Свои люди — сочтемся. Нравы купеческой среды в комедии А.Н
В 1846-1849 гг. Островский напряженно работает над созданием большой комедии, название которой менялось в ходе творческого процесса: «Несостоятельный должник» - «Банкрот» - «Свои люди - сочтемся!». Но толчком к интенсивной работе в драматическом роде был успех первого опыта - «Картины семейного счастья», прочитанной 14 февраля 1847 г. перед очень компетентными ценителями на квартире профессора Шевырева.
Если первый драматический опыт Островского принес ему признание, то комедия «Свои люди - сочтемся!» поставила его в ряд лучших русских драматургов. 17 марта 1850 г., сразу после выхода комедии в свет (она была опубликована в мартовской книжке журнала «Москвитянин») Герцен писал из Парижа Георгу Гервегу о письме Грановского из России: «Он пишет, что появилась новая комедия, написанная молодым человеком, неким Островским... его комедия - крик гнева и ненависти против русских нравов: он отзывается об этом произведении как о дьявольской удаче; пьеса была запрещена, название ее «Свои люди - сочтемся!».
Действительно, пьеса Островского была напечатана с большим трудом, а о сценическом ее воплощении не могло быть и речи. Пьеса удостоилась высочайшего осуждения: «...напрасно напечатано, играть же запретить...» Естественно, что переиздание комедии стало возможным только после смерти Николая I, в 1859 г., да и то со значительными изменениями и новой благополучной развязкой, в которой «порок» был наказан. В этом смягченном виде пьеса в 60-е годы появилась на сцене (раньше всего - 18 апреля 1860 года - в Воронежском кадетском корпусе). В 1861 г. ее поставили Александринский театр в Петербурге и Малый - в Москве, и лишь с 1881 г. было разрешено представление комедии Островского по тексту первой редакции.
Естественно, что главной причиной такого нелегкого пути к читателю и зрителю была острота содержания и нравственная бескомпромиссность молодого автора. По справедливому замечанию В. Я. Лакшина, автора монографии об Островском, ключевое слово для понимания комедии - обман: «Обман в «Банкроте» выступает как потайная пружина всей жизни».
Богатый московский купец Самсон Силыч Большов, стремясь стать еще богаче, решает объявить себя несостоятельным должником, имитировать банкротство. Чтобы ложный («злостный») характер банкротства не был установлен, он переписывает свое состояние - дом и лавки на имя главного приказчика - Лазаря Елизарыча Подхалюзина, которого, по его собственным словам, «поил, кормил вместо отца родного, в люди вывел». Подхалюзин, однако, не так прост, каким он представляется своему благодетелю. По крайней мере, он хорошо знает две особенности Большова - человека опытного, тертого и житейски очень неглупого, которые делают его чрезвычайно уязвимым. Во-первых, Самсон Силыч падок на лесть, и Подхалюзин не устает льстить ему. Во-вторых, (и это главное) Большов как истинный самодур не любит менять свои решения и признавать ошибки.
Дочь Большова, Олимпиада Самсоновна, Липочка - девица на выданье, до того сосредоточена на мыслях о женихе, что у нее, по ее собственному выражению, «рябит меланхолия в глазах», но жених ей нужен благородный, желательно военный, а не купец: «Затем разве я так воспитана: училась и по-французски, и на фортопьянах, и танцевать!». Однако Самсон Силыч, растроганный льстивыми речами Подхалюзина, решает быть благодетелем до конца и отдает Липочку за своего приказчика. Что же до желаний самой Липочки, то они мало волнуют Большова: «Мое детище: хочу с кашей ем, хочу масло пахтаю». Впрочем, и Липочка быстро меняет гнев на милость, получив у Подхалюзина обещание полной независимости от родителей и возможность покупать самые дорогие наряды. Дом и лавки, переписанные на имя приказчика, Большов отдает вместо приданого, советуя при этом не спешить при расчетах с кредиторами, добиваясь наибольшей выгоды.
Очень скоро, однако, Большову придется пожинать плоды самодурства. Когда дело доходит до «ямы» - долговой тюрьмы, Подхалюзин не спешит выручить своего тестя, следуя его же советам - поторговаться с кредиторами. Ни малейшего признака жалости к отцу не испытывает Липочка, наслаждающаяся положением замужней женщины. Финал пьесы выразительно подтверждает иронический смысл ее названия «Свои люди - сочтемся!» Нравственная грубость, неразвитость, примитивизм, своекорыстие - такова изнанка патриархального купеческого быта в изображении молодого драматурга. Первая комедия была свидетельством духовной зрелости писателя.
Источник (в сокращении): Русская литературная классика XIX века: Учебное пособие / Под ред. А.А. Слинько и В.А. Свительского. - Воронеж: Родная речь, 2003
Пьеса «Свои люди - сочтемся», над которой А.Н. Островский работал с 1846 по 1849 год, стала дебютом молодого драматурга. Первоначальное название произведения - «Банкрут» - дает представление о сюжете пьесы. Ее главный герой, прожженный купец Большов, задумывает и осуществляет необычную аферу. Он объявляет себя бакротом, хотя таковым на самом деле не является.
Благодаря этому обману Большов рассчитывает еще больше разбогатеть. Но одному ему «несподручно», да и о состоянии его дел прекрасно осведомлен приказчик Подхалюзин. Главный герой делает приказчика своим сообщником, но не учитывает одного – Подхалюзин еще больший мошенник, чем Большов. В результате опытный купец, гроза всего города, «остается с большим носом» - Подхалюзин завладевает всем его состоянием, да еще женится на единственной дочери Липочке.
На мой взгляд, в этой комедии Островский во многом выступил как продолжатель традиций Н.В. Гоголя. Так, например, «манера» великого русского комедиографа чувствуется в характере конфликта произведения, в том, что здесь нет положительных героев (единственным таким «героем» может быть назван смех).
Но, в то же время, «Свои люди - сочтемся» - глубоко новаторское произведение. Это признавали все «литературные» современники Островского. В своей пьесе драматург использовал совершенно новый материал – он вывел на сцену купцов, показал быт и нравы их среды.
На мой взгляд, главное отличие «Своих людей - сочтемся» от пьес Гоголя заключается в роли комедийной интриги и отношении к ней действующих лиц. В комедии Островского есть персонажи и целые сцены, которые не только не нужны для развития сюжета, а, наоборот, замедляют его. Однако эти сцены не менее важны для понимания произведения, чем интрига, основанная на мнимом банкротстве Большова. Они необходимы для того, чтобы полнее обрисовать быт и нравы купечества, условия, в которых протекает основное действие.
Впервые Островский использует прием, повторяющийся практически во всех его пьесах, - развернутую замедленную экспозицию. Кроме того, некоторые персонажи произведения вводятся в пьесу вовсе не для того, чтобы как-то развить конфликт. Эти «обстановочные лица» (например, сваха, Тишка) интересны сами по себе, как представители бытовой среды, нравов и обычаев: «У других-то хозяев коли уж мальчишка, так и живет в мальчиках - стало быть при лавке присутствует. А у нас то туда, то сюда, целый день шаркай по мостовой как угорелый». Можно сказать, что эти герои дополняют изображение купеческого мира небольшими, но яркими, колоритными штрихами.
Таким образом, повседневное, обыденное интересует Островского- драматурга не меньше, чем нечто из ряда вон выходящее (афера Большова и Подхалюзина). Так, разговоры жены и дочери Большова о нарядах и женихах, перебранка между ними, ворчание старой няньки прекрасно передают обычную атмосферу купеческой семьи, круг интересов и мечты этих людей: «Не вы учили - посторонние; полноте, пожалуйста; вы и сами-то, признаться сказать, ничему не воспитаны»; «Уймись, эй, уймись, бесстыдница! Выведешь ты меня из терпения, прямо к отцу пойду, так в ноги и брякнусь, житья, скажу, нет от дочери, Самсонушко!»; «…все под страхом ходим; того и гляди, пьяный приедет. А уж какой благой-то, господи! Зародится же ведь эдакой озорник!» и т.д.
Важно, что речь персонажей становится здесь их емкой внутренней характеристикой, точным «зеркалом» быта и нравов.
Кроме того, нередко Островский как бы тормозит развитие событий, считая необходимым показать, о чем думали его персонажи, в какую словесную форму облекаются их размышления: «Вот беда-то! Вот она где беда-то пришла на нас! Что теперь елать-то? Ну, плохо дело! Не миновать теперь несостоятельным объявиться! Ну, положим, хозяину что-нибудь и останется, а я-то при чем буду?» (рассуждения Подхалюзина) и т.п. В этой пьесе, таким образом, впервые в русской драматургии, диалоги действующих лиц стали важным средством нравоописания.
Стоит отметить, что некоторые критики сочли широкое использование Островским бытовых подробностей нарушением законов сцены. Оправданием, по их мнению, могло служить лишь то, что начинающий драматург был первооткрывателем купеческого быта. Но это «нарушение» впоследствии стало законом драматургии Островского: уже в первой своей комедии он соединил остроту интриги с многочисленными бытовыми подробностями. Больше того, драматург не только не отказывался от этого принципа впоследствии, но и развивал, добиваясь максимального эстетического действия обоих слагаемых его пьесы - динамичного сюжета и статичных «разговорных» сцен.
Таким образом, пьеса А.Н. Островского «Свои люди - сочтемся!» - это обличительная комедия, первая сатира драматурга на нравы купеческой среды. Драматург, впервые в русской литературе, показал жизнь Замоскворечья – быт и нравы московских купцов, их взгляды на жизнь, мечты и стремления. Кроме того, первая пьеса Островского определила его творческую манеру, приемы и методы, с помощью которых он впоследствии создал такие драматургические шедевры, как «Гроза» и «Бесприданница».
СВОИ ЛЮДИ — СОЧТЕМСЯ
Девятнадцатилетняя купеческая дочь Липочка разговаривает наедине с собой о том, как ей нравится танцевать, но не со студентами: «То ли дело отличаться с военными! И усы, и эполеты, и мундир, а у иных даже шпоры с колокольчиками!»
В мечтах у нее — наряды, развлечения, блестящие кавалеры.
Липочка — девушка пустоголовая, да и вальсирует она дурно, хотя и взяла двадцать уроков у местного учителя танцев.
Маменька бранит Липочку за то, что она вертится-крутится, а Липочка отбивается: «Не очень-то вы, маменька, для меня значительны!»
Бранятся мать с дочерью. Липочка очень хочет выскочить замуж. Мать желает для нее жениха солидного, а дочери нужен «душка, милашка, капидон»!
«Капидон» —слово, производное от «Купидон», божок любви.
Речь Липочки, ее матери и отца безграмотна до комичности. Они постоянно оскорбляют друг друга. И если Аграфена Кондратьевна питает все-таки животное чувство материнской любви к своей дочери («Дайка я тебе лоб платочком оботру!»), то Липочка рвется прочь из дома — навстречу свободной жизни, где только наряды и развлечения.
За купца Липочка не хочет идти, только «за благородного». И чтоб непременно был брюнет!
Приходит сваха, выпивает рюмочку, обещает «бралиянтового» жениха.
А у Самсона Силыча свои проблемы и заботы. Обращается он к стряпчему (мастеру состряпать судебные делишки) Рисположенскому («говорящая» фамилия — от «напиться до положения риз»), горькому пьянице, чтобы тот помог ему не платить долги, объявить себя банкротом (несостоятельным должником). На самом деле деньги у Болыпова есть, вот только отдавать он их не хочет.
Рисположенский советует Болыпову продать или заложить все его лавки кому-нибудь, кто заслуживает доверия. И потом объявить, что он гол как сокол.
Извольте, если хотите, получить по двадцати пяти копеек за рубль долгу, а то вовсе останетесь ни с чем!
Самсон Силыч считает, что он вполне может довериться своему приказчику. Тот клянется в преданности, а на уме имеет только свою выгоду. Не зря фамилия этого ловкого молодого человека Подхалюзин даже не подхалим, а подхалюза. Да и чего может ждать от него Боль-шов, который взял его в лавку мальчишкой и унижал как мог, считая, что оказывает благодеяние?
Как же Подхалюзину не урвать свой кусок от сделки?
Знает он, что Болыпов купец богатый, только из жадности и даже для развлечения затеял аферу с банкротством.
Подхалюзин привлекает на свою сторону Рисположенского, посулив ему в два раза больше денег, нежели Большов.
И еще одна идея осеняет приказчика: а не заключить ли союз с Липочкой? Не жениться ли на ней?
За сватовство он обещает Устинье Наумовне соболью шубу и две тысячи рублей. Награда просто неимоверная!
А тому жениху, которого сваха уже нашла для Липочки, нужно просто сказать, что никакого приданого за невестой нет, потому как ее отец — банкрот.
Устинья, соблазнившись собольей шубой и огромными деньгами, обещает помогать Подхалюзину.
Болыиов соглашается отдать Липочку за Подхалюзина: «Мое детище! Хочу — с кашей ем, хочу — масло пахтаю!»
Липочка разрядилась в ожидании визита жениха. Мать смотрит на нее со слезами умиления, дочь отталкивает ее: «Отстаньте, маменька! Фи! Нельзя одеться поприличнее, вы тотчас расчувствоваетесь...»
Сваха сообщает, что «бралиянтовый» жених передумал.
Липочка в отчаянии. Большов объявляет дочери, что жених есть! И приглашает Подхалюзина: «Ползи!»
Липочка отказывается от такого несуразного брака, но отец ее не слушает.
Дочь Болыпова остается с Подхалюзиным наедине. Он показывает ей документы: «Ваш тятенька — банкрут-с!»
Подхалюзин соблазняет ее перспективами будущей жизни:
«Вы и дома будете в шелковых платьях ходить-с, а в гости или в театр, окромя бархатных, и надевать не станем-с».
И дом обещает купить Лазарь Елизарович, и оформить его с бьющей в глаза роскошью. А если Липочке его борода не нравится, так он изменит внешность так, как жена пожелает.
А родителям подчиняться не будут, сами заживут!
Олимпиада Самсоновна соглашается.
После свадьбы Липочка очень довольна своей жизнью: много у нее новых платьев, хороший дом, муж обещаний не нарушил!
А вот ни сваха Устинья, ни Рисположенский обещанной награды не получили. Обманул их Подхалюзин.
Более того, Большов сидит в тюрьме — в «долговой яме». Подхалюзин и не собирается выплачивать его долги, хоть бы и по двадцати пяти копеек за рубль. Не нужны свежеиспеченным богачам ни отец, ни мать.
Свои люди, и сочлись по-своему — обманщик обманул обманщика.
А Подхалюзин открывает магазин и приглашает:
«Милости просим! Малого ребенка пришлете — в луковице не обочтем».
Пьеса «Свои люди - сочтемся» была отнесена А.Н. Островским к жанру комедии, однако и современники, и критики более поздних периодов считали рассказанную драматургом историю скорее трагической. Да и судьба самого произведения не была простой: его запретили к постановке на сцене, а самого автора даже взяли под наблюдение. Однако читка пьесы все же состоялась – она прошла в доме русского историка Михаила Погодина. А вот ждать встречи со зрителем ей пришлось еще 11 лет – и то постановка была значительно урезана по сравнению с оригиналом.
В основу пьесы Островского «Свои люди - сочтемся» положен конфликт отцов и детей. Старшее поколение вызывает скорее симпатию, поскольку купец Самсон Силыч Большов идет на обман хотя бы ради будущего своей дочери и полностью доверяется ей и ее жениху, а вот Лазарь и Липочка обманывают ради собственной выгоды, не стесняясь предавать самого близкого человека. Таким образом, в произведении тесно сплетаются социальный и семейно-бытовой конфликты, что позволяет ярче показать характеры героев.
«Свои люди - сочтемся» читать стоит до конца или скачать полностью, чтобы увидеть превращение комедии в трагедию. Зритель может наблюдать прозрение обманутого обманщика Большова, посаженного в долговую тюрьму из-за жадности и эгоизма его любимой дочери. Мораль в исполнении Островского выглядит достаточно жестокой, а младшее поколение купцов – еще более неприглядным, чем старое. Ведь если Самсон Силыч верил хотя бы в родственные связи, то молодежь верит только в толстую мошну. Доподлинно неизвестно, сталкивался ли драматург с подобными ситуациями на практике в то время, когда работал в Московском коммерческом суде, но максимальная реалистичность пьесы, которая стала возможна благодаря его юридическому опыту, делает происходящее еще более пронзительным.
