Михаил мессерер главный балетмейстер михайловского театра. Михаил мессерер - биография, фотографии

Михаил Григорьевич Мессерер принадлежит к известной артистической семье, давшей миру немало деятелей искусства: актеры Р.Мессерер и А.Азарин, сценограф Б.Мессерер, артисты балет и , балериной была и мать танцовщика – .

М.Мессерер родился в 1948 году. С пятилетнего возраста мать брала его на свои занятия – и он имел возможность наблюдать, как она работает. В Московское академическое хореографическое училище он поступил по инициативе матери. Определенную роль в этом решении сыграло то, что профессия артиста балета давала в те времена некоторые преимущества: хорошая зарплата, возможность получить квартиру в центре Москвы, выезжать за границу. Факт своего поступления мальчик воспринял равнодушно, но учеба увлекла его. Со временем он стал иногда заменять заболевших педагогов, и ученикам такие уроки нравились. В детстве он носил фамилию отца, но в училище и педагоги, и одноклассники, знавшие, чей он сын и племянник, часто именовали его Мессерером. При получении паспорта он принял эту фамилию.

В 1968 году завершившего учебу М.Мессерера принимают в Большой театр, но как приглашенный танцовщик он выступает и с иными труппами – отечественным и иностранными. Карьера танцовщика складывалась весьма успешно, но самого М.Мессерера положение дел не удовлетворяло. Всегда и во всем стремившийся к совершенству, он считал, что уступает и Николаю Фадеечеву, которых называл «гигантами танца». К тому же, он всегда чувствовал призвание к преподавательской деятельности. И он принимает решение получить второе образование: в тридцатилетнем возрасте М. Мессерер окончил ГИТИС по специальности «педагог-балетмейстер». Среди выпускников он был самым молодым – ведь обычно танцовщики задумываются о балетмейстерском творчестве в более почтенном возрасте.

В Пекине М.Мессерер ставит « », а в Токио – вместе с матерью – . По прошествии 2-х лет после окончания ГИТИСа, будучи на гастролях в Японии, где работала тогда его мать, оба они принимают решение в родную страну не возвращаться. В СССР потом писали в газетах, что они просили о политическом убежище, но правды в этом не было: они воспользовались приглашением преподавать в Американском балетном театре, полученным С.Мессерер. Тем не менее, западная пресса тоже не оставила советского невозвращенца без внимания, и это увеличило популярность М. Мессерера на Западе. Некоторое время он танцевал в спектаклях, но позднее полностью отдался балетмейстерской деятельности.

Михаил Мессерер сотрудничал с разными труппами. С 1982 года по 2008 он был в Лондоне педагогом Королевского балета Ковент-Гарден.

В 2009 году М.Мессерер вернулся в Россию – он стал в Михайловском театре главным балетмейстером. Его работа началась с постановки нескольких концертных номеров, далее последовало . Не желая воспроизводить версии, идущие в других театрах города, он обращается к версии – .

По словам балетмейстера, в 1980 году, когда он принимал решение об эмиграции, ему и в страшном сне не могло бы присниться, что он когда-нибудь станет заниматься восстановлением советских постановок. Но прошли годы, произошла некоторая «переоценка ценностей». И хотя советскую власть Михаил Мессерер до сих пор именует не иначе как «людоедским режимом», он отдает должно искусству той эпохи, когда жили и творили такие талантливые люди, как режиссер С. Радлов или балетмейстер . Еще в эмиграции ставил он «Класс-концерт» . Придя в Михайловский театр, он был удивлен «зияющей брешью в истории» и принялся восстанавливать балеты советской эпохи. В 2010 году он осуществил постановку балета « », приурочив спектакль к столетнему юбилею В. Чабукиани – хореографа, создавшего этот балет.

В 2013 Михаил Мессерер поставил еще один советский балет – « ». В этих произведениях балетмейстера привлекают характерные танцы, а также мимическая работа, достигающая уровня живой актерской игры. А если сюжеты их и могут показаться наивными сейчас – так ведь в эпоху, когда произведения создавались, наши соотечественники искренне верили в возможность построения светлого будущего…. М. Мессерер отмечает, что именно эти образцы советского драмбалета привлекли особое внимание иностранной публики, хотя Михайловский театр представлял за границей и классику – , и современные постановки Начо Дуато. Вызывает тревогу у балетмейстера то, что не все молодые артисты в полной мере понимают, что значит актерское воплощение образа в балетном спектакле – он убежден, что это достижение советского балета не должно быть утрачено в современности.
В 2016 году М.Мессерер поставил в Михайловской театре балет «Корсар», отдав предпочтение редакции – . Но речь не шла о точном воспроизведении: не восстанавливалась историческая сценография, был облегчен визуальный ряд. «Если балетный спектакль не обновляется, он умирает», – таково убеждение балетмейстера Михаила Мессерера.

Музыкальные Сезоны

Балетмейстер Михаил Мессерер в интервью "ДП" вспомнил, как в детстве играл с самолетиком Василия Сталина, и поведал, как генеральный директор Михайловского театра Владимир Кехман относится к титулу "банановый король".

С кого начались Мессереры как знаменитая артистическая семья?

С моего деда Михаила Борисовича. Зубной врач по профессии, он был безумно театральным человеком. Из восьми его детей пятеро стали заметными деятелями искусств. Старший - Азарий - был выдающимся актером. По совету Вахтангова взял звучный псевдоним Азарин Азарий. Михаил Чехов писал ему: "Ты, дорогой Азарич, мудр своим талантом".

Следующая - Рахиль. Потрясающей красоты женщина, звезда немого кино, под псевдонимом Ра Мессерер в 1920-е сыграла с десяток главных ролей. Выйдя замуж за Михаила Плисецкого, стала Рахиль Мессерер-Плисецкая. Дальше по возрасту - Асаф Мессерер. Он первый, кто в нашей семье пошел в балет. Премьер , Асаф был идеально профессионален, добился небывалой по тем временам виртуозности. Многие движения, которые теперь делают практически все, придумал он. Потом стал знаменитейшим педагогом, 45 лет вел класс усовершенствования, где занимались все звезды Большого театра 1950-1960-х годов: Уланова, Плисецкая, Васильев, Лиепа…

Наконец, младшая сестра - Суламифь, моя мама, прима-балерина Большого театра и чемпионка СССР по плаванию. Помню, у нас дома стоял приз - фигурка пловчихи - в 1928 году мама выиграла всесоюзную спартакиаду.

Следующее поколение - дети Ра и Михаила Плисецкого: Майя, Александр и Азарий. Все трое танцевали в Большом театре. Александр умер довольно рано. Азарий после Большого уехал на Кубу, сейчас он педагог в знаменитой труппе Мориса Бежара Bejart Вallet Lausanne. Про Майю (Плисецкую. - Ред.) все знают. Сын Асафа - театральный художник Борис Мессерер. Как известен брак Майи с Родионом Щедриным, так известен и брак Бориса с Беллой Ахмадулиной, которая не так давно ушла из жизни.

Говорят, отношения вашей мамы и Майи Плисецкой были не безоблачны.

После того как мы убежали из Советского Союза (1980 г. - Ред.), мама из своих воспоминаний о родных вычеркнула все неприятное и оставила только положительное, обо всех отзывалась с любовью. Мама обожала Майю. Когда ее отца, крупного советского чиновника, расстреляли, а мать отправили в ГУЛАГ, Майя жила у моей мамы, которая ее воспитывала, следила за тем, чтобы девочка продолжала учиться в школе Большого театра. И, когда пришли забирать Майю в детский дом для детей врагов народа, где, разумеется, ни о каком балете не могло быть речи - то есть мир лишился бы великой Плисецкой, - мама легла на пороге: "Через мой труп!" Можете себе представить: в 1938-м! Как сказали маме, единственным законным путем избежать детского дома было усыновить (дурацкое слово, но именно так, а не удочерить) Майю. Что она и сделала. Когда люди открещивались от мужей, жен, родителей, детей, мама ходила и пробивала это усыновление. Мама была героиней!

Вашей маме, народной артистке РСФСР, лауреату Сталинской премии, по рангу было положено танцевать правительственные спектакли. Вы Сталина не видели из-за кулис?

Все-таки я родился в 1948-м, а он сдох в 1953-м. Но зато к маме в гости ходил Василий Сталин, до того как его арестовали после смерти отца. Он, будучи генералом, командующим ВВС Московского военного округа, дружил с ней. И внучки, уже третье поколение Сталиных, у нас бывали, когда мне было года три-четыре. До сих пор вспоминаю любимую игрушку - потрясающий самолетик от Васи Сталина.

Приходила Светлана Аллилуева, которая была любительницей театра и тоже дружила с мамой. Когда в феврале 1980-го в Японии мы с мамой убежали от советской власти и прилетели в Нью-Йорк, одной из первых нас встретила Светлана. Мудрейшая женщина, она рассказывала, как вести себя в эмиграции, - я просто подчинился этим наставлениям, запомнил ее советы и много раз внутренне к ним обращался.

Как вы решились на побег из СССР?

Конечно, решиться трудно. Хотя мы с мамой давно это обсуждали. Сейчас молодежи не понять того времени. Было противно без конца слышать ложь из ящика, от коллег. Люди были вынуждены постоянно врать друг другу и, в конце концов, врать самим себе, заставляя себя верить в то, как они обожают режим, боясь, что иначе вранье получится не очень убедительным. Когда солист Большого Саша Годунов остался в Америке, по возвращении труппы в Москву на собрании все обязаны были заклеймить "мерзавца-отщепенца". Помню, главный балетмейстер театра Юрий Григорович произнес речь, над которой артисты моего поколения потом долго смеялись: "Он скатится туда же, куда скатились их ленинградские предшественники Макарова и Нуреев…" А что ему, бедному, оставалось говорить?

Главная сенсация последнего российского балетного сезона - переход из Большого в Натальи Осиповой и Ивана Васильева…

С глубочайшим уважением отношусь к Большому театру, к его директору господину Иксанову, я сам из Большого, у меня много друзей там, поэтому не считаю правильным это комментировать. Но мне кажется, для российского искусства важно, чтобы ребята имели базу в России, а не переехали, допустим, в Нью-Йорк.

Но можно ли сказать, что они инвестировали в Михайловский театр свои талант и славу?

Безусловно, для нашего театра это ценнейшее приобретение.

В этом сезоне они станцевали ваши "Лебединое озеро", "Лауренсию" и новые редакции "Баядерки" и "Дон Кихота". Понятно, что вы, педагог, можете им дать. А что они вам?

Работать с ними - удовольствие. Даже на репетициях порой дух захватывает - обращаюсь в благодарного зрителя, вынужден заставлять себя делать замечания, повод для которых, несомненно, есть. Я ведь и сам всегда стараюсь учиться у своих учеников. И у Сильви Гиллем, и у Тамары Рохо - называю звездные имена, потому что они известны, но иногда и у начинающей девочки, у молодого мальчика есть чему поучиться. И у коллег нужно учиться всю жизнь, нельзя останавливаться.

Как распределяются обязанности между вами и художественным руководителем балета Михайловского театра Начо Дуато?

У нашего театра свой путь. Вектор развития нашей труппы - стать самой современной в России, а желательно - и в Европе. С этой целью Начо ставит спектакли: переносит свои известные работы и создает новые. Что может быть лучше для наших артистов, чем работать с корифеем современной хореографии? Сам я новых текстов не сочиняю, моя специальность - классика. Мне важно, чтобы качество ее исполнения у нас не уступало качеству исполнения современной хореографии. Мне очень помогают наши педагоги-репетиторы. Но каким бы замечательным ни был репетитор, он неизбежно будет тянуть в свою сторону. Каждый - творческий человек, и он точно знает, как лучше. А если его не менее выдающийся коллега на то же самое имеет противоположный взгляд, кто-то должен принимать решение. Если не следишь за спектаклем как единым целым, он расползется на лоскуты.

Отечественные балетные консерваторы считают, что все лучшее - в советском прошлом. Но тоска по тому времени - это ведь обыкновенная тоска по молодости. Как провести грань между действительно ценным и рухлядью, памятной с детства, а потому любимой?

Да, пожалуй, молодость лучше старости… Но неверно зацикливаться на том, что было в твои лучшие годы. Придя в Михайловский театр, я сначала предложил директору поставить "Лебединое озеро" Матса Эка или Мэтью Боурна. Однако он выбрал классическую "старомосковскую" редакцию Александра Горского, которую я действительно знаю и люблю с детства. И это решение Кехмана оказалось правильным, спектакль получился удачным.

Как вы находите общий язык с Кехманом - человеком совершенно другой среды и опыта?

Но он на этой должности уже 5 лет, из которых я близко наблюдаю его года четыре. Идеальных людей не существует, однако должен заметить, что лучшего директора театра мне трудно представить. От него - бизнесмена (Владимир Кехман владеет компанией - импортером фруктов . - Ред.) можно было ожидать организаторского таланта, но то, что человек в кратчайший срок поймет столько про музыкальный театр, причем в мельчайших деталях, стало приятной неожиданностью.

Мне кажется, Кехман стал разбираться в предмете лучше многих окружающих его профессионалов.

Притом все эти годы про него принято писать: "Банановый король занялся театром…"

Что до этого дурацкого ярлыка, то, во-первых, его бизнес - не только бананы, и даже далеко не только фрукты, а во-вторых, Володя относится к таким вещам с самоиронией. У него, слава Богу, прекрасное чувство юмора, выгодно отличающее его от множества директоров, с которыми жизнь сводила меня на Западе. Правда, если он сталкивается с малейшим разгильдяйством, то людям становится не до шуток… Он никогда не кричит, это не его стиль менеджмента, но одного его взгляда порой бывает достаточно.

Недавно Кехман объявил, что в январе 2013 г. выйдет ваше "Пламя Парижа". То есть вы продолжаете линию восстановления сталинских драмбалетов.

Работая 30 лет на Западе, со стороны я видел зияющую брешь: в российском балете потеряны замечательные спектакли 1930-1950-х. Потому приветствую , восстановивший "Спартака" и "Шурале" Леонида Якобсона. Это не значит, что должны идти только такие спектакли, но не годно их терять. Если кто-то обвинит меня в ретроградстве, то не приму этот упрек. Четыре года назад, возглавив Михайловский балет, я сразу договорился с французским хореографом Жаном-Кристофом Майо, чтобы он поставил у нас свою гениальную "Золушку", то есть первым в России его пригласил Михайловский. И только теперь Большой позвал его на постановку. Договорился я и с молодыми английскими хореографами Алистером Мариоттом и Лиамом Скарлетом - только что они потрясли лондонских зрителей и критиков своими работами в программе, посвященной многолетнему художественному руководителю Королевского балета Монике Мейсон.

Коротко

Михаил Мессерер - главный приглашенный балетмейстер Михайловского театра. Один из самых авторитетных балетных педагогов в мире. Работал в Ковент-Гарден, Американском театре балета, Парижской опере, Ла Скала, Английской национальной опере и других балетных компаниях Европы, Азии, Америки, Австралии. Среди его постановок в Михайловском театре: "Лебединое озеро", "Лауренсия", "Баядерка", "Дон Кихот".

Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter

Вы получили имя в честь деда, который был зубным врачом, но стал основателем театральной династии?

Да, это так. Он был образованным человеком, говорил на восьми европейских языках, не знал лишь английского, а в возрасте семидесяти пяти лет решил прочитать Шекспира в подлиннике, пошел на курсы и выучил английский. Дед увлекался театром, водил на спектакли своих восьмерых детей, которые потом в лицах разыгрывали увиденное. Его старший сын, мой дядя Азарий Азарин, стал актером и режиссером, работал со Станиславским и Немировичем-Данченко и возглавлял московский Театр имени Ермоловой. Старшая дочь, Рахиль, была звездой немого кино, но оставила карьеру, когда вышла замуж и родила троих детей Михаилу Плисецкому, советскому консулу на Шпицбергене, который был репрессирован и расстрелян. Елизавета Мессерер была талантливой комической актрисой. Асаф Мессерер - выдающийся танцовщик Большого театра, а впоследствии великий педагог. В возрасте шестнадцати лет, побывав на балете «Коппелия», он влюбился в этот жанр и, проучившись всего два года, поступил в Большой театр, тут же став его премьером. Балет выбрала и моя мама, Суламифь Мессерер, ставшая примой Большого театра, народной артисткой. Следом пришли в искусство мои кузены и кузины: всем известная Майя Плисецкая, выдающийся театральный художник Борис Мессерер, балетмейстеры Наум Азарин, Александр и Азарий Плисецкие. Мы с Азарием хоть и двоюродные братья, но я отношусь к нему как к родному. Он много лет работает репетитором в Балете Бежара в Лозанне, дает мастер-классы во многих других труппах.

Выбор профессии был для вас предопределен?

В хореографическое училище меня отдала мама. Это была престижная и хорошо оплачиваемая работа для мужчины: артисты балета могли, в отличие от простых смертных, ездить за границу, имели очень приличные деньги, им давали квартиры в центре Москвы. Я не был ни за, ни против поступления в балетную школу, но оказавшись в ней, понял, что это мое.

А почему мама дала вам свою фамилию?

Мой отец, Григорий Левитин, был известным артистом, у него был собственный цирковой аттракцион в парке культуры имени Горького, где он гонял по вертикальной стене на мотоциклах и автомобилях. Я носил его фамилию, но в училище и педагоги, и одноклассники упорно называли меня Мессерером - все знали, что я сын Суламифи Михайловны и племянник Асафа Мессерера. Когда я в шестнадцать лет получал паспорт, мама с папой решили записать меня как Мессерера.

Вы были танцовщиком Большого театра, но очень рано решили получить образование педагога. Почему?

Я перфекционист. Моя карьера складывалась успешно, но рядом находились два гиганта мужского танца - Николай Фадеечев и Владимир Васильев. Я не понимал, как другие артисты не видят своей ущербности по сравнению с ними. При этом я лет с пяти наблюдал, как дает уроки мама: меня не с кем было оставить дома, и она брала меня в класс Большого театра. Еще учась в балетной школе, я преподавал своим одноклассникам, когда не приходил заболевший педагог, и эти уроки ребята любили. Кстати, с тех пор моя задача именно в том, чтобы урок нравился артистам. Танцуя в Большом, а в качестве приглашенного солиста еще и в ленинградском Кировском театре, в Перми и Праге, я просто рвался быть педагогом - окончил ГИТИС и в тридцать лет получил специальность педагога-балетмейстера.

В 1980-м вы вместе с матерью оказались в Японии и уже не вернулись в СССР. Как вы пришли к такому решению?

Конечно, мы с мамой обсуждали это годами: несмотря на наличие всех материальных благ, хотелось быть хозяином самому себе, говорить то, что думаешь, ездить куда хочешь. Я приехал с труппой Большого театра в Нагою, а мама в это время преподавала в Токио - уже много лет ездила туда, помогая создавать театр балета. Она позвонила мне, сказала: «Приезжай, поговорим», - и я по ее интонации понял, о чем пойдет речь. Поздним вечером вышел из отеля с маленьким полиэтиленовым пакетиком в руках, внизу дежурил человек, работавший на КГБ, который спросил, куда я собрался на ночь глядя. Ответ пришел мне в голову мгновенно, я сказал, что иду сдавать пустые бутылки из-под молока, - наши артисты практиковали и такой вариант добычи валюты. Он не знал, что молока я не пью, и мой ответ его удовлетворил. В то время в Японии не было надписей на латинице и почти никто не говорил по-английски, на поезд в Токио я сел только потому, что немного знал японский: бывал ребенком в Токио вместе с мамой, общался с навещавшими ее в Москве японцами. Приехал к маме, всю ночь мы проговорили, а наутро пошли в посольство США. У мамы было приглашение преподавать в Нью-Йорке, в Американском балетном театре, мы решили воспользоваться этой возможностью и оба получили визы. Мы не просили политического убежища, как об этом писали в советской прессе. Мама преподавала по всему свету, прожила девяносто пять лет. Чемпионка СССР по плаванию в юности, она до последних дней жизни ежедневно посещала бассейн. Меня сразу пригласили профессором в Нью-Йоркскую консерваторию танца, затем я стал постоянным приглашенным педагогом в Лондонском королевском балете, давал уроки практически во всех ведущих балетных труппах мира. Тем временем началась перестройка, не стало Советского Союза, и друзья все настойчивее звали меня приехать в Москву. Поначалу это казалось невозможным, но в 1993 году российский консул принес мне визу прямо в Ковент-Гарден, и я решился. В Москве я щипал себя каждые десять минут, чтобы убедиться, не сплю ли, потому что прежде приезд в Россию мог только присниться мне в кошмаре. Тогда я познакомился с балериной Ольгой Сабадош, влюбился, женился, теперь у нас двое детей - дочке пятнадцать лет, сыну шесть. Дочь учится в Великобритании, а жена выступает в Ковент-Гардене.

С 2009 года вы работаете в Михайловском театре. Как вам удается существовать на две страны?

Это тяжело, но я стараюсь ездить в Лондон по крайней мере на два-три дня каждые две недели. Иногда семья приезжает ко мне в Петербург.

Предпочтя Петербург Лондону, вы руководствовались возможностью ставить здесь спектакли?

Прежде всего я педагог. Принимая должность главного балетмейстера, я ставил перед собой задачу поднять уровень труппы. Свои постановки рассматриваю и в этом ракурсе тоже: важно, чтобы они давали артистам возможность совершенствоваться, способствовали росту их профессионального мастерства. И конечно, при подготовке спектакля думаю о том, чтобы его можно было показывать не только в Петербурге, но и возить на зарубежные гастроли.
Много лет я давал мастер-классы для балета Мариинского театра. На одном из приемов в Петербурге познакомился с Владимиром Кехманом, который искал вариант «Лебединого озера» для постановки в Михайловском театре и попросил моего совета. Я сказал ему, что самое главное - не совершить ошибки и не взять ту же версию, что идет в Мариинке, театры должны отличаться. Предложил поставить одну из западных версий - Мэтью Боурна или Матса Эка. Но Владимир Абрамович считал, что классическая постановка на тот момент была важнее, и пригласил меня подготовить с труппой так называемую старомосковскую версию «Лебединого озера», а в процессе предложил стать главным балетмейстером. Как показала жизнь, Кехман принял верное решение: мы имели большой успех с этим балетом на гастролях в Великобритании, он стал первым спектаклем Михайловского театра, номинированным на «Золотую маску».

Сейчас вы репетируете «Корсар». В какой редакции он пойдет в театре?

Спектакль был поставлен в 1856 году в Париже Жозефом Мазилье, затем множество раз ставился в России, и наиболее известной является версия Мариуса Петипа, которая дошла до наших дней в нескольких редакциях других хореографов. Новую жизнь «Корсару» в 1973 году дал замечательный мастер Константин Михайлович Сергеев. Его элегантный спектакль, к сожалению, долгие годы нельзя было увидеть в Петербурге: в Мариинском театре сейчас идет версия Петра Гусева, созданная им в 1950-е - кстати, для МАЛЕГОТа, то есть нынешнего Михайловского. А мы выбрали именно редакцию Петипа - Сергеева. Но я не считаю необходимым делать абсолютно точную копию этого спектакля. Жизнь меняется, для того чтобы балет смотрелся интересно, нужно поставить себя на место авторов-постановщиков и представить, что бы они придумали сегодня. Если балетный спектакль не обновляется, он умирает. Петипа поставил по-новому «Жизель», а Вахтанг Чабукиани и Владимир Пономарев отредактировали «Баядерку», в результате оба балета живы. Тот же «Корсар» существует до сих пор потому, что переделывался разными хореографами. Именно по этой причине мы решили не восстанавливать «историческую» сценографию и облегчить визуальный ряд - у нас будут легкие костюмы и минималистские декорации.

Обилие редакций характерно для многих классических балетов, но такого количества фамилий композиторов нет на афише ни одного другого.

Да, по мере того как все новые хореографы добавляли в балет все новые вставные номера, рос и список композиторов-«соавторов». В него попали Адан, Делиб, Дриго, Пуни и еще несколько менее известных. На нашей афише будут перечислены все имена.

Родился 24 декабря 1948 г. в Москве в семье балерины Суламифи Мессерер. В 1968 г. окончил Московское академическое хореографическое училище (ученик Александра Руденко) и поступил в балетную труппу Большого театра, где в классе усовершенствования артистов занимался у своего дяди, Асафа Мессерера.

Неоднократно выступал как приглашенный солист с другими театрами: Ленинградским государственным академическим театром оперы и балета имени С.М. Кирова (ныне Мариинский), Пермским государственным академическим театром оперы и балета имени П.И. Чайковского, с Пражским национальным театром.

В 1978 г. получил специальность педагога-балетмейстера, окончив ГИТИС, где учился у Р. Захарова, Е. Валукина, Р. Стручковой, А. Лапаури.

В 1980 г. во время гастролей Большого театра в Японии попросил вместе с матерью политического убежища в посольстве США и остался на Западе.

Работает в качестве приглашенного педагога в Американском балетном театре (АБТ), Парижской национальной опере, труппе Балет Бежара в Лозанне, Австралийском балете, Балете Монте-Карло, миланском театре Ла Скала, Римской опере, неаполитанском театре Сан-Карло, флорентийском Оперном театре, Королевском театре в Турине, театре Арены (Верона), театре Колон (Буэнос-Айрес), в балетных труппах Берлина, Мюнхена, Штутгарта, Лейпцига, Дюссельдорфа, Токио-балете, Английском национальном балете, Бирмингемском королевском балете, Королевском шведском балете, Королевском датском балете, Балете Чикаго, Национальном балете Турции, Балете Гетеборга, Кульберг-балете, Национальном балете в Будапеште, Национальном балете Марселя и других труппах.

Работал в труппах под руководством Нинетт де Валуа, Фредерика Аштона, Кеннета МакМиллана, Ролана Пети, Мориса Бежара, Матса Эка, Жана-Кристофа Майо, Рудольфа Нуреева.

С 1982 по 2008 - постоянный приглашенный педагог лондонского Королевского балета Ковент-Гарден. С этой труппой был на гастролях в России, Италии, США, Японии, Аргентине, Сингапуре, Израиле, Греции, Дании, Австралии, Германии, Норвегии, Китае.

С 2002 по 2009 год - приглашенный педагог Мариинского театра в Санкт-Петербурге.

С 2009 года - главный балетмейстер Михайловского театра, с 2012 года - главный приглашённый балетмейстер театра.

Среди постановок, осуществленных Мессерером в Михайловском театре, - «Лебединое озеро» (2009), «Лауренсия» (2010), «Дон Кихот» (2012).