Таневальный блог HendrixDance. «Гротеск — вот мой путь к прекрасному»-Матс Эк(Mats Ek) Ноймайер и германия

В 2015-ом Матсу Эку исполнилось 70, а уже в начале 2016 он объявил о своем уходе из танцевального мира. А вместе с ним уйдут и все его работы — из всех театров мира. Он считает, что должен контролировать сам постановки своих балетов, а сейчас у него уже нет на это сил.

«Я был 50 лет на сцене. Лучше остановиться прежде, чем тебя попросят это сделать. Жизнь длится дольше, чем работа».

Ballet de Opera de Lyon, Giselle

Три «издевки» над классикой

Его уход вместе со всеми работами означает,что вживую теперь его балеты никто никогда не увидит (кто не успел — тот опоздал). Только на видео. В связи с этим безрадостным событием хочется вспомнить и еще раз пересмотреть три классики, переосмысленные Эком.

Жизель (1982)

Классика : В балете рассказывается история любви крестьянки Жизели: она любит Альберта, который не сказал ей о том, что он граф и, что еще хуже, помолвлен. Узнав об этом, Жизель тут же умирает и превращается естественно в вилису. Как-то ночью горюющий Альберт приходит на ее могилу, и тут появляются вилисы,жаждущие отмщения. Но появляется Жизель и спасает его.
Образ Жизель — это классическая балерина эпохи романтического балета — невесомая фея в юбке-шопенке и с крылышками (часто путают с Сильфидой).

Эк : Жизель — обычная девушка, наивная и чудная; Альберт — не граф, но городской франт. Однако она не умирает, а сходит с ума, и вместо кладбища оказывается в психушке. Задник сцены изобилует расчлененкой, Жизель с перебинтованной головой показывает Альберту новый мир, Альберт в конце концов оказывается голым — т.е. обновленным. Такая трактовка была негативно воспринята закостенелым балетным миром, однако балет в итоге был показан в 28 странах и нашел свое признание.

Лебединое озеро (1987)

Классика : Самый известный в мире балет. Когда говорят «балет» — сразу представляется Одетта. Либретто (пусть и смутно) известно каждому: принц Зигфрид влюбляется в заколдованную девушку-лебедя, но очаровывается в дальнейшем дочерью колдуна Одиллией, которая в последующих редакциях стала черным лебедем. Концовки все время менялись — то Одетта умирала, то все заканчивалось хорошо.

Эк : «Лебединое» — это просто святая святых в балете. Однако это и неиссякаемая кладезь для интерпретаций: тут и сложные отношения принца с матерью, и разные трактовки самого белого лебедя — как мечта,идеал. Но практически во всех трактовках лебеди прекрасны и грациозны,неспешно плавают в своем озере. У Эка же лебеди вылезли на сушу, а здесь они уже не так прекрасны: коротконогие и неуклюжие они шлепают своими ластами, переваливаясь с лапы на лапу. Все танцовщики «лысые», на кривых ножках неловко танцуют, некрасиво изгибаясь и мотая задом. Многие восприняли это как издевательство над святейшим.

(здесь мы публикуем только первую часть, остальные 10 вы можете посмотреть на нашем канале youtube https://www.youtube.com/playlist?list=PLwlETpYGULTbDGEef3oCDBJAbnhL95a04)

Спящая красавица (1996)

Классика : Про либретто рассказывать нет смысла — сказку Шарля Перро все читали. Плюс изобилие разных фей и героев других сказок Перро.

Эк : В его версии сказкой уже и не пахнет, а балет детям до 18 лучше не смотреть. Идея постановки пришла к нему, когда в одном европейском городке он наткнулся на улице на шатающихся девушек со стеклянными глазами и разбросанными вокруг них шприцами. Вот она «спящая красавица» 20 века — спит наяву и видит героиновые сны. Одним поцелуем принцу не спасти ее. Такого на музыку Чайковского еще никто не ставил.

Эти три его переделки часто ошибочно называют «трилогией» и «издевательством». Однако:
«Идеи сделать трилогию не было. У меня вообще нет таких амбиций —
сломать, разрушить, проникнуть за фасад.. Наоборот, я живу с чувством
уважения к трехсотлетней истории классического танца и его собственному
пути развития. Я совсем не хочу это трогать. И спорить не хочу. Поэтому я
не делаю никаких редакций, я делаю свои версии. Используя культурное
наследие — музыку, эти сказки, что лежат в основе либретто.. Так делает
любой интерпретатор, даже тот, который работает с традиционными версиями
классики. Я — только звено в цепи. «

Svansjön 1987 -

Режиссер: Матс Эк

Композитор: П.И.Чайковский. Хореография: Матс Ек (Mats Ek). Кульберг Балет (Cullbergbaletten).Матс Эк - признанный мастер балетного авангарда предложил свою, переосмысленную версию "Лебединого озера" (1987). "Гротеск - вот мой путь к прекрасному" - таков девиз балетмейстера. В начале 1990-х "Лебединое" Эка произвело в СССР эффект разорвавшейся бомбы. Балетмейстер создал гротескно-пародийный коктейль, очень острый и пьянящий. Его стиль - самобытный симбиоз классической хореографии, модерна, минималистских жестов. Лебеди в этой сказке – соединение человека и лебедя. В воде они элегантные, но на берегу – это корявые и агрессивные существа. Эк использовал такую пластику в своем балете и показал и двустороннюю сущность лебедей, и другую часть человеческой души. Его шлепающие босиком обоеполые птицы с лысыми черепами нелепы и привлекательны. Его постмодернистское "Лебединое озеро" пародирует классические балеты. Его стиль – ироническая игра с классическими сюжетами и канонами танца, в результате которой создается эффект очищения от штампа и свежего взгляда на классику. Это классика уже другого века. (Запись с канала Classica).

На сцене Opera Garnier состоялась мировая премьера двух балетов знаменитого Матса Эка: для балетной труппы Парижской оперы шведский хореограф поставил «Another Place» на музыку Ференца Листа и равелевское «Болеро». Программу дополнила «Кармен» Щедрина-Бизе, созданная им 27 лет назад. Из Парижа - Татьяна Кузнецова.

Каждая мировая премьера Матса Эка уже сенсация. Мэтр не раз заявлял, что завязывает с балетом: и сочинять не будет, и даже прокатывать свои спектакли запретит, поскольку не может контролировать их качество. К счастью, слово свое он не держит. Одна из немногих компаний, которая заставляет его это делать,- Парижская опера. На сей раз директор балетной труппы Орели Дюпон раскрутила хореографа сразу на две мировые премьеры, и в первый вечер сама, ненадолго выйдя с творческой пенсии, станцевала одну из них - 33-минутный дуэт «Another Place».

Подобные «соло для двоих» Матс Эк ставит уже третий десяток лет, начав в 1995 году с телебалета «Smoke» - его танцевали Сильви Гиллем и старший брат хореографа Никлас Эк. В XXI веке появилась «Память» во множестве вариантов. Один из них в прошлом году в Монако на вечере к 100-летию Бергмана 76-летний Матс Эк станцевал вместе со своей женой Аной Лагуной, отчего уже известная интимность этих дуэтов показалась совсем исповедальной. Прокатилось по миру и «Место», сочиненное им для Михаила Барышникова, тот тоже выбрал в партнерши Лагуну. А теперь появилось «Другое место», посвященное Агнес, дочери Матса Эка от первого брака, но похожее на предыдущее, а еще - на бергмановские «Сцены супружеской жизни» с их бесконечной любовью и безнадежным взаимонепониманием.

На сцене только стол и красный ковер, в оркестровой яме - пианист. Романтические порывы Листа иногда окрыляют фирменно приземленную хореографию Эка, но чаще работают на контрасте, как бы подчеркивая невыразимость глубинных чувств и тайных мыслей. Мужчина (Стефан Бюльон, старательно маскирующий классическое образование ради сходства с персонажем - потрепанным жизнью интеллигентом, подводящим неутешительные итоги жизни) так трепетно касается своего стола, что ясно: это не предмет мебели, а, может быть, символ самого ценного, что дала ему жизнь. Изысканная, несмотря на затрапезную одежду, увядающая женщина (во втором составе эту роль танцует Людмила Пальеро - более трогательно и сдержанно, чем звездная Дюпон) тоже претендует на часть стола, но партнер ревниво оберегает его неприкосновенность. В таких пикировках и примирениях, в зрелой нежности и детских обидах, в сексуальном забытьи и горьком осознании конца жизни незаметно пролетает полчаса жизни персонажей в типичных для Эка фигурах танцевальной речи: широких вторых позициях, невыворотных аттитюдах, однократных взлетах jete en tournant, круговых - от локтя - движениях рук. В кульминации Он, с головой завернувшись в красный ковер, замирает этаким фаллическим символом, а Она будет запрыгивать на этот живой столб и скатываться наземь. И оба осознают тщету телесной любви, и сядут рядышком на стол, и разом поникнут всем телом, как в сказке: жили долго и умерли в один день.

Рядом с этой камерной лирикой «Болеро», даром что вполовину короче, выглядит почти монументом, концептуальным высказыванием о сегодняшнем дне. Правда, с позиций дня вчерашнего, от имени уходящего поколения: хореографа, посвятившего спектакль умершему другу - писателю Свену Линдквисту. Матс Эк проигнорировал и «испанщину» первой постановки Брониславы Нижинской, и непобедимый - с легкой руки Бежара - эротизм «Болеро». Он вернулся к истокам замысла - известно, что Равель, сочиняя эту музыку, воображал некий гигантский завод, поглощающий рабочих. У хореографа очеловеченной машиной оказалась молодежь - толпа в черных спортивных комбинезонах с нахлобученными на лица капюшонами. Сбитая поначалу в единое кордебалетное «тело» с одинаковыми жестами и реакциями, эта толпа распадается на группы по мере того, как крепнет ритм; «четверки», «пятерки», «тройки» пересекают сцену по горизонталям, из кулисы в кулису беспрерывно и бесперебойно. Каждая команда со своим «голосом» - короткой комбинацией (Эк дает молодежи выговориться, не сковывая амплитуду движений, давая свободу телесным импульсам, щедро разбрасывая прыжки и батманы). Но все эти голоса слишком громки, слишком напористы, слишком агрессивны. За короткие секунды «проходок» хореограф успевает поиронизировать на актуальные темы: вот четыре феминистки, проскакивая в арабесках-«блинчиках», как виллисы в «Жизели», конвоируют парня, пытающегося вырваться из неумолимого каре. Вот карьерист-эгоцентрик не замечает униженной любви жены, смахивающей пылинки с его ботинок.

Черной активной толпе противопоставлен старец в старинном белом полотняном костюме: 78-летний Никлас Эк весь спектакль наполняет водой ванну, с алюминиевым ведром в руке пересекая сцену по диагонали из нижней левой к правой верхней кулисе. Делает он это сосредоточенно и мерно, лишь изредка оценивая взглядом бурное мельтешение молодняка. К финалу его диагональный путь пересекается с горизонталями толпы. Старикана пытаются устранить: нахлобучивают на голову ведро, утаскивают за кулисы, воздев в высокой поддержке. Но упрямый стоик-сизиф вновь является, уже с двумя ведрами, выливает их в ванну и бросается туда сам, вздымая тучу брызг. И пока агонизирующая на полу молодежь описывает своими телами круги, на глазах испуская дух и замирая в неподвижности, фонтан творчества, искусства, жизни продолжает бить из полной ванны до самых последних аккордов «Болеро». Яснее высказаться было невозможно. Похоже, это действительно последний балет Эка. Хореограф поставил точку, точнее - восклицательный знак.

Матс Эк – крупнейший шведский хореограф и одна из культовых фигур балетного театра конца ХХ века. Он принадлежит к тому поколению балетмейстеров-интеллектуалов, которые начали ставить в 70-е годы. Соратник и сверстник Джона Ноймайера, Уильяма Форсайта, Иржи Килиана, он единственный не прошел «штудии» у Джона Кранко в Штутгарте. В отличие от вышеупомянутых «штутгартцев» он почти не обращается в своих постановках к классическому танцу, который знает, любит и уважает. Зато все крупнейшие «ключевые балеты» Эк поставил именно на материале классического наследия балетного театра XIX века, посягнув на «святая святых». Он предложил абсолютно самостоятельные версии «Лебединого озера» (1987), «Спящей красавицы» (1996) и даже «Кармен» (1992). Эковская «Жизель», которую он сочинил в роковые для многих 37 лет, открывала этот список. Она произвела эффект разорвавшейся бомбы. Его прокляли классики-пуристы и до небес превознесли модернисты. Но на редкость дружно посмотрели все.

[спектакль «Жизель»]

С момента рождения (18 апреля 1945 года) Матс был обречен и на театр (мать - знаменитый балетмейстер, отец Андерс Эк – крупнейший драматический актер), и на бунт. Другие - дети как дети - сразу пошли по родительским стопам (сестра стала актрисой, брат - известным танцовщиком), а он после учебы работал то в кукольном театре, то ассистентом у Бергмана в кино. К танцу вернулся поздно, зато навсегда. В 27 лет да по зову души, поднакопив обширный художественный опыт и интеллектуальный багаж. Затанцевав в труппе матери, вскоре начал и ставить. Среди первых его работ «Святой Георгий и дракон». С «драконом» - подсознанием, фрейдовскими комплексами да юнговским коллективным бессознательным - он потом будет «воевать» всю дорогу. Открывая то один, то другой «клапан» адского котла, чтобы «не взорвался». В больших балетах, в таких миниатюрах, как «Мокрая женщина», «Дым », созданных для классической суперзвезды Сильви Гиллем, этой «мадемуазель Нет», которая, подобно Эку, изнутри «взрывает» классическую форму.

Как свидетельствуют его постановки, в спокойном, на вид рассудительном представителе суровой протестантской страны скрыто бушуют почти испанские фанатические страсти. Не отсюда ли тяга к компенсации в виде сочинений на испанские темы? Сами за себя говорят его балеты «Дом Бернарды» по Гарсиа Лорке, «Кармен». Испанской была даже его абсолютно антиклассичная муза Ана Лагуна, для которой он и поставил почти все центральные партии своих балетов… Матс Эк, несомненно, человек огромной культуры и знаний, притом живой, эмоциональный, страстный. Простой, логичный и ясный в своей пластике. Минималист с максимальным эффектом воздействия. В его хореографии обилие скрытых цитат из классической редакции балета, собственные парафразы на известные танцевальные мотивы. Никаких пуантов, почти бытовые костюмы. Свой хореографический «почерк», выросший из самобытного симбиоза классики, модерна, минималистских жестов. Он всегда узнаваем. По символическим излюбленным сочетаниям движений, ироничным сопоставлениям, шуточным контрапунктам.

[Виолетта Майниеце]

[спектакль «Квартира»]

Манеру Эка-хореографа отличает склонность к цитате и пародии, подрыву авторитетов, близоcть к театру абсурда.

«Гротеск - вот мой путь к прекрасному» - таков девиз шведского балетмейстера Матса Эка.

ps: В Москве побывала Анна Лагуна – жена знаменитого хореографа Матса Эка, выдающаяся танцовщица, первая исполнительница многих его балетов. Она рассказала обозревателю «НГ» о планах «звездной» семьи. Матс Эк – не только всемирно известный балетмейстер, но и драматический режиссер. И с Эком-режиссером у россиян есть шанс познакомиться раньше, чем с Эком – автором балетов. Пока Большой театр ведет со шведским мастером длительные переговоры, авангардист из Стокгольма хочет привезти на гастроли в Москву свою драматическую постановку. ()

С момента рождения (18 апреля 1945 года) Матс был обречен и на театр (мать - знаменитый балетмейстер, отец Андерс Эк – крупнейший драматический актер), и на бунт. Другие - дети как дети - сразу пошли по родительским стопам (сестра стала актрисой, брат - известным танцовщиком), а он после учебы работал то в кукольном театре, то ассистентом у Бергмана в кино. К танцу вернулся поздно, зато навсегда. В 27 лет да по зову души, поднакопив обширный художественный опыт и интеллектуальный багаж. Затанцевав в труппе матери, вскоре начал и ставить. Среди первых его работ «Святой Георгий и дракон». С «драконом» - подсознанием, фрейдовскими комплексами да юнговским коллективным бессознательным - он потом будет «воевать» всю дорогу. Открывая то один, то другой «клапан» адского котла, чтобы «не взорвался». В больших балетах, в таких миниатюрах, как «Мокрая женщина», «Дым», созданных для классической суперзвезды Сильви Гиллем, этой «мадемуазель Нет», которая, подобно Эку, изнутри «взрывает» классическую форму.

Ана Лагуна и Михаил Барышников – спектакль «Место»

Манеру Эка-хореографа отличает склонность к цитате и пародии, подрыву авторитетов, близоcть к театру абсурда.

«Гротеск - вот мой путь к прекрасному» - таков девиз шведского балетмейстера Матса Эка.

Ps: В Москве побывала Анна Лагуна – жена знаменитого хореографа Матса Эка, выдающаяся танцовщица, первая исполнительница многих его балетов. Она рассказала обозревателю «НГ» о планах «звездной» семьи. Матс Эк – не только всемирно известный балетмейстер, но и драматический режиссер. И с Эком-режиссером у россиян есть шанс познакомиться раньше, чем с Эком – автором балетов. Пока Большой театр ведет со шведским мастером длительные переговоры, авангардист из Стокгольма хочет привезти на гастроли в Москву свою драматическую постановку.

Добавить комментарий