорит» с ним.

Сани

Сани, войлочное одеяло, кусок жира, фонарь. Такую инсталляцию представил в 1969 году в галерее Уолкера в Ливерпуле Бойс. Здесь невооруженным взглядом можно усмотреть историю спасения художника из холодной и заснеженной крымской степи. Инсталляция состояла из пятидесяти саней – Бойс считал, что шанс спастись должен быть у каждого.

Войлочный костюм

Просто костюм. Без пуговиц. Йозеф Бойс изначально объявил войну прагматизму. Он говорил, что главная задача войлока – сохранение тепла (опять отголосок крымской степи). Но тут для Бойса важным было именно тепло духовное, защита от холода современности. В костюме он участвовал в политическом перформансе «Акция мертвой мыши/Обособленная часть» в Дюссельдорфе в 1970 году. Перформанс был протестом против войны во Вьетнаме.

Олень при вспышке молнии

В музее современного искусства во Франкфурте-на-Майне в 1958 году появилась эта работа Йозефа Бойса. Шестиметровая бронзовая фигура, расширяющаяся книзу, — разряд молнии. Разбросанные внизу алюминиевые фрагменты – олень. Также тут присутствует коза, некие праживотные и даже полуостров на северном побережье Америки. Автор хотел показать эволюцию мира и отношения природы и культуры.

Я люблю Америку, Америка любит меня

Койот – символ первобытной Америки. И Бойс хотел познакомиться именно с ней, избегая Америки цивилизованной. В 1974 году в нью-йоркской галерее Рене Блока Бойс устроил свое знакомство. Ещё в самолете он окутался войлоком, на носилках его перенесли в карету скоро помощи и доставили в галерею, где был оборудован специальный «загон» с койотом. Там он провел три дня, общаясь с животным. Бойс провоцирует койота, тот нападает, рвет войлок. Он пытался создать чувство единения со зверем. Напоследок художник обнял койота, лег на носилки и укатил на той же карете скорой в аэропорт, так и не ступив на землю «цивилизованной» Америки.

7000 дубов

В 1982 году к выставке «Documenta 7» в немецком городе Кассель, Йозеф Бойс создал гору из 7 тысяч базальтовых плит. Убрать её, по задумке автора, можно было только одним единственным образом – посадить столько же дубов через всю Европу, от Германии и до России, сопровождая каждое дерево плитой. Художник хотел заезжать в каждый город по пути и убеждать местных жителей самим посадить дуб. Закончить проект сам Бойс уже не успел, но через пять лет, как раз к выставке «Documenta 8», проект был завершен.

Текст: Анна Симонаева

Компиляция из разных источников

Прежде чем задать вопрос «Что мы можем сделать?», надо спросить себя «Как мы должны мыслить?»

Мы до сих пор живем в Освенциме.
Он же

Мифобиография Йозефа Бойса

Йозеф Бойс (1921-1986) вырос в строгой католической семье - чтобы уйти от домашней опеки, он сначала вступил в гитлерюгенд, а после стал летчиком-добровольцем в Люфтваффе. Уже в это время Бойс увлекался антропософией Штайнера, а в 1941-м, перед отправкой на фронт, посетил дом Ницше. Любовь к последнему он сохранил и после войны, а в национал-социализме основательно разуверился.

Согласно известной легенде, летчик Люфтваффе прозрел в 1944 году, когда его истребитель разбился над крымской деревней. Выжить после падения и черепно-мозговой травмы ему якобы помогли татары: они намазали Бойса жиром, накормили медом и обмотали войлоком, чтобы исцелить и сохранить тепло тела.

Нос Арго (1952)

Нельзя точно сказать, сколько в этой истории правды и помогает ли войлок исцелить переломы лицевых костей. После ранения Бойс еще год совершал боевые вылеты, пока не оказался в английском плену. Однако, вернувшись в 1947-м в Германию, решил стать художником и поставил перед собой цель: исцелить общество, культура которого сгорела в печах Освенцима.

В отрыве от этой истории искусство Бойса теряет смысл. Скульптуры и инсталляции из жира и войлока берут свое начало в крымской степи. Примитивные рисунки и шаманские перформансы с мертвыми и живыми животными (укрощение койота и дискуссия об искусстве с мертвым кроликом) восходят к историям о сибирской тайге и Внутренней Монголии, где, говорят, Бойс тоже каким-то образом побывал. Кресты и самолеты на многократно тиражируемых открытках пришли из военного прошлого и католического детства.

Впрочем, если история «низвержения» и «воскрешения» Бойса действительно мистификация самого художника - тем лучше. Потому что это красивая мистификация, возводящая художественную биографию до уровня мифа и позволяющая самому художнику весьма бесцеремонно занять место в пантеоне богов. История гибели и «воскрешения» Бойса странным образом напоминает миф о самоубийстве и воскрешении другого аса - скандинавского бога Одина; воскресший Один принес из небытия тайну письменности (рунический алфавит), Йозеф Бойс - новый художественный язык. Бараний жир и войлок, которые были использованы для лечения его ран, стали первыми буквами этого языка. Знаменитая шляпа Бойса, без которой он отказывался фотографироваться и появляться на публике недвусмысленно напоминает о войлочной шляпе Одина; в этом мистическом сходстве, разумеется, присутствует известный комизм. Бойс сам называл свои художественные жесты «шаманством».

Метеор в месте крестов (1953)
Сердца революционеров. Порождение Планеты будущего (1955)
Сибилла (Правосудие) (1957)

Актрисы (1958)
Ведьмы изрыгающие огонь (1959)
Заключенный (1954-1960)

Жировой стул (1964)

Бойс придерживался мнения, что современное экономическое устройство не считается с внутренними потребностями, замыкая человека в тюрьме производства и потребления. Условием появления подлинной альтернативы существующей действительности для Бойса было расширение традиционной концепции искусства: творческий процесс должен был охватить все сферы человеческой деятельности, стирая границу между искусством и жизнью. Бойс говорил о своем творчестве как об «антропологическом искусстве» и утверждал, что «каждый человек - художник». Наделенные внутренним творческим потенциалом, люди могут строить новые социальные системы и преобразовать мир посредством художественной практики, то есть становиться творцами «социальной скульптуры»…

Проникновение для фортепиано (1966)

Понять Бойса как художника современности 1960-х годов невозможно, если не видеть в искусстве протест против уже охватившего мир состояния вещей, против позитивистской прагматики. Бойс - создатель двух стилей позднего ХХ века, милитари и экологического, объединенных парадоксально его волей, - своими перформансами обращает внимание на то, что тщательно вытесняется современным обиходом: жизнь - это жертва. Бойс медленно переводит акценты в этой теме, уходя от конкретной немецкой истории к общехристианским символам. Свою первую акцию под флагом флюксуса Бойс устраивает 20 июля 1964 года, в годовщину покушения Штауфенберга, которому не удалось убить Гитлера и сам он был замучен гестапо. Бойс выступает в техническом университете Ахена. Он растапливает два куба жира под запись речи Геббельса, призывающего массы к тотальной войне, затем поднимает распятие и осеняет его нацистским приветствием. Позднее Бойс выбирает более приемлемый для всех немцев и нейтральный символ - зайца.

The Pack (1969)
Две овечьи головы (1975)
Покажи свою рану (1974-75)

Терремото (Землетрясение) (1981
Естествознание (1982)
Батарейка Капри (1985)

Перформансы Бойса были наполнены духом шаманизма. В них он пытался обрести некий глубинный опыт контактирования с природой через посредство своеобразных симулякров магических действий с природными фетишами. В одном из перформансов он девять часов пролежал на полу, завернутый в рулон из войлока в компании двух мертвых зайцев. Углы и стены комнаты были залеплены жиром, на стене висел пучок волос и два ногтя. Через микрофон Бойс издавал какие-то животные звуки (имитируя голоса зайцев и оленя), которые вперемежку с современной музыкой транслировались по всей галерее и на улицу.

Работы Йозефа Бойса

Сибирская симфония (1963)

Сибирская симфония (1963)

Впервые «Сибирская симфония» была исполнена в 1963 году в Дюссельдорфской академии художеств, затем повторена в 1966-м в берлинской галерее Ренэ Блока. Во время первой акции Бойс играл на специально подготовленном фортепиано. Его струны были завалены грудами мусора, а мертвый заяц с вырезанным сердцем был приколот палочками к школьной доске, к которой были также прикреплены два треугольника из жира и войлока. Надписи по-немецки указывали точное значение острых углов, а 42 градуса по Цельсию - это предельная температура человеческого тела. Так Бойс проложил новую Транссибирскую магистраль в пространстве воображаемой географии. И теперь границу между Западом и Востоком сможет пересечь прыгучий заяц, любимое тотемное животное художника. Во время перформанса исполнялись фрагменты музыки Эрика Сати “Sonnerie de la Rose + Croix” («Перезвоны розы и креста»), явно намекая на оккультные практики ордена розенкрейцеров, ставивших своей целью совместить восточный мистицизм и западный прагматизм. Сам Бойс в Сибири никогда не был, зато некоторых из розенкрейцеров туда отправила Екатерина II за то, что они пытались обратить в свою веру наследника Павла. Остается одна загадка. Для большинства немцев Eurasia - термин сугубо географический. Можно предположить, что о возвышенной геополитической мистике этого понятия художнику поведал какой-нибудь русский эмигрант из числа обслуживающего персонала части люфтваффе, в которой воевал стрелок-радист Йозеф Бойс.

Источник: Ковалев А. Семь работ Йозефа Бойса. Выбор критика

Лечить подобное подобным (1964)

Пропасть между уже музейным искусством модернизма и неискусством флюксуса обнаруживает история участия Йозефа Бойса в конкурсе на памятник жертвам Холокоста, который создавали для установки в Освенциме. Можно себе представить, как в 1964 году члены жюри, знаменитые скульпторы-модернисты Ганс Арп, Осип Цадкин и Генри Мур изучали проект Бойса под девизом «Лечить подобное подобным». Бойс предложил на рассмотрение витрину, в которой находились кубы жира, распятие и около него кусок печенья как облатка, фрагмент дохлой крысы и связка сосисок. Этот парад отталкивающих материализаций распада демонстрировал именно невозможность эстетического оформления темы, невозможность формализации миллионов смертей и самой истории Второй мировой войны. Если дадаистская развязность в обращении с реальностью и памятью Первой мировой воспринимается вполне естественно-исторически, то неодадаистский опыт Бойса остался единственным в своем роде, неповторимым в силу маргинальности и экстремизма.

Источник: Андреева Е.Ю. Постмодернизм

Как объяснять картины мертвому зайцу (1965)

Это одна из наиболее известных шаманских акций Бойса. Намазав голову медом и покрыв его золотой пудрой, Бойс шаманил в течение трех часов - при помощи бормотанья, миманса и жестикуляции типа общался с мертвым зайцем, типа объясняя ему свои работы. Поле для трактовок этой акции и поисков ее смысла весьма большое. В любом случае, это очень изящное соединение мира актуального искусства и шаманской практики общения с потусторонним миром. И примирение их, таких разных. Сам же Бойс, как и положено порядочному шаману, выполнял функцию посредника между этими мирами.

Вообще, подавляющая часть работ Бойса предполагает большую свободу в их интерпретации и накручивании смыслов. Собственно, как и события нашей жизни, если воспринимать их как некие знаки. Возможно, именно эта смысловая неоднозначность и определенная интерпретационная темнота и лежат в основе российской любви к Бойсу - мы же тоже не любим предельную ясность и отсутствие хотя бы небольшой тайны.

Источник: Кругликов В. Йозеф Бойс. Авангардизм как социально-политическое шаманство

Евразия (1965)

В перформансе 1965 года Бойс объясняет мертвому зайцу незримые картины… В 1966 году Бойс еще раз обращается к образу зайца, представив перформанс более сложного сценария под названием «Евразия» об утопическом единстве мира в духе. Разделив пространство галереи на два неравных отсека (в меньшем размещались зрители), Бойс с привязанной к ноге железной платформой ходил из конца в коней между большим треугольником фетра и черной доской, держа в руках сложную конструкцию из палок, напоминающую крепеж хоругви, и ходули, и орудие землемера, к которой было приделано чучело зайца. Время от времени Бойс обращался к чучелу со словами немецкого романиста Юстиниуса Кернера: «Куда бы ты ни пошел, я отправлюсь за тобой», стрелял из трубочки фетровой пулей, рассыпал соль, мерял чучелу температуру и записывал ее на доске под предварительно сделанной схемой «Евразия - разделение креста». Заяц, символ католической Пасхи, духовного воскрешения, в перформансе Бойса уподобляется также пуле, быстро летящему снаряду, для которого нет границ и препятствий. Он «пронизывает» пространство Запада и Востока, и художник следует за ним, скрепляя своей тяжелой, железной поступью территории, объединяя их в движении своего тела, несмотря на затрудненность этого движения с железом на ноге, символизирующим сложность социального прогресса. Под разобщением Востока и Запада, которые символически представлены смягчающим угол фетровым треугольником и грифельной доской с расчетами, можно понимать самые разнообразные идеи, в частности, по мнению Уве Шнеде, противопоставление восточного человека-интуитивиста западнику-интеллектуалу по Штайнеру, или же, по словам самого Бойса, Европу, разделенную на Восток и Запад Берлинской стеной, которую символический заяц с легкостью преодорлевает.

Я уже несколько недель думаю, как объяснить одну важную штуку, никого не обидев (потому что обида всегда препятствует пониманию); с другой стороны, на обиженных, говорят, воду возят, а мне не помешало бы перевезти море под самые окна. Это 300 километров, если ближайшее Балтийское, но я вообще-то больше Адриатическое хочу. А его очень дофига везти!

Поэтому, ладно, можно обижаться. Я знаю, что с этим делать.

Штука же в том, что вся эта война вокруг и внутри Украины - она не просто цивилизационная, как говорят некоторые мои умные друзья. Она эволюционная, извините пожалуйста. (Эту фразу, если по уму, надо произносить вслух, голосом Слоненка из культового мультфильма про Удава, Мартышку и 38 попугаев. Потому что иначе читатель может приписать автору высказывания пафос и высокомерие, а они полностью исказят смысл.)

Эволюция вот прямо сейчас ("сейчас" - это не просто понедельник какое-то там мая условного года, а как минимум ближайшие сотни лет), у нас на глазах и при нашем участии совершает свой очередной виток.

В чем его главная фишка? В том, что человек перестает быть говорящим животным. И становится ближе к высоким гуманистическим представлениям о себе. Взаправду, на деле, а не на уровне разговоров.
Самый простой пример.

На предыдущем витке эволюции обижать слабых было нормально. Отторгать чужеродное было нормально. Распределение гендерных ролей и жесткая мочеполовая самоидентификация тоже были нормой. Территориальный инстинкт, в просторечии именуемый патриотизмом - норма. Послушание, доходящее до потребности в принуждении - просто супернорма, без которой никуда. Потому что так велел зоологический прагматизм, обязующий здоровое животное печься о выживании вида в целом. А кто не печется, тот хреновая особь, хоть и (возможно) добрый христианин. Ему же хуже.

А вот кстати о христианстве.

Строго говоря, подлинные христианские принципы - те самые, двухтысячелетней давности, не искаженные еще адаптацией для ширнармасс - кажутся мне первым осмысленным и осознанным шагом на новый эволюционный виток. Преждевременным, конечно же. Но новое всегда преждевременно, новое всегда начинается заранее, когда к нему ваще никто ни хрена не готов. Поэтому любое новое, вернее, реакция на него и процесс его приживления - "не мир, но меч".

Было бы очень удобно, если бы все новое начиналось вовремя, когда некоторая критическая масса пользователей к нему готова. Но здесь (на этой планете, у этого человечества) другие методы и технологии. Новое приходит сильно заранее, до полного неузнавания искажается в процессе усвоения, а потом, очень много (по человеческим меркам) времени спустя вдруг прорастает из навоза, в который вроде бы уже давно превратилось. И на этом этапе его уже не остановить (т.е., можно на отдельных участках, но не весь процесс в целом).

Сейчас, я так понимаю, как раз пошел этот этап.

Так вот. На новом витке эволюции обижать слабых становится абсолютно неприемлемо. Уничтожать отличающихся тоже. Любое, даже самое раздражающее меньшинство становится стратегически полезно, потому что несет целому изменения, в которых целое, решившее уже насущные проблемы материального выживания, нуждается для дальнейшего развития. Зоологический прагматизм больше не рулит. А, напротив, сосет.

Зато рулит Бог, который есть любовь. И новый человек, который есть попытка приближения к состоянию любви. Насколько удачна всякая частная попытка, на самом деле, неважно. Важно намерение. Вектор. Импульс. Порыв.

Нам всем, с одной стороны, очень повезло. В том смысле, что можно натурально эволюционировать вот прям при жизни. Родиться прагматичной зверушкой, помереть живым человеком. Это очень крутая судьба. И сейчас не такая уж редкая. За нее даже в святые больше не записывают и правильно делают. Потому что это не святость. Просто новый виток эволюции, быват.

С другой стороны, это конечно ужас как стрёмно - жить вот прямо сейчас. Да еще и на границе цивилизаций, одна из которых криво-косо, неумело, так что временами смотреть тошно, а все же ковыляет на новый эволюционный виток. То есть, пытается включить в свою культуру некоторые базовые ценности нового вида. На практике это часто ужасно нелепо выглядит (потому что введением новых принципов обычно занимаются люди, достигшие успеха в обществе старого образца, отборные успешносоциализированные представители уходящего вида, для которых эти принципы - чистая теория, а не внутренняя правда). Но если понимать, что на самом деле происходит в этих самых дико раздражающих меня по множеству пунктов Европках - мама дорогая же! Так не бывает. Снимаю шляпу.

Хотите что-то понять про ту или иную культуру, не придирайтесь к мелочам. Смотрите, как в рамках ее живут слабые. Дети, старики, инвалиды, безработные, какие угодно "меньшинства". Художники, кстати - не модные, хорошо продающиеся, а в среднем по палате. Студенты, подростки. Как поступают с наркоманами, как лечат тяжело больных, как ассимилируют иностранцев. Насколько опасно там быть (выглядеть) непохожим, чужим. Насколько ваша персональная безопасность на улице и в гос.учреждениях зависит от того, как вы одеты - например. И кстати о госучреждениях - в каких условиях находятся заключенные? Допустима ли хотя бы в исключительных случаях смертная казнь? И так далее.

На сегодняшний день ни одной идеальной культуры (идеального общества), разумеется, нет. Человек - вообще довольно неподходящий материал для создания чего-то идеального, мы не для того изобретены. А вовсе даже ради торжества животворящей ошибки. Важен не конечный результат (да и как результат может быть конечным?), а вектор развития. Вектор - это наше все, потому что жизнь - движение. И время дается нам в ощущениях как череда перемен.

Я не скажу ничего нового, если замечу, что в постсоветской культуре (и не надо говорить о каких-то "ужасных русских", о национальности всегда вспоминают от невежества, все более-менее общие качества больших групп людей объясняются исключительно особенностями культуры, в рамках которой они живут) - так вот, в постсоветской культуре обижать слабых пока еще норма. И кажется даже что-то вроде особого гражданского права, хорошо хоть не конституционного: каждая жертва обязана подчиняться агрессору, зато имеет право найти себе другую жертву и приятно скоротать досуг.

Неудивительно, что в рамках этой культуры эволюционировать опасно для жизни. Но с некоторыми (на самом деле со многими) оно случается само. Я очень хочу, чтобы такие люди не просто кое-как выживали и тихо расползались по углам, но нормально жили. Я не знаю, как это возможно в сложившихся условиях. Это моя большая боль. И единственное утешение - что я, во-первых, довольно часто не вижу самого очевидного выхода. А во-вторых, имею склонность драматически преувеличивать. Этого у меня не отнять.

Ну и что касается Украины. С чего там на самом деле все началось. Да с того, что некоторое число условно "слабых" людей, т.н. "простых граждан" дали понять, что не позволят безнаказанно себя обижать. И таки натурально не дали.

Революции, кстати, довольно часто имеют эволюционные причины. Т.е., затевают их граждане, которым жить по-старому не просто не хочется, а эволюционно неприемлемо. Они начиают бороться за себя. А крах революций обусловлен тем, что потом дело в свои руки берут граждане старого образца. Просто на правах самых социальноадаптированных представителей большинства. И устраивают ад.

Нет худшего ада, чем тот, что способно организовать самое обычное настоящее, не желающее становиться прошлым.

В общем, рядовых представителей культуры, базовые ценности которой основаны на особенностях текущей (и вот прямо сейчас уходящей в прошлое) ступени эволюции, история с Украиной взбесила как мало что. Потому что успех восстания традиционно слабых против традиционно же сильных некоторым образом перечеркнул их собственную жизнь. А такое никому не понравится. Мне, собственно, тоже совсем не нравится, когда временное торжество этой самой предыдущей ступени перечеркивает мою жизнь. В этом смысле мы пока действительно вполне одинаковы.

Поэтому с таким напряжением многие сейчас следят за Украиной. Радуются наступившим там бедам. На пальцах подсчитывают убитых среди противников новой украинской государственности. Ну типа - вас-то убивать можно, потому что сами не захотели сидеть тихо, это любому дураку понятно. А вот защищаться вам никак нельзя, сразу запишем в злодеи и не отмоетесь! (Это вообще любимая тема уходящей культуры насилия: превышением самообороны считается вообще все, только жертва, ограничившася жалобными стонами, желательно положенными на печальную музыку, получит "пятерку" за поведение.)

Поэтому любой лжи про Украину сейчас верят так охотно - думать, что за успешным восстанием слабых против обидчиков стояла какая-нибудь обычная продажная политическая хня, не просто приятно, но успокоительно. Ждут украинской катастрофы - чем страшней, тем лучше. Пусть им покажут! И пусть покажут нам - что обижать слабых по-прежнему можно. Что нет правоты превыше зоологического прагматизма. Что мы не эволюционные лузеры, не вчерашний день, мы - венец творения, лучше не бывает, можно не развиваться. Ура, какое облегчение!

Впору вводить новый термин "эволюционная зависть". Абсолютно иррациональная, позволяющая завидовать тому, кто в беде. Тому, кто сам навлек на себя беду. Причем именно потому, что он сделал это сам. Не спросясь у мамы с папой.

Самостоятельность и инициатива - это же тоже привет из будущего. Для нас они пока только начинаются. И кстати активно душатся не только в постсоветстком пространстве. Потому что у власти пока почти везде люди старого образца. Они, конечно, отвалятся, но надо ждать.

По итогам получаются две новости для человечества. Обе хорошие, хотя первая мало кому понравится.

Первая новость состоит в том, что сейчас на одной планете живут принципиально разные виды хомосапиенсов. Эволюционировавшие и, скажем так, не очень. Первых гораздо меньше, и их счастье, если они живут в обществе, культура которого это более-менее поощряет. Какие бы дикие формы это поощрение порой ни принимало.

Вторая новость такая: число первых понемногу растет за счет вторых. Потому что с некоторыми этот чудесный процесс происходит в рамках одной человеческой жизни. Причем в любом обществе. У каждого, пока он жив, есть нехилый шанс. Вы только подумайте. Ни хрена себе, а.

А ключ, как всегда, один: осознанность. (Которую можно отличить от думания правильных мыслей по степени глубины процесса: думанье всегда на поверхности, в голове, а осознание - где-то в центре, под слоями и слоями внутренней тьмы.) Штука в том, что в процессе осознания принимает некоторое участие бессмертная часть нас, которой никуда эволюционировать не надо. Потому что она с самого начала Бог. Или что-то очень на Него похожее. Сидит там, на сияющей вершине, и ждет, когда мы попросим дать руку:)

Обсуждать ничего не хочу. Все что мне было нужно сказать, уже написано. Простыми человеческими словами. Даже в словарь лазать не нужно. Вроде бы.

P.S.
Меньше всего на свете мне хочется пасти народы. Эта запись появилась только потому, что очень долго крутилась у меня в голове этаким громким внутренним спором со всем человечеством сразу. И мешала работать. А это не дело совсем.