Оболдуев кому на руси жить хорошо. Встреча странников с Оболтом-Оболдуевым (Анализ главы «Помещик» из поэмы Н.А
В поисках счастья герои поэмы «Кому на Руси жить хорошо» прежде всего обращаются к представителям высшего сословия: дворянству и духовенству. На дороге им встречается помещик из соседнего села, рассказывающий о своей жизни. Так появляется образ Оболта-Оболдуева в поэме «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова, и образ этот далеко не однозначен.
Уже сам смысл фамилии Оболта-Оболдуева подсказывает читателю о том, каков этот человек. «Оболдуй – невежа, неотесанный человек, болван» – такое толкование этого слова предоставляет в своем словаре Даль. Использованное в качестве имени собственного, оно отлично передает отношение крестьян в пореформенной Руси к помещикам. Сам Оболт-Оболдуев своим вопросом «Чему учился я?» косвенно подтверждает правильность своей фамилии. Любопытно, что Некрасов не выдумывает ее, а берет из родословных книг Владимирской губернии.
Помещик Оболт-Оболдуев вызывает смешанные впечатления. «Румяненький и кругленький», с «молодецкими ухватками», любящий посмеяться, он не похож на злого человека. Его наивная гордость своим происхождением от татарина Оболдуева способна вызвать разве что добродушную усмешку. Сам же он предпочитал обращаться с крестьянами, как отец: «больше ласкою я привлекал сердца».
Он с горечью вспоминает ушедшие времена, когда на праздники он христосовался с крестьянами, воспринимая их как одну большую семью, «по-братски» беседовал с вернувшимися с заработков мужиками и с невинным любопытством ждал их подарков: вина, варенья и рыбы. Не лишен Оболдуев и некой поэтической черты в характере. Его описание времен, когда помещик был единовластным хозяином на своей земле, наполнено искренним восхищением красоты русской земли. Озера, пашни, заповедные луга, дремучие леса, размеренный быт помещичьих усадьб и разнузданная удаль псовой охоты, «рыцарской, исконно-русской потехи» – вот что проносится перед глазами читателя во время рассказа Оболта-Оболдуева. Горечь его вполне искренняя: он отлично понимает, что былые времена уже не вернутся, и сожалеет не столько о своей потерянной власти, сколько о ушедшем величии Руси.
По жизни по помещичьей
Звонят!.. Ой жизнь широкая!
Прости-прощай навек!
Так восклицает помещик, заслышав далекий звон. Можно сказать, что в поэме «Кому на Руси жить хорошо» Оболт-Оболдуев выступает как трагический герой.
Но в то же время Некрасов не дает забыть о другой стороне помещичьей жизни: их счастье оплачивалось непосильным крестьянским трудом. Недаром мужики выслушивают излияния помещика с усмешкой, переглядываясь. И правда, достаточно вспомнить описание изможденного Якима Нагого, чтобы «пузатенький» барин перестал вызывать сочувствие. И тут образ конкретного Оболдуева переходит в сатирический, собирательный образ помещика вообще. Этот помещик привык жить за счет других: «сорил казну народную».
Некрасов изображает в поэме формы и методы социального и материального порабощения, на основе которых активизируется политическое сознание народа. Достигается это, в частности, Зарисовкой галереи типов дворянства. Писатель в основу характеристики этих типов кладет точку зрения мужика. Что увидели и как пытливые, дотошные мужики оценили дворянство, знакомясь с помещиками? Крестьяне встретили Оболт-Оболдуева. Уже имя помещика привлекает наше внимание своей заостренностью. Во премена Некрасова орловское слово оболдуй (обалдуй), как свидетельствует В. И. Даль, значило: «невежа, неотесанный, болван» 15. Но фамилию эту Некрасов не выдумал. Ею была «окрещена» в какие-то далекие времена семья помещиков. По свидетельству «Нового энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона, это был «древний русский дворянский род... записанный в V часть родословной книги Владимирской губернии». Рукописные варианты поэмы показывают, что Некрасов стремится приблизиться к народным кличкам и усиливает иронический оттенок фамилии. Появляется двойная фамилия: сначала Брыково-Оболдуев, Долгово-Оболдуев и, наконец, Оболт-Оболдуев.
Работая над образом, Некрасов заботливо обрабатывал жизненный материал, характеризующий типологическую сущность дворянства. Далеко за примером идти не пришлось. Отец поэта Алексей Сергеевич был колоритной фигурой помещичьей России. Метод обращения с крепостными, страсть к псовой охоте, барскцй гонор и многое другое роднит Оболт-Оболдуева с отцом Некрасова.
В первом из помещиков, появившихся перед мужиками, Некрасов подчеркивает черты, характеризующие относительную устойчивость класса. Герою 60 лет. Он пышет здоровьем, у него «ухватки молодецкие», широкая натура (страстная любовь к земным радостям, к ее утехам). Он не лишен своеобразной поэтичности в восприятии русской природы, ее «красы и гордости». Вдохновенно говорит помещик о «рыцарском, воинственном, величественном виде» жизни, когда можно было веселиться, колобродить «свободно и легко». Он не плохой семьянин и по своим личным качествам человек не жестокий, не самодур. Его же отрицательные черты («кулак — моя полиция», «кого хочу — казню» и т. д.) художник изображает не как личные черты характера, а как классовые качества, и потому они становятся более страшным явлением. Кроме того, все хорошее, чем хвалится помещик, обесценивается, приобретает другое значение. Насмешливое, враждебное отношение, возникшее между мужиками и помещиком, — признак классовой розни. При встрече с мужиками помещик хватается за пистолетик. Оболт-Оболдуев ссылается на свое честное, дворянское слово, а мужики заявляют: «Нет, ты нам не дворянское, дворянское с побранною, с толчком да с зуботычиной, то непригодно нам!»
В первоначальной редакции Некрасов более откровенно говорил о вражде классов. Помещик, выслушав мнение мужиков о дворянском слове, сказал: «Ну, сволочь!» Затем поэт писал: «Грубить вы начинаете», а в окончательной редакции появилось ироническое и беспомощное: «Эге! Какие новости!»
Оболт-Оболдуев с насмешкой относится к освобождению крестьян, но уже свою полицию кулак в ход не пускает. В независимом тоне, с иронией продолжают говорить мужики. Два мира интересов, две точки зрения, два непримиримых лагеря находятся в состоянии неутихающей борьбы и «выверяют» свои силы. Дворянин еще упивается «родословным деревом». Он гордится отцом, выросшим в именитой татарской семье (семье богатой, близкой к дар ской фамилии), восхищается прошлым матери (происходящей также из знатной среды), но помещик уже не чувствует горькой иронии ни от того, о чем сам говорит, ни от той оценки, которую выражают его проницательные слушатели. Столкновением двух контрастных мнений, двух оценок Некрасов подчеркивает непроходимую пропасть. Выспреннему понятию «родословное дерево» противопоставлено будничное, юмористическое, мужицкое: «Видели древо всякое». Торжественному воспоминанию о старинных русских грамотах, в которых указывалось богатство отца и возможность тешить государыню борьбой медведей «в день царских именин», противопоставлено саркастическое, классовое: «С медведями немало их шатается прохвостов и теперь».
Восторгу дворянина, род матери которого прославлен в летописи тем, что «пытался поджечь Москву, казну пограбить», противостоит суровое, как приговор: «А ты, примерно, яблочко с того выходишь дерева? — Сказали мужики».
Писатель строит диалог мужиков с помещиком так, чтобы для читателя стали предельно ясными и народное отношение к дворянству, и новый этап развития самосознания крестьян. Мужики в результате разговора поняли главное: что значит «кость белая, кость черпая» и почему «им разный и почет». А поняв это, разговор помещика о том, что «карал — любя», «больше ласкою я привлекал сердца» и по праздникам к «домашней всенощной крестьяне допус-калися», воспринимается мужиками с издевкой. Пусть про себя, но они правильно думали: «Колом сбивал их что ли, ты молиться в барский дом?» Словам барина: «Любил меня мужик» — они противопоставили рассказы крепостных «про трудные их промыслы, про чужедалъйы стороны, про Петербург, про Астрахань, про Киев, про Казань», куда «благодетель» посылал крестьян на заработки, и откуда, признавался дворянин, «поверх барщины, холста, яиц и живности, всего, что на помещика сбиралось искони, гостинцы добровольные крестьяне нам несли!»
Рост политического самосознания крестьян сопровождается показом дворянства, осознающего свою историческую гибель. Художник создает картину, убеждающую, что подобное осознание явилось результатом не какого-то личного, тем более минутного настроения отдельного представителя дворянства, а настроением, выражающим типическое положение класса. Способ типизации и общественных условии, и настроения Оболт-Оболдуева является развитием приемов, употребленных Некрасовым еще при изображении представителя другой основы самодержавия — попа. Торжественный рассказ помещика о «хорошей» жизни с вотчиной обрывается неожиданно страшной, картиной. Напомним, что поповские «лясы» снимаются образом черной плачущей тучи. Помещик — представитель земных, материальных форм рабства — также не заканчивает своей речи о «благочинном» отношении к мужику. Его «лясы» обрывает уже другая сила: звуки «небесной музыки».
Подчеркнем, церковь смерть человека использовала всегда для воспитания у живущих бескорыстного отношения к материальным богатствам, к земным интересам. Некрасов, стремясь показать внутреннее единство светского, земного с «духовным», небесным, патетическую речь помещика обрывает не явлениями природы (туча, дождь, солнце), а явлениями церковной службы: «Чу! похоронный звон!.. По утреннему воздуху те звуки, грудь щемящие, неслись». В Кузьминском хоронили жертву пьяного разгула — мужика. Странники не осудили, а пожелали: «Покой крестьянину и царствие небесное». Оболт-Оболдуев похоронный звон принял иначе: «Звонят не по крестьянину! По жизни по помещичьей звонят». Могильные предчувствия румяного помещика, успевшего во время разговора с мужиками несколько раз выпить водочки, имеют историческую основу. Оболт-Оболдуев живет в трагическое для своего класса время. Нет у пего духовного, социального родства с кормильцем. Порвалась цепь великая, и «...мужик сидит — не двинется, не гордость благородную — желчь чувствуешь в груди. В лесу не рог охотничий звучит — топор разбойничий».
Некрасов в типе Оболта-Оболдуева раскрыл степень осознания представителями дворянского класса своей исторической гибели. При относительной еще устойчивости ясно наметился разрыв между экономическим, правовым существованием и общественным положением класса. Политическое сознание крестьянства, рост его организованности, сила сопротивления настолько не соответствовали юридической и практической форме отношений, что дворянство морально, психологически осознавало себя побежденным.
Подобное самосознание не было присуще всем представителям дворянства. Консервативная его часть предпринимала усилия для того, чтобы восстановить статус крепостного права. Тем самым консерваторы выражали свой особый страх, рожденный сознанием обреченности. Бесполезность, комичность подобных затей Некрасов рисует в главе «Последыш». Эта глава является логическим продолжением наказа дворянства, а также характеристики рос-га политического самосознания крестьянства, применяющего в своей борьбе определенные тактические приемы. Глава «Последыш» поэтому должна следовать за главой «Помещик», оставаясь главой второй части поэмы (как и отмечено Некрасовым в скобках).
Образы помещиков в поэме Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»
Проблема поиска счастья — центральный мотив, которому подчинены все события в поэме. Вопрос: «кому живется весело, вольготно на Руси?» — самый главный в жизни всего крестьянства пореформенной России. Первоначально мужикам кажется, что для счастья достаточно быть сытым. Но по мере знакомст-ва с различными героями понятие счастья изменяется. Путешествие, в которое отправляются семь времен-нообязанных крестьян с целью найти ответ на главный вопрос, позволяет автору ввести самых разных героев, их биографии, рассказы, подробные описания. Среди многочисленных героев странникам встречается поме-щик Оболт-Оболдуев со своими воззрениями на счаст-ливую жизнь. Дворянское понимание счастья — это богатство, владение собственностью:
Бывало, ты в окружности
Один, как солнце на небе,
Твои деревни скромные,
Твои леса дремучие,
Твои поля кругом!
Там рыба в речке плещется:
«Жирей-жирей до времени!»
Там заяц лугом крадется:
«Гуляй-гуляй до осени!»
Все веселило барина,
Любовно травка каждая
Шептала: «Я твоя!» Всеобщая покорность также услаждала сознание барина:
И знали мы почет.
Не только люди русские,
Сама природа русская
Покорствовала нам.
Пойдешь ли деревенькою —
Крестьяне в ноги валятся,
Пойдешь лесными дачами —
Столетними деревьями
Преклонятся леса!
Пойдешь ли пашней, нивою —
Вся нива спелым колосом
К ногам господским стелется,
Ласкает слух и взор!
Оболт-Оболдуев упивался своей властью над людь-ми, ему принадлежащими: Ни в ком противоречия, Кого хочу — помилую, Кого хочу — казню. Закон — мое желание! Кулак — моя полиция! Удар искросыпительный, Удар зубодробительный, Удар скуловорррот!.. И при таком отношении со своей стороны Оболт-Облдуев искренне верит, что принадлежащие ему крестьяне хорошо относились к нему: Зато, скажу не хвастая, Любил меня мужик! Помещик искренне тоскует по тем временам, когда он обладал безграничной властью над крестьянами. За-слышав колокольный звон, он с горечью произносит: Звонят не по крестьянину! По жизни по помещичьей Звонят!.. Ой жизнь широкая! Прости-прощай навек! Прощай и Русь помещичья! Теперь не та уж Русь!.. Для него и его семьи многое изменилось после от-мены крепостного права:
Деревней ехать совестно, Мужик сидит — не двинется, Не гордость благородную — Желчь чувствуешь в груди. В лесу не рог охотничий Звучит — топор разбойничий, Шалят!., а что поделаешь? Кем лес убережешь!.. Поля — недоработаны, Посевы — недосеяны, Порядку нет следа! Конечно, чувства Гаврилы Афанасьевича можно понять, когда он сожалеет о разоренной усадьбе:
Боже мой!
Разобран по кирпичику
Красивый дом помещичий,
Обширный сад помещичий,
Столетьями взлелеянный,
Под топором крестьянина
Весь лег, — мужик любуется,
Как много вышло дров!
Черства душа крестьянина,
Подумает ли он,
Что дуб, сейчас им сваленный,
Мой дед рукою собственной
Когда-то насадил!
Что вон под той рябиною
Резвились наши детушки,
И Ганичка и Верочка
Аукались со мной?
Что тут, под этой липою,
Жена моя призналась мне,
Что тяжела она
Гаврюшей, нашим первенцем,
И спрятала на грудь мою
Как вишня покрасневшее
Прелестное лицо!..
Оболт-Оболдуев гордится своим дворянским проис-хождением, мысль о труде оскорбительна для него:
Трудись! Кому вы вздумали
Я не крестьянин-лапотник,
Я божиею милостью
Российский дворянин!
Россия — не неметчина,
Нам чувства деликатные,
Нам гордость внушена!
Сословья благородные
У нас труду не учатся.
Скажу я вам, не хвастая,
Живу почти безвыездно
В деревне сорок лет,
А от ржаного колоса
Не отличу ячменного,
А мне поют: «Трудись!» Помещик даже находит оправдание своему безде-лью и праздной жизни всего дворянства:
А если и действительно
Свой долг мы ложно поняли
И наше назначение
Не в том, чтоб имя древнее,
Достоинство дворянское
Поддерживать охотою,
Пирами, всякой роскошью
И жить чужим трудом,
Так надо было ранее
Сказать... Нужно отдать должное Оболту-Оболдуеву — он признает свою никчемность:
Коптил я небо божие,
Носил ливрею царскую,
Сорил казну народную
И думал век так жить... Гаврила Афанасьевич очень гордится своим знат-ным происхождением, а ведь получена царская ми-лость была его предками не за какие-то заслуги перед государством, а случайно:
Мой предок Оболдуй
Впервые поминается
В старинных русских грамотах
Два века с половиною
Назад тому. Гласит
Та грамота: «Татарину
Оболту Оболдуеву
Дано суконце доброе,
Ценою в два рубля:
Волками и лисицами
Он тешил государыню,
В день царских именин,
Спускал медведя дикого
С своим, и Оболдуева
Медведь тот ободрал... Эта встреча семи странников с Оболтом-Оболдуе-вым, их реплики по ходу его рассказа свидетельству-ют о том, что мужикам чужды идеалы господ. Их раз-говор — столкновение непримиримых точек зрения. Фразы странников, начиная с наивно-простодушной («Леса нам не заказаны — видали древо всякое!) и за-канчивая социально-острыми («Кость белая, кость черная, И поглядеть, так разные, — им разный и по-чет! А про себя подумали: «Колом сбивал их, что ли ты молиться в барский дом?..», «Да, было вам, помещи-кам, житье куда завидное, не надо умирать!»»), от-крывают читателю ту пропасть, которая существует между ними и господами.
Гаврила Афанасьевич, сохранивший в душе чело-веческое отношение к своим крепостным, понимает, что зависит от крестьян и именно им обязан своим благополучием. Он тоскует по прежним временам, но смиряется с отменой крепостного края. А вот князь Утятин никак не хочет верить, что утратил власть над своими крепостными. Образ этого помещика менее симпатичен:
Худой! Как зайцы зимние,
Весь бел, и шапка белая,
Высокая, с околышем
Из красного сукна.
Нос клювом,
Как у ястреба,
Усы седые, длинные
И — разные глаза:
Один здоровый — светится,
А левый — мутный, пасмурный,
Как оловянный грош. Привыкший к власти, он очень болезненно воспри-нял весть о царском Манифесте. Крестьяне-вахлаки так рассказывают об этом:
Помещик наш особенный,
Богатство непомерное,
Чин важный, род вельможеский,
Весь век чудил, дурил,
Да вдруг гроза и грянула...
Не верит: врут разбойники!
Посредника, исправника
Прогнал! дурит по-старому,
Стал крепко подозрителен,
Не поклонись — дерет!
Сам губернатор к барину
Приехал: долго спорили,
В застольной дворня слышала;
Озлился так, что к вечеру
Хватил его удар!
Всю половину левую
Отбило: словно мертвая,
И, как земля, черна...
Пропал ни за копеечку!
Известно, не корысть,
А спесь его подрезала,
Соринку он терял. Увидев крестьян деревни Вахлаки, Пахом назвал их богатырями. Но автор дальнейшим повествовани-ем показывает покорность и невежество мужиков. В решении «помалчивать до смерти старика» о догово-ренности с наследниками, согласие поддержать слух о том, «что мужиков помещикам велели воротить» — много от прежней приниженности и покорности. На-род — богатырь и труженик — обрекает себя на добро-вольное рабство. Этим Н. А. Некрасов показывает, что крестьяне не утратили веру в возможность догово-риться с помещиками, в возможность извлечь выгоду для себя, сохранив прежнюю систему взаимоотноше-ний. Ярким примером этого является «юродство» Клима перед барином:
Кого же нам и слушаться?
Кого любить? Надеяться
Крестьянству на кого?
Бедами упиваемся,
Слезами умываемся,
Куда нам бунтовать?
Все ваше, все господское —
Домишки наши ветхие,
И животишки хворые,
И сами — ваши мы!
Зерно, что в землю брошено,
И овощь огородная,
И волос на нечесаной
Мужицкой голове —
Все ваше, все господское!
В могилках наши прадеды,
На печках деды старые
И в зыбках дети малые —
Все ваше, все господское!
И вновь сказал: «Отцы!
Живем за вашей милостью,
Как у Христа за пазухой:
Попробуй-ка без барина
Крестьянин так пожить!
Куда нам без господ?
Отцы! руководители!
Не будь у нас помещиков,
Не наготовим хлебушка,
Не запасем травы!
Хранители! Радетели!
И мир давно бы рушился
Без разума господского,
Без нашей простоты! Вам на роду написано Блюсти крестьянство глупое, А нам работать, слушать, Молиться за господ!» Неудивительно, что старик после таких слов готов часами говорить о своих правах: И точно: час без малого Последыш говорил! Язык его не слушался: Старик слюною брызгался, Шипел! И так расстроился, Что правый глаз задергало, А левый вдруг расширился И — круглый, как у филина, — Вертелся колесом. Права свои дворянские, Веками освященные, Заслуги, имя древнее Помещик поминал, Царевым гневом, божиим Грозил крестьянам, ежели Взбунтуются они, И накрепко приказывал, Чтоб пустяков не думала, Не баловалась вотчина, А слушалась господ! Поверив в обман, разбитый параличом князь про-должает самодурство:
Через деревню катится Рессорная колясочка:
Вставай! картуз долой!
Бог весть с чего накинется,
Бранит, корит; с угрозою
Подступит — ты молчи!
Увидит в поле пахаря
И за его же полосу
Облает: и лентяи-то,
И лежебоки мы!
А полоса сработана,
Как никогда на барина
Не работал мужик...
Нашел, что сено мокрое,
Вспылил: «Добро господское
Гноить? Я вас, мошенников,
Самих сгною на барщине!
Пересушить сейчас!..»
...(Попробовали странники:
Сухохонько сенцо!) Приказы Последыша бессмысленны и нелепы. На-пример, чтобы поправить материальное положение вдовы Терентьевны, которая «побирается христовым подаянием», барин приказал «на той вдове Терентье-вой женить Гаврилу Жохова, избу поправить заново, чтоб жили в ней, плод и лися и правили тягло».
А той вдове — под семьдесят,
А жениху — шесть лет!
Другой приказ: «Коровушки
Вчера гнались до солнышка
Близ барского двора
И так мычали, глупые,
Что разбудили барина, —
Так пастухам приказано
Впредь унимать коров!»
Еще приказ: «У сторожа,
У ундера Софронова,
Собака непочтительна:
Залаяла на барина,
Так ундера прогнать,
А сторожем к помещичьей
Усадьбе назначается
Еремка!..» Покатилися
Опять крестьяне со смеху:
Еремка тот с рождения
Глухонемой дурак! Мужики с юмором относятся к выходкам Последы-ша («Ну, хохот, разумеется!..», «Опять смеется вот-чина».), но последствия разыгранной комедии пе-чальны. Шутка обернулась бедой — погиб Aran Пет-ров, единственный человек, осмелившийся вступит в открытый конфликт с выжившим из ума стариком. Он не желает терпеть моральное унижение и бросает в глаза Утятину:
Цыц! Ничикни!
Крестьянских душ владение
Покончено. Последыш ты!
Мужики так объясняют причину смерти Агапа:
Не будь такой оказии,
Не умер бы Aran!
Мужик сырой, особенный,
Головка непоклончива,
А тут: иди, ложись!
И извлекают для себя урок:
Хвали траву в стогу,
А барина — в гробу! В трех главах поэмы: «Про холопа примерного — Якова верного», «О двух великих грешниках» и «Кре-стьянский грех» тоже возникают образы помещиков. И лишь в последней из них барин совершает добрый поступок — перед смертью дарует волю своим кресть-янам. А в первых двух вновь звучит тема жестокого издевательства над крестьянами. Поливанов всю жизнь, с малолетства, издевается над верным холо-пом Яковом:
В зубы холопа примерного,
Якова верного,
Походя дул каблуком. Пан Глуховский тоже не отличается добродетель-ностью, да еще и хвастается своими злодеяниями:
Пан усмехнулся: «Спасения
Я уж не чаю давно,
В мире я чту только женщину,
Золото, честь и вино.
Жить надо, старче, по-моему:
Сколько холопов гублю,
Мучу, Пытаю и вешаю,
А поглядел бы, как сплю!» В поэме звучит тема взаимоотношений угнетенного и угнетателя. Автор показывает, что существующий конфликт между помещиком и крестьянином нельзя решить мирным путем и ставит вопрос о путях выхода крестьянства к свободе и счастью.
Поэма должна была привести читателя к выводу о том, что счастье народа возможно лишь без Оболт-Оболдуевых и Утятиных, тогда, когда народ станет подлинным хозяином своей жизни. Некрасов определил словами крестьян основное содержание эпохи, того послереформенного времени, которое изображено в его поэме: Порвалась цепь великая, Порвалась – расскочилася: Одним концом по барину, Другим – по мужику!..
В основу характеристики помещиков писатель кладет точку зрения мужика. Вот крестьяне встретили Оболт-Оболдуева. Уже имя помещика привлекает наше внимание своей заостренностью. По словарю Даля, обалдуй значило: «невежа, неотесанный болван» . Герою 60 лет. Он пышет здоровьем, у него «ухватки молодецкие», широкая натура (страстная любовь к земным радостям, к ее утехам). Он неплохой семьянин, не самодур. Его же отрицательные черты («кулак – моя полиция», «кого хочу – того казню») Некрасов изображает как классовые качества. Все хорошее, чем хвалится помещик, обесценивается, приобретает другое значение.
Насмешливое, враждебное отношение, возникшее между мужиками и помещиком – признак классовой розни. При встрече с мужиками помещик хватается за пистолетик. Оболт-Оболдуев ссылается на свое честное дворянское слово, а мужики заявляют: «Нет, ты нам не дворянское, дворянское с побранкою, с толчком да с зуботычиной, то непригодно нам!».
Дворянин еще упивается «родословным деревом», гордится отцом, выросшим в близкой к царской фамилии семье. А мужики понятию «родословное дерево» противопоставляют будничное, юмористическое: «Видели древо всякое». Торжественный рассказ помещика о «хорошей» жизни обрывается неожиданно страшной картиной. В Кузьминском хоронили жертву пьяного разгула – мужика. Странники не осудили, а пожелали: «Покой крестьянину и царствие небесное». Оболт-Оболдуев похоронный звон принял иначе: «Звонят не по крестьянину! По жизни по помещичьей звонят!» Он живет в трагическое для своего класса время. Нет у него духовного, социального родства с кормильцем. Порвалась цепь великая, и «… мужик сидит – не двинется, не гордость благородную – желчь чувствуешь в груди. В лесу не рог охотничий, звучит – топор разбойничий».
В главе «Последыш» ценителями событий продолжают оставаться крестьяне. Странники на Волге увидели необычную картину: «вольный» народ согласился играть «комедь» перед князем, поверившим, что крепостное право возвращено. Именно розыгрыш, фарсовость ситуации помогает поэту обнаружить несостоятельность старых отношений, смехом покарать прошлое, которое еще живет и надеется, несмотря на внутреннее банкротство, быть восстановленным. Выморочность Последыша особенно выразительно выступает на фоне здорового вахлацкого мира.
В характеристике князя Утятина вопрос о дальнейшем упадке помещичьего класса приобретает особый смысл. Некрасов подчеркивает физическую дряблость и моральное оскудение помещика. «Последыш» не только немощный старик, он дегенеративный тип. Писатель доводит его изображение до гротеска. Выживший из ума старик тешится забавами, живет в мире представлений «нетронутого» феодализма. Члены семьи создают для него искусственное крепостное право, и он куражится над рабами. Анекдотические его приказы (о женитьбе старухи-вдовы на шестилетнем мальчугане, о наказании владельца «непочтительной» собаки, залаявшей на барина) при всей кажущейся исключительности создают реальное представление о том, что самодурство безгранично в своей нелепости и может существовать только в условиях крепостного права.
Образ Последыша становится символом смерти, символом крайних форм выражения крепостного права. Народ ненавидит его и ему подобных. Презирая, крестьяне смекнули: а может, выгоднее дотерпеть, «помалкивать до смерти старика». Сыновья Утятина, боясь лишиться наследства, уговаривают крестьян разыгрывать глупую и унизительную комедию, сделав вид, что крепостнические порядки живы.
Величайшее наслаждение доставляют Утятину вопли крестьян, подвергаемых за малейшую «провинность» мучительным истязаниям. Беспощадно разоблачает Некрасов все бесчеловечие и нравственного безобразие этого «последыша» крепостнических времен.
Крестьянская ненависть к помещику, к барину отразилась и в тех пословицах, которыми крестьяне характеризуют барина-помещика. Староста Влас говорит: Хвали траву в стогу, А барина – в гробу!
Помещики в поэме изображены сатирически. Это выражается в их портретных и речевых характеристиках. К своим крестьянам они всегда относились жестоко и высокомерно, презирая людей труда и ведя паразитический образ жизни. Исключение - лишь образ доброй губернаторши Елены Александровны. С горькой иронией автор изображает как самих помещиков, страдающих от отмены крепостного права, так и их верных холопов, привыкших к терпению, смирению и унижениям, не способных к открытому протесту и борьбе за свое освобождение
Однозначно отрицательные герои. Некрасов описывает разные извращённые отношения между помещиками и крепостными. Барышня, которая секла мужиков за бранные слова, кажется доброй и ласковой по сравнению с помещиком Поливановым. Он купил за взятки деревеньку, в ней «вольничал, бражничал, горькую пил», был жадный и скупой. Верный холоп Яков заботился о барине, даже когда у того отнялись ноги. Но барин забрил в солдаты единственного племянника Якова, польстившись на его невесту.
Отдельные главы посвящены двум помещикам.
Гаврила Афанасьевич Оболт-Оболдуев.
Портрет
Для описания помещика Некрасов использует уменьшительно-ласкательные суффиксы и говорит о нём с пренебрежением: кругленький барин, усатенький и пузатенький, румяненький. Во рту у него сигарочка, а везёт его троечка. В целом образ помещика слащавый и совсем не грозный. Он немолод (шестидесяти лет), «осанистый, присадистый», с длинными седыми усами и молодецкими ухватками. Контраст рослых мужиков и приземистого барина должен вызывать у читателя улыбку.
Характер
Помещик испугался семерых крестьян и выхватил пистолетик, такой же толстенький, как и он сам. То, что помещик боится крестьян, типично для времени написания этой главы поэмы (1865), потому что получившие освобождение крестьяне с удовольствием при возможности мстили помещикам.
Помещик кичится своим «благородным» происхождением, описанным с сарказмом. Он рассказывает, что Оболт Оболдуев – татарин, который тешил с медведем два с половиной века тому царицу. Другой его предок по матери лет триста тому пытался поджечь Москву и ограбить казну, за что и был казнён.
Образ жизни
Оболт-Оболдуев не мыслит своей жизни без комфорта. Даже беседуя с мужиками, он просит у слуги рюмку хересу, подушку и ковёр.
Помещик с ностальгией вспоминает былые времена (до отмены крепостного права), когда вся природа, крестьяне, поля и леса поклонялись барину и ему принадлежали. Дворянские дома спорили по красоте с церквями. Жизнь помещика была сплошным праздником. Помещик держал множество слуг. Он занимался осенью псовой охотой – исконно русской потехой. Во время охоты помещичья грудь дышала свободно и легко, «в порядки древнерусские переносился дух».
Порядки помещичьей жизни Оболт-Оболдуев описывает как абсолютную власть помещика над крепостными: «Ни в ком противоречия, кого хочу – помилую, кого хочу – казню». Помещик может без разбору бить крепостных (слово удар повторяется трижды, к нему три метафорических эпитета: искросыпительный, зубодробительный, скуловорррот ). При этом помещик утверждает, что карал любя, что заботился о мужиках, накрывал для них столы в помещичьем доме в праздник.
Отмену крепостного права помещик считает подобной разрыванию великой цепи, связывающей господ и мужиков: «Теперь не бьём крестьянина, зато уж и отечески не милуем его». Помещичьи усадьбы разобраны по кирпичику, леса вырублены, мужики разбойничают. Хозяйство тоже пришло в упадок: «Поля - недоработаны, посевы – недосеяны, порядку нет следа!». Помещик не хочет работать на земле, а в чём его предназначение, уже не понимает: «Коптил я небо божие, носил ливрею царскую, сорил казну народную и думал век так жить...»
Последыш
Так прозвали крестьяне последнего своего помещика, князя Утятина, при котором отменено крепостное право. Этот помещик не поверил в отмену крепостного права и так разозлился, что его хватил удар.
Побоявшись, что старик лишит наследства, родные сказали ему, что мужиков велели воротить помещикам, а сами попросили крестьян поиграть эту роль.
Портрет
Последыш – старый старичок, худой, как зайцы зимой, белый, нос клювом, как у ястреба, длинные седые усы. В нём, тяжело больном, сочетается беспомощность слабого зайца и гонор ястреба.
Черты характера
Последыш самодур, «дурит по старому», из-за его прихотей страдают и его семья, и крестьяне. Например, пришлось разметать готовый стог сухого сена только потому, что старику показалось оно влажным.
Помещик князь Утятин спесив, считает, что дворяне предали свои вековые права. Его белая шапка – знак помещичьей власти.
Утятин никогда не ценил жизни своих крепостных: купал их в проруби, заставлял играть на скрипке верхом на лошади.
В старости помещик стал требовать ещё больших глупостей: велел женить шестилетнего на семидесятилетней, унимать коров, чтобы не мычали, вместо собаки назначить сторожем глухонемого дурака.
В отличие от Оболдуева, Утятин не узнаёт о своём изменившемся статусе и умирает, «как жил, помещиком».
- Образ Савелия в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»
- Образ Гриши Добросклонова в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»
- Образ Матрёны в поэме «Кому на Руси жить хорошо»
