Главные герои романа как закалялась сталь. «Как закалялась сталь» – Николай Островский

«КАК ЗАКАЛЯЛАСЬ СТАЛЬ»

На рубеже двадцатых и тридцатых годов уже определились черты социалистического строя советской жизни. С именами героев дальних перелетов, полярных плаваний и зимовок чередовались на газетных страницах имена бетонщиков, возводивших в лютые морозы корпуса Сталинградского и Харьковского тракторных заводов, строителей Магнитки, первых ударников Донбасса, борцов за новую, колхозную деревню. Имя Павла Корчагина встало в ряду с именами реальных героев - строителей социализма.

Он стал в строй как правофланговый ведущей шеренги. По нему можно было держать равнение. За это именно полюбил его советский читатель.

Подводя итоги славному тридцатилетию Великой Октябрьской социалистической революции» В. М. Молотов говорил:

«Следует признать, что важнейшим завоеванием нашей революции является новый духовный облик и идейный рост людей, как советских патриотов. Это относится ко всем советским народам, как к городу, так и к деревне, как к людям физического труда, так и к людям умственного труда. В этом заключается, действительно, величайший успех Октябрьской революции, который имеет всемирно-историческое значение» .

Павел Корчагин принадлежит к числу первых, показанных советской литературой героев такого нового духовного облика. Он не плод отвлеченной романтической мечты художника. Весь он - выражение реальных богатств, реальной действительности. Таким он существовал. Этот литературный образ наделен такой огромной силой примера именно потому, что пример подтвержден жизнью; его нельзя опровергнуть. Жизнь питает его силу и поднимает миллионы людей до его уровня.

Пафос жизни Корчагина - неуемное и страстное желание, постоянно владевшее им, - может быть выражен в одной фразе: «Всегда находиться в строю». И притом не просто находиться в строю, но итти в передовых рядах, находиться на линии огня.

Островский так характеризовал Корчагина:

«Он не умел жить спокойно, размеренно-ленивой зевотой встречать раннее утро и засыпать точно в десять. Он спешил жить. И не только сам спешил, но и других подгонял!»

Корчагин обращался к своему давнишнему партийному другу Акиму:

«- Неужели ты можешь подумать, Аким, что жизнь загонит меня в угол и раздавит в лепешку? Пока у меня здесь стучит сердце, - и он с силой притянул руку Акима к своей груди, и Аким отчетливо почувствовал глухие быстрые удары, - пока стучит, меня от партии не оторвать. Из строя меня выведет только смерть. Запомни это, братишка».

Он был счастлив, когда донеслась к нему из Магнитогорска и с Днепростроя весть о подвигах молодежи, сменившей под комсомольским знаменем первое поколение Корчагиных.

«Представлялась метель - свирепая, как стая волчиц, уральские лютые морозы. Воет ветер, а в ночи занесенный пургой отряд из второго поколения комсомольцев в пожаре дуговых фонарей стеклит крыши гигантских корпусов, спасая от снега и холода первые цепи мирового комбината».

Вслед за Уралом возникал Днепр… «Вода прорвала стальные препоны и хлынула, затопляя машины и людей. И снова комса бросилась навстречу стихии и после яростной двухдневной схватки без сна и отдыха загнала прорвавшуюся стихию обратно за стальные препоны». Крохотной казалась лесная стройка в Боярке, на которой боролись с вьюгой, с голодом, с болезнями и бандитами несколько десятков пареньков из первого поколения киевских комсомольцев. Выросла страна, выросли и люди.

Среди героев первой сталинской пятилетки он с радостью услыхал родные ему имена.

Жизнь звала его! Мы помним речь Корчагина на собрании комсомольского актива после того, как он перевалил в четвертый раз «смертельный рубеж». Тиф не убил его, и он возвращался на работу.

«Страна наша вновь… набирает силы, - говорил Корчагин. - Есть для чего жить на свете! Ну, разве я мог в такое время умереть!»

Он был хозяином жизни. Все происходящее вокруг кровно его касалось, и во всем он был кровно заинтересован. Корчагин принадлежал к тем людям «особого склада» и «особой породы», которые призваны перестраивать мир и для которых немыслимо счастье без борьбы. Еще великий Маркс на вопрос дочерей: «Ваше представление о счастье?» ответил: «Борьба».

Разве можно что-либо понять в образе Павла Корчагина, не поняв его счастья - борьбы, которую он вел, ее смысла и характера!

Не одиноким стоит он в советской литературе. Чапаев, Клычков, Фурманов, Кожух, Левинсон - это родная семья Корчагина. Он младший среди них., но он рядом с ними. Однако каждый из упомянутых нами литературных героев, пришедших в книги из жизни, показан был нам в этих книгах уже сложившимся и действующим на небольшом сравнительно отрезке времени. К тому же это работники крупного масштаба; комдив Чапаев, комиссар Клычков, уполномоченный Реввоенсовета Фурманов, командующий Кожух, командир партизанского отряда Левинсон.

Николай Островский же открыл нам процесс формирования Павла Корчагина, с детских его лет до наступления гражданской и партийной зрелости. «Как закалялась сталь» - книга, рассказывающая про обыкновенных людей революции. И именно потому так ярко проявляется в ней все то необыкновенное, что живет в них и что делает их людьми великими.

Павлу исполнилось четырнадцать лет, когда он встретился с балтийским матросом, членом РСДРП(б) с 1915 года, Федором Жухраем. Смышленый мальчишка понравился матросу.

«- Мать рассказывает, ты драться любишь. - допытывался у Павла Жухрай. - «Он у меня, - говорит, - драчливый, как петух». - Жухрай рассмеялся одобрительно. - Драться вообще не вредно, только надо знать, кого бить и за что бить.

Павка, не зная, смеется над ним Жухрай или говорит серьезно, ответил:

Я вря не дерусь, всегда по справедливости».

Идея справедливости - один из основных руководящих принципов корчагинского характера. С детских лет он из всех впечатлений бытия выбрал и выработал мерило, которому остался верен навсегда; отказаться от него, изменить ему для Павла равносильно было отказу от самого себя, изменой самому себе. Мир разделился в его представлении на то, что является справедливым, и на то, что несправедливо по отношению к людям, и этот моральный водораздел стал его политическим принципом и неизменным жизненным критерием. Идея общественной справедливости безраздельно владела Корчагиным.

«- Ты погляди, что здесь делается! - говорил ом поваренку Климке, с которым подружился в станционном буфете. - Работаем, как верблюды, а в благодарность тебя по зубам бьет кто только вздумает, и ни от кого защиты нет… Нас за тварей считают».

На вопрос Тони Тумановой: «Почему вы злы на Лещинского?», он зло ответил:

«- …Панский сыночек, душа из него вон! У меня на таких руки чешутся: норовит на пальцы наступить, потому что богатый и ему все можно, а мне на его богатство плевать…»

С самых первых шагов своей жизни, - учась в школе, работая в станционном буфете, оказываясь в среде барчуков, подобных Лещинскому и Сухарько, придя затем в железнодорожное депо, - Корчагин готов драться, отстаивая справедливое и ниспровергая, уничтожая все то, в чем он усматривает несправедливость.

Корчагин не мирился с унижающей человеческое достоинство грязью и пошлостью, унаследованной от капитализма. С детства узнал он жар огня классовой ненависти, направленной против носителей всей несправедливости старого мира. Против них и ополчился он с ожесточенною страстью.

«Эх, была бы сила!..» - мечтал он, завидуя своему старшему брату Артему. «Вот человек был Гарибальди! - произносил он восторженно. - Вот герой!» Павел завидовал ему. «Сколько… приходилось биться с врагами, а всегда его верх был. По всем странам плавал! Эх, если бы он теперь был, я к нему пристал бы! Он себе мастеровых набирал и компанию и все за бедных бился».

И вот не Гарибальди, а «обветренный морскими шквалами» русский матрос Федор Жухрай говорил смотревшему на него зачарованными глазами молодому кочегару Корчагину:

«- Я, братишка, в детстве тоже был вот вроде тебя… Не знал, куда силенки девать, выпирала из меня наружу непокорная натура. Жил в бедности. Глядишь бывало на сытых да наряженных господских сыночков, и ненависть охватывает. Бил я их частенько беспощадно, но ничего из этого не получалось, кроме страшенной трепки от отца. Биться в одиночку - жизни не перевернуть. У тебя, Павлуша, все есть, чтобы быть хорошим бойцом за рабочее дело, только вот молод очень и понятие о классовой борьбе очень слабое имеешь. Я тебе, братишка, расскажу про настоящую дорогу, потому что знаю: будет из тебя толк. Тихоньких да примазанных не терплю. Теперь на всей земле пожар начался. Восстали рабы и старую жизнь должны пустить на дно. Но для этого нужна братва отважная, не маменькины сынки, а народ крепкой породы, который перед дракой не лезет в щели, как таракан от света, а бьет без пощады».

Рожденный в огне и буре классовых битв, прошедший сквозь их очистительное горнило, Корчагин воплотил в себе мужество и волю своего класса. Он становился тем сильнее духом, чем глубже постигал цель и смысл своей жизни, чем больше разрасталась в его сознании идея борьбы за коммунизм - справедливости высочайшей и всеобъемлющей.

«Самое дорогое у человека - это жизнь, - мысленно произнес он у братской могилы своих погибших товарищей. - Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества..»

В первом же варианте рукописи прямо сказано: «…самому прекрасному в мире - борьбе за идею коммунизма».

В словах этих - ключ к образу Павла Корчагина и к образам других молодых героев книги «Как закалялась сталь».

Есть мелкое, себялюбивое, корыстное счастье многовекового и всемирного мещанина, ограниченное потребностями семьи, дома, - ленивое и свин-ское счастье эгоистов, заботящихся лишь о мелком, личном благополучии; и существует другое, большое людское счастье, окрыленное идеей великой справедливости, - счастье человека, чувствующего себя сыном трудящегося человечества, всегда думающего о нем и всегда борющегося за него.

Корчагин познал это истинное счастье.

«Как можно жить вне партии в такой великий, невиданный период? - писал Островский Розе Ляхович 30 апреля 1930 года. - В чем же радость жизни вне ВКП(б)? Ни семья, ни любовь - ничто не дает сознания наполненной жизни. Семья - это несколько человек, любовь - это один человек, а партия - это 1 600 000. Жить только для семьи - это животный эгоизм, жить для одного человека - низость, жить только для себя - позор».

Такова была философия жизни Островского. Точно так же понимал свое счастье Корчагин, и так он жил.

Островский говорил о своем герое:

«Павка Корчагин был жизнерадостный, страстно любящий жизнь юноша. И вот, любя жизнь, он всегда был готов пожертвовать ею для своей родины».

А о себе самом писатель говорил так:

«У меня всегда была цель и оправдание жизни - это борьба за социализм. Это самая возвышенная любовь. Если же личное в человеке занимает огромное место, а общественное - крошечное, тогда разгром личной жизни - катастрофа. Тогда у человека встает вопрос: зачем жить?

Этот вопрос никогда не встанет перед бойцом».

Мысли Н. А. Островского явственно перекликаются с теми мыслями, которые были высказаны М. И. Калининым в мае 1934 года на совещании актива днепропетровского комсомола:

«У настоящего коммуниста, - говорил тогда Михаил Иванович, - личные переживания носят подчиненный характер: случилась какая-либо семейная неприятность - очень тяжело, но я думаю, что от этого социализм не пострадал, а следовательно, и работа не должна страдать. Понятно, если ты живешь только домашними интересами, только и думаешь все время о себе или о своей Фекле, то настоящим коммунистом не будешь. А когда действительно будешь активно работать, активно участвовать во всей стройке, то подчас даже не заметишь, в каком она платье, и забудешь бытовые мелочи и личные невзгоды» .

Всепоглощающее чувство гражданского долга владеет Корчагиным и определяет его характер, его поступки, его личность. Советское общество, советская родина дали этому чувству самое богатое и полное конкретное содержание. Уже первое поколение Корчагиных росло под его возвышающим влиянием.

Беззаветная любовь к социалистической отчизне, забота о ее процветании и возвеличении стали могучей движущей силой нового общества.

«Сила советского патриотизма, - как определил товарищ Сталин, - состоит в том, что он имеет своей основой пс расовые или националистические предрассудки, а глубокую преданность и верность народа своей советской Родине, братское содружество трудящихся всех наций нашей страны. В советском патриотизме гармонически сочетаются национальные традиции народов и общие жизненные интересы всех трудящихся Советского Союза» .

Николай Островский по происхождению своему украинец; мать его - обрусевшая чешка; он испытал на себе огромное формирующее влияние великого русского народа, его культуры, политической сознательности его рабочего класса.

Советский народ по праву гордится тем, что страна наша стала светочем и боевым знаменем для трудящихся всего мира. И потому-то советские люди не останавливаются ни перед какими жертвами во имя родины. Любовь советского человека к своему социалистическому отечеству не отвлеченная, а страстная, напористая, активная, неукротимая.

Для Корчагина эта любовь была потребностью, необходимой и повелительной, она диктовала ему его поведение, служила моральным компасом, она была главным и постоянным мотивом, основанием, объяснением всех его мыслей и чувств, поступков и действий, отношений и интересов.

Отсюда, из чувства советского патриотизма, вырастала его безграничная жажда служения своему народу, сознание своего общественного предназначения, гражданского долга. Это была жажда деятельности кипучей и неутолимой, безотлагательной, нередко - сверх сил, необходимой стране, народу.

«Вы что же думаете - на нас солнце не светило, или жизнь не казалась нам прекрасной, или для нас не было привлекательных девушек, когда мы носились по фронту и переживали боевые бури? - говорил Островский. - В том-то и дело, что жизнь нас звала. Мы, может быть, больше других чувствовали ее очарование, но мы твердо знали, что самое главное сейчас - уничтожить врага, отстоять революцию. Это сознание поглощало все. Оно налипало наши молодые сердца энтузиазмом и величайшим гневом против врагов. Мы ураганом неслись, обнажив шашки, на вражьи ряды, и горе было тем, кто попадал под наши удары!»

С этим ощущением писались страницы романа «Как закалялась сталь». Являлись ли они только отражением пережитого, залечатлением прошедшего? Островский был слишком активной натурой, чтобы удовлетвориться этим. Он говорил: «Я расскажу правдиво о былом. Я делаю это для того, чтобы в предстоящей схватке, если нам ее навяжут, ни у кого из молодежи не дрогнула рука».

У Корчагина были хорошие учителя. Островский писал о Жухрае:

«Говорил Жухрай ярко, четко, понятно, простым языком. У него не было ничего нерешенного. Матрос твердо знал свою дорогу, и Павел стал понимать, что весь этот клубок различных партий с красивыми названиями: социалисты-революционеры, социал-демократы, польская партия социалистов, - это злобные враги рабочих, и лишь одна революционная, непоколебимая, борющаяся против всех богатых - это партия большевиков».

Федор Жухрай играл огромную роль в идейном воспитании Корчагина. Но он не единственный. И Островский, кроме Жухрая, показал других коммунистов - воспитателей Корчагина.

Политрук Крамер объяснял ему, что партия и комсомол построены на железной дисциплине. Он говорил Корчагину: «Партия - выше всего. И каждый должен быть не там, где он хочет, а там, где нужен».

Партийный пропагандист Сегал, в кружке которого учился Корчагин, сказал Рите Устинович, уезжая на работу в ЦК:

«- Довершайте начатое, не останавливайтесь на полдороге… Юноша еще не совсем ушел от стихийности. Живет чувствами, которые в нем бунтуют, и вихри этих чувств сшибают его в сторону. Насколько я вас знаю, Рита, вы будете самым подходящим для него руководителем…»

Из уст старого рабочего, большевика Токарева, начальника строительства узкоколейки, Корчагин услышал:

«- Пять раз сдохни, а ветку построить надо. Какие мы иначе большевики будем, одна слякоть…»

Жухрай и Крамер, Сегал и Токарев, Долинник и Панкратов, Аким, Лисицын, Леденев, Берсенев и другие большевики явились для Корчагина не случайно встреченными людьми. «Комсомолец должен помнить, - учит товарищ Сталин, - что обеспечение руководства партии есть самое главное и самое важное во всей работе комсомола» . На примере Павла Корчагина Островский наглядно показал решающую роль партии в воспитании героя нашего времени. Коммунисты учили Корчагина не теряться в тяжелых обстоятельствах, драться весело, с задором, с азартом, с изобретательностью, сохранять улыбку в самые трудные минуты, всюду находить возможность торжествовать над врагом, и если уже отдать свою жизнь, то за самую дорогую цепу. Они учили его умению использовать каждое обстоятельство для успеха борьбы, умению увлечь за собой и направить новые силы на полезное, нужное дело.

Ничто не могло так тронуть, привлечь, очаровать в Павле Корчагине, как романтическое горение его юной души, жажда подвига во имя родины, высокий строй поступков, красота и мужество жизни, без оговорок, без компромисса, до конца отданной битве за счастье родины. Корчагин уходит в борьбу, потому что она становится органической потребностью его пылкой, честной, прямой натуры; потому что битвы с врагами дают ему счастье; потому что иного, осмысленного, честного и красивого пути нет у человека. Ступив на этот путь, он не знает отклонений, не ищет отдыха, не терпит половинчатости, не признает сделок со своими собственными слабостями. Он весь проникнут достоинством и величием дела, которому служит. Чувство гражданского долга руководит им; оно служит ему наставником и советчиком, совестью и судьей.

Характер Корчагина в романе, как и характеры тысяч Корчагиных в жизни, сложился на нравственной основе чувства справедливости, на основе глубокого, полного, безраздельного убеждения в правоте своего справедливого дела. Отсюда, из этого благородного источника, питаются все черты цельного и последовательного в своих убеждениях, стремлениях, поступках нового, советского человека.

Исследуя природу нравственного превосходства Корчагина, мы убеждаемся, что в его основе лежит ленинский принцип: наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы. Жизнь Корчагина полностью соответствовала этому ленинскому пониманию нравственности.

Писатель не поучает, не резонерствует по поводу нового человека и новых этических норм. Он показывает эти новые нормы и отношения, раскрывая Корчагина во всей полноте и духовной красоте его образа.

Образ Корчагина блестяще подтверждает ту истину, что между нравственностью и идейностью существует не только органическая связь, но и прямая зависимость: чем человек идейнее, тем он нравственнее, и чем человек безидейнее, тем он безнравственнее.

Закономерность эта сказалась как на положительных образах романа, и прежде всего на Корчагине, так и на отрицательных ее персонажах - Дубаве, Цветаеве, Туфте. «Отрицательным» (то есть безнравственным) становится именно тот, кто утратил свою идейную основу и в силу этого морально разложился. Идейное падение неминуемо становится нравственным падением.

В последний раз Павел столкнулся с Дубавой после своего возвращения со съезда из Москвы в Киев. Он разыскивал тогда жену Дубавы, Анну.

Вот эта сцена:

«Павел поднялся по лестнице на второй этаж и постучал в дверь налево - к Анне. На стук никто не ответил. Было раннее утро, и уйти на работу Анна еще не могла. «Она, наверно, спит», - подумал он. Дверь рядом приоткрылась, н на площадку вышел заспанный Дубава. Лицо серое, с синими ободками иод глазами. От него отдавало острым запахом лука и, что сразу уловил тонкий нюх Корчагина, винным перегаром. В приоткрытую дверь Корчагин увидел на кровати какую-то толстую женщину, вернее, ее жирную голую ногу и плечи.

Дубава, заметив его взгляд, толчком ноги закрыл дверь.

Ты что, к товарищу Борхарт? - спросил он хрипло, смотря куда-то в угол. - Ее уже здесь нет. Ты разве об этом не знаешь?

Хмурый Корчагин рассматривал его испытующе.

Я этого не знал. Куда она переехала? - спросил он.

Дубава внезапно озлился.

Это меня не интересует. - И, отрыгнув, добавил с придушенной злобой: -А ты утешать ее пришел? Что ж, самое время. Вакансия теперь освободилась, действуй. Тем более, отказа тебе не будет. Она мне ведь не раз говорила, что ты ей нравился… или как там у баб еще называется. Лови момент, тут вам и единство души и тела».

Пораженный глубиною морального падения Дубавы, Корчагин сказал ему:

«- До чего ты дошел, Митяй? Я не ожидал увидеть тебя такой сволочью. Ведь ты когда-то был неплохим парнем. Почему же ты дичаешь?»

И - конец свидания.

Рассвирепевший Дубава кричит:

«- Вы мне еще будете указывать, с кем я спать должен! Довольно мне акафисты читать! Можешь улепетывать, откуда пришел! Пойди и расскажи, что Дубава пьет и спит с гулящей девкой…

Лицо Дубавы потемнело. Он повернулся и пошел в комнату.

Эх, гад! - прошептал Корчагин, медленно сходя с лестницы».

Поборник нравственной чистоты и благородства, Николай Островский воспламеняет нас жгучей ненавистью ко всей мрази и нечисти старого мира.

В воспоминаниях о Николае Островском и критических статьях о Павке Корчагине больше всего внимания уделяется теме мужества. Но эта тема существует в романе Островского, как и в его жизни, не сама по себе. Она - часть целого, а не само целое.

Уместно напомнить, что крылатая фраза «вот где сталь закаляется», вынесенная затем писателем в заголовок романа, была произнесена Федором Жухраем, когда он увидел, с каким одухотворенным упорством молодые землекопы рыли косогор, чтобы проложить затем узкоколейку к лесу, - к топливу, в котором город нуждался, как в хлебе.

Корчагин не думал об отдыхе, не жаловался, не роптал. Случайно встретившая его, оборванного, худого, с воспаленными глазами, Тоня Туманова готова была посочувствовать, пожалеть: как это, мол, неудачно сложилась у него жизнь. Она полагала, что принадлежность к партии поможет сделать ему легкую карьеру. Он же окинул ее презрительным взглядом и ответил словами, полными гордости за свою судьбу. В короткой и напряженной сцене неожиданного столкновения Павла с девушкой, которую он в ранней юности трогательно любил, во весь рост встает образ Корчагина.

С этой сценой как бы перекликается другая. Несколько лет спустя, уже в годы мирного труда, в железнодорожных мастерских Корчагин поднял молодежь на уборку: мыли окна, чистили машины, сделали цех неузнаваемым.

С удивлением смотрел на это главный инженер Стриж. Ему непонятно было добровольное стремление людей к чистоте в цехе: «Ведь это вы проделали в нерабочее время?» - спросил он Корчагина. Тот ответил: «Конечно. А вы как же думали?.. Кто вам сказал, что большевики оставят эту грязь в покое? Подождите, мы это дело раскачаем шире. Вам еще будет на что посмотреть и подивиться».

Так же как и Туманова, Стриж не понимал глубоких побудительных мотивов, двигавших поступками Корчагина. Не корысть и не честолюбие, а иное, в корне отличное чувство руководило Корчагиным - чувство хозяина, человека, которому принадлежит этот новый, обретенный им мир.

Вспомним причину столкновения Корчагина с секретарем комсомольского коллектива мастерских Цветаевым. Столкновение произошло на заседании бюро комсомольского коллектива. Начальник цеха подал рапорт об увольнении комсомольца Костьки Фидина за то, что тот небрежно работает и ломает дорогой инструмент. Бюро цеховой комсомольской ячейки вступилось за Костьку. Администрация настаивала, и дело разбиралось на бюро коллектива.

«Цветаев вел заседание, развалясь в единственном мягком кресле, принесенном сюда из красного уголка. Заседание было закрытое. Когда парторг Хомутов попросил слова, в дверь, закрытую на крючок, кто-то постучал. Цветаев недовольно поморщился. Стук повторился. Катюша Зеленова встала и откинула крючок. За дверью стоял Корчагин. Катюша пропустила его.

Павел уже направился к свободной скамье, когда Цветаев окликнул его:

Корчагин! У нас сейчас закрытое бюро.

Щеки Павла залила краска, и он медленно повернул к столу:

Я знаю это. Меня интересует ваше мнение о деле Костьки. Я хочу поставить новый вопрос в связи с этим. А ты что, против моего присутствия?»

Корчагин остался, несмотря на пощечину. Его поддержал парторг. Цветаев выступил на бюро с хвостистской речью в защиту Костьки, он спекульнул на отсталых настроениях. Он думал и на этом нажить некоторый капитал, упрочить свой авторитет среди тех рабочих, которые сочувственно относились к Костьке.

В решительный момент Корчагин потребовал слова. Он выступил, резко обрушился на гнилую позицию Цветаева и потребовал исключить Фидина как лодыря и разгильдяя из комсомола.

Опираясь на основную массу комсомольцев - хороших производственников, Корчагин вел наступление против лодырей, разгильдяев, дезорганизаторов производства. И здесь он был в авангарде, на передовой линии огня. Ему - коллективисту, общественнику, коммунисту - было свойственно чувство ответственности за все происходящее. Вступив в партию, он требовал от себя самого беспощадного уничтожения каких бы то ни было проявлений безответственности. Когда секретарь райпарткома Токарев увидел перед собой две заполненные анкеты Корчагина, он спросил его:

«- Что это?»

Корчагин ответил:

Это, отец, ликвидация безответственности.

Думаю, пора. Если и ты того же мнения, то прошу твоей поддержки».

Труд Корчагина стал его счастьем. Именно это показал Островский с исключительной яркостью и убедительностью. Ничто, в том числе и болезни, не должны были, по его мнению, вызывать такую большую тревогу за состояние человека, как отсутствие в нем острого желания деятельности. Человек, лишенный жажды труда, находится в опаснейшем положении; о нем-то прежде всего следует беспокоиться. Островский считал сбою неподвижность и слепоту «сплошными недоразумениями», «сатанинской шуткой», потому что потребность в труде не только не угасла в нем в связи с болезнью, а неизмеримо выросла.

Его героическая энергия рождалась великой целью и устремлялась на служение этой великой цели.

Нравственной основой Корчагина, духовной силой и красотой его является большевистская идейность. В ней и только в ней ключ ко всему его образу, к любой его черте, к каждому поступку.

Дело не в том, что Корчагину якобы вообще не были свойственны какие бы то ни было человеческие слабости, а в том, что ему всегда удавалось побороть их. Мера, которой он себя мерил, была уздой для них. Они не могли торжествовать над тем, что он исповедовал; это значило бы изменить себе, предать свою веру и идеалы. А между тем слабости у Корчагина были. Имея это в виду, он говорил Рите: «Вообще же Корчагин в своей жизни делал большие и малые ошибки». Он совершал эти ошибки по молодости, по неопытности, по незнанию, но всякий раз умел извлекать из них полезное для себя зерно и совершенствоваться.

Воля - прежде всего власть над собой, способность управлять собой, сознательно регулировать свое поведение. Корчагин долго тренировал свою волю, учился преодолевать внешние и внутренние препятствия. Для него «хотеть» - означало «мочь». А. М. Горький писал, что уже и маленькая победа над собой делает человека намного сильнее. Корчагин же одержал множество побед, и не малых!

Когда мы говорим о корчагинском мужестве, то нужно прежде всего помнить характеристику мужества, данную товарищем Сталиным:

«Умение действовать коллективно, готовность подчинять волю отдельных товарищей воле коллектива, это именно и называется у нас настоящим большевистским мужеством. Потому, что без такого мужества, без умения преодолеть, если хотите, свое самолюбие и подчинить свою волю воле коллектива, - без этих качеств- нет коллектива, нет коллективного руководства, нет коммунизма» .

В словах этих - ключ к пониманию того, как формировался герой. Большевистская партия воспитывала Корчагина, направляла его, вела. Усваивая уроки, преподанные партией, он продолжал постоянную, сложную внутреннюю работу над собой и по праву может служить образцом самовоспитания и самодисциплинирования.

Знакомясь с дневниками М. К. Павловского, мы обнаружили в них запись одной из бесед с Островским по этому поводу. Запись представляет огромный интерес. Речь зашла о воспитании воли; ведь каждый новый день жизни был для больного новым днем тяжелой работы над собой, битвой за свою жизнь и возможность творчества. Битва требовала сильного характера, несгибаемой воли. Доктор давно интересовался тем, как воспитывается такой характер, такая воля. Он прочитал уйму книг, где трактовалась эта тема, и поделился впечатлениями с Островским:

Я также много думал над этим вопросом, - сказал ему Островский. - Мне кажется, что для самовоспитания надо прежде всего призвать самого себя на собственный суровый беспристрастный суд. Следует ясно и точно, не щадя своего самолюбия и некоторой доли самовлюбленности, выяснить свои недостатки, свои пороки и по-большевистски решить раз навсегда: буду ли я с ними мириться или нет? Необходимо ли носить эту обузу за своими плечами, или я должен выбросить этот балласт за борт. Самокритика - весьма действенное средство, данное нам партией, товарищами Лениным и Сталиным, для перевоспитания людей. Это надо постоянно иметь в виду. Во-вторых, необходимо поставить себе определенную цель жизни, может быть разбив ее на ряд последовательных звеньев. Конечно, надо иметь достаточно здравого смысла, чтобы ставить себе цель по своим силам. Еще премудрый Кузьма Прутков заметил, что «нельзя объять необъятное».

Так вот, - продолжал Островский, - сделав смотр своей личности и наметив себе цель жизни, необходимо твердо итти по избранному пути, внеся те или другие поправки в свою работу… Работая над собой, нельзя предаваться случайным настроениям. Не следует преувеличивать свои силы, но, конечно, не преуменьшайте их. Надо верить в себя. Мои опыты в работе над собой показали, что при всякой, даже скромной работе надо прилагать максимум сил для ее наилучшего завершения. При неудаче надо не отступать, а итти снова и снова в атаку. Боевая жизнь научила нас этому.

Вы, Михаил Карлович, как-то говорили мне; что у итальянцев есть поговорка: для певца требуется прежде всего голос, голос и голос… Пародируя ее, я скажу: для того чтобы быть «человеком», достойным известного восклицания Горького, необходима воля, воля и воля. Для самокритики и сравнений, как мне кажется, имеет серьезнейшее значение наличие у каждого человека высоких образцов духовного величия, которым необходимо следовать, - я не говорю: слепо подражать. История показала, что многие выдающиеся люди в своем духовном развитии шли именно таким путем… Вот почему я приветствую начавшееся у нас в Союзе изучение биографий великих людей. Это очень важное, необходимое, большое дело. В самом деле, как много поучительного можно найти в биографиях Маркса, Энгельса, Ленина. Как много замечательного, могущего служить примером в жизни нашего вождя Иосифа Виссарионовича Сталина.

Для меня жизнь старых большевиков служит маяком, освещающим путь моей жизни, и образом, который я всегда держу перед умственным взором. Воспитывая себя на таких высоких образцах, надо пользоваться каждым случаем, чтобы поступать так, как поступил бы настоящий большевик, то-есть высокоорганизованный морально человек, с волевой установкой. Иначе говоря, необходимо энергично поддерживать в себе стремление поступать именно так, чтобы воспитывать у себя привычку быть таким, каким ты хочешь сделаться. Надо быть всегда активным в этом направлении, а не довольствоваться благими намерениями, о которых давно сказано, что «добрыми намерениями путь в ад вымощен». Про таких людей поэт Некрасов очень едко сказал в стихотворении «Рыцарь на час»:

Суждены вам благие порывы,

Но свершить ничего не дано…

У людей такого сорта чуть «до дела дойдет - замирает рука».

Попутно замечу на основании своего опыта: не следует думать о том, что тебя размагничивает и расслабляет, и, наоборот, надо почаще возвращаться с мыслями к важным для тебя предметам. Это, конечно, азбучная истина. Такими истинами мостовые вымощены, а все же они далеко не всеми осознаны, а тем более не всеми применяются для воспитания и самовоспитания.

Как только болезнь переходит в атаку, я отвечаю ей контратакой… Я ярко представляю себе созидание нового мира: вижу новые города, новых людей, новую жизнь. Я принимаю активное участие в этой жизни, и каждая мелкая деталь моей работы отчетливо встает передо мной до почти осязаемой четкости. Я переживаю радость творчества, а мои боли остаются где-то позади, в тумане.

Уверяю вас, Михаил Карлович, если дисциплина необходима для воспитания вообще, то она еще больше необходима для работы над собой. Трудно представить себе более отвратительный тип характера, чем характер медоточивого сентименталиста, который всю сбою жизнь «растекается мыслями по древу» и с биением кулака в грудь отдается чувствительным словоизлияниям, но в то же время не в состоянии совершить ни одного мужественного поступка…

Эта стройная система поистине выстрадана за годы тяжкой болезни, проверена в постоянном и последовательном самовоспитании, подтверждена изумительным результатом, который восхитил целый мир.

Могуча сила жизнеутверждающего оптимизма, которым проникнуты все эти приведенные доктором М. К. Павловским слова его пациента. Тою же силой Н. Островский наделил Павла Корчагина. Никогда Павел не становился рабом своих страстей и привычек. Однажды, как помнят читатели, у Корчагина завязался спор с товарищами, которые убеждали его в том, что привычка сильнее человека. Он сказал то, что думал: «Человек управляет привычкой, а не наоборот. Иначе до чего же мы договоримся?»

Корчагин научился управлять страстями и привычками настолько, что ряд эпизодов из книги «Как закалялась сталь» вошел в учебник психологии, как образец «волевого действия» .

Не ясно ли, что воля Корчагина есть производное от цели его стремлений? Известно, что чем выше цель стремлений человека, тем быстрее, всестороннее, общественно-полезнее развиваются его способности, таланты, все его душевные богатства. Низменные цели иссушают человеческую душу и плодят чертополох. Великие же цели делают человека великим.

Задумываясь о жизненном пути Павла Корчагина, читатели не зря вспоминают «Мартина Идена». Герой этой книги, бедный малограмотный матрос, так же как и Корчагин, становится писателем. Нищенствуя, изнемогая от адского труда, он добился успеха. Но вместе со сладостью богатства и славы он познал страшный яд морального опустошения. Ощутив состояние удушья, он кончает жизнь самоубийством.

Островский хорошо знал «Мартина Идена» и однажды сказал о нем:

Бился, бился человек, добился и нырнул в воду. Значит, нечего было ему нести, если все на трудной дороге расплескал и дошел до финиша с пустыми руками.

Такова горькая правда капиталистического мира, которую не смог скрыть Джек Лондон, не может скрыть ни один честный художник.

«Я - странное человеческое существо, - говорил он о себе, - которое, ожидая, что смерть освободит его, живет с закрытыми ставнями, не знает ничего о мире, неподвижно, как сова, и, как сова, видит немного лишь в темноте». Этот «неврастенический сноб» (по выражению Ромэна Роллана) ушел в себя и, чтобы заново пережить свою жизнь, поселился в крепости своего субъективного мира.

Корчагин не замыкался в самом себе. Он не искал романтического уединения. «Мне нужны люди… Живые люди! - говорил он секретарю райкома партии. - Я в одиночку не проживу». Им не овладело отчаяние. Его мировоззрение служило ему надежным мечом и щитом.

Идея коммунизма пронизала все его мышление. Она стала его сильнейшей и благороднейшей страстью, глубочайшим переживанием. Он не просто - разумом - постиг свой долг, узнал его, - он жил им! Это был воздух, которым он дышал.

«Свет погас» - так называется роман, написанный англичанином Редиардом Киплингом. Герой его - молодой, умный и талантливый художник Дик Хельдер был тяжело ранен на войне в Судане. Пуля задела зрительный нерв. Он возвратился к себе на родину, в Англию, и ослеп. Ужас и отчаяние быстро овладели этим человеком, утратившим связь с жизнью, превратившимся в одинокого и жалкого слепца. Печальна его судьба. «Не оставляйте меня, - умолял Хельдер друзей. - Вы не оставите меня одного, нет? Я ничего не вижу. Понимаете вы это? Тьма, черная тьма! И у меня такое чувство, как будто я все время куда-то падаю». Те утешали его: «Мужайтесь!» Его оставили все, даже любимая Мэзи, которой он вечно бредил, даже его лучший друг Торпенгоу. «Я выбыл из строя, я мертв», - произносит Дик. И, как следовало ожидать, лишь «сострадательная пуля сжалилась над ним и пробила ему голову»,

Глаза Корчагина были также закрыты. Но свет для него не погас, он не утратил связи с жизнью, не остался одиноким и жалким слепцом, потому что свет молодого мира - свет коммунизма - озарял его путь, укреплял его душевные силы, делал его непобедимым и всепобеждающим. «Я выбыл из строя, но я жив, я возвращусь в строй», - сказал он твердо и убежденно. Тьма, черная тьма, грозившая ему гибелью, отступила и пала перед его мужеством.

В ожидании казни Юлиус Фучик писал жене из тюрьмы Панкрац:

«Никакая буря не выворотит дерево с крепкими корнями. В этом их гордость. И моя тоже».

Идейные корни Корчагина были крепки, они глубоко сидели в народной почве. Потому-то его и не могла повалить никакая буря.

Скажите, если бы не коммунизм, вы могли бы так же переносить свое положение? - спросил Островского корреспондент английской газеты «Ньюс кроникл».

Островский ответил:

«- Когда кругом безотрадно, человек спасается в личном, для него вся радость в семье, в узком личном кругу интересов. Тогда несчастья в личной жизни (болезнь, потеря работы и т. д.) могут привести к катастрофе - человеку нечем жить. Он гаснет, как свеча. Нет цели. Она кончается там, где кончается личное. За стенами дома - жестокий мир, где все друг другу враги. Капитализм сознательно воспитывает в людях антагонизм, ему страшно объединение трудящихся. А наша партия воспитывает глубокое чувство товарищества, дружбы. В этом огромная духовная сила человека - чувствовать себя в дружеском коллективе…

Партия воспитывает в нас священное чувство - бороться до тех пор, пока есть в тебе искра жизни. Вот в наступлении боец падает; и единственная боль от того, что он не может помочь товарищам в борьбе. У нас бывало так: легко раненные никогда не уходили в тыл. Идет батальон, и в нем человек двадцать с перевязанными головами. Создалась такая традиция борьбы…»

Воспитанник партии Корчагин был человеком воинствующего коммунистического мужества. Ему было по кому равняться, на кого походить.

«Вся жизнь наших вождей, вся жизнь подпольщиков-большевиков - чудесный, прекрасный пример мужества, - говорил Островский. - В самые черные годы реакции, когда царизм давил всякое проявление революционной мысли, наша старая гвардия большевиков ни на минуту не отступала, верила в победу, и только благодаря беспредельному мужеству, благодаря огромной вере в победу она привела страну нашу к этим славным, прекрасным победным дням».

Разве мог вести себя иначе внук и сын этих людей?

В 1907 году И. В. Сталин напечатал в газете «Дро» статью «Памяти тов. Г. Телия» - безупречного и неоценимого для партии человека. Он пал жертвой проклятого старого строя. Тюрьма наделила его смертельным недугом, он заболел чахоткой и от нее умер.

«Телия знал роковое состояние своего здоровья, но не это тревожило его. Его беспокоило лишь одно - «праздное сидение и бездействие». «Когда же я дождусь того дня, когда по-своему развернусь на просторе, снова увижу народную массу, прильну к её груди и стану служить ей», - вот о чём мечтал запертый в тюрьме товарищ» .

Читаешь эти дорогие строки и думаешь: а ведь Корчагин такой же, у него тот же стойкий революционный характер.

«Изумительные способности, неиссякаемая энергия, независимость, глубокая любовь к делу, геройская непреклонность и апостольский дар - вот что характеризует тов. Телия» .

И отсюда тянутся живые нити к Корчагину.

Товарищ Сталин писал:

«Только в рядах пролетариата встречаются такие люди, как Телия, только пролетариат рождает таких героев…»

Разве слова эти не относятся целиком к Корчагину?!

В черные годы царизма Феликс Эдмундович Дзержинский, томясь в варшавской цитадели, писал: «На мою душу, как зловещая тень, падает мысль: «Ты должен умереть, это самый лучший путь». Но и тогда, в тяжелые минуты усталости духа, он, видя приближающееся «время песни», говорил: «Нет! Я буду жить!»

Как же должен был поступить Павел Корчагин, когда это «время песни» пришло?

Дзержинский же писал в январе 1914 года:

«…Способность моя к умственному труду за последнее время почти совсем исчерпалась при прямо-таки ужасающей потере памяти. И не раз возникает мысль о полной неспособности в будущем жить, быть полезным. Но я говорю тогда себе: тот, у кого есть идея и кто жив, не может быть бесполезным. Только смерть, когда придет, скажет свое слово о бесполезности… А пока теплится жизнь и существует сама идея, я буду землю копать, делать самую черную работу, отдам ей все, что смогу. И эта мысль успокаивает, дает возможность переносить муку. Нужно свой долг выполнить, свою судьбу пройти до конца. И даже тогда, когда глаза уже слепые и не видят красоты мира, душа знает об этой красоте и остается ее слугой. Муки слепоты остаются, но есть нечто высшее, чем эта мука, - есть вера в жизнь, в людей. Есть свобода и сознание неизменного долга» .

Павел Корчагин - солдат этой героической армии революции. Он принадлежит к идейным людям, которых действительно вывести из строя может только смерть, они всегда выполняют свой долг и «проходят свою судьбу» до конца.

«Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять». Верный этим словам вождя, Корчагин стремится соответствовать им всегда и во всем. Он понимает, что органическое свойство большевика - преодолевать все и всяческие препятствия на пути к цели. У людей идейно нестойких трудности порождают уныние, неверие в свои силы, пессимизм. У людей же идейно вооруженных трудности вызывают прилив энергии, напряжение воли. Такие люди закаляются в борьбе и выходят из нее еще более окрепшими. Пройдя через раскаленное горнило, они превращаются не в пепел, а в сталь.

Товарищ Сталин писал «О задачах комсомола» в 1925 году:

«Мы не можем уподобляться расслабленным людям, бегущим от трудностей и ищущим лёгкой работы. Трудности для того и существуют, чтобы побороться с ними и преодолеть их. Большевики погибли бы наверняка в своей борьбе против капитализма, если бы они не научились преодолевать трудности. Комсомол не был бы комсомолом, если бы он боялся трудностей» .

Комсомолец Корчагин был надежным помощником партии. Он не искал легких путей. Трудности не пугали его. Когда на строителей узкоколейки в Боярке напала банда Орлика, часть беспартийных рабочих самовольно бросила работу и, не ожидая поезда, ушла по шпалам в Киев. В то же время губкомпарт получил телеграмму: «С напряжением всех сил приступаем к работе. Да здравствует коммунистическая партия, пославшая нас! Председатель митинга - Корчагин».

Будучи комсомольцем, Корчагин считал своей святой обязанностью выполнять любое задание родной партии. Вступив в ее ряды, он с еще большей ответственностью стал относиться к своему партийному долгу. Корчагин произносил: «Моя партия», - и мы знаем, что для него не существовало родства более близкого и более крепкого. «Я - маленькая капля, в которой отразилось солнце - Партия», - гордился Островский.

Вот почему так исключительно напряженно жил Корчагин в тот период, когда троцкистские изменники атаковали нашу партию. Корчагин ринулся в схватку. Он был пламенным бойцом за идейную чистоту партийного знамени.

Таля Лагутина огласила на городской партийной конференции отрывок из полученного ею письма:

«- Вчера произошел случай, возмутивший всю организацию. Оппозиционеры, не получив в городе большинства ни в одной ячейке, решили дать бой объединенными силами в ячейке окрвоенкомата, в которую входят коммунисты окрплана и рабпроса. В ячейке сорок два человека, но сюда собрались все троцкисты. Мы еще не слыхали таких антипартийных речей, как на этом заседании. Один из военкоматских выступил и прямо сказал: «Если партийный аппарат не сдастся, мы его сломаем силой». Оппозиционеры встретили это заявление аплодисментами. Тогда выступил Корчагин и сказал: «Как могли вы аплодировать этому фашисту, будучи членами партии?» Корчагину не давали говорить дальше, стучали стульями, кричали. Члены ячейки, возмущенные хулиганством, требовали выслушать Корчагина, но когда Павел заговорил, ему вновь устроили обструкцию. Павел кричал им: «Хороша же ваша демократия! Я все равно буду говорить!» Тогда несколько человек схватили его и пытались стянуть с трибуны. Получилось что-то дикое. Павел отбивался и продолжал говорить, но его выволокли за сцену и, открыв боковую дверь, бросили на лестницу. Какой-то подлец разбил ему в кровь лицо… Этот случай открыл глаза многим…»

Зорко нужно было смотреть, чтобы разглядеть фашистскую сущность тех, кто тогда еще старательно гримировался в красный цвет и силился прикрыться «революционной» фразой. Корчагин срывал маски, обличал предателей, самоотверженно и самозабвенно защищал ленинско-сталинское знамя.

Идейность, не знающая компромиссов, убежденность, страстная и непоколебимая, вели Корчагина вперед и вперед, на линию огня, наперекор трудностям - к победе. Твердость его характера - твердость его убеждений.

Люди без твердых убеждений не могут иметь и твердого характера; их поведение определяется преимущественно внешними обстоятельствами и случайными влияниями. Острую и меткую характеристику таких людей дал товарищ Сталин:

«Есть люди, о которых не скажешь, кто он такой, то ли он хорош, то ли он плох, то ли он мужественен, то ли трусоват, то ли он за народ до конца, то ли он за врагов народа… О людях такого неопределенного, неоформленного типа довольно метко сказал великий русский писатель Гоголь: «Люди, говорит, неопределенные, ни то, ни се, не поймешь, что за люди, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан». О таких неопределенных людях и деятелях также довольно метко говорится у нас в народе: «так себе человек - ни рыба, ни мясо», «ни богу свечка, ни чёрту кочерга» .

О Корчагине никак не скажешь: «ни то, ни се».

Он во всем определенен, во всем резко и ярко выражен, весь на виду. Черты его характера суть его глубочайшие убеждения.

Островский раскрыл сложный процесс формирования Павла Корчагина. Можно изобразить героя с портретной точностью, наделить его яркими и правдивыми психологическими чертами, но если при этом черты образа не сложатся в определенно очерченный характер, герой этот не превратится в пример для других, не сможет вести читателя за собою. И как бы хорошо ни было рассказано об отдельных поучительных и достойных подражания поступках героя, если из цепи таких поступков не обрисуется закономерность, обусловленная свойствами характера, если не раскроется внутренняя логика поведения героя, если не показаны будут побудительные силы, диктующие герою все его поведение и обусловливающие его развитие, - личность героя останется для читателя до конца нераскрытой и непознанной.

Зачинателем и провозвестником советской литературы был великий Горький. Его могучий гений завершал плеяду литературных имен старого века и открывал эпоху новой, социалистической литературы. Горький создал и первые положительные образы новой России. Павел Власов из «Матери» стал родоначальником литературных героев нашего времени. Павел Корчагин - наследник и преемник горьковского героя. Корчагин выполнил в советской литературе ее высшую художественную функцию: он стал литературным типом, нарицательным героем, обобщением широчайшим и в то же время конкретным, каким и должно быть художественное создание.

Ф. Энгельс во введении к «Диалектике природы» выводит «полноту и силу характера», которая делает «цельных людей» из того, что они, то-есть эти цельные люди, «живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и тем и другим вместе» .

Корчагин жил всеми интересами своего времени. Он боролся и мечом, и словом, и пером.

Герой романа Николая Островского объединил в своем образе то главное, что составляет характер советского человека, большевика: ясность цели и настойчивость в деле ее достижения. Черты, проявляющиеся во множестве характеров и во множестве случаев жизни с различной степенью силы и яркости, объединились в жизни Николая Островского и в созданном им образе Павла Корчагина с наибольшей полнотою. В этой всеобъемлющей полноте исключительность центрального образа романа и в этом его замечательная типичность. Разумеется, жизненный подвиг Корчагина не может быть назван явлением заурядным: люди, которые поднялись бы на такую высокую ступень героизма, встречаются в жизни единицами. Но в характере подвига, в движущих его силах воплотились черты, типичные для большевизма, - массовые и всеобщие черты нашего времени.

Люди наши не схожи по уровню знаний, характеру, навыкам, вкусам, способностям, личным стремлениям; различно проявляют они себя в труде, в быту; многообразны их национальные особенности; неповторимы их индивидуальности. Но как сказал поэт:

На основе небывалой общности миллионов выросло и окрепло морально-политическое единство советского народа, развился советский патриотизм. Силы эти стали движущими силами нашего общественного строя. Героизм советского человека и есть проявление этих сил, окрыливших народы. Не в сугубо индивидуальных, исключительных, из ряда вон выходящих особенностях, свойственных именно данной личности, следует искать разгадку героического поведения наших людей, а в той всеобщей социалистической закономерности, которая делает обычного, рядового советского человека хозяином, строителем и борцом, готовым итти на любой подвиг во славу своей социалистической отчизны.

Вот почему Николай Островский горячо спорил, когда ему (вместе с Корчагиным) пытались приписать исключительность, превратить его и Корчагина в «святых подвижников».

В чем смысл всех этих попыток сделать из меня «человека не от мира сего»? - говорил Островский. - Так каждый паренек или дивчина, прочтя «Как закалялась сталь», сумеют сказать себе: «Корчагин был таким же, как и мы, простым рабочим. И он сумел преодолеть все трудности, даже предательство собственного тела. Счастье людей было его счастьем, и он, как истинный большевик, нашел в этом высшее для себя удовлетворение». Но если поставить вопрос таким образом, что Корчагин - исключение, то напрашивается другой вывод: «Разве мы можем следовать ему, быть такими, как он? Мы ведь «рядовые», а он - «редкостный».

Нет, Корчагин не святой, не подвижник, не исключительный человек, а представитель того миллионного коммунистического авангарда, который ведет за собой миллионы. Все, что ему доступно, доступно многим: он простой рабочий парень, воспитанный большевистской партией. Ему было во имя чего жить и преодолевать трудности, поэтому он боролся и жил. Корчагин не возвышается над своими сверстниками; он лишь наиболее полно выражает их новые качества, новую сущность.

Правы были политзаключенные рижской тюрьмы, когда объясняя в уже упомянутом нами письме, почему им «так любо и дорого» имя Павла Корчагина, писали:

«Павка - герой, но не тот надуманный герой, который непостижимым идеалом возвышается над простыми смертными, подавляя их своим величием, вселяя в них покорное поклонение себе. Павка не такой. Его подвиги возможны и реальны для нас, его ошибки и заблуждения так свойственны молодости, его минутное отчаяние так понятно нам и так естественно в его положении. Его жизнь, особенно первая половина ее, так похожа на миллионы других жизней. Будто он взял по кусочку от каждой из них, чтобы показать, как надо ее строить».

Яростно ненавидя и презирая эгоистов и трусов, панически вопящих от малейшего удара жизни, Николай Островский отстаивал верность корчагинского пути для каждого, кто беззаветно и беспредельно предан нашей родине. Жизнь принадлежит ей, жизнь до последнего вздоха. Никто не имеет права уйти со своего поста.

В романе «Как закалялась сталь» необычно, исключительно лишь состояние здоровья Павла Корчагина. Но представим себе любую другую коллизию, любые другие трудности, которые пришлось бы ему встретить и преодолеть. Что изменили бы они в характере его поведения?

Мы можем по праву называть его жизнь подвигом, можем по праву восхищаться мужеством борьбы с «внутренними мятежами» предавшего его тела, но разве смеем мы говорить об «исключительности» его конечного вывода: «Я буду сопротивляться до последнего»?

Степень преодолеваемых трудностей может быть различна, но вывод этот типичен как всеобщая черта советского человека.

Потому-то так близок и дорог миллионам советских людей Корчагин. Он обнаружил и показал качества, органически присущие советским людям.

Я буду держать штурвал самолета до тех пор, пока в моих руках имеется сила, а глаза видят землю, - говорил Валерий Чкалов.

Валерий Чкалов рассказывал об одной из своих бесед с товарищем Сталиным. Слушая его, он не мог удержать нахлынувших чувств глубокой любви и признательности. Он поднялся и сказал то, что думают все советские люди, сказал, что готов умереть за Сталина.

Иосиф Виссарионович остановил его:

Умереть тяжко, но не так трудно, - я за людей, которые хотят жить; жить как можно дольше, бороться во всех областях, разить врагов и побеждать.

Именно таким человеком был Павел Корчагин.

Тип Корчагина был с самого начала глубоко народен в том прекрасном смысле, когда черты героя, возникшие в действительной жизни, отвечают народным стремлениям, идеалам. Корчагин стал народным в еще более прекрасном смысле - качества, заключенные в его образе, стали достоянием многих. Он не только воплощал в себе сущее, но и вызывал к жизни себе подобных. В этом образе отразились две действительности - прошлая и настоящая. Но, кроме того, в нем жила и та третья действительность, которую Горький метко назвал «действительностью будущего». Обращаясь к советским писателям, Алексей Максимович справедливо утверждал, что без знания этой «третьей действительности» нельзя понять, что такое метод социалистического реализма.

Твердо стоя на почве реальной действительности, строго придерживаясь правды жизни, глядя на нее с высоты прекрасных целей, которые поставил перед собой наш народ, руководимый партией Ленина - Сталина, Николай Островский создал выдающееся произведение социалистического реализма.

Книга «Как закалялась сталь» сразу же возбудила огромный интерес к ее автору.

«Биография Павла Корчагина - это биография самого автора, - писалось в пятой (майской) книжке «Молодой гвардии» за 1933 год. - Автор - живой свидетель и участник всех событий, описанных в книге».

Узнав биографию Островского, читатели отождествили героя и автора, увидели в судьбе Корчагина жизнь и подлинную судьбу истинно мужественного человека - Островского.

Писатель протестовал, когда его произведение пытались рассматривать, как сугубо «биографический документ», как только «историю жизни Николая Островского». Он говорил, что это «не совсем верно». Он сознавал себя сыном поколения, начавшего свою жизнь в зареве резолюции, и хотел, чтобы герой его книги был наделен чертами, присущими этому поколению. Типичность героя заботила Островского во весь период работы над романом; он проверял себя и после окончания работы.

Бывший член сочинского литературного кружка А. Кравец вспоминает, что после награждения Островского орденом Ленина к нему на Ореховую, 47 пришли, чтобы поздравить, местные школьники - читатели детской библиотеки. Они принесли своему любимому писателю поздравительный адрес.

Начинался он словами:

«Дорогому Павлу Корчагину!..»

Услышав такое начало, Островский остановил чтеца:

«- Это не мне, - сказал он, улыбнувшись, - я Островский, а не Корчагин, и было бы нескромно и неверно с моей стороны говорить, что «Как закалялась сталь» моя автобиография. Это вы исправьте» .

Островский неоднократно говорил и писал о том, что, работая над книгой, он как художник «использовал свое право на вымысел». Следует, правда, тут же оговорить, что в наименьшей степени он использовал это право, создавая биографию Павла Корчагина. В несравненно большей мере вымысел присутствует в портретах Федора Жухрая, Гони Тумановой, Риты Устинович…

Если под «биографией» понимать лишь совокупность анкетных данных, то такая биография Павла Корчагина некоторыми своими чертами не совпадает с биографией Николая Островского. Можно указать на то, например, что Островский не был делегатом VI Всероссийского съезда комсомола, а Корчагин был; Островский не работал в секретной части ЦК комсомола Украины, а Корчагин работал; Островский формально окончил в 1921 году 1-ю трудовую школу в Шепетовке, то-есть получил семилетнее образование, а образование Корчагина - три года начальной школы; Островский вступил в кандидаты партии, работая в Берездове, а Корчагин - в Киевских железнодорожных мастерских.

Но дело, конечно, не в анкетности и фотографической точности. Островский не просто записывал «то, что было», а писал роман, то-есть строил свое произведение по определенным законам литературной формы.

Судомойка Фрося, та самая, с которой двенадцатилетний Павка встретился в станционном буфете и которую он всеми силами своей детской души защищал от негодяя Прохошки, не случайна появляется спустя пять лет у постели тяжело раненного Корчагина. Она уже санитарка. И Нина Владимировна, младший врач клинического военного госпиталя, записывает в своей толстой тетради:

«Около него, почти не отходя, сидит санитарка Фрося. Она, оказывается, знает его. Они когда-то работали вместе. С каким теплым вниманием она относится к этому больному».

Также не случайно возникает в седьмой главе, во время обыска на квартире трактирщика Зона, Христина, та самая крестьянская девушка с большими испуганными глазами, которую Корчагин впервые встретил в петлюровской тюрьме. Она стала прислугой Зона; и там, в его доме, после того, как предчека Тимошенко решил уже было прекратить безрезультатный обыск, длившийся тринадцать часов, Христина указывает вход в потайной подвал. Эпизод встречи Корчагина с Христиной в тюрьме позволил писателю показать с необычайной убедительностью глубину и чистоту юношеской любви Павла к Тоне. Именно потому важен этот эпизод в романе. Корчагин расстается с Христиной, когда ее из камеры уводят к петлюровскому коменданту; но писатель не забывает о ней после этого; он еще раз подводит к ней читателя, чтобы ясной стала судьба Христины, чтобы обрисовался ее жизненный путь, чтобы, как видели мы это и в случае с Фросей, даже эпизодическое действующее лицо романа имело свой ясно показанный удел в жизни.

Не случайной точкой, а продуманной линией (у второстепенных героев эта линия может быть пунктирной) прочерчивает Н. Островский судьбы своих героев.

Рита Устинович говорит Сереже Брузжаку о военкоме агитпоезда Чужанине - щеголе и хлыще:

«- Когда только прогонят этого прощалыгу!»

Попав однажды в поле нашего зрения, Чужанин не исчезает внезапно. Читатель продолжает наблюдать его и впоследствии убеждается в справедливости той характеристики, которую дала ему Устинович. На осенних маневрах территориальных частей военком батальона Корчагин сталкивается с «крикливым франтом», бездушным и эгоистичным.

«- Ты не знаешь его фамилии?» - спрашивает Корчагин у командира батальона Гусева. И тот, успокаивая его, отвечает:

«- Брось, не обращай внимания… А фамилия его Чужанин, кажется, бывший прапорщик».

Корчагин силился вспомнить, где он слыхал эту фамилию, но так и не вспомнил. Мы же ее не забыли. Вернее, писатель Островский не дал нам о ней забыть.

Он не позволил нам забыть и о Нелли Лещинской - дочери шепетовского адвоката, от которой Корчагин еще в детстве терпел много обид.

«- Я к ним ходил по одному делу, так Нелли даже в комнату не впустила, - наверное, чтобы я им ковры не попортил, чорт ее знает», - рассказывал он Тоне Тумановой.

У него были свои счеты с Нелли Лещинской и с ее братом Виктором, который выдал его петлюровцам.

И вот четыре года спустя электромонтеру железнодорожных мастерских Корчагину доводится чинить проводку в вагоне иностранного консульства. Там застает он разряженную потаскушку - Нелли Лещинскую. И, узнав ее, Корчагин не ищет слов, чтобы выразить свою ненависть. Они у него на устах.

Таким образом, писатель мастерски прядет нить повествования, организует их в единую систему. Пережитое, автобиографическое входит в ткань романа лишь постольку, поскольку оно необходимо для выражения мыслей автора. Оно уступает путь вымыслу там, где писателю необходим эпизод более яркий, конденсированный, более характерный, нежели эпизоды, подсказываемые не художественным воображением, но личной памятью. Происходит сложный и трудный творческий процесс отбора из массы разнородного материала таких именно фактов, черт, образов, которые являются наиболее типичными, в которых действительность, идея находят наиболее сильное и полное свое выражение. Процесс этот совершается в творчестве каждого истинного художника, который осмысливает виденное, распознает его закономерности. Ведь человек не сама по себе существующая особь, а частица огромного общественного коллектива. Важно, кто он, с кем и против кого. Важно его разглядеть, прояснить, обнаружить в нем обобщающее, характерное, что делает его образом, типом.

Н. Г. Чернышевский утверждал:

«…По нашему мнению, называть искусство воспроизведением действительности… было бы вернее, нежели думать, что искусство осуществляет в своих произведениях нашу идею совершенной красоты, которой будто бы нет в действительности. Но нельзя не выставить на вид, что напрасно думают, будто бы, поставляя верховным началом искусства воспроизведение действительности, мы заставим его «делать грубые и пошлые копии и изгоняем из искусства идеализацию». Чтоб не вдаваться в изложение мнений не общепринятых в нынешней теории, не будем говорить о том, что единственная необходимая идеализация должна состоять в исключении из поэтического произведения ненужных для полноты картины подробностей, каковы бы ни были эти подробности; что если понимать под идеализациею безусловное «облагорожение» изображаемых предметов и характеров, то она будет равняться чопорности, надутости, фальшивому драматизированью» .

Именно такое художественное воспроизведение действительности, далекое от фальшивого «облагорожения», освобожденное от ненужных подробностей, стремящееся к обобщению типического, поставил своей целью Николай Островский. И этой цели ему удалось достигнуть в созданном им романе.

Интересно проследить, как отбирал Н. А. Островский из накопленного им багажа встреч и наблюдений те черты и приметы, которые необходимы были ему для каждого из образов книги.

Принято считать, что прототипом Федора Жухрая служил слесарь Шепетовского железнодорожного депо, бывший матрос Федор Передрейчук, с которым дружил брат Островского Дмитрий и который часто бывал на квартире Островских. Передрейчук действительно состоял членом подпольного ревкома Шепетовки, и это именно его спас четырнадцатилетний Островский, напав на вооруженного петлюровского конвоира. В Шепетовке вам могут показать даже тот описанный в романе перекресток дорог, где стояли Виктор Лещинскии с Лизой Сухарько. Неподалеку от этого перекрестка Николай Островский геройски напал на рыжеусого» петлюровца, дав тем самым возможность Передрейчуку бежать. Это было в действительности так, как рассказано об этом впоследствии в книге.

Однако Федор Передрейчук, сыгравший определенную роль в воспитании подростка Коли Островского, вступил в ВКП(б) только в 1924 году. Л Федор Жухрай, как известно, член РСДРП(б) с 1915 года. Связи Передрейчука с Островским обрываются в Шепетовке, Жухрай же сопутствует Корчагину и в Киеве. Жухрай работал в ЧК и в Особом отделе; в реальной биографии Передрейчука таких фактов нет.

Посетив в сентябре 1948 года киевский вагоноремонтный завод (бывшие железнодорожные мастерские, где работал Островский), я разговаривал со старым рабочим-слесарем М. Т. Васильевым. Он вместе с Островским находился в Боярке, прокладывая узкоколейку. И он помнит, что в один из очень трудных дней, когда строителям дороги нечего было есть, из города приехал какой-то матрос из ЧК (был он без одной руки, на боку у него висел маузер) и привез хлеб.

М. 3. Финкельштейн, который в 1929–1930 годах вместе с Островским лежал в терапевтической клинике 1-го МГУ, рассказывал, что Островский неоднократно и с очень теплым чувством вспоминал о каком-то чекисте, которому он многим обязан. Звали его Федор.

Наконец сам Островский в статье «Моя работа над повестью «Как закалялась сталь» писал:

«Большинство действующих лиц носит вымышленные фамилии. У Жухрая настоящее только имя, и был он не предгубчека, а начальником Особого отдела. Не знаю, насколько удалось мне зарисовать эту фигуру литого из цельного чугуна балтийского матроса, революционера-чекиста. Наша партия имеет таких товарищей, которых никакая вьюга, никакой ветер не может сбить с крепких, слегка выгнутых наружу ног… Замечательные это люди».

Значит, кроме Федора Передрейчука, был еще другой Федор, черты которого вписаны в образ Жухрая . Островский их объединил, он создал своего Федора Жухрая таким, какими он наблюдал в жизни многих ему подобных людей.

Кто такая Рита Устинович?

Жена писателя, вспоминая о новороссийском периоде жизни Островского, пишет:

«В те дни впервые я услыхала имя Риты Устинович. С какой теплотой, с каким необычайным волнением он рассказывал об этой девушке!»

Сестра Николая Островского Екатерина Алексеевна вспоминает, что уже после выхода романа «Как закалялась сталь», когда писатель стал получать тысячи писем со всех концов страны, он сказал однажды: «Была бы жива Рита, она бы тоже подала голос».

Значит, существовал, видимо, человек, образ которого в сознании писателя неразрывно сливался с образом Риты Устинович.

Бывший член Шепетовского ревкома и секретарь партячейки Квурт-Исаева (она тоже может быть сочтена в известной мере прототипом одного из действующих лиц романа - Игнатьевой) в письме, адресованном в Шепетовский музей Николая Островского, сообщает:

«В Шепетовке находилась дивизия. Политотдел дивизии помогал в работе партячейке при ревкоме. Молодая девушка выступала на митинге, который действительно состоялся в городском театре» .

Очевидно, молодая девушка, о которой упоминается в письме, и есть прообраз Риты Устинович. Однако бесспорно и очевидно также и то, что, сохраняя в памяти знакомые черты той, в ком видел он Риту из своей книги, Николай Островский не располагал никаким документальным дневником. Его собственным художественным творчеством является прекрасный дневник Риты Устинович, где с такой полнотой и щедрым богатством раскрывается внутренний мир этой комсомольской активистки первых лет революции. Островскому не довелось участвовать в работе VI Всероссийского съезда комсомола. Следовательно, он не мог в действительности встретиться там с подлинной «Ритой», как встретился с Ритой Устинович Павел Корчагин. Но по замыслу писателя такие характерные представители своего поколения, как Корчагин и Устинович, должны были участвовать в VI съезде. И потому в романе их встреча состоялась. Несомненно, что вся развязка этой сюжетной линии додумана писателем; достоверная «Рита» продлена во времени и обогащена умом и талантом художника.

То же самое произошло и с Тоней Тумановой. У нас есть основания полагать, что биографичны лишь истоки этой линии романа - та часть, где повествуется о взаимоотношениях Корчагина и Тумановой: сцена знакомства, совместное чтение книг, зарождение дружбы… Бежав из петлюровской тюрьмы, Островский действительно скрывается в доме одной своей юной приятельницы. Все это достоверно .

И потому-то в воспоминаниях Анны Караваевой о Николае Островском есть следующее место;

«- А знаешь… - сказал он, немного помолчав. - Недавно мне Тоня Туманова написала письмо, то-есть не Тоня… ну, ты понимаешь, а та, с которой я писал Тоню. Подумай, не забыла меня…»

И все же стоит сравнить подлинные факты из жизни этой реальной «Тони» с фактами, которыми наполнил писатель биографию Тони Тумановой в своем романе, чтобы убедиться в том, что они далеко не схожи.

Тоня Туманова - дочь главного лесничего. Л. Борисович - дочь железнодорожного служащего, дежурного по станции. Рассталась она с Островским в конце 1924 года, когда тот, уже тяжело больной, уехал лечиться в Харьков. Жизнь этой девушки сложилась по-иному, чем Тонина жизнь в романе. Островский никогда не встречал ее с мужем на станции Боярка. Размолвки между ними не было. Они не стали врагами.

В Шепетовке жил, впрочем, и главный лесничий, у которого была дочь, - кажется, Галя. «Тоня» жила на Подольской, а лесничий - за станцией. «Коля там часто бывал», - пишет в своих воспоминаниях школьный товарищ Островского. Это же подтверждает и брат писателя. Возможно, что в образе Тони Тумановой объединились и дочь дежурного по станции и дочь главного лесничего.

Писатель творчески преображал биографии людей и события, о которых шла речь в книге. Он их не просто фиксировал; их смысл раскрывался тем глубже, чем более действенным было вмешательство художника, чем шире охватывал он жизненные факты, чем острее их сопоставлял.

«Как закалялась сталь» не мемуары Николая Островского, хотя в книге много достоверных фактов, взятых из его биографии .

Приступая к работе над книгой, Островский руководился иным, более узким замыслом, нежели ют, который удалось ему осуществить впоследствии в результате героического труда.

«Когда я принялся писать мою книгу, я думал написать ее в форме воспоминаний, записей целого ряда фактов», - сообщал он в редакцию журнала «Молодая гвардия».

Однако в процессе работы планы изменились, расширились. На курорте он встретился с одним редакционным работником, который посоветовал ему написать «в форме повести или романа историю рабочих подростков и юношей, их детство, труд и затем участие в борьбе своего класса» . Островскому это предложение пришлось по душе, и он изменил свое раннее намерение. Пережитое, виденное он решил «облечь в литературную форму».

Это, разумеется, достигалось не только при помощи построения сюжета романа, но всеми средствами художественного мастерства, с которым этот роман был написан, всей его изобразительной силой.

Исследуя идейную, нравственную сущность произведения Николая Островского, редко и мало говорят о его литературных особенностях. Между тем они заслуживают самого пристального внимания.

В романе «Как закалялась сталь» есть, конечно, литературные погрешности. Легко заметить, что недостатки этой книги свойственны книгам всех неопытных художников.

Однако достоинства художника свойственны только лучшим из лучших. Именно яркий талант Н. Островского позволил ему, несмотря на неопытность, так значительно отразить революционную действительность, так правдиво показать вызванных ею к действию людей.

Об этом как раз и писал Н. Островскому А. Фадеев:

«Роман понравился мне многими сторонами:

прежде всего глубоко понятой и прочувствованной партийностью, которую я только у Фурманова (из писателей) видел так просто, искренно и правильно выраженной; новым видением и чувствованием мира, выраженным, главным образом, в главном герое Павле Корчагине, который всем своим обликом противостоит молодым людям XIX столетия, так хорошо изображенным в ряде романов русских и иностранных писателей. Скажу больше - мне кажется, что во всей советской литературе нет пока что другого такого же пленительного по чистоте и в то же время такого жизненного образа» .

Художественное дарование Островского проявилось в композиции романа, в его умении отмести случайное и развернуть главное, сделать динамичным сюжет, найти весомые живые слова для диалога, точным и щедрым мазком написать портреты, пейзажи, подчинить все образное богатство поставленной перед собою цели.

Мысль его неизменно остра и доходчива, полна энергии и страсти. Многие писатели могут позавидовать его умению лепить образ, создавать характер, подкреплять текст подтекстом, открыть сокровенное одной фразой, одним штрихом.

Вспомним, какой действенностью наполнены описательные строки романа, как органически связаны с происходящими событиями картины пейзажа. Вот, например, как описана «кадетская роща» в дни напряженной борьбы с бандитизмом:

«Высокие молчаливые дубы - столетние великаны. Спящий пруд в покрове лопухов и водяной крапивы, широкие запущенные аллеи. Среди рощи, за высокой белой стеной - этажи кадетского корпуса. Сейчас здесь Пятая пехотная школа краскомов. Глубокий вечер. Верхний этаж не освещен. Внешне здесь все спокойно. Всякий, проходя мимо, подумает, что за стеной спят. Но тогда зачем открыты чугунные ворота и что это похожее на две громадные лягушки у ворот? Но люди, шедшие сюда с разных концов железнодорожного района, знали, что в школе не могут спать, раз поднята ночная тревога. Сюда шли прямо с ячейковых собраний, после краткого извещения, шли, не разговаривая, в одиночку и парами, но не больше трех человек, в карманах которых обязательно лежала книжечка с заголовком «Коммунистическая партия большевиков» или «Коммунистический союз молодежи Украины». За чугунные ворота можно было пройти, лишь показав такую книжечку».

Скупыми выразительными чертами, в двух фразах, набросан злой портрет «молодого старичка» Туфты, обюрократившегося учраспредовца из райкома комсомола.

Так же сжато, энергично, но с огромною теплотою нарисованы портреты Ивана Жаркого. Риты Устинович, Леденева - всех любимых героев романа Островского и даже таких эпизодически появляющихся в нем лиц, как, например, Доры Родкиной, члена бюро Харьковского горкома, с которою встречается Корчагин в крымском санатории.

Стремительный рассказ о вмешательстве Корчагина в лютую драку между берездовцами и поддубцами, возникшую «за межи», сменяется торжественным описанием октябрьской демонстрации, организованной комсомольцами на польской границе.

Талант Островского проявился в удивительной емкости его книги, где на сравнительно небольшом пространстве развернута грандиозная картина, вмещено огромное количество событий, выписаны десятки действующих лиц, причем каждое событие, каждый герой подчиняются единому плану художника.

Перед нами немалый исторический отрезок времени: дореволюционная жизнь маленького городка в «юго-западном крае», большевистское подполье, гражданская война, мирное строительство… Это, по сути дела, эпопея, которая потребовала бы у иного художника многих томов. Лаконизм Островского, точность и выверенность каждого эпизода, каждого штриха и дали возможность создать сжатое по форме и широкое по содержанию произведение.

Один иностранный журналист, беседуя с Островским, заметил:

Я читал эпизод - возвращение Павла к матери - и думал, что Роллан посвятил бы этому целую главу, а у вас очень скупо. Но читается с большим интересом, хоть я читаю очень критически .

Это ощущали все читатели книги - ив нашей стране и за рубежом. Лаконизм и выразительность определяют весь стиль романа «Как закалялась сталь».

Вспомните, как проникновенно написана рядовая, проходящая сцена, посвященная Рите Устинович и Сереже Брузжаку. Проследите движение их мыслей и чувств. С какой непосредственностью передает писатель весь этот сложный психологический процесс. В этом и сказывается замечательное умение воссоздавать жизнь, то-есть истину.

После купания Сережа нашел Риту Устинович недалеко от просеки, на сваленном дубе.

«Пошли, разговаривая, в глубь леса. На небольшой прогалине с высокой свежей травой решили отдохнуть. В лесу тихо. О чем-то шепчутся дубы. Устинович прилегла на мягкой траве, подложив под голову согнутую руку. Ее стройные ноги, одетые в старые, заплатанные башмаки, прятались в высокой траве. Сережа бросил случайный взгляд на ее ноги, увидел на ботинках аккуратные заплатки, посмотрел на свой сапог с внушительной дырой, из которой выглядывал палец, и засмеялся.

Чего ты?

Сережа показал сапог:

Как мы в таких сапогах воевать будем?

Рита не ответила. Покусывая стебелек травы, она думала о другом.

Чужанин - плохой коммунист, - сказала она наконец, - у нас все политработники в тряпье ходят, а он только о себе заботится. Случайный человек в нашей партии… А вот на фронте действительно серьезно. Нашей стране придется долго выдерживать ожесточенные бои. - И, помолчав, добавила: - Нам, Сергей, придется действовать и словом и винтовкой. Знаешь о постановлении ЦК мобилизовать четверть состава комсомола на фронт? Я так думаю, Сергей, что мы здесь недолго продержимся.

Сережа слушал ее, с удивлением улавливая в ее голосе какие-то необычные ноты. Ее черные, отсвечивающие влагой глаза были устремлены на него.

Он чуть не забылся и не сказал ей, что глаза у нее, как зеркало, в них все видно, но во-время удержался.

Рита приподнялась на локте.

Где твой револьвер?

Сергей огорченно пощупал свой пояс.

На селе кулацкая шайка отобрала.

Рита засунула руку в карман гимнастерки и вынула блестящий браунинг.

Видишь тот дуб, Сергей? - указала она дулом на весь изрытый бороздами ствол, в шагах двадцати пяти от них. И, вскинув руку на уровень глаз, почти не целясь, выстрелила. Посыпалась отбитая кора…

На, - передавая ему револьвер, сказала Рита насмешливо, - посмотрим, как ты стреляешь.

Из трех выстрелов Сережа промазал один. Рита улыбалась.

Я думала, у тебя будет хуже.

Положила револьвер на землю и легла на траву. Сквозь ткань гимнастерки вырисовывалась ее упругая грудь.

Сергей, иди сюда, - проговорила она тихо.

Он придвинулся к ней.

Видишь небо? Оно голубое. А ведь у тебя такие же глаза. Это нехорошо. У тебя глаза должны быть серые, стальные. Голубое это что-то чересчур нежное.

И, внезапно обхватив его белокурую голову, она властно поцеловала в губы».

С удивительной тонкостью раскрывается в этом немногословном эпизоде чистый духовный мир той молодежи, которая собралась под знаменами большевизма, чтобы все свои силы, всю свою жизнь отдать великому делу созидания нового мира. Бескорыстие вдохновенного подвига, скромная отвага, революционная бдительность, сила и чистота чувств стоят за этой небольшой картиной, написанной страстным и умным художником.

В романе много действующих лиц. Они делятся на два лагеря: наших советских людей и людей нам враждебных, то ли открыто, то ли потенциально. И на каждом из них - свет авторской любви или авторской ненависти.

Рядом с Корчагиным, Жухраем, Устинович, Долинником, Брузжаком и другими стоит «по-мужски широкая в плечах, с богатырской грудью, с крутыми, могучими бедрами», незабываемая сторожиха Одарка, на которую «с молчаливой благодарностью» глядел Корчагин. Сперва, приняв окоченевшего от стужи Корчагина за лодыря, который раньше срока «мостится к обеду», она окинула его недоброжелательным взглядом и сказала с упреком: «от работы, паренек, видно, улепетываешь». Потом же, увидев его худые сапоги с отвалившейся подошвой и пропитанные липкой глиной портянки, она смутилась, сочувственно произнесла: «Где ж это видано, так мучиться! Не сегодня- завтра мороз ударит, пропадете…», и принесла ему глубокую калошу и кусок сухого, чистого холста на портянки.

Одарка - так называемый эпизодический персонаж. Ее роль в книге минимальна. Тем не менее, она показана столь рельефно, что образ этот запоминается, и читатель мысленно способен представить себе жизнь Одарки куда шире, чем рассказано о ней на страницах романа.

В четвертой главе описаны октябрьские торжества в пограничном селе Поддубцах. Село разделялось маленькой речкой. Слова перелетали границу и были слышны на другом берегу. Обеспокоенные жандармы загоняли нагайками жителей в дома. По крышам, куда взобралась молодежь, чтобы лучше видеть то, что происходит в Поддубках, захлопали выстрелы.

Тогда, поддержанный парнями, взобрался на трибуну старик-чабан.

«- Хорошо смотрите, диты! - обратился он к молодежи. - Отак и нас били когда-то, а теперь на селе такого никем не видано, чтобы крестьянина власть нагайкой била. Кончили панов - кончилась и плетка по нашей спине. Держите, сынки, эту власть крепко. Я, старый, говорить не умею. А сказать хотел много. За всю нашу жизнь, что под царем проволочили, як вол телегу тянет, да такая обида за тех!.. - И махнул костлявой рукой за речку и заплакал, как плачут только маленькие дети и старики».

Старый чабан лишь на закате дней своих испытал великое счастье свободы; он стал хозяином собственной судьбы. И в нем живет обида на всех, кто продолжает еще жить так же трудно, как довелось ему прожить большую часть своей жизни, кто терпит жандармский гнет и насилие панов. Он страстно хочет, чтобы все рабочие люди на всей земле жили свободно и радостно, как живет теперь он сам, - жили по-советски. Писатель разглядел зарождение чувства, которое стало теперь органическим для каждого советского человека.

В Харьковском хирургическом институте Корчагин познакомился с врачом-ординатором Бажановой. Ему сделали операцию. Герой вступил тогда в «первый акт своей трагедии». Ирина Васильевна Бажанова стала его верным другом. Она знала уже то, чего Корчагин еще не знал. «Этого молодого человека ожидает трагедия неподвижности, и мы бессильны се предотвратить», - сказал ей ее отец, знаменитый хирург. Она не нашла возможности сообщить это Корчагину. Прощаясь с ним, Бажанова лишь тихо произнесла:

«- Не забывайте о моей дружбе к вам, товарищ Корчагин. В вашей жизни возможны всякие положения. Если вам понадобится моя помощь или совет, пишите мне. Я сделаю все, что будет в моих силах».

Ее живая заинтересованность, самозабвенное стремление помочь Корчагину, сделать все возможное, чтобы здоровье его улучшилось, - все это не только индивидуальные черты, присущие именно ей, Бажановой; нет, это прежде всего характерные черты советского человека, советского врача. Это гуманизм, воспитанный советским строем. И именно он роднит доктора Бажанову с Одаркой и с чабаном дедом.

Образ Бажановой перекликается с образом Нины Владимировны, младшего врача в том клиническом военном госпитале, куда попал раненый Корчагин в 1920 году. В ее тетради, в записи, датированной 2 сентября 1920 года, мы читаем:

«Мне очень жаль его юность, и я хочу отвоевать ее у смерти, если мне удастся». И дальше; «Сегодня у меня замечательный день. Мой больной, Корчагин, пришел в себя, ожил. Перевал пройден. Последние два дня я не уходила домой».

Бажанова и Одарка, старый чабан и Нина Владимировна - все это люди разные, запоминаются они именно благодаря своим индивидуальным чертам. Но могущество этих и им подобных людей - в их единстве. Островский показал, что означает это единство, на чем оно основано и как проявляется. Они самые красивые люди на земле, потому что служат прекрасному делу обновления человечества - борются за коммунизм.

С ними - любовь писателя.

К Островскому здесь применимо то, что сказал о себе выдающийся советский педагог, замечательный ученый и писатель А. С. Макаренко, отвечая горе-критикам, упрекавшим его за обилие красивых героев в повести «Флаги на башнях». Он писал:

«Я не понимаю вашего упрека в том, что в моей повести много красивых. Я такими вижу людей - это мое право».

Островский горячо любил наших советских людей и видел их подлинную красоту.

Зато с какой уничтожающей ненавистью показаны в той же книге враги: будь то немецкие интервенты, или петлюровцы, или белополяки. И не только они! А все эти карьеристы и приспособленцы вроде Чужанина и Развалихина, мешочники, нэпманы, троцкисты, вредители. Перо Островского дышало яростью, когда оно их касалось.

О людях Павел Корчагин неизменно судил по их делам, и в делах показывал людей Николай Островский.

Это верный творческий метод. «Не понимая дел, - писал В. И. Ленин Горькому, - нельзя понять и людей иначе, как… внешне» . Островский проявил прекрасное понимание дел, свершаемых людьми, и потому так глубоко постиг тех, кто действует в его книге. Порой страничка или несколько строк, но вы ощущаете за ними человека с его реальным миром, потому что человек этот - участник борьбы. Его содержание неотделимо от содержания дела, которому он себя посвятил, которому служит. Вот почему так резка грань между положительным и отрицательным в романе, между любимым и ненавистным. Она, эта грань, символически проходит по рубежу - между тех самых пограничных столбов, об одном из которых с любовью, а о другом с ненавистью писал Островский:

«Рубеж - это два столба. Они стоят друг против друга, молчаливые и враждебные, олицетворяя собой два мира. Один выстроганный и отшлифованный, выкрашенный, как полицейская будка, в черно-белую краску. Наверху крепкими гвоздями приколочен одноглавый хищник. Разметав крылья, как бы охватывая когтями лап полосатый столб, недобро всматривается одноглазый стервятник в металлический щит напротив, изогнутый клюв его вытянут и напряжен. Через шесть шагов напротив - другой столб. Глубоко в землю врыт круглый тесовый дубовый столбище. На столбе литой железный щит, на нем серп и молот. Меж двумя мирами пролегла пропасть, хотя столбы врыты на родной земле».

Пограничный рубеж между миром социализма и миром капитализма проходит по земле. Незримой чертой разделены им люди, их мысли и чувства. Эта черта отделяет социалистическое от капиталистического и его «родимых пятен» - пережитков.

Почему Корчагин не переваривал Файло и Грибова? Потому, что они по-буржуазному относились к женщине, хотя и были формально членами партии. Пошлый, циничный рассказ Файло, оскорблявший завокрженотделом Коротаеву, возмутил Корчагина:

«- Скотина! - заревел Павел».

Он выступал перед партийным судом:

«- Файло - отвратительное явление в нашем коммунистическом быту. Я не могу понять, никогда не примирюсь с тем, что революционер-коммунист может быть в то же время и похабнейшей скотиной и негодяем…»

Корчагин требовал исключения Развалихина из комсомола. Он говорил о нем на бюро окружкома:

«- Исключить без права вступления».

Это удивило всех, показалось слишком резким. Но Корчагин повторил:

«- Исключить негодяя…»

Беззаветная любовь Островского к миру социализма и неукротимая ненависть к миру капитализма стали его страстью, его зрением, его художественным методом, плотью и кровью произведения. Они определили его эпитеты и его метафоры. Писатель дал выход тому, что накопилось у него на сердце.

Писать о хорошем без любви, а о дурном без ненависти - значит плохо писать. «Как закалялась сталь» проникнута могучей страстью писателя-большевика. Эта книга написана отлично. И потому она не знает равнодушных читателей.

В 1928 году А. М. Горький, отвечая на вопрос литкружковцев: «По каким признакам можно определить действительно пролетарского писателя?», писал:

Уважение писателя к человеку, как источнику творческой энергии, создателю всех вещей, всех чудес на земле, как борцу против стихийных сил природы и создателю новой «второй» природы, создаваемой трудами человека, его наукой и техникой для того, чтобы освободить его от бесполезной затраты его физических сил, затраты, неизбежно глупой и циничной в условиях государства классового.

Поэтизация писателем коллективного труда, цель которого - создание новых форм в жизни, таких форм, которые совершенно исключают власть человека над человеком и бессмысленность эксплоатации его сил.

Оценка писателем женщины не только, как источника физиологического наслаждения, а как верного товарища и помощника в трудном деле жизни.

Отношение к детям, как людям, перед которыми все мы ответственны за все, что делаем.

Стремление писателя всячески повысить активное отношение читателя к жизни, внушить ему уверенность в его силе, в его способностях победить в самом себе и вне себя все то, что препятствует людям понять и почувствовать великий смысл жизни, огромнейшее значение радости труда» .

Именно таким, действительно пролетарским писателем, отвечающим всем перечисленным горьковским признакам, и показал себя автор книги «Как закалялась сталь».

Николай Островский - талантливый русский писатель. Прочные и широко разветвленные корни, глубоко ушедшие в историю и традиции нашей великой литературы, щедро вскормили его творчество.

Мы знаем, как зачитывался он Гоголем и Пушкиным, Лермонтовым и Некрасовым, Толстым, Чеховым и Горьким. Он не раз возвращался к их книгам, - слушал их, когда не мог уже читать собственными глазами, думал, осмысливал и учился. У Гоголя близка ему была боевая, жизнедеятельная романтика, которая, быть может, с наибольшею силой выявилась в «Тарасе Бульбе». Пушкин поражал и привлекал великолепною широтой кругозора, примером той истинной заинтересованности писателя в жизни, когда вновь и вновь подтверждается, что право на жизнь среди потомков получает лишь тот писатель, которому в современной, окружавшей его жизни «до всего было дело». А Пушкин умел вникать и в беды «села Горюхина», и в освободительную борьбу греческих патриотов; он был с декабристами, сосланными «во глубину сибирских руд»; конспектировал записки путешественника по Камчатке и писал о жизни североамериканских индейцев.

К Горькому возвращался Островский особенно часто. Он читал и перечитывал роман «Мать», восхищался образом Павла Власова, живо воспринимал героический пафос первых революционных боев русского пролетариата и чувствовал себя прямым потомком и наследником тех, кто были солдатами этих битв.

Много родственного находил Николай Островский в книгах Д. Фурманова и не раз высказывал сожаление о том, что так и не удалось им никогда встретиться и поговорить друг с другом. Фурманов умер в 1926 году. Островский помнил наизусть те слова, которыми выражены мысли комиссара Фурманова, автора и героя книги «Мятеж», когда он оказывается перед толпою разъяренных солдат: «Так умри, чтобы и от смерти твоей была польза… Это ведь твоя последняя мобилизация! Умри хорошо…» Слова «Умирать надо хорошо» произнесет впоследствии один из героев книги «Как закалялась сталь», приговоренный белыми к жестокой казни.

Есть свидетельства, что Островский не раз перечитывал, - точнее, не раз прослушивал, - небольшую повесть В. Г. Короленко «Слепой музыкант». Первый и простейший вывод из этого факта, который напрашивается сам собою, состоит в том, что Островского заинтересовала тема повести: описание жизни человека, находящегося в состоянии, подобном его собственному (хотя слепота была лишь частью, и притом далеко не самой мучительной, физических страданий Островского). Однако стоит вспомнить самую повесть В. Г. Короленко, чтобы убедиться в том, что этот «простейший» вывод в данном случае не верен, хотя, быть может, побудительная причина для первого чтения повести заключалась действительно в этой кажущейся близости темы. Повесть должна была заинтересовать

Н. А. Островского также и потому, что действие ее развертывается в местах, родных для него, - в том старом «юго-западном крае», где прошло и его собственное отрочество. Его детские увлечения, мечты и игры должны были возникать в памяти, когда он слушал повествование об «отчаянном волынце», старом Максиме Яценко, который осердился на панов, добрался до Италии и примкнул в гарибальдийцам, а потом возвратился на Волынь из госпиталя, «изрубленный, как капуста». Именно этот старый гарибальдиец Максим вел долгую и настойчивую борьбу за возвращение в жизнь слепого Петра Попельского, и мысли его, вероятно, волновали Островского, находили живой отклик в его сердце. Последнюю задачу своей жизни Максим Яценко увидел в том, чтобы «вместо себя поставить в ряды бойцов за дело жизни нового рекрута, на которого без его влияния никто не мог бы рассчитывать».

Он думал:

«Кто знает… ведь бороться можно не только копьем и саблей. Быть может, несправедливо обиженный судьбою подымет со временем доступное ему оружие в защиту других, обездоленных жизнью, и тогда я недаром проживу на свете, изувеченный старый солдат…»

Петру приходится преодолевать ущербность, принесенную слепотой. И путь к преодолению открывается в радости творчества. Слепой Петр становится музыкантом.

В этом близость повести Короленко к миру внутренних переживаний Островского. Но этим близость и исчерпывалась. Далее начинался творческий спор между Островским и Короленко.

И, вероятно, ведя этот спор, Островский с такою заинтересованностью слушал в 1928 году «Слепого музыканта». Это было накануне полной потери зрения. Островский просил жену перечитывать ему отдельные места по нескольку раз.

Самый образ Петра мог быть ему только враждебен.

Слепота озлобила Петра. Она отдалила его от людей. С озлобленностью и отчуждением борется не сам Петр; их гасят в нем старый Максим, мать Петра - люди, которые могут бороться за него, лишь преодолевая его сопротивление.

И победа Петра - его первый концерт - описана так:

«Через минуту над заколдованной толпой в огромной зале, властная и захватывающая, стояла уже одна только песня слепых…

…В ней было все то, что было и прежде, когда, под его влиянием, лицо Петра искажалось и он бежал от фортепиано, не в силах бороться с разъедающей болью. Теперь он одолел ее в своей душе и побеждал души этой толпы глубиной и ужасом жизненной правды…. Это была тьма на фоне яркого света, напоминание о горе среди полноты счастливой жизни…»

Послом от несчастных вошел Петр Попельский в концертный зал, вошел в искусство.

Но Островский, задумывая тогда своего Корчагина, хотел говорить от имени счастливых. Корчагину не нужен был Максим, который вводил бы его в жизнь за ручку. Напротив, если уж говорить о сродстве замыслов Островского с повестью Короленко, то в самом Корчагине было куда больше от бойца Максима, чем от ожесточившегося на людей и (потому именно!) утрачивающего волю к борьбе слепого Петра.

Принимая близкое и споря с чуждым и устарелым, искал он своих, новаторских путей в литературе, шел к своей книге.

Реалистическая, жизнеутверждающая линия великой русской литературы продолжена творчеством Островского.

В рукописи Островского обнаружен любопытный отрывок из шестой главы второй части, не вошедший в напечатанный текст. Мы помним эту главу. Лето 1924 года. В Москве, на VI Всероссийском съезде комсомола - том самом историческом съезде, на котором Коммунистический союз молодежи принял славное имя Ленинский, - встречаются делегаты Рита Устинович, Аким, Панкратов, Окунев, Жаркий, Павел Корчагин…

Островский писал: «Никогда более ярко, более глубоко не чувствовал Корчагин величия и мощи революции, той необъяснимой словами гордости и неповторимой радости, что дала ему жизнь, приведшая его как бойца и строителя сюда, на это победное торжество молодой гвардии большевизма».

И вот после заседания съезда на московской квартире Риты Устинович собрались друзья. Они оживленно беседовали, вспоминали прошедшие годы. И там Николай Окунев сказал:

«- Такой революции, как наша, мир не видел, а книг о ней, где бы молодая гвардия была показана, еще нет… Книга могущественнее армии агитаторов; она проникает в самые глухие уголки, ее читают, она оставляет след в сознании, и если она ярка, если ее написал большевик, то она будет служить революции.

Вот мы здесь друг на друга похожи, - продолжал он горячо, - у каждого шесть-семь лет революционной работы, почти все дрались на фронтах. Вот написать бы хоть об одном с его малых лет и до последних дней, и чтоб книга эта была огнем каленная. О ком бы в ней ни писалось, кто бы ни взят был героем, но это рассказ будет не только о нем, - обо всей нашей братве, о большевистской комсе.

Кто-то заметил:

Да, но для этого нужна большая подготовка, нужен большой культурный уровень, знание литературы и языка, а из десяти нас - девять рабочих с начальным образованием, а то и самоучки. Этой преграды не переступишь в один день. Этот Перекоп в одну ночь штурмом не возьмешь.

Николая Окунева энергично поддержала Рита Устинович.

Все же Окунев прав, - сказала она. - Написать книгу, имея одно лишь желание, без высокого культурного уровня, конечно, невозможно. Но этот культурный рост происходит у нас с невиданной быстротой. Революция - такая школа, с которой не сравнится ни один университет… Я глубоко убеждена, друзья, что в ближайшие же годы комсомол выдвинет из своей среды мастеров слова и они расскажут в художественных образах наше героическое прошлое и не менее славное настоящее. Кто знает, может быть, один из здесь присутствующих зарисует и нас острым пером…»

Все эти рассуждения о возможной будущей книге, не вошедшие в напечатанный текст «Как закалялась сталь», перекликаются с другими, которые нам известны уже из самой книги.

Комсомол выдвинул из своей среды такого писателя. Острым и вдохновенным пером своим он рассказал о героическом прошлом, в художественных образах воссоздал подлинных героев нашего времени, показал их жизнь, начиная с малых лет и кончая последними днями. Островский осуществил мечту Окунева, Устинович, Середы и Андрощука и написал книжку, «огнем каленную», в которой ярко и правдиво рассказал о Павле Корчагине и Рите Устинович, о Сереже и Вале Брузжак, об Акиме и Климке, о Николае Окуневе и о Тале Лагутиной, об Иване Жарком и о Лиде Полевых, о Тае Кюцам и о Гале Алексеевой, - о жизни целого поколения молодежи, начиная с предреволюционных годов и кончая годами первой сталинской пятилетки.

Когда определилась большая судьба Корчагина и он начал свою самостоятельную жизнь, автор и сам, в свою очередь, старался не отстать от Корчагина, быть достойным его во всем Островский как бы соревновался с Корчагиным, потому что и для него самого собственный герой его стал возвышающим примером.

Корчагин так бы не поступил, - сказал он однажды, когда, терзаемый внезапно обострившимися болями, не мог выполнить одно данное им обещание. - Корчагин сдержал бы свое слово.

Писатель, согревший созданный им образ теплом собственной жизни, сам согревался у разожженного им яркого костра. Он не раз в трудную минуту призывал на помощь героический образ Павла Корчагина.

Таковы в данном случае взаимоотношения автора и героя. В их идейно-нравственном единстве рождалась та светлая всепобеждающая сила, перед которой отступали темные силы мучительного недуга. Это единство является неотъемлемым качеством нового типа писателя - писателя социалистического, активного участника созидательного труда своего народа.

Наша действительность родила и вырастила Николая Островского не только как автора талантливых произведений, но и как героический образ нашего современника, слитный образ Островского - Корчагина, сознание и характер которого формировались в условиях нового, социалистического общественного бытия.

Для того чтобы показать Корчагина, Островскому не нужно было ни становиться на романтические ходули, ни абстрагироваться и добавлять что-либо к своей собственной жизни, обогащать ее, она была достаточно богатой. Не нужно было мудрить над тем, как привести себя к «общему знаменателю», стать похожим на своих сверстников; он и так был неотделим от них.

Островский писал Чернокозову:

«Ведь мы с тобой типичные представители молодой и старой гвардии большевиков».

Процесс творчества состоял в том, чтобы выявить это типичное.

«Есть замечательные ораторы, - говорил Островский. - Они умеют хорошо фантазировать и звать к прекрасной жизни, но сами не умеют хорошо жить. С трибуны они зовут на подвиг, а сами живут, как трусы. Представьте себе вора, который зовет к честной жизни, говорит, что нехорошо воровать, а сам смотрит, у кого из слушателей удобнее всего стащить бумажник. Или представьте дезертира, сбежавшего во время боя и агитирующего бойцов итти на фронт. К такому бойцы не знают пощады. Существуют и среди писателей люди, у которых слово расходится с делом. Это несовместимо со званием писателя».

80 лет исполняется роману «Как закалялась сталь» , 1935 г.

Николай Алексеевич Островский родился 29 (16 по старому) сентября 1904 года в Украине: с. Вилия, Волынской губернии, на западной границе Российской империи. Население с. Вилия было многонациональным: здесь мирно жили украинцы, русские, белорусы, поляки, евреи, чехи, эстонцы, латыши. (Украина, Ровенская область, Острожский район, с. Вилия. Сейчас в доме, в котором он жил находится музей Островского).

«Как закалялась сталь» - автобиографический роман, написан в стилистике социалистического реализма (соцреализм - мировоззренческий метод художественного творчества, использовавшийся в искусстве Советского Союза, а затем и в других социалистических странах, внедрявшийся в художественное творчество средствами государственной политики, в том числе цензурой, и отвечающий решению задач построения социализма).
Роман был одобрен в 1932 году партийными органами в литературе и искусстве. В нем изображены события эпохи гражданской войны, годы восстановления народного хозяйства и социалистического строительства.

История написания

В конце 1930 года тяжело больной Николай Островский начинает писать роман «Как закалялась сталь». Изначально текст романа писался Островским от руки, однако, по причине болезни строка находила на строку, разбирать написанное было трудно, темпы написания не удовлетворяли писателя. Однажды он попросил ассистентку взять картонную папку и прорезать в ней полосы размером строки, так родилась мысль о транспораторе. Техника пользованием транспоратором совершенствовалась с каждым днем, сначала в транспоратор вкладывали по листику, потом стали вкладывать сразу пачку бумаги. Работал автор по ночам в тишине, исписанную страницу нумеровал и сбрасывал на пол. Через какое-то время рука стала болеть и отказала. С этого момента роман стал писаться под диктовку. Диктовал он медленно, отдельными фразами, с большими перерывами между ними. В связи с резким ухудшением здоровья писатель переезжает на юг к морю, где продолжает работу над произведением. Вторая часть романа полностью пишется под диктовку и заканчивается к середине 1932 года.
Посланная в журнал «Молодая гвардия» рукопись получила разгромную рецензию: «выведенные типы нереальны». Однако Островский добился вторичного рецензирования рукописи, относительно которой была дана установка партийных органов.
В апреле 1934 года журнал «Молодая гвардия» начал публиковать роман Островского; в ноябре того же года первая часть вышла отдельной книгой, за ней вышла и вторая часть.
Полностью роман был опубликован в 1935 году и сразу приобрёл большую популярность. После издания Островский пишет: «Книга издана, значит признана! Значит - есть для чего жить!».

Краткое содержание

Автобиографический роман Николая Островского разделен на две части, каждая из которых содержит по девять глав: детство, отрочество и юность; затем зрелые годы и болезнь.
В школьные годы Павку Корчагина выгоняют из школы за хулиганство. Он начинает работать и окунается в глубину, на дно человеческой жизни. Когда в город пришла новость о том, что царя больше нет, Павел прячет от шефов свое первое оружие. Тут герой видит все ужасы переворотов: погромы, грабежи и убийства.
Увиденные ужасы оставляют неизгладимое впечатление, и мальчик рвется к бою. Павел встречает матроса Жухрая, который посвящает Павку во все дела:«У тебя, Павлуша, есть все, чтобы быть хорошим бойцом за рабочее дело, только вот молод ты очень и понятие о классовой борьбе очень слабое имеешь». Павка действительно умел хорошо драться и имел не плохое физическое развитие, что помогает ему спасти Жухрая от конвоя. Через некоторое время и самого Павлика ловят петлюровцы, которые решают его убить. Павке нечего терять, и он ускользает из-под конвоя. Спастись ему помогает девушка, в которую Павка был влюблен.
Павел участвует в гражданской войне, после чего возвращается в свой городок, где становится активистом первой комсомольской организации. Герой романа пытается затащить в организацию Тоню, но его планы проваливаются, хотя она и разделяла многие взгляды Павки. Тяжелая работа Павла серьезно влияет на его здоровье.

Во второй части романа у Корчагина появляется новая любовь – Рита Устинович. Он был назначен ее помощником и считал ее своим товарищем. Не в силах совладать со своим чувством, Павел Корчагин отказывается от встреч с Ритой, обучающей его политграмоте. Павел принимает участие в строительстве узкоколейки. Комсомольцам на стройке приходилось не легко: зима, четыре смены, отсутствие еды, одежды и обуви. Во время работы Павел падает замертво из-за тифа. Близкие друзья ничего о нем не могут узнать и решают, что Павка погиб.
Но некоторое время спустя Корчагин снова возвращается к своей деятельности и работает в цеху, где наводит порядок.
Из-за своей деятельности Корчагин очень много повидал мук, страданий смертей. Он видел, как убивают и убивал сам. Это заставляет его ценить жизнь и понимать, что она у него одна. Все партийные приказы Павка выполняет послушно, для него это повседневный быт, простая жизнь. Он борется против всех противников партии.
После смерти Ленина Павел получает реальное партийное продвижение. Однажды он оказывается в Большом Театре рядом с Ритой. Да, да, с той самой Ритой Устинович в которую он влюбился будучи телохранителем и товарищем. Павел рассказывает ей, что был в нее влюблен, и что это стало причиной того, что должность была оставлена. Но у Риты уже есть друг и дочь, а Павка серьезно болен. Его отправляют в санатории ЦК, тщательно обследуют. Однако тяжёлая болезнь, приведшая к полной неподвижности, прогрессирует., с болезнью борются лучшие врачи, но все безрезультатно… Корчагин начинает писать, рассуждая о прожитой жизни. Он понимает, что его существование было не зря, что его силами менялась жизнь людей, а самое главное, что «на багровом знамени революции есть и его несколько капель крови».
Цитаты из книги
"Самое дорогое у человека - это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь, все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-нибудь трагическая случайность могут прервать её".
Человек управляет привычкой, а не наоборот.
Если привычка сильнее человека, зачем тогда жить?
Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее полезной.
Если ваши мысли продолжить, то надо будет признать недопустимым смех и вообще проявление жизнерадостности во время, скажем, войны. Но в жизни этого не бывает. Трагедии там, где полоска фронта. Но даже там смеются. А в дали от фронта жизнь все та же: смех, слезы, горе и радость, жажда зрелищ и наслаждений, волненье, любовь...
И он, солдат, убивает для того, чтобы приблизить день, когда на земле убивать друг друга не будут.
Слова, Тая, не доказательство. Тебе остается одно: поверить, что такие, как я, не предают своих друзей... только бы они не предали меня.

Факты

Роман и его герой Павел Корчагин пользуются большой популярностью в Китае.
В Москве есть улица Павла Корчагина - редкий случай названия улицы в честь литературного персонажа.

Отзывы о книге

… Возможно, я рискую оказаться в поле критики тех, кто живет сегодняшним днем и считает Корчагина фанатиком. Да, вреда он причинил много. Но все-таки умение сражаться (в широкой трактовке этого слова), поступательное движение к поставленной цели - все это достойно того, чтобы знать историю Павки Корчагина. Уверен, многим это пригодится и в нашей жизни.

… Думаю, книга не для современного поколения. Просто не поймут. Не на тех истинах воспитаны, к сожалению. У них была идея, которой сейчас нет у молодежи.

… Да, сейчас эту книгу молодежь вряд ли поймет, хотя в ней есть много полезного и для нынешнего времени, и не просто полезного, а очень актуального.

По совету матери прочёл добротный роман "Так закалялась сталь" Николая Островского. Для меня не идеальная книга, треть повествования в которой навевало скуку. Почему же? Увы, выступления коммунистов меня не вдохновило, потому что я толком не знаю ничего про коммунизм.
… Своим примером Павел учит нас, читателей, никогда не сдаваться, до последнего бороться за жизнь. И даже когда кажется, что всё - конец, что дальше пути нет, нужно задать себе вопрос: "Все ли я сделал? Может я могу быть в чем-то полезным?" Книга небольшая, прочитать её можно за пару дней. Рекомендую всем к прочтению, не пожалейте пару вечеров!
… Однозначно советую прочитать всем, но не в школьном возрасте, мне кажется в 15- 17 лет это не раскроется так, чтобы проникнуть, понять, почувствовать ту атмосферу, партийную идею. Впервые прочитала эту книгу в 12 лет, она меня не зацепила. В 18 лет я ее открыла для себя совершено по-новому.
…Эта книга, в которую нужно вникнуть, вжиться, принять в сердце, и понять так, как хотел донести ее автор. После прочтения, на многие вещи вы будете смотреть совсем по-другому. Возможно, кто-то из вас просто не поймет и найдет книгу скучной и тусклой, а для кого-то она перевернет его внутренний мир. Лично меня эта книга изменила полностью. Я иначе думаю, иначе рассуждаю, заново влюбляюсь в жизнь, и просто живу и наслаждаюсь каждым мигом.
… Читать сейчас эту вещь не вижу смысла. Мне кажется писатель, создавая свое произведение, подстраивался под время и нравы. Он стремился сделать так, чтоб книга его стала узнаваемой. И добился своего. Книга была, можно сказать культовой.
…Советую всем, особенно молодым людям (мне самому 21), прочтите и вы не пожалеете об этом, и возможно, как меня, книга заставит вас задуматься - действительно ли у вас бывают такие проблемы, из-за которых стоит расстраиваться. Я имею в виду то, что читая, например, как человек в рваной обуви по 12 часов работает под проливным дождем, а потом идет на ночлег в каменное здание без отопления, где его постелью является солома, постеленная на бетонный пол. И так продолжается изо дня в день, ты понимаешь, что твоя работа и учеба не так уж и тяжела, а жизнь не так уж и скучна... В общем, книга сильная - советую.

Экранизации романа

Первая экранизация книги Николая Островского - фильм «Как закалялась сталь» - вышел в 1942 году, в тяжёлое время Великой Отечественной войны. Тогда главный герой романа Павел Корчагин призван был вдохновить на подвиги советских людей, ведущих борьбу с нацистскими захватчиками. Его образ воплотил актёр В. Перист-Петренко. Сразу же после съёмок в фильме он ушёл на фронт и в этом же году погиб.
В 1957 году вышла совместная режиссёрская работа Владимира Наумова и Александра Алова «Павел Корчагин», в которой главного героя сыграл Василий Лановой.
В1973 году режиссёром Николаем Мащенко был создан шестисерийный телефильм «Как закалялась сталь», в котором образ Корчагина воплотил на экране Владимир Конкин. Павка в исполнении Конкина отличался от прежних экранных Корчагиных большим лиризмом, романтичностью и интеллигентностью.
В 2000 году 20-серийный телевизионный фильм «Как закалялась сталь», снятый китайскими кинематографистами на Украине, был признан в Китае лучшим сериалом года. В роли Корчагина снялся украинский актёр Андрей Саминин

Николай Алексеевич 27 сентября 1935 года писал: «Угроза войны чёрным вороном носится над миром. ...Душно в Европе. Пахнет кровью. ...Мир лихорадочно вооружается». Он предупреждал 6 апреля 1936 года: «Было бы предательством забывать о том, что нас окружают злейшие кровавые враги. Фашизм бешено готовится к войне против Советского Союза». И он говорил по радио так: «Когда грянет гром и настанет кровопролитная ночь, я глубоко уверен, что на защиту родной страны встанут миллионы бойцов — таких, как Павел Корчагин». Это свершилось…

Советский молодой солдат

Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, призывая «бережно относиться ко всему, что связано с Великой Отечественной войной», писал: «Я много раз видел, как солдаты подымались в атаку. Это нелегко — подняться в рост, когда смертоносным металлом пронизан воздух. Но они подымались! А ведь многие из них едва узнали вкус жизни: 19—20 лет — лучший возраст для человека — всё впереди! А для них очень часто впереди был только немецкий блиндаж, извергавший пулемётный огонь».

Отвечая на вопрос, почему мы победили, Г.К. Жуков сказал: «Мы победили потому, что у нас был лучший молодой солдат. ...Да, когда война пошла вовсю, когда мельница заработала, всё решил молодой, обученный, идеологически подготовленный солдат».

Этот молодой солдат был воспитан на книгах Николая Островского. Писатель-фронтовик Э. Казакевич свидетельствовал: «Люди, воспитанные на книге Островского, вступили в Великую Отечественную войну подготовленными, рвущимися к подвигу. Образ Николая Островского и его героя стал одним из важных элементов воинского воспитания».

На фронт ушли 3 миллиона 500 тысяч комсомольцев. Три года назад я просмотрел весь список Героев Советского Союза. И с удовольствием убедился, что ребята моего, 1925 года рождения выдвинули Героев не меньше, чем родившиеся в другие годы. А в живых осталось немного. Главное время их смерти — с июля по октябрь 1943 года, тогда мы участвовали в ожесточённых наступательных сражениях, гнали врага на Запад.

Злобные тявканья

У нас есть деятели из зловонной «пятой колонны», которые с зубовным скрежетом воспринимают Великую Победу над фашизмом и тех славных героев, которые отдали свои жизни ради свободы и величия Отчизны.

Литературовед И. Кондаков утверждал, что «культ Корчагина вводился принудительно» (какая глупость! — А.О.) и рухнул «на закате тоталитаризма». Воинствующему мещанину из «пятой колонны» К. Поливанову противны «героизм и самоотверженность», он отразил возмущение испуганных либеральных «образованцев» самой постановкой вопроса о возвращении в школьную программу романа «Как закалялась сталь».

Он выдал чудовищный перл: «То, что роман плохой, скучный и ни для какой истории, кроме истории отупления мозгов, не нужен, почти очевидно». Этот вывод трусливого, злобного человека, насквозь отуплённого ненавистью к советскому строю, основан на признаниях «ниспровергателей» типа Н. Климонтовича, который считает, что ему «немало повезло в жизни»: он «никогда, во всю свою мятежную юность, не читал романа слепого советского писателя Николая Островского «Как закалялась сталь».

О «мятежной» юности Климонтовича свидетельствует то, что он родился в московской профессорской семье, окончил МГУ, сотрудничал с нью-йоркской антисоветской газетой «Новое русское слово», потом стал работать обозревателем газеты «Коммерсантъ-Daily», «Общей газеты» и т.д.

Этот невежда хвалится тем, что он не читал книг Островского и вместе с тем твердолобо уверен в своём праве высокомерно хулить его героев. Такова тлетворная мораль тех компрадоров, которые готовили идеологическую почву для развала СССР, а сейчас хотят развалить и Россию.

В 1936 году Островский прозорливо говорил об их предшественниках: «Есть у нас и «литературные жучки», для которых нет никаких авторитетов. О виднейших писателях нашей страны они говорят с пренебрежением, для всех у них есть клички и куча недоброкачественных анекдотов, сплетен и прочего мусора. Это уже не просто болтуны, это хуже. С этими разносчиками сплетен и слушков мы должны повести беспощадную борьбу».

Н.А. Островский и Великая Отечественная война

Роман «Как закалялась сталь» издали в блокадном Ленинграде, экранизировали в 1942 году. Книги Островского вызвали острые раздумья у Зои Космодемьянской, принимавшей решение стать партизанкой. Мать героя Е.Н. Кошевая вспоминала: «Впервые книгу «Как закалялась сталь» Олег прочёл на украинском языке, будучи учеником 6-го класса. ...Узнав из романа «Как закалялась сталь» любимые книги Корчагина, Олег прочёл их все, в том числе и книгу «Овод». ...Вторично Олег прочёл обе книги Н. Островского на русском языке, будучи учеником 9-го класса, весной 1942 года».

Самый юный Герой Советского Союза Валя Котик жил в тесно связанном с Николаем Островским городе Шепетовка (прах героя похоронен здесь в городском парке). В 1943 году он стал бойцом партизанского отряда. За отвагу в борьбе с захватчиками Валентину Александровичу Котику посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

В феврале 1944 года на пленуме Союза советских писателей Н. Тихонов в своём докладе отметил, что у наших бойцов «Как закалялась сталь» стала «своего рода евангелием… Её читают и перечитывают во всех ротах и батальонах».

24 марта 1944 года лейтенант Деревенский прислал письмо из воинской части, которая уже неделю вела «бои на подступах к родной для Павла Корчагина исторической Шепетовке»: «Посылаем вам номера нашей маленькой красноармейской газеты, выпущенной в трудных условиях передней линии фронта. Отрывки из произведений Николая Островского вдохновляют наших бойцов в боях за Шепетовку. Нам пришлось откопать томик произведений Н. Островского буквально из-под земли, где он более двух лет был спрятан от гитлеровцев местными учителями, — сделать перевод с украинского языка на русский».

Писатель Борис Полевой во время обороны Сталинграда как-то ночью заглянул в расположение одного из передовых батальонов, занимавших оборону в подвале дома в районе завода «Баррикады». Бойцов батальона он застал у костра: «Все слушали, сидя в напряжённых позах, стараясь не пропустить ни одного слова. А слова тонули в частом грохоте дальних и близких разрывов, в треске автоматных очередей. ...Читали роман «Как закалялась сталь». Когда разговорились, бойцы пожаловались, что книга эта одна на весь полк. Для удобства чтения её разорвали на несколько частей и в редкие часы боевого отдыха читали, передавая друг другу листы по мере прочтения».

А вот как написал 8 марта 1942 года Б. Керстенс с Западного фронта: «В спокойные часы собирались в шалашах и вели задушевные разговоры. Вспоминали любимых героев, и часто слышалось дорогое имя Павла Корчагина. Формируясь, наше поколение не могло пройти мимо Корчагина».

Немного о его истоках

Галина Ивановна Храбровицкая, директор Государственного музея — гуманитарного центра «Преодоление» им. Н.А. Островского, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры, подчеркнула: «Николай Островский стал символом тех вершин человеческого мужества, на которые способен подняться человек. Смертельно больной, слепой, абсолютно неподвижный — в течение 9 лет из 32 прожитых — Николай Островский не только сопротивлялся болезни, отнимающей у него год за годом по частям здоровье, но и сумел в столь трагических обстоятельствах постоянно учиться, развивая природные способности, которыми был щедро одарён».

Николай Алексеевич Островский родился 29 сентября 1904 года в селе Вилия Волынской губернии (сейчас — Ровенской области Украины). Дед его, Иван Васильевич Островский, в звании унтер-офицера сражался на Малаховом кургане при обороне Севастополя во время Крымской войны (1853—1855 гг.). Отец, Алексей Иванович, в чине унтер-офицера участвовал в Балканской войне 1877—1878 гг., за боевые подвиги был награждён двумя Георгиевскими крестами.

Николай Островский любил отца и гордился им. По словам Екатерины Алексеевны, сестры писателя, отец рассказывал им о мужестве и героических подвигах русских солдат в Болгарии «при обороне Шипки и Плевны, участником которой был он сам. Эти рассказы оказывали, без сомнения, большое влияние на впечатлительного мальчика».

То, что с малых лет Островский гордился своими дедом и отцом, потомственными военными, может объяснять его тягу к военной службе. Он ещё мальчиком дважды убегал на фронт. «Ведь я по призванию человек военный», — признавался он писательнице В. Дмитриевой. И добавлял, что, не случись с ним эта «проклятая болезнь», он бы стал не писателем, а военным. Островский обрадовался, когда в 1936 году его зачислили в Политуправление Красной Армии со званием бригадного комиссара. Надев комиссарскую гимнастёрку, он говорил: «Теперь я вернулся в строй и по этой, очень важной для гражданина Республики линии».

Комсомол и труд

В 1919 году Н. Островский вступил в комсомол, добровольцем ушёл на фронт, в 1920 году подо Львовом его тяжело ранили. После демобилизации из армии он стал помощником электромонтёра в Киевских мастерских железной дороги. Осенью 1921 года работал на строительстве узкоколейной ветки для подвоза дров в Киев. Здесь, спасая лесосплав, Николай бросился в холодную воду, сильно простудился, схватил ревматизм, заболел тифом.

В 1922 году восемнадцатилетнего Островского отправили на пенсию. В 1923—1924 годах он был военным комиссаром Всевобуча. Позже стал секретарём райкома комсомола в Берездове и Изяславе, секретарём окружкома комсомола в Шепетовке. Эта работа требовала хорошего понимания насущных запросов людей, умения словом и делом воздействовать на их настроение. С полнейшей самоотдачей и юношеским максимализмом он посвятил всего себя работе с молодёжью.

Островский стал примерным вожаком и организатором первых комсомольских ячеек в сёлах пограничных тогда районов Украины. Несмотря на свою тяжкую болезнь, он участвовал в борьбе ЧОНовских отрядов с вооружёнными бандами.

Вот его признание: «Никогда я не был ленивым». Лень в его представлении — страшная болезнь, от которой надо лечить. Он был убеждён, что работать можно в самых тяжёлых, самых отвратительных условиях: «Не только можно, но и нужно, если нет иной обстановки». Считал так: «Самый счастливый человек — это тот, кто, засыпая, может сказать, что день прожит не напрасно, что он оправдан трудом». Островский утверждал: «Труд — прекрасная вещь. В труде забываются все огорчения, грусть о неисполнившихся надеждах и многое другое, чему нельзя давать воли человеку нашего времени». Он говорил: «Труд — это благороднейший исцелитель от всех недугов. Нет ничего радостнее труда».

Как учился Николай Островский

Ещё до школы Николай научился читать и писать. У него была великолепная память, церковно-приходскую школу он окончил с похвальным листом в начале 1913 года, когда ему ещё не было девяти лет. В Шепетовке в 1917 году он поступил во второй класс начального училища, переименованного в двухклассное народное училище, и окончил его в 1918 году. По его инициативе здесь создали литературный кружок, выпускали рукописный журнал «Цветы юности». Осенью 1918-го Николай поступил в высшее начальное училище, преобразованное в единую трудовую школу, окончил её в 1921 году. Он был членом редколлегии стенной газеты, очень любил музыку, любил петь.

Директор высшего начального училища В.К. Рожановский писал: «Силами учащихся ставились спектакли. Островский пел в хоре и принимал участие в постановках... Коля был отличник по всем предметам. Очень способный, серьёзный, любимец всего коллектива школы, как учителей, так и учащихся. Среди учащихся пользовался большим авторитетом. Коля — бессменный член редколлегии стенной газеты. Большая половина газеты была заполнена статьями Коли Островского».

Соученица Николая в высшем начальном училище М. Нижняя вспоминала: «Я знала Островского с 1918 года. ...Он казался старше своих лет, был развитым, любознательным, умел задавать учителям очень серьёзные вопросы. ...Вообще стоял на голову выше всех». Школьная подруга Островского Л.А. Борисович (прототип Тони Тумановой), учительница в Хмельницкой области, вспоминала: «Все девушки класса просто любили Колю. Он нас никому не давал в обиду. Настал день выпуска нашего класса... Учителя писали нам характеристики. Коле Островскому пророчили известное будущее». Борисович призналась: «В жизни такого дорогого друга, каким был для меня Николай Островский, больше мне встретить не пришлось. В 1935 году Н. Островский прислал мне на память произведение с надписью: «Любимому другу моей юности».

Членом партии Николай стал в 1924 году, в 1927-м поступил на заочное отделение Коммунистического университета. Став инвалидом, Островский особенно много читал, познакомился со многими выдающимися художественными произведениями. Он упорно готовился к писательскому делу, хорошо понимая, что без высокой культуры, без должного освоения секретов литературного мастерства не создашь произведения, заслуживающего внимания читателей. Поистине героические усилия помогли ему добиться того, что в его труднейшем положении, казалось, было невозможным.

Михаил Исаковский писал: «Николай Островский стал знаменитым писателем вовсе не потому, что он был инвалидом, а потому, что он оказался очень талантливым человеком. ...Островский нашёл в себе силы учиться, повышать свои знания, свой культурный уровень. Он стал образованным человеком и, в частности, хорошо понял, что такое литература и что он сам может дать ей. Если бы ничего этого не было, Островский не написал бы своих книг, хотя бы и очень хотел написать».

История создания романа «Как закалялась сталь »

М.Я. Пуринь, сотрудница газеты «Правда», сообщила: «В конце 1926 года... Николаю предстояло решить сложный и трудный вопрос: как жить, чтобы быть полезным для общества?» Она «вспомнила, как красочно рассказывал он боевые эпизоды из своей жизни. А почему бы ему не написать об этом? Николай согласился с моим предложением».

В 1927 году Островский потерял способность двигаться, в начале 1929-го ослеп. Он стремился и в этом, казалось бы, безнадёжном состоянии сделать жизнь полезной для других. Осенью 1927 года Островский начал писать автобиографическую «Повесть о «котовцах». Впоследствии он называл её «самым первым вариантом будущей книги «Как закалялась сталь».

Для облегчения трагической судьбы Островского много сделали в решении бытовых проблем и издательских забот коммунисты И. Феденев, А. Жигирева, П. Новиков и другие — люди высокой нравственности, несгибаемые борцы за социальную справедливость. Хрисанф Чернокозов, член бюро крайкома партии, и А. Жигирева станут для него особенно дорогими людьми, в годы тяжёлой болезни они будут поистине его опорой.

Жигиреву за революционную работу осудили на вечное поселение в Сибирь, освободили её уже после свержения самодержавия. Она познакомилась с Островским в 1928 году и стала верным другом до его смерти. Он подарил ей экземпляр книги «Как закалялась сталь» с надписью: «Милой, родной, любимой моей Шурочке от «младшего братишки» и друга». Заметив блестящие способности Островского как рассказчика, Жигирева «советовала ему заняться литературным трудом».

В 1930 году слепой, неподвижный Островский стал работать над романом «Как закалялась сталь». Он диктовал текст книги многим «добровольным секретарям».

Жигирева в 1931 году получила от Островского главы романа, перепечатанные на машинке. Она вспоминала: «Я читала рукопись и плакала. Коле я написала: «Я не литератор, но роман твой до души доходит».

Феденев поведал: «Роман произвёл на меня огромное впечатление. Прочитав рукопись, я отнёс её в издательство «Молодая гвардия». В нём рукопись получила разгромную рецензию: автор «не справился со своей задачей», «выведенные им типы нереальны, рукопись не может быть принята к печати». Феденев настоял на повторном рецензировании.

Заместитель главного редактора журнала «Молодая гвардия» М. Колосов писал: «Не соглашаясь с отрицательной рецензией, полученной в издательстве «Молодая гвардия», Феденев сказал, что издательство решило передать рукопись на вторую рецензию мне и просят меня дать своё заключение. ...Я читал рукопись не отрываясь. С первых страниц меня покорила та сила жизненной правды, которая в искусстве достигается не хаотичным нагромождением фактов, а умением вести рассказ и точно воспроизводить диалектику душевной жизни героя. ...В тот же вечер я позвонил Анне Караваевой — ответственному редактору журнала — и написал отзыв для издательства».

Первую часть романа «Как закалялась сталь» журнал «Молодая гвардия» напечатал в 1932 году, вторую — завершил в 1934-м. В октябре 1936 года Островский поделился своими планами в беседе с корреспондентом «Правды»: «Я хочу написать книгу для детей. Затем фантастический роман. А затем последний том «Как закалялась сталь» под названием «Счастье Корчагина».

Кто написал «Как закалялась сталь»

Авторы ряда публикаций, стремясь любым способом компрометировать Островского, внушают ложь о том, что он не сам писал роман. Английские журналисты сначала не поверили в его реальную жизнь и заявили, что книгу «Как закалялась сталь» писала бригада опытных писателей в пропагандистских целях. Когда же они познакомились с писателем, то признали свою ошибку, написав: «Бедный Островский обладал чем-то большим, чем просто умением. Он был в известном смысле гением».

Но российские либералы не признаются в своей ошибке — конечно же, потому, что это была не ошибка, а результат злостного умысла. Профессор В. Мусатов в учебном пособии «История русской литературы первой половины ХХ века (советский период)» (2001 г.) пишет, что книга «Как закалялась сталь» «стала своего рода визитной карточкой Идеи, способной чудодейственно организовывать человеческую личность, и получила огромный читательский успех. Островский превратился в личность столь же легендарную, как и его герой». И тут же Мусатов объявил, что «сам процесс создания текста романа носил именно коллективный характер».

Откуда же это следует? Приводится рассказ М. Куприной-Иорданской: «Писатель Ленобль Генрих… мне говорил, что роман «Как закалялась сталь» делали семь человек. Авторский вариант романа был совершенно неудобочитаем. Я спросила Ленобля: «Зачем вы пошли на этот обман?» Он ответил: «Если бы не я, кто-нибудь другой это сделал». Значит, Ленобль был соавтором романа? Но как этому верить, если он, критик, не создал ни одного своего художественного произведения?

Виктор Астафьев писал, что Караваева и Колосов «ездили в Сочи к Николаю Островскому по заданию ЦК комсомола в творческую командировку, помогли больному и слепому автору дорабатывать рукопись будущей знаменитой книги». Но Колосов при жизни Островского ни разу не был в Сочи, а Караваева — лишь однажды, в 1934 году, проездом в Гагринский Дом творчества. Роман «Как закалялась сталь» в это время был завершён в рукописи. Глав, страниц, даже абзацев, написанных рукой А. Караваевой или М. Колосова, нет.

Когда литературовед Б. Дайреджиев призвал писателя Всеволода Иванова взять на себя «инструментовку», «техническую шлифовку и озвучение» книги, после чего «она станет в уровень с лучшими образцами социалистического эпоса», то Островский 11 мая 1935 года написал: «Мы, молодые писатели, только что вступившие в литературу, жадно учимся у мастеров мировой и советской литературы. Берём лучшее из их опыта. Они нас учат. А.С. Серафимович отдавал мне целые дни своего отдыха. Большой мастер передавал молодому ученику свой опыт. И я вспоминаю об этих встречах с Серафимовичем с большим удовлетворением.

Анна Караваева, будучи больной, читала мою рукопись, делала свои указания и поправки. …Из их указаний я делал выводы и своей рукой выбросил всё ненужное. Своей рукой! …Книга имеет много недостатков. Она далека от совершенства. Но если её вновь напишет уважаемый Всеволод Иванов, то чьё же это будет произведение — его или моё? Я готов учиться и у Всеволода Иванова. Но переделывать свою книгу должен сам, продумав и обобщив указания мастеров литературы».

Писатель ли Николай Островский?

За свои 32 года жизни Островскому досталось много тяжких болезней, безмерных страданий, и трудно представить, что после того, как он отдаст все силы, весь свой талант народу, найдутся литераторы, которые станут принижать его творчество. Они поносят идею социальной справедливости, традиции честного служения Родине, чему в первую очередь учили Островский и Корчагин.

Многоликий Е. Евтушенко, оболгавший Шолохова, «вечный придворный льстец любых наших властителей» (В. Бондаренко), заявил, что гениальный Булгаков «был заслонён при жизни несравнимым с ним по литературному таланту Н. Островским». Безнравственно плевать в Островского, используя имя Булгакова, над которым издевались идейные предшественники Евтушенко. И только он, умеющий извлекать для себя выгоды из любых обстоятельств, мог увидеть в романе «Как закалялась сталь» инструкцию по борьбе с «уклонистами» и прочими «врагами народа».

Л. Аннинский писал об Островском: «Никакой он не писатель в современном понимании слова. Он — святой. …Его книга — это житие атеистического святого. …А как писатель-соцреалист он реализовался в «Рождённых бурей». Вот там он писатель. «Как закалялась сталь» — это что-то другое: выше, ниже, «сбоку» — но другое» …он писал сначала историю молодёжной организации на Украине, ничего не придумывая. …Пытались из него сделать писателя и не могли понять: как это так, элементарная нескладуха… герои появляются в романе и тут же исчезают… Когда Островского втягивали в литературу, ему объяснили, что он — писатель. И он начал в этом качестве работать. Главное — это то, что Островский — проповедник, уникальный, потому что эта религиозная одержимость была при отсутствии Бога».

Однако нельзя доказать, что кто-то пытался сделать из Островского писателя. Надо ли было кому-то тратить какие-то усилия на то, чтобы «втянуть» его в литературу? Он сам, по своей инициативе, посвятил себя писательскому делу! И разве не могут соединиться в одном лице трагическая святость жизни, страсть к проповедничеству и профессия писателя? Это и сочеталось в Островском.

Если он начал работу над романом, не будучи писателем, то разве он не стал им, завершив его? Инженер А.Н. Степанов тяжело заболел, и в это время, используя свои наблюдения в пору обороны Порт-Артура в 1904 году, исследования историков, воспоминания участников боёв, написал роман «Порт-Артур», удостоенный Сталинской премии первой степени, и вошёл в число писателей. Французский писатель, лауреат Нобелевской премии Ромен Роллан назвал Н. Островского «первоклассным писателем».

Не заботясь о должной мотивировке, Аннинский объявил об «элементарной нескладухе» в романе «Как закалялась сталь». Но то, что герои появляются в нём «и тут же пропадают», не убеждает в справедливости этой неряшливой мысли. Например, в романе К. Симонова «Живые и мёртвые» тоже есть ряд «пропавших» персонажей. Это объясняется своеобразием художественного замысла и жизненного материала, положенного в основу произведения.

Либеральный компрадор Климонтович самодовольно изрекает: «Нынешнее поколение далеко отступило от культа инвалидов, каковые почти непременно были героями правильного социалистического реализма». Более чем странное утверждение!

Литература критического реализма показывала, как буржуазный строй жизни уродовал человеческую личность, прививал ей собственнические, эгоистические чувства. Литература социалистического реализма выдвигает на первый план активную, воздействующую роль человека, который участвует в преобразовании обстоятельств. Советские писатели концентрировали главное внимание на идейно-нравственном росте, духовном возвышении человека. Человек-борец, созидатель нового типа отношений между людьми, занял в литературе социалистического реализма основное место. Разве Павел Корчагин не относится к такому типу человека-борца?

Островский считал: «Человек делается человеком, если он собран вокруг какой-либо настоящей идеи». Несправедливая жестокость жизни формировала в Павке ценные качества борца, ненависть к белоручкам, к тем, кто живёт в роскоши за счёт трудящихся.

Ещё подростком Островский столкнулся с очевидной несправедливостью социального устройства жизни. Чтобы помочь семье, испытывающей нужду, он в 1915 году начал работать в буфете при железнодорожной станции Шепетовка. Потом вспоминал: «Мне двенадцать лет. Я работал мальчиком в кухне станционного буфета, познал на своей спине уже всю тяжесть каторжного труда при капитализме». Он стал читать «роман какого-то французского буржуазного писаки», в нём «самодур-граф... издевался над своим лакеем, изощряясь в этом как только мог».

При чтении книги своей маме Коле стало невмоготу: «И вот, когда граф ударил лакея по носу так, что тот уронил на пол поднос, — вместо того чтобы лакею униженно улыбнуться и уйти, как было у автора, я, полный бешенства, начал крыть по-своему... «Тогда лакей обернулся до етого графа да как двинет его по сопатке! И то не раз, а два, так что у графа аж в очах засветило...» «Погодь, погодь! — вскрикнула мать. — Нет там этого!» Я с бешенством бросаю книжку на пол и кричу: «А если и нет, то зря! Я б ему, негодяю, все рёбра переломал бы!» Островский заключил, что он именно «мечтал о таком лакее, который даст сдачи графу».

Павка был зол на Лещинского потому, что он «барышня в штанах, панский сыночек, ...богатый и ему всё можно», а Павке «на его богатство плевать; ежели затронет как-нибудь, то сразу и получит всё сполна». Островский считал: «Самое дорогое в жизни — быть бойцом, а не плестись сзади», жизни без борьбы для него нет: «На кой чёрт она мне сдалась, если только жить для того, чтобы существовать! Жизнь — это борьба».

Островский сначала называл «Как закалялась сталь» повестью. Колосов известил: «Мы назвали эту вещь романом, он настаивал на повести. Впоследствии, однако, Островский согласился с нашим определением жанра». Действительно, богатое жизненное содержание этого произведения вылилось в форму романа. В нём с незаурядной художественной силой раскрыты существенные социальные противоречия того времени и его неповторимое нравственное содержание. В центре произведения стоит романный герой, раскрывающий главные черты молодёжи первых революционных лет. В романе показаны становление и закалка характера Корчагина, его непрерывное развитие, возмужание.

Одни исследователи произведение «Как закалялась сталь» считают социально-психологическим романом, другие — с большим правом — исповедальным романом о воспитании, о политическом и моральном взрослении и возмужании молодого человека. «Как закалялась сталь» продолжает традиции романа воспитания, в котором замысел определяется идеей изменения человека. Это не противоречит мысли: «Как закалялась сталь» — это классическая житийная литература» (В. Смирнов).

Нравственно чистый Павел Корчагин с очень волевым, целеустремлённым характером — человек благородной идеи, самоотверженный, яростный борец за справедливую жизнь. Островский, создавая роман, стремился превратить то, что он пережил, передумал, перечувствовал, в уроки жизни для читателей, особенно молодых. Художественное единство произведению придало изображение жизнеспособности Корчагина. Это роман-исповедь, хотя повествование ведётся не от первого лица.

При освещении этой проблемы надо учитывать присущие Островскому и ряду его героев коллективизм, слитность «я» и «мы», богатство и благородство авторской личности, что в немалой степени обеспечило высокую художественность и сильнейшее воздействие романа «Как закалялась сталь» на читателей.

Герой и обстоятельства

Островский много внимания уделил обрисовке тех условий жизни, которые формировали характер Корчагина. В романе В. Кина «По ту сторону» (1927 г.) в событийном отношении есть общее с романом Островского. Получивший на фронте революции тяжёлое ранение, прикованный к постели Матвеев тоже пишет повесть. Теряя любимую женщину, он познаёт жестокость ригоризма молодости. Он, как и Корчагин, не застрелился.

Островский любил роман «По ту сторону», автор которого потом редактировал «Рождённых бурей», но с его концом не был согласен. Матвеев не стал стрелять в себя не потому, что осознал обязанность продолжать борьбу, а потому, что ему такой поступок показался банальным. Он начал писать повесть, но серьёзной цели перед собой не ставил. Нравственное возрождение утрачивало в какой-то мере социальную содержательность, получилась некоторая автономность характера по отношению к окружающей среде.

У Островского преодолена подобная автономность героя от власти обстоятельств. Жизнь Корчагина приобретает всё большую общественную ценность. Жизнелюбие героя стало важным источником связей личности с обществом. Корчагин подчинил всю свою жизнь интересам общества, но его яркая индивидуальность не была принесена в жертву государству.

Андрей Платонов, написавший об Островском восторженную статью, говорил: «Мы ещё не знаем всего, что скрыто в нашем человеческом существе, и Корчагин открыл тайну нашей силы. …Когда у Корчагина-Островского умерло почти всё его тело, он не сдал своей жизни — он превратил её в счастливый дух и в действие литературного гения и остался работником, не поддавшись отчаянию гибели».

В литературе 20-х годов нередко противопоставлялось личное и общественное. Даша в романе Ф. Гладкова «Цемент» требует от мужа Глеба, чтобы он видел в ней человека, равноправного борца за новую жизнь. Она упрекала его: «Почему ты не чувствуешь во мне товарища? Я уж не только баба...» Отдаваясь всем своим существом делу и вместе с тем любя мужа, она уходит от него. Её кредо: «Мы — коммунисты прежде всего».

В романе Островского дилемма личного и общественного осталась в тени, центральной в произведении стала проблема глубоко личной заинтересованности человека в самом общественном служении.

Николай Островский и Павел Корчагин

Островский говорил, что в своей книге он хотел показать молодёжи нового человека, но не собирался афишировать свою жизнь. В 1930 году Николай рассказал Жигиревой о своём желании написать роман: «Я вынашиваю, Шурочка, всё в голове. Меня мучит сомнение, не получится ли это моя биография. Этого я не хотел бы».

Островский в яркой художественной форме поведал о рождении новых отношений между людьми в годы битвы за Советскую власть. Указав, что им «руководило лишь одно желание дать образ молодого бойца, на которого бы равнялась наша молодёжь», он подчеркнул: «Павка Корчагин был жизнерадостный, страстно любящий жизнь юноша. И вот, любя эту жизнь, он всегда готов был пожертвовать ею для своей Родины». Это было свойственно и самому писателю.

В 1922 году, когда Островскому было всего лишь 18 лет, он узнал о том, что впереди его ждёт полная неподвижность. Что испытывает человек в подобной ситуации, он изобразил с впечатляющей психологической глубиной в романе «Как закалялась сталь» через душевные переживания Павла Корчагина.

Неизлечимая болезнь приковала Павла к кровати, ему показалось, что он стал бесполезен людям, и решил, что надо уйти из жизни. Он взял в руки пистолет, но затем положил его «на колени и злобно выругался: «Всё это бумажный героизм, братишка! Шлёпнуть себя каждый дурак сумеет всегда и во всякое время. Это самый трусливый и лёгкий выход из положения… А ты пробовал эту жизнь победить? Ты всё сделал, чтобы вырваться из железного кольца?.. Спрячь револьвер и никому никогда об этом не рассказывай. Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай её полезной».

Литературовед С. Трегуб утверждал, что «Как закалялась сталь» — автобиографический роман и нельзя отделить и отдалить Корчагина и Островского. Он опирался на высказывания Островского: «Я писал исключительно о фактах — это меня связывало. Я работал исключительно с желанием дать нашей молодёжи воспоминания…» В 1936 году он подтвердил: книга «не создание фантазии».

Автобиографичность сыграла большую роль в написании романа, но Островский строго не следовал канонам автобиографического произведения. Он намеренно не включил в него некоторые яркие случаи из своей жизни. Писатель стремился к тому, чтобы читатели поверили в героя, он хотел приблизить его к обычным советским людям.

Н. Венгров считал, что «тот, кто увидит в Корчагине Островского, неминуемо лишит книгу художественной ценности и убедительности, а изображение борьбы Корчагина и его победы — обобщающего значения». Он свою мысль доказывал рядом несоответствий биографий писателя и героя. Островский юношей на фронте взорвал мост в тылу врага, но этого нет.

16 мая 1935 года Островский заявил: «В печати нередко появляются статьи, рассматривающие мой роман «Как закалялась сталь» как автобиографический документ, то есть как историю жизни Николая Островского. Это, конечно, не совсем верно. Роман мой — прежде всего художественное произведение, и в нём я использовал своё право на вымысел. В основу романа положено немало фактического материала. Но назвать эту вещь документом нельзя. Это роман, а не биография, скажем, комсомольца Островского. Должен сказать об этом, иначе меня могут упрекнуть в отсутствии большевистской скромности».

У обеих сторон, как часто бывает в остром споре, есть свои преувеличения, заострения. «Как закалялась сталь» — художественное произведение. Сердцевина образа Корчагина совпадает с образом самого Островского, нельзя их существенно отделять друг от друга. Документальная основа сближала роман с самой жизнью. Понятно, что автобиографическое — не враг художественного. Но нельзя полностью и объединять образы Островского и Корчагина, ибо автор использовал своё право на вымысел, он писал роман, а не просто свою биографию.

По своей политической и нравственной сути Островский и Корчагин были примерными комсомольцами и коммунистами, которыми любой честный человек не может не восхищаться.

Любовь и долг

Одно из самых пагубных последствий буржуазной контрреволюции 1991—1993 годов — подрыв традиционной нравственности, разрушение семьи, важной основы государственности. Либералы поносят совесть, скромность, целомудренность, пропагандируют разврат, насилие, садизм, гомосексуализм, однополые браки.

Книги Островского противостоят современным растлителям молодых душ. В одной из своих бесед он «предложил тряхнуть стариной, вспомнить «наш милый, «старый» комсомол. Парней наших, девушек. Какая чистота отношений…» Моральную чистоту, благородство интимных переживаний комсомольцев тех лет он раскрыл в эпизоде с девушкой Христиной, которая, оказавшись в безвыходной ситуации, после горьких рыданий прошептала Павке, крепко обняв и притянув его к себе: «Слухай, голубе, — мени всё равно пропадать: як не офицер, так те замучат. Бери мене, хлопчику милый; щоб не та собака дивочисть забрала». Изумлённый Павка ответил: «Что ты говоришь, Христина? …Я не могу, Христина. Ты — хорошая…»

Островский говорил: «Вопросы личного, любви, женщин занимают мало места в моих мечтах. ...Для меня большего счастья, чем счастье бойца, нет». В идейной концепции романа «Как закалялась сталь» важную роль играет мысль: долг должен стоять выше личных чувств и побуждений.

В характере Корчагина слились воедино нравственный максимализм, полная самоотдача и жертвенность. Он не принял чувства Риты, ибо это, по его оценке, помешает выполнению долга: «Любовь приносит много тревог и боли. Разве теперь время говорить о ней?» Он сумел тогда «ударить по сердцу кулаком». Позже он осудил свой аскетизм, объяснив Рите: «Корчагин в своей жизни делал большие и малые ошибки, и одной из них была та, о которой ты спрашиваешь. ...В этом виноват не только я, но и «Овод», его революционная романтика. Книги, в которых были ярко описаны мужественные, сильные духом и волей революционеры, бесстрашные, беззаветно преданные нашему делу, оставляли во мне неизгладимое впечатление и желание быть таким, как они. Я чувство к тебе встретил по «Оводу».

Теперь, отбросив «ненужный трагизм мучительной операции с испытанием своей воли», он вместе с тем выступил за «основное в «Оводе» — за его мужество, за безграничную выносливость, за этот тип человека, умеющего переносить страдания, не показывая их всем и каждому».

Поразительная цельность личности Павки проявляется и в общественных отношениях, и в личной жизни. Он разорвал дружескую связь с обаятельной Тоней Тумановой, для которой были чужими его социально-этические жизненные установки.

Счастье Н. Островского

27 сентября 1935 года Островский воскликнул: «И я слушаю биение сердца моей Родины любимой. И встаёт она передо мной молодой и прекрасной, с цветущим здоровьем, жизнерадостная, непобедимая Страна Советов. Только она одна, моя социалистическая Родина, высоко подняла знамя мира и мировой культуры. Только она создала истинное братство народов. Какое счастье быть сыном этой Родины».

2 октября 1935 года он сказал: «Если бы кто-нибудь спросил меня, в чём наибольшее счастье человека, я ответил бы: это счастье работать в нашей великой Советской стране, бороться за дело социализма, быть в передовых рядах комсомола, в рядах партии Ленина — Сталина».

Островский говорил: «Личное счастье становится в десять раз большим, когда рядом с ним видишь подъём всего народа, идущего к прекрасной зажиточной жизни». 20 апреля 1935 года он утверждал в письме в журнал «Интернациональная литература»: «Я никогда не думал, что жизнь принесёт мне столько огромного счастья. Ужасная личная трагедия уничтожена, и вся жизнь полна ликующей радости творчества». Он сделал парадоксальное признание: «Как знать, когда я был счастливее — в юности, при цветущем здоровье, или сейчас?»

15 сентября 1935 года Островский в письме председателю Президиума Всеукраинского Центрального исполнительного комитета Г. И. Петровскому поведал: «Я достиг наибольшего счастья, какого может достигнуть человек. Ведь я, вопреки огромным физическим страданиям, не покидающим меня ни на один миг, просыпаюсь радостным, счастливым, работаю весь день в ночи, закрывавшей мне глаза. Яркими цветами солнца сверкнёт вокруг меня жизнь. Есть беспредельное желание вложить в страницы будущей книги всю страсть, всё пламя сердца, чтобы книга звала юношей к борьбе, к беззаветной преданности нашей великой партии».

Доктор философских наук Ю. Бокань писал: «Островский доказал, что, будучи коллективистом по отношению к окружающим, можно внутри себя оставаться ярчайшей индивидуальностью, что опору надо искать не вовне, а внутри себя, при этом следуя высшим идеалам своего времени; что, без умения жить внутри себя, человек не может состояться как личность; что стойкость внутреннего Я способна преодолевать самые страшные тяготы бытия; что самый трудный подвиг — внутренний героизм, растянутый во времени».

1 октября 1935 года Н. Островского наградили орденом Ленина. 1935 год он считал самым счастливым в своей жизни. Зная, что ему осталось очень мало жить, он использовал каждый час, чтобы быть «полезным», дописать новую книгу. Он говорил: «Я буду жить и сопротивляться, пока будет жить хотя бы одна-единственная клетка моего тела. И никто не посмеет сказать: «Он мог бы ещё жить!»

Исчерпав все возможности в борьбе с неумолимой смертью, Островский умер 22 декабря 1936 года, почти сразу после окончания работы над первой частью книги «Рождённые бурей». Он был похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.

Споры об идеальном герое

В 1936 году Островского посетил французский писатель, лауреат Нобелевской премии Андре Жид. О своей поездке в нашу страну он написал книгу «Возвращение из СССР». В ней он резко и несправедливо отозвался о советском строе, но об Островском написал с преклонением перед его мужеством: «Если бы мы были не в СССР, я бы сказал: «Это святой». Религия не создала более прекрасного лица. Вот наглядное доказательство того, что святых рождает не только религия».

На Втором съезде писателей СССР в 1954 году знаменитый азербайджанский писатель Самед Вургун в своём содокладе подчеркнул, что идеальный герой «в литературе может быть явлением редким, ибо он олицетворяет собой самые высокие идейно-моральные качества целого поколения или целой эпохи, самые возвышенные и гуманные начала в человеке». Далее следовал вывод: «Я не разделяю мнения тех товарищей, которые не считают образ Павла Корчагина идеальным по той причине, что у него был момент, когда он хотел покончить жизнь самоубийством. Ведь он — и это самое правильное «идеальное» — победил смерть во имя большой жизни и счастья, стал гордостью и славой нашего поколения. Идеальный герой — это как раз такой герой, который воплощает в себе самые высокие, земные и жизненные качества.

Идеальный герой может быть даже самым противоречивым и сложным из всех противоречивых и сложных людей. У него могут быть также и свои слабости, но он силён тем, что в его лице мы видим Человека с большой буквы. Сила идеального героя есть сила целого поколения. Вот почему надо рассматривать образ идеального героя как мировой тип».

Вряд ли стоит упрямо спорить: идеальный или не идеальный герой Корчагин. Главное то, что в нём с большой художественной силой воплотился высокий идеал настоящего советского человека.

Андрей Платонов писал: «Павел Корчагин есть одна из наиболее удавшихся попыток (считая всю современную советскую литературу) обрести, наконец, того человека, который, будучи воспитан революцией, дал новое, высшее духовное качество поколению своего века и стал примером для подражания всей молодёжи на своей родине».

Какие идеалисты сломались во время перестройки?

В 30-е годы молодой человек, выйдя из самых глубин народа, сам пробивал себе дорогу в жизни и находил в ней своё место. Мы в подавляющем большинстве вырастали идеалистами, непритязательными к бытовым удобствам, деньги для нас не имели того большого значения, которое придают им многие современные молодые люди.

Этот наш несломленный «идеализм» и помог сокрушить фашистскую Германию, опиравшуюся на военно-экономическую мощь почти всей Европы. И потому ущербно заявление Л. Аннинского о том, что В. Бондаренко, автор книги «Время Красного Быка», — «из того самого поколения, которое пришло на смену отчаявшимся и сломленным идеалистам».

«Белому патриоту» Бондаренко, талантливому исследователю, противны и ельцинский режим, и «комиссары» Советской власти. Видно, это обусловило некую его «отчуждённость» при оценке коммунистов Корчагина и Островского, который одно время был комиссаром батальона. Бондаренко писал, что Венедикт Ерофеев и Николай Островский — антиподы, но и «двойники». Об опусе Венички «Москва — Петушки» отозвался: «Трезвый и непьющий так не напишет». Конечно, в «Москве — Петушки» есть глава, сплошь состоящая из скабрёзностей и матерщины… Но какую же «беду» (о ней ведёт речь Аннинский) нашёл Бондаренко в «опьянённом идеей Павле Корчагине»? Оказывается, «Вен. Ерофеев — в похмелье дезертировавший из советского мифа», а Павел стоял в начале его, он вместе с тем «двойник Венички, перевёрнутый святой», а всё завершается тем, что в «конце мифа стоит «перевёрнутый» в пьянь Корчагин».

Да, в таком подходе есть «издёвка и бесшабашность, граничащая с беспардонностью». Но жаль, что это использовано для решения отнюдь не благородной задачи и что оскорбительное для Островского сопоставление восхитило Аннинского: «Как человек, специально занимавшийся Н. Островским, скажу, что параллель двух непрофессиональных писателей, вознесённых опьянённой эпохой в мифологи, — блестящий ход Бондаренко-критика».

Творчество Вен. Ерофеева не отличается профессиональностью, хотя ныне его даже рекомендуют изучать студентам филфаков ряда вузов. В то же время Островского категорически выбросили из школьных программ. Многие учителя боятся упоминать роман «Как закалялась сталь» на уроках, чтобы не лишиться работы. И Николай Скатов, член-корреспондент РАН, назвал пошляками тех, кто выбрасывает из списка изучаемых в школе произведений этот роман.

Аннинский отметил «невероятный, парадоксальный, загадочный» успех этой книги у читателей. Он видел ошеломляющее воздействие её в «секрете в биографии», в «секрете в мастерстве», указал, что «славный дух романтики двадцатых годов нигде не воплотился так ясно, как в этой повести». И всё это о непрофессиональном авторе?!

Аннинский не приемлет то, что сейчас «дети выплясывают чечётку на отеческих гробах», и пишет: «…Мне легче понять отчаяние Ерофеева Венедикта, с которым мы — дети «потерянного рая», чем тех, кто решил полностью зачеркнуть советскую литературу». Но не присоединился ли он в оценке Корчагина к этим очернителям? Да, ему духовно ближе Веничка с его отчаянием, чем Островский с его непоколебимой верой в конечное торжество социалистических идей. Но зачем же стрелять в «потерянный рай»? Чего хотят этим достигнуть авторы такой бесшабашной стрельбы?

О национальном характере

Коснувшись проблемы национального характера, Аннинский выдал этакое: «Андре Жид сказал, что Островский — это абсолютно католическая душа, устремлённая по вертикали в зенит. Православный распластывается по земле, а католик прямо вверх. Так и Островский — пиком вверх. Недаром он происходит от чехов, он с Украины, которая куда ближе к католицизму, чем русские. Островский не православный человек, скорее католик по типу».

Аннинский охотно и слишком легко поверил французу, потому неверно нашёл исходную основу миросозерцания Островского: он с Украины и мать его чешка по происхождению. Это не значит, что сие определило его национальное самосознание. Если бы мать Островского хотела относить себя к чешской национальности, то она сохранила бы своё «правильное» отчество «Йозефовна» и не стала именоваться Ольгой Осиповной. Важно то, что отец и дед Николая Алексеевича служили в русской армии. Жена деда была дочерью православного священника. «Дядя писателя — Островский Владимир Иванович — тоже имел сан священника. Сестра Екатерина вышла замуж за священника».

И никуда не годится суть разграничения католиков и православных. Неужели души Сергия Радонежского и Серафима Саровского «распластывались по земле»? Для истинно православного сознания характерны главенство духовных качеств над материальными благами, примат нравственных категорий над рациональными и политическими. С этим связаны и свойственные русским идеализм и максимализм, мечта о всеобщем братстве и устремлённость к поискам правды и счастливой доли для всех людей.

Писатель Владимир Личутин отметил: «Европейцы-католики, покупающие индульгенции, верящие лишь в деньги и рай на земле, никак не могут быть духом устремлены в зенит. …Русский же взгляд постоянно устремлён в небо, русские верят в вознесение души и в воскресение и потому не стяжательны, отсюда и заповедь, которая бытовала сотни лет: «Богатым деньги Бог даёт нищих ради». …От грехов народ не откупался у батюшки, но каялся и праведными поступками старался исправить, поновить душу свою».

Католическая вера воспитывает у людей преимущественную сосредоточенность на своём «я». Православие основано на приоритете коллективного самосознания. Доктор филологических наук С. Небольсин писал: «Несущая и крепящая основа, дух и сущность культуры — это и не карнавал вообще, а хоровод. …в нашем хороводе не «я» плюс «ты», а «мы» драгоценно, именно оно делает нашу русскость».

Островский внушал молодёжи: «Тот день, когда ты оторвёшься от коллектива, — будет началом конца. Скромность украшает бойца; кичливость, зазнайство — это капиталистическое, старое, это от индивидуализма. …Дружба, честность, коллективизм, гуманность — наши подруги».

Утверждая, что «весь мир можно спалить ради справедливости», Аннинский с осуждением пишет: «Вот это Островский передал в романе и передал благородно, на восходящей ветви, что ли. И никаких разочарований. …только с безуминкой в сердце на такое можно решиться». Эта «безуминка», вера в осуществимость идеи социальной справедливости и отделяет Аннинского и его союзников от Островского и от нас, молодых участников Великой Отечественной войны.

Доктор философских наук В. Кулешов верно писал: «Павка Корчагин, Алексей Мересьев, Олег Кошевой… — реальность, глубинные истоки которой …в российском народном самосознании, уникальной способностью которого является потребность в нравственном смысле жизни».

Образы коммунистов в романе «Как закалялась сталь»

В «Как закалялась сталь» коммунист Токарев на вопрос, можно ли построить в очень короткое время подъездной железнодорожный путь, чтобы обеспечить Киев дровами, ответил: «Если говорить вообще, то построить нельзя, но и не построить тоже нельзя». Сам Островский и его герой Корчагин умели жить через «нельзя», совершать невозможное. Мне представляется, что в годы Великой Отечественной войны советский народ победил фашистскую Германию и её сателлитов, перейдя через «нельзя», совершив невозможное, чему немало помогал Островский.

Врач М. Павловский вспоминал: «Когда Николаю Алексеевичу было очень плохо и опасность гибели стояла у его изголовья, он сказал мне: «Хотелось бы умереть в вашем присутствии. ...Я хочу, чтобы вы видели, как умеет умирать большевик». Он умер, как хотел, без единого стона»

В романе «Как закалялась сталь» показано, как Корчагин читал «Овод» Э. Войнич своим товарищам. На них сильное впечатление произвела сцена гибели Овода. Один из них заключил: «Умирать даже обязательно надо с терпением, если за тобой правда чувствуется. Отсюда и геройство получается».

Подлинный героизм проявили перед смертью Валя Брузжак и её товарищи, которые попали в руки белополяков. Молодой Степанов говорил: «Всё равно нам пощады не будет, всё равно погибать приходится, так давайте умирать по-хорошему. Пусть никто из нас не ползёт на коленях».

«Когда были недалеко от виселицы, запела Валя. ...с такой страстью может петь только идущий на смерть. Она запела «Варшавянку»; её товарищи тоже подхватили. Хлестали нагайки конных; их били с тупым бешенством. Но они как будто не чувствовали ударов. Сбив с ног, их к виселице волокли, как мешки».

Жена писателя, Раиса Порфирьевна, отметила: «Островский любил Фурманова как писателя и человека и всегда с нежностью и теплотой говорил о нём. А «Чапаев» был одной из немногих… настольных книг Н. Островского». У Корчагина есть объединяющие черты с героями Дмитрия Фурманова. В романе «Чапаев» показаны безногие пулемётчики на тачанках, пример их «железной выдержки» и «редкого героизма» воздействовал на сознание Корчагина в минуту раздумий о своей дальнейшей жизни.

В книге «Мятеж» Фурманов, оказавшись среди разъярённой пятитысячной толпы солдат, готовых немедленно растерзать его вместе с коммунистом Мамелюком, говорил себе: «Так умри, чтобы и от смерти твоей была польза. …Умри хорошо!» Островский эту мысль «Умри хорошо!» с удивительной эффективностью использовал в своем романе.

Николай Островский в наше время

Ромен Роллан считал, что Островский — синоним «редчайшего и честнейшего нравственного мужества». Он написал ему: «Если в Вашей жизни и были мрачные дни, сама она явится источником света для многих тысяч людей... Вы останетесь для мира благотворным, возвышающим примером победы духа над предательством индивидуальной судьбы».

Сама жизнь подтвердила эти пророческие слова. Книга «Как закалялась сталь» стала учебником мужества для тех, кто в самые тяжёлые моменты своей жизни искал и находил в ней необходимую поддержку.

Книги Н. Островского были изданы на 75 языках свыше 770 раз общим тиражом 57 миллионов экземпляров. В советское время было три экранизации «Как закалялась сталь». В 2000 году в Китае сняли двадцатисерийный фильм «Как закалялась сталь». Роман «Рождённые бурей» экранизировался в Советском Союзе дважды. Выпущены и документальные фильмы о Николае Островском.

В 1956 году на экраны страны вышел фильм «Павел Корчагин» с Василием Лановым в главной роли. Вот что он сказал в 2004 году корреспонденту «Правды» Виктору Кожемяко: «На встречах со зрителями меня часто спрашивают: «Не изменили ли вы теперь своего отношения к Павке Корчагину?» Я отвечаю: «Теперь я его уважаю в тысячу раз больше, чем тогда, потому что дай Бог нашим детям во что-то верить так, как верил мой герой».

Народный артист России Владимир Конкин, исполнивший роль Корчагина в шестисерийном телефильме «Как закалялась сталь», назвал этот роман книгой «на все времена, потому что она никогда не устареет, потому что нравственные проблемы, бьющиеся и кровоточащие в ней, всегда останутся для людей актуальными. ...Островский сумел создать в своём романе почти идеальный образ, который, вместе с тем, остаётся абсолютно земным человеком. …Убеждён, что Павел Корчагин нужен и сегодня, что его не удастся отменить никому и никогда».

Первый космонавт Ю.А. Гагарин так отозвался о романе «Как закалялась сталь»: «Простой рабочий паренёк Павка Корчагин, сражавшийся за Советскую власть, за будущее Советской Родины, близок и понятен миллионам людей… Корчагинцы моего поколения, возмужавшего в послевоенные годы, осваивали целину, строили Братск, прокладывали дорогу к звёздам... Что касается меня, то в самые трудные минуты я вспоминал железное упорство и несгибаемую волю Павки Корчагина».

Яков Захарович Месенжник (родился в 1936 г.) — всемирно известный русский учёный. Ему Николай Островский и книга «Как закалялась сталь» помогали и продолжают помогать преодолевать обрушившиеся на него страдания. В пять лет он попал в фашистский концлагерь (1941—1944), где стал инвалидом. Впервые познакомился с книгой «Как закалялась сталь» в конце 1946 года. Он писал: «Я только что перенёс очередную операцию на ногах по поводу нового рецидива газовой гангрены. Мама принесла мне в больницу эту книгу, читала её вслух, и уж не знаю, что больше — искусство врачей, повседневный героизм матери или эта книга — дали мне возможность преодолеть страдания и выжить. Думаю, всё вместе.

Когда я в настоящее время, время жёсткого прагматизма и катастрофической утери моральных ценностей, встречаю молодых людей, которых Н. Островский не только не волнует и не вдохновляет (за это их можно только пожалеть), но которые просто не читали «Как закалялась сталь», не знают, что есть такая книга, я расцениваю это как грозный сигнал бедствия нашего общества.

Уже встречаются статьи, в том числе в солидных изданиях, в которых развенчивается героизм Николая Островского, «доказывается», что он — только продукт тоталитарного общества, сталинского режима. Я расцениваю такие публикации как элементарную личную непорядочность морально несостоявшихся, возможно, заангажированных людей».

Полностью присоединяюсь к этой оценке замечательного учёного. От имени моего поколения — бойцов Великой Отечественной, одержавших вместе с Николаем Островским, с колоссальной его поддержкой и участием поистине Великую Победу.

Как закалялась сталь - автобиографическая повесть-роман, основанная на реальных события, написанная и изданная в 1934 году.

Смысл Романа

Роман стал для не одного поколения советских людей символом мужества, доблести, чести, и непокорности к судьбе. Это книга про человека, который целиком и полностью отдал себя родине, обществу и благому делу коммунизма. Даже когда главный герой лишился рук, ног, глаз, и одной руки, он не сдался, а с помощью изобретённого им трафарета начал писать книгу. Говоря коротко смысл книги - нельзя сдаваться.

История Создания

Островский начал работать над книгой в 1930 году. Работа была крайне сложной, потому как писатель был слеп и лишён руки. Поэтому работал с помощью специального трафарета. Писательство стало делом его жизни, потому как, терять ему было нечего. Писал очень много, даже по ночам. Рука стала болеть и отекать. Поэтому повесть писалась под диктовку. Первая часть романа была закончена в 1931 году. Издательство её одобрило. В 1932 году автор получил заказ на второй том романа. В середине этого же года заказ был выполнен. Первый раз повесть была опубликована в журнале в 1932 году, сразу обретая большую популярность. Окончательно роман был готов в 1934 году. После 1956 года, в связи с "разоблачением культа личности Сталина" хрущёвская цензура вычеркнула из романа добрую половину текста.

Краткое содержание

Павлу Корчагину 12 лет. Он живёт в украинском городке Шепетовка, учиться в школе. В скором времени его от туда выгоняют из - за того, что он подсыпал табаку в пасхальное тесто, желая отомстить учителю-попу за унижения. Он идёт работать в местный трактир посудомойщиком. Его там бьёт и унижает официант Прошка, но через некоторое время брат Артём заступается за Павла. С 16 лет Павка работает в кательной на электростанции. Судьба сводит его с матросом-большевиком Жухраем, которого он спас от рук царской охранки, попав при этом в тюрьму, правда в скором времени он вышел от туда по счастливой случайности. Жухрай рассказал Павлу о большевиках, о Ленине, научил его драться. Также некоторое время Павел встречался с Тоней Тумановой, судьба разлучила их. В 1917 году в Шепетовку пришли немцы. Павел не раз вступал с ними в конфликты. Наконец ему удалось бежать из Шепетовки. Корчагин воевал в Гражданской войне, сначала в армии , затем в армии . На войне лешился глаза. Из - за этого не смог воевать. Некоторое время работал в ЧК, строил железную дорогу, занимался иным физическим трудом. Всё было до тех пор, пока судьба не сделала из него настоящего инвалида. Он лешился глас, ног, одной руки. Остаток своих дней провёл в Крыму. Мать приехала за ним ухаживать, с женой Маргоритой он виделся мало, потому как, она тоже много занималась работой, как физической, так и политической. Сначала Павел написал книгу о "котовцах", рассказывая в ней о том, как когда-то воевал в армии Котовского, но к сожалению рукописи были утеряны. И тогда Корчагин начал писать книгу "Как закалялась сталь"

Экранизация 1942 года

Первая экранизация произведения вышла в 1942 году во время ВОВ, фильм подкреплял боевой дух советских людей в борьбе с фашисскими захватчиками. В ролях:

Владислав Перист-Петренко - Павел Корчагин

Даниил Сагал - матрос Жухрай

Ирина Федотова - Тоня Туманова

Александр Хвыля - Долиник

Борис Рунге - Серёжка

Композитор - Лев Шварц

Помимо СССР фильм был показан в Греции, США и Швеции в 1944 году.

Экранизация 1956 года

В 1956 году на телеэкраны СССР вышел фильм . Действие описанное в фильме происходило уже после того, как главный герой стал инвалидом.

Василий Лановой - Павел Корчагин

Эльза Леждей - Рита Устинович

Лев Перфилов - Клавичек

Ада Роговцева - Христина

Константин Степанков - Аким

Александр Лебедев - Николай Окунев

Валентина Телегина - самогонщица

Евгений Моргунов - урка

Дмитрий Милютенко - Токарев

Павел Усовниченко - Жухрай

Владимир Маренков - Иван Жаркий

Николай Гринько - начальник станции

Феликс Яворский - Виктор Лещинский

Евгений Леонов - Сухарько (гимназист)

Режиссёр: Александр Алов, Владимир Наумов

Оператор: Илья Миньковецкий, С. Шахбазян

Композитор: Юрий Щуровский

Художник: Вульф Агранов

Экранизация 1975 года

В отличие от предыдущих экранизаций, этот фильм этот состоял из нескольких серий и был в цвете. По своей сути, полностью повторял сюжет романа. Обрёл большую популярность. Не раз показывался на советском телевидении.

Владимир Конкин - Павел Корчагин

Наталья Сайко - Тоня Туманова

Михаил Голубович - Артём Корчагин

Константин Степанков - Жухрай

Антонина Лефтий - Рита Устинович

Людмила Ефименко - Тая

Антонина Максимова - Екатерина Михайловна Корчагина

Юрий Ротштейн - Цветаев

Лесь Сердюк - Саломыга

Сергей Иванов - Серёга Брузжак

Лев Прыгунов - Файло

Владимир Талашко - красноармеец Окунев

Эльза Радзиня - Ирина Александровна, редактор газеты

Лев Перфилов - мужик

Георгий Куликов - председатель железнодорожного лесного комитета

Режиссёр: Николай Мащенко

Оператор: Александр Итыгилов

Художник: Виктор Жилко, Эдуард Шейкин

Экранизация 2000 года

В 2000 году совместно с Украиной сняла 20-сирийный фильм по одноимённой повести Островского. В он был признан лучшим сериалом года.

Андрей Саминин - Павка Корчагин

Елена Еременко - Тоня Туманова

Александр Жуковин - немецкий офицер Зиндель

Светлана Прус - Рита Устинович

Наталия Морозова - комсомолка-агитатор

Виталий Новиков - вожак банды

Также над фильмом работали:

Режиссер: Хан Ган

Художник: Сергей Бржестовский

Судьба романа после перестройки

После перестройки и распада СССР, произведение "стало неактуальным", точнее говоря его сделала неактуальным банда, пришедшая к власти в 1991 году, объявив его "лживой советской пропагандой". В наше время трудно найти человека, родившегося после развала страны, который бы посмотрел бы фильм, не говоря уже о чтении книги. Но настоящие патриоты-коммунисты никогда не забудут своего героя.

В 1934 году Островский закончил писать свой роман, принесший ему большую известность. Рассмотрим его краткое содержание. "Как закалялась сталь" - автобиографический роман, разделенный на 2 части. Каждая из них содержит 9 глав, в которых изображается последовательно детство, юность, зрелость и болезнь. Опишем лишь основные события, составляющие краткое содержание.

"Как закалялась сталь": начало событий романа

Павку Корчагина, кухаркина сына, за недостойный поступок (мальчик насыпал в тесто священника махры) выгоняют из школы, в результате чего он попадает "в люди". Мальчик заглянул в глубину жизни, оказался на дне ее. Когда новость о том, что царя свергли, ворвалась вихрем в его маленький городок, Павлу стало некогда думать об учебе. Он принялся тяжело работать. Мальчик вопреки запрету шефов неметчины, нахлынувшей внезапно, прячет, не раздумывая, оружие. Когда лавина банд петлюровцев заливает губернию, он видит многочисленные еврейские погромы, которые завершаются зверскими убийствами.

Беседы с Жухраем

Возмущение и гнев охватывают этого юного смельчака из произведения "Как закалялась сталь". Мальчик не может отказаться помочь Жухраю, матросу, который был другом его брата Артема, служившего в депо. Не раз матрос беседовал по-доброму с Павлом. Он говорил ему о том, что у мальчика имеются все данные для того, чтобы стать хорошим бойцом за дело рабочих, но он еще очень молод, поэтому имеет слабое понятие о классовой борьбе. Жухрай рассказывает ему о том, что начался пожар на всей Земле. Восстали рабы и должны пустить на дно старую жизнь. Однако нужна для этого отважная братва, крепкой породы народ, а не маменькины сыны.

Спасение Жухрая, Корчагин прячется у Тони

Следующими событиями продолжается краткое содержание. "Как закалялась сталь" - роман, в котором главный герой Павка Корчагин, мускулистый и крепкий, умеющий драться, спасает Жухрая из-под конвоя. За это его хватают петлюровцы по доносу. Павке страх обывателя, который защищает свой скарб, не был знаком, поскольку у него не было ничего. Однако его захватил "ледяной рукой" обычный людской страх, в особенности когда мальчик услышал от конвоира о том, что его собираются расстрелять. Павка испугался. Однако ему удается спастись, и мальчик прячется у Тони - знакомой девушки, в которую он влюблен. К несчастью, Тоня из "класса богатых", интеллигентка, дочь лесничего.

Отношения с Тоней

Павел из романа "Как закалялась сталь", пройдя в годы Гражданской войны первое боевое крещение, возвращается в город. Здесь создана была комсомольская организация. Павел становится активным членом ее. Проваливается его попытка привести Тоню в эту организацию. Девушка подчиняться Павлу готова, но не во всем. Она приходит слишком расфранченной на первое собрание комсомола, и главному герою тяжело смотреть на нее среди выцветших кофточек и гимнастерок. Павлу становится непереносимым дешевый девушки. Им обоим становится ясна необходимость разрыва.

Работа в ЧК

Непримиримость главного героя приводит его в ЧК. Ее возглавляет в губернии Жухрай. Но чекистская работа весьма разрушающе действует на нервы главного героя. Он часто падает в обморок, учащаются контузионные боли, и Павел едет после небольшой передышки в своем родном городе в Киев, где попадает также в Особый отдел, которым руководит Сегал.

Новая любовь Павла

Переходим к изложению событий второй части романа, который создал Островский. "Как закалялась сталь" продолжается описанием поездки главного героя с Ритой Устинович на губконференцию. Корчагина назначают этой девушке в телохранители и помощники. Одолжив кожаную куртку у Риты, Павел проталкивается в вагон, после чего втаскивает через окно молодую женщину. Рита была для него неприкосновенна. Это его политрук, его друг и товарищ, однако, она была все же женщиной. Павел впервые ощутил это у моста, и поэтому его волнует ее объятие. Павел Корчагин, не в силах справиться со своим чувством, отказывается от встреч с этой девушкой, которая обучает его политграмоте.

Строительство узкоколейки, болезнь

В сознании юноши мысли о личном еще дальше отодвигаются, когда он участвует в строительстве узкоколейки. Трудное время года - зима. В четыре смены работают комсомольцы. Они не успевают отдыхать. Бандитские налеты задерживают работу. Нечем кормить комсомольцев, недостает также обуви и одежды.

Тяжелой болезнью заканчивается работа для Павла. Его сражает тиф. Устинович и Жухрай, его самые близкие друзья, думают, что он умер, не имея сведений о Павле.

Павел возвращается в строй

Главный герой, которого создал Островский ("Как закалялась сталь"), оправившись после болезни, вновь оказывается в строю. Он возвращается в качестве рабочего в мастерские, где упорно трудится и наводит порядок, заставляя к недоумению начальства почистить и вымыть цех комсомольцев. По всей Украине, как и в городке, продолжается классовая борьба. Врагов революции ловят чекисты, они подавляют налеты бандитов. Корчагин совершает множество добрых дел, на заседаниях ячейки защищая своих товарищей, а подруг по партии - на темных улицах.

Пропагандистская работа

Павка, убивая сам и став свидетелем многочисленных смертей, научился ценить каждый прожитый день. Главный герой принимал как ответственные директивы собственного бытия уставные распоряжения и партийные приказы. В качестве пропагандиста он участвует в разгроме оппозиции рабочих, называя поведение родного брата "мелкобуржуазным". Он также участвует в словесных атаках на троцкистов, которые осмелились выступить против правящей партии. Его не хотят слушать, а ведь Ленин говорил, что следует сделать ставку на молодежь.

Встреча с Ритой Устинович

После смерти этого вождя тысячи рабочих в Шепетовке стали большевиками. Далеко вперед продвинуло Павла уважение партийцев, о чем необходимо непременно упомянуть, составляя краткое содержание.

"Как закалялась сталь" Островского - произведение, в котором рассказывается о встрече главного героя со своей возлюбленной спустя несколько лет. Однажды он оказался рядом с Ритой Устинович, членом ЦК, в Большом театре. Девушка узнала с удивлением о том, что Павел жив. Он говорит, что любил ее. Однако у Риты есть уже друг и маленькая дочурка.

Болезнь Павла

Главный герой болен, и его тщательно обследуют в санатории ЦК. Но приведшая к неподвижности тяжелая болезнь прогрессирует. Главного героя не в состоянии спасти никакие больницы и санатории. Корчагин, желая "остаться в строю", начинает писать.

Описывая краткое содержание по главам ("Как закалялась сталь"), следует отметить, что хорошие добрые женщины во время болезни находятся рядом с главным героем: Дора Родкина, Тая Кюцам. Павел думает о том, хорошо ли он прожил свои 24 года. Словно беспристрастный судья, главный герой проверял свою жизнь. Он решил с глубоким удовлетворением, что она прожита не так уж и плохо.

На этом заканчивается краткое содержание. "Как закалялась сталь" - произведение объемное, и всех подробностей сюжета в одной статье не охватить. В оригинале романа вы найдете множество интересных деталей, раскрывающих психологию героев и философскую мысль Островского.

Теперь вы знаете, о чем "Как закалялась сталь". Писатель умер через два года после опубликования произведения, в 1936 году, от тяжелой болезни. Роман этот, как уже отмечалось, является автобиографическим.