Славянская мифология. Языческий пантеон
Национальная Академия наук Российская Академия наук Украины Институт Славяноведения РАН Институт языковедения НАНУ Институт русского языка РАН Институт украинского языка НАНУ ИНИОН РАН Киевский славистический Государственная Академия университет славянской культуры Алупкинский государственный Государственный инстиут дворцово-парковый им. Е. Р. Дашковой музей-заповедник Фонд академика О. Н. Трубачева «Славянский мир» От поколения к поколению – в изучении Причерноморья и Крыма. Международная конференция СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ: К ИСТОКАМ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ. V Чтения памяти академика О. Н. Трубачева. МАТЕРИАЛЫ Алупка 25–30 сентября 2008 г. Киев – Москва 2008
Література Грінченко Б. Д. Словарь української мови: У 4 т. – К., 1907-1909 (перевид. фотоспособом. – К., 1958). ЕСУМ – Етимологічний словник української мови: В 7-ми т. // За ред. О.С. Мельничука. – К.: Наук. думка, 1982–2007. – Т. 1-5. Куркина Л. В. Диалектная структура праславянского языка по данным южнославянской лексики. – Любляна, 1992. Матеріали до словника буковинських говірок. – Чернівці: ЧДУ, 1971. – 60 с. Онишкевич М. Й. Словник бойківських говірок: У 2 ч. – К.: Наук. думка, 1984. Тимченко Є.К. Матеріали до словника писемної та книжної української мови XV – XVIII ст.: У 2-х кн. / НАН України, Українська Вільна Академія наук у США; Підгот. В.В.Німчук, Г.І.Лиса. – К.; Нью- Йорк, 2002–2003. Трубачев О.Н. (1963). О праславянских лексических диалектизмах сербо-лужицких языков // Сербо-лужицкий лингвистический сборник. – М.: АН СССР. – С. 154-172. Трубачев О.Н. (1987). Регионализмы русской лексики на фоне учения о праславянском лексическом диалектизме // Pусская региональная лексика XI – XVII вв. – М.: Наука. – С.17-28. ЭССЯ – Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд / Под. ред. О. Н. Трубачева. – Вып. І – ХХХІ. – М.: Наука, 1974 – 2007. Хронология, периодизация и происхождение некоторых элементов славянской мифологической системы Н. А. Николаева Москва Славянская мифологическая система может быть реконструирована на основании устных (все жанры славянского фольклора), письменных («Поучения против язычества», апокрифы, записи ХIХ – ХХ вв.) и лингвистических источников1. Мифологическая система славян содержит разновременные элементы, что позволяет поставить проблему их хронологизации и периодизации. На современном этапе славянская система мифологии не представляется таковой, но остается скорее амфорной структурой с детальной и глубокой проработкой каждого элемента этой структуры 2. 125 Отсутствие системообразующих признаков, а точнее методологии, позволяющей отобрать эти признаки, не позволяет исследователям представить ее как систему. Развитие сравнительно-исторического индоевропейского языкознания, перевод письменных источников по ведийской, древнегерманской мифологии повлияло на оформление уже в 19 веке сравнительно-исторического подхода в исследовании славянской мифологии3. Сравнительно-историческая мифология стала отдельным направлением. Особое место в разработке этого направления науки занимают работы Ж. Дюмезиля 4 по исследованию Нартского эпоса. Достижения в области сравнительно-исторической лингвистики открыли новые горизонты, позволяющие датировать отдельные сюжеты индоевропейских мифологических систем, в том числе и славянской. Так, разработки в области ностратических языков создали методологическую базу для сравнения индоевропейских мифологических систем с неиндоевропейскими мифологическими системами (шумерской, семитской, древнеегипетской). Обоснование Н. Д. Андреевым5 существования бореального языка и раннепраиндо- европейского языка, поддержанное академиком О. Н. Трубачевым, позволило применить сравнительно-исторический подход к изучению индоевропейской, финно-угорской, тюрко-алтайской мифологии. В своей работе мы опираемся на концепцию 3 прародин индо- европейцев В. А. Сафронова, 6 одобренную академиком О. Н. Труба- чевым, и доказательства присутствия индоариев в Северном Причерноморье7 от Трансильвании до Прикубанья. На основании сказанного имеет силу тезис, что славянская мифология – это не только часть духовной культуры славянских народов I – II тыс., праславян (13 в. до н.э. – 6 в.н.э.) но и фрагментарно сохраняет наследие древнеевропейцев (ок. 3500 – 2000 гг. до н.э.), а также наследие позднеиндоевропейской эпохи (ок. 4500 – 3000 гг. до н.э.), раннепраиндоевропейской эпохи (VIII – VI тыс. до н.э.), евразийской эпохи (XII – IX тыс. до н.э.) и эпохи расселения Homo sapiens по планете (35 тыс. лет тому назад). 8 Славянская мифологическая система, таким образом, отражает все этапы исторического развития человечества и части его от Homo sapiens до выделения праславян из древнеевропейского сообщества (13 в. до н.э.) и демонстрирует ареальные контакты с индоиранцами, индоариями и праиранцами в III тыс. до н.э., что позволяет считать ее источником по реконструкции древнейшей истории как славян, так и других индоевропейских народов. Особого внимания и объяснения заслуживает факт существования 126 древнеевропеизмов в осетинском языке,9 имеющих продолжение в том числе и в славянских языках, а также факт славяно-осетинских схождений во многих фольклорных мотивах нартского эпоса и славяно-русском фольклоре. Показательно, что нартский эпос, как и русские народные сказки стали записываться практически одновременно во второй половине XIX в., до этого существуя в устной сфере, а это исключает прямые заимствования из славянского в осетинский и наоборот. Следует исключить и заимствование через посредника – скифов, поскольку аланы, от которых происходят осетины, происходят не от скифов, а пришли на Кавказ из Восточного Туркестана, будучи изначально массагетами. Таким образом, для славяно-иранских и славяно-индоарийских контактов остается III тыс. до н.э., поскольку другой исторической ситуации, когда пра - славяне, иранцы и индоарии могли вступать в контакт, попрос ту не существует. Тем не менее, степень схождения фольклорных сюжетов осетинского эпоса и славянской мифологии, сохраненной в русских народных сказках, такова, что оставляет место для этих мотивов, на которой сформировался в течение веков нартский эпос. Вместе с тем сложность и уникальность некоторых сюжетов славянской мифологии и нартского эпоса говорит о непосредственном вхождении системы мифологических представлений славян в нартский эпос. Каким образом это могло осуществиться, позволяют судить данные археологии10 (Николаева, 2006). Таким образом, славянская мифологическая система находилась в изменении в зависимости от окружения и степени ареальных контактов. Причем в отношении религии и мифологии славян действует правило, которое свойственно и не-индоевропейским религиозно-мифологическим системам: мифологическая концепция, «однажды оказавшаяся пригодной, фактически никогда не отбрасывалась». Даже в средневековой структуре мира древнейшее место отводилось «дубу железному, который есть первопосажден»11 Хронология основных сюжетов славянской мифологии выглядит следующим образом: 1. Древнейшим мифом является миф о Мировом древе, причем среди других деревьев с функциями Мирового древа у славян и у осетин выступает яблоня. Возраст мифа – 35 тыс. лет. (этот миф есть у всех народов мира и у австралийских аборигенов, причем Австралия стала материком 40 тыс. лет назад, и ее обитатели не контактировали с другими народами) 12 2. Следующий уровень (XII – IX тыс. до н.э.) славянской мифологической системы связан с мифами о Деве Творения, 127 принявшей облик водоплавающей птицы, которая снесла Мировое яйцо; с мифами о двух Птицах, создающих мир, причем она творит Добро, а другая Зло (дуализм, вошедший в религии народов Востока, в зороастрим и иудаизм); с мифами, где лук и стрелы представлены как система мира, причем с ними связаны представления об изобилии, плодовитости и судьбе; с мифами о Волчьем боге, который в славянском пантеоне известен как Велес. Обоснование даты: все эти мифы есть в мифологии индоевропейских народов, финно-угров, уральских и тюрко-алтайских народов. 13 3. Третий хронологический уровень (VIII – VI тыс. до н. э.) представлен мифом о Великой богине (в славянском пантеоне Макошь или Лада). География мифа показывает, что он зародился на Ближнем Востоке, в среде ранних индоевропейцев, причем Великая богиня перенимает функции и Девы творения и Волчьего бога. Она – творец всего живого и обеспечивает плодовитость, плодородие и изобилие. Обоснование даты: этот миф есть у индоевропейских народов и народов, языки которых относятся к ностратическим на Востоке. 4. Четвертый уровень образован кузнечными мифами (IV тыс. до н. э.). В славянской мифологии – это мифы о божественном кузнеце- демиурге Ковале. (например, легенда о пахоте на чудовищном змее). Кузнец также отождествляется со Сварогом, а позже это образ Кузьмы-Демьяна14. Обоснование: в Европе медь появляется в конце V тыс. до н. э. , а масштабная кузнечная обработка разворачивается с середины IV тыс. до н.э. в Потисье, на Балканах, во Фракии. 5. Пятый уровень: мифы, отражающие ареальные контакты праславян / древнеевропейцев с праиранцами и индоариями. С ним связаны известные параллели Сварога и др.-инд. Варги, названия богов славянского пантеона иранского происхождения (Хорс, Стрибог, Семаргл). Однако более впечатляют многочисленные параллели между славянскими мифологемами и сюжетами нартского эпоса. В первую очередь, это полное воспроизведение сюжета о яблоне, растущей в саду, на которой появляется только одно молодильное яблоко, похищаемое птицей с золотым оперением как в нартском эпосе, так и сказке о Жар-птице, Иван-царевиче и Сером Волке. В славянской и осетинской мифологии яблоня также связана со свадебными и с похоронными обрядами15 и может интерпретироваться как Мировое древо. Другой мотив русской народной сказки о Василисе Премудрой, дочери Морского царя, оперение которой похищает Иван-Царевич, чтобы заручиться ее поддержкой, также находит свою аналогию в нартскогм эпосе, являясь продолжением сюжета о яблоне: нарт Ахсар, 128 преследуя птицу, похищающую яблоки в саду у Нартов доходит до моря – царства Донбеттыра, Морского царя, и, отдав золотое перо, спасает его дочь Дзерассу, которая стала родоначальницей Великих Нартов – Урызмага, Хамыца и Сатаны. Следует указать на еще один мотив, показывающий совпадение славянской и осетинской мифологии. Наказ умирающей Дзерассы сторожить ее гробницу три дня не выполняется, в результате чего рождаются Сатана, Волшебный Конь и Волшебный пес. В русской народной сказке этот сюжет усечен: наградой третьему сыну за охрану могилы отца стал Волшебный Конь, Сивка-бурка. На этом коне молодец добывает себе царевну, которая живет в очень высокой башне. Этот мотив продолжается в нартском эпосе в сюжете о женитьбе Сослана на Дочери Солнца, которая находится в летающей небесной башне. Пятый сюжет связан с инцестом между Урызмагом и Сатаной, сводными братом и сестрой. В славянской мифологии это представлено инцестом «Ивана да Марьи», связанном с праздником Ивана Купалы. Это сюжет, правда, не уникален. Шестой сюжет связан с женитьбой Хамыца на маленькой женщине из рода карликов или дочери Донбеттыра. Она скрывается либо в черепашьем панцире, либо в лягушачьей коже. Условием их союза является сохранение ее лягушачьей кожи (или черепашьего панциря). Нарушение этого условия приводит к исчезновению жены Хамыца. В русской народной сказке также воспроизводится этот сюжет: царевна днем живет в облике лягушки, а ночью превращается в женщину. Уничтожение завистниками ее лягушачьей кожи приводит к дальнейшим злоключениям царевича и царевны. Седьмой сюжет связан с волшебным войском, которое выходит из Черной горы или из моря (разные варианты) на помощь Нартам Ахсартагката. В русских народных сказках, послуживших сюжетом для знаменитых сказок А.С. Пушкина, волшебное войско выходит «из вод морских» и с ними «дядька их морской». Наконец, ключевой сюжет Нартского эпоса о колесе Балсага, убивающего Великого нарта Сослана: это колесо послано оскорбленной Сосланом Дочерью Солнца, чтобы убить его. Кто такой Балсаг – не помнят и сказители, но очевидно, это божество, связанное с небом, как славянский Дий или Сварог. Солнце в сла- вянской мифологии было и женского и мужского рода 16 (Даждьбог), поэтому женская ипостась Солнца в славянской мифологии может ассоциироваться с Дочерью Солнца осетинской мифологии. 17 129 Многочисленные славяно-осетинские мифологические схождения могут быть объяснены смещением древнеевропейского массива с терри- тории Польши, Западной Украины на Северный Кавказ в 22-18 вв. до н.э. В составе древнеевропейцев были и будущие праславяне, которые частью остались на древнеевропейской территории в Европе и развивали и в лингвистическом и мифологическом аспекте те понятия, которые понесли с собой мигранты на Северный Кавказ. Эта древнеевро- пейская/славянская основа стала ядром будущего нартского эпоса, который на протяжении тысячелетий обрастал новыми включениями, в том числе иранскими. Примечания 1. Этимологический словарь славянских языков под редакцией академика О. Н. Трубачева. М., 1983. 2. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 2002. 3. А. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. Репринтное издание. М., 1994. 4. Ж. Дюмезиль. Осетинский эпос и мифология. М., 1976. Он же. Скифы и нарты. М., 1990. 5. Н. Д. Андреев. Раннепраиндоевропейский язык. М., 1996. 6. В. А. Сафронов. Индоевропейские прародины. Горький, 1989. См отзыв О.Н.Трубачева в конце монографии. 7. О. Н. Трубачев. Indoaricaв Северном Причерноморье. М., 1999. Словарь составлен в соавторстве с А. К. Шапошниковым. С.220-289. 8. В. А. Сафронов. Индоевропейские прародины. Горький, 1989. Н. А. Николаева, В. А. Сафронов. Истоки славянской и евразийской мифологии. М., 1999. В. А. Сафронов, Н. А. Николаева. История Древнего Востока в Ветхом Завете. М., 2003. 9. В. И. Абаев Скифо-европейские изоглоссы. М., 1965. 10. Н. А. Николаева. Древнеевропейцы на Северном Кавказе. // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «История и политические науки», №1. М., Издательство МГОУ.С.3-11 11. Н. А. Николаева, В.А.Сафронов. Истоки славянской и евразийской мифологии. М., 1999, с.16 12. Там же. 13. Там же. 14. В. А. Петрухин. Кузнец. // Славянская мифология. М., 2002. С. 268. 15. Славянская мифология. статья ЯБЛОНЯ, а также Нарты. Осетинский героический эпос. т. 2 , М., 1989. «Похороны близнецов Ахсара и Ахсартага» 130
3. Славянская мифология, её особенности.
1. Сущность славянской мифологии
Славянская мифология ― совокупность мифологических представлений древних славян (праславян) времени их единства (до конца первого тысячелетия н. э.). Славянская мифология и религия формировались на протяжении долгого периода в процессе выделения древних славян из индоевропейской общности народов во II-I тысячелетии до нашей эры и во взаимодействии с мифологией и религией соседних народов. Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность «язычества» была разрушена в период христианизации славян. Возможна лишь реконструкция основных элементов славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников.
Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность «язычества» была разрушена в период христианизации славян. Возможна лишь реконструкция основных элементов славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников. До принятия христианства практически вся восточнославянская мифология находилась в рамках явления, называемого «древнерусским язычеством, поэтому почерпнуть сведения о ней мы можем из древнерусских письменных источников» . Следует, однако, отметить, что, во-первых, религия правящей верхушки и простого народа всегда значительно различаются, и, во-вторых, в источниках рассматриваются, как правило, персонажи верхнего уровня, языческие божества, а персонажи низшей мифологии обычно остаются в стороне.
Ученые реконструируют славянскую мифологию по различным источникам. Во-первых, это письменные источники. Тексты византийских авторов VI-X веков: Прокопий Кесарийский, Феофилакт Симокатта, Константин Багрянородный, Лев Диакон и др. Западноевропейские авторы IX-XIII веков: Баварский Географ, Титмар Мерзебургский, Гельмольд. Особое место занимает «Слово о полку Игореве», в котором отразился значительный пласт языческих мифов, упоминаемых наследником и носителем языческой культуры - анонимным песнотворцем. Все эти тексты не содержат каких-либо целостных изложений мифологии или отдельных мифов.
Во-вторых, письменные источники XV-XVII веков и фольклорные источники XVIII-XX веков, которые менее приближены к язычеству, но содержат в себе ряд сведений более ранних, не дошедших до нас, источников, а также развернутые записи легенд, сказок, былин, заговоров, быличек и бывальщин, пословиц и поговорок, по которым возможно реконструировать древние мифы. Среди фольклорных сюжетов к язычеству обычно относят былины о Святогоре, Потыке, Вольге (Волхе), Микуле; сказки о Кащее Бессмертном, Змее Горыныче, Бабе Яге, Алёнушке и Иванушке.
Более достоверны, но менее информативны археологические источники: сведения раскопок культовых мест, находки идолов, ритуальных предметов, украшений, языческих символов, надписей с упоминанием о языческих богах или язычниках, остатки жертвоприношений и ритуальных действ. Не менее важными оказываются сведения языкознания, сравнительного религиоведения и изучения мифологических сюжетов у других народов.
Славянская мифология и религия формировались на протяжении долгого периода в процессе выделения древних славян из индоевропейской общности народов во II-I тысячелетии до нашей эры и во взаимодействии с мифологией и религией соседних народов. Поэтому, естественно, в славянской мифологии имеется значительный индоевропейский пласт. Например, это образы бога грозы и боевой дружины (Перун), бога потустороннего мира (Велес), элементы образов близнечного божества (Ярило и Ярилиха) и божества Неба-Отца (Стрибог). Также индоевропейскими по сути являются такие образы, как Мать-Сыра-Земля (Мокошь), солнечное божество (Дажьбог), и некоторые другие. В I тысячелетии до н. э. и в первой половине I тысячелетия на религию славян оказали значительное влияние кельты и степное ираноязычное население (скифы, сарматы и аланы). Некоторые исследователи предполагают кельто-славянские параллели между божествами Дагда и Дажьбог, а также Маха и Макошь. Восточные славяне имели в своём пантеоне божеств предположительно иранского происхождения - Хорс, Семаргл и др.
Очень близки были верования славян и балтов. Это касается имён таких божеств, как Перун (Перкунас) и, возможно, Велес (Вельняс). Имеется схожесть между мифологиями славян и фракийцев. Немало общего также с германо-скандинавской мифологией: мотив мирового древа, культ драконов и прочее. В этот же период, при разделении праславянской общности, стали формироваться племенные верования славян, имевшие значительные региональные отличия. В частности, мифология западных славян значительно отличалась от всех прочих.
2. Вселенная древних славян
Много данных о Вселенной древних славян может дать так называемый «Збручский идол», который из-за этого порой называют даже «энциклопедией славянского язычества». Данное четырёхгранное каменное изваяние ориентировано по сторонам света. Каждая его сторона разделена на три уровня - судя по всему, небесный, земной и подземный. На небесном уровне «изображены божества, на земном - люди (двое мужчин и две женщины, как и божества), а в подземном - некое хтоническое существо, держащее на себе землю» .
Универсальным образом, синтезирующим все описанные выше отношения, является у славян (и у многих других народов) древо мировое. В этой функции в славянских фольклорных текстах обычно выступают Вырий, райское дерево, берёза, явор, дуб, сосна, рябина, яблоня. К трём основным частям мирового дерева приурочены разные животные: к ветвям и вершине ― птицы (сокол, соловей, птицы мифологического характера, Див и т. п.), а также солнце и луна; к стволу ― пчёлы, к корням ― хтонические животные (змеи, бобры и т. п.). С помощью мирового дерева моделируется тройная вертикальная структура мира ― три царства: небо, земля и преисподняя, четверичная горизонтальная структура (север, запад, юг, восток, ср. соответствующие четыре ветра), жизнь и смерть (зелёное, цветущее дерево и сухое дерево, дерево в календарных обрядах) и т. п.
Отрывочные сведения о мироощущении древних славян можно получить из древнерусской литературы. В частности, в «Поучении Владимира Мономаха» говорится об ирее - далёкой южной стране, в которую улетают на зиму птицы. При помощи этнографических материалов мы можем узнать, что ирей в народной памяти отождествился позже с раем. Также там говорится: «На море-Океане, на острове Буяне стоит дуб Карколист, на том дубе сидит сокол, под тем дубом змея…» Таким образом, славяне представляли себе Вселенную: в центре Мирового Океана располагается остров (Буян), на котором, в Центре Мира, лежит камень (Алатырь) или растёт Мировое Древо (как правило, дуб). На этом дереве, как видно из заговора, сидит птица, а под деревом находится змея. Такая картина весьма схожа с германо-скандинавской и с представленной в «Слове о полку Игореве».
Самые ранние сведения о божествах древнерусского язычества нам могут дать материалы договоров Руси с византийцами, заключённых после походов в 945 и 971 годах. Заключение этих договоров описано в древнерусских летописях, и там нам интересны прежде всего клятвы, которые давали русичи. Совместное упоминание Перуна и Волоса в этой клятве дало почву для многочисленных спекуляций - некоторые Перуна сопоставляют с оружием и войной, а Волоса - с золотом и торговлей, кто-то связывает Перуна с правящей верхушкой (или варягами-русью), а Волоса - с простым народом (славянами и даже финнами), другие вообще противопоставляют Волоса Перуну. В остальном же данные этой клятвы не дают ничего нового, за исключением пассажа о золоте, который уже был рассмотрен выше, в разделе «Вселенная древних славян».
3. Культы божеств
3.1. Иерархия персонажей славянской мифологии
По функциям мифологических персонажей, по характеру их связей с коллективом, по степени индивидуализированного воплощения, по особенностям их временных характеристик и по степени их актуальности для человека внутри славянской мифологии можно выделить несколько уровней.
Высший уровень характеризуется «наиболее обобщённым типом функций богов (ритуально-юридическая, военная, хозяйственно-природная), их связью с официальным культом (вплоть до раннегосударственных пантеонов)» . К высшему уровню Славянской мифологии относились два праславянских божества, чьи имена достоверно реконструируются как *Реrunъ (Перун) и *Velesъ (Велес), а также увязываемый с ними женский персонаж, праславянское имя которого остаётся неясным. Эти божества воплощают военную и хозяйственно-природную функции. Они связаны между собой как участники грозового мифа: бог грозы Перун, обитающий на небе, на вершине горы, преследует своего змеевидного врага, живущего внизу, на земле. Причина их распри ― похищение Велесом скота, людей, а в некоторых вариантах ― жены громовержца. Преследуемый Велес прячется последовательно под деревом, камнем, обращается в человека, коня, корову.
Знания о полном составе праславянских богов высшего уровня весьма ограниченны, хотя есть основания полагать, что они составляли уже пантеон. Кроме названных богов в него могли входить те божества, чьи имена известны хотя бы в двух разных славянских традициях. Таковы древнерусский Сварог (применительно к огню ― Сварожич, т. е. сын Сварога). Другой пример ― древнерусский Дажьбог.
К более низкому уровню могли относиться божества, связанные с хозяйственными циклами и сезонными обрядами, а также боги, воплощавшие целостность замкнутых небольших коллективов: Род, Чур у восточных славян и т. п. Возможно, что к этому уровню относилось и большинство женских божеств, обнаруживающих близкие связи с коллективом (Мокошь и др.), иногда менее антропоморфных, чем боги высшего уровня.
Элементы следующего уровня характеризуются наибольшей абстрагированностью функций, что позволяет иногда рассматривать их как персонификацию членов основных противопоставлений; например, Доля, Лихо, Правда, Кривда, Смерть, или соответствующих специализированных функций, например Суд. С обозначением доли, удачи, счастья, вероятно, было связано и общеславянское бог. Слово «бог» входило в имена различных божеств ― Дажьбог, Чернобог и др. Многие из этих персонажей выступают в сказочных повествованиях в соответствии со временем бытования сказки и даже с конкретными жизненными ситуациями (например, Горе-Злосчастье).
С началом мифологизированной исторической традиции связываются герои мифологического эпоса. Они известны лишь по данным отдельных славянских традиций: таковы генеалогические герои Кий, Щек, Хорив у восточных славян. Более древние истоки угадываются в персонажах, выступающих как противники этих героев, например в чудовищах змееобразной природы, поздними вариантами которых можно считать Соловья-Разбойника, Рарога-Рарашека. Сказочные персонажи ― по-видимому, «участники ритуала в их мифологизированном обличье и предводители тех классов существ, которые сами принадлежат к низшему уровню: таковы баба-яга, кощей, чудо-юдо, лесной царь, водяной царь, морской царь» .
К низшей мифологии относятся разные классы неиндивидуализированной (часто и неантропоморфной) нечисти, духов, животных, связанных со всем мифологическим пространством от дома до леса, болота и т. п.: домовые, лешие, водяные, русалки, вилы, лихорадки, мары, моры, кикиморы, судички у западных славян; из животных ― медведь, волк.
Дуалистический принцип противопоставления благоприятного ― неблагоприятного для коллектива реализовался иногда в мифологических персонажах, наделённых положительными или отрицательными функциями, или в персонифицированных членах оппозиций. Таковы: счастье (доля) ― несчастье (недоля). Существенно различие мужских и женских мифологических персонажей по функциям, значимости и количеству: малочисленность женских персонажей в пантеоне, соотношения типа Див ― дивы, Род ― рожаницы, Суд ― суденицы. Особенно значительна роль женского начала в магии, колдовстве.
В противопоставлении суша ― море особое значение имеет море ― местопребывание многочисленных отрицательных, преимущественно женских, персонажей; жилище смерти, болезней, куда их отсылают в заговорах. Его воплощения ― море, океан-море, морской царь и его двенадцать дочерей, двенадцать лихорадок и т. п. Положительный аспект воплощается в мотивах прихода весны и солнца из-за моря. На указанное противопоставление наслаивается другое: сухой ― мокрый (позднее ― Илья Сухой и Мокрый, Никола Сухой и Мокрый, сочетание этих признаков в Перуне, боге молнии ― огня и дождя). Противопоставление огонь ― влага воплощается в мотивах противоборства этих стихий и в таких персонажах, как Огненный Змей (в русских былинах о Волхе Всеславьевиче, в сказках и заговорах, в сербском эпосе о Змее Огненном Волке), Огненная Птица (сказочная жар-птица). Мифологическими воплощениями противопоставления день ― ночь являются ночницы, полуночницы и полуденницы, Зори ― утренняя, полуденная, вечерняя, полуночная. Конь Свентовита днём ― белый, ночью - забрызганный грязью. Особую роль в славянской мифологии играли образы старухи-ведьмы типа бабы-яги и плешивого старика, деда и т. п. С противопоставлением старый ― молодой связаны оппозиция предки ― потомки и ритуалы поминовения предков, «дедов», а также оппозиции старший ― младший .
Следует с большой осторожностью относиться к сравнению эпических персонажей с мифологическими образами. Тем не менее, двое основных действующих лиц «былин» ― Илья Муромец и Добрыня Никитич неоднократно сравнивались с языческими богами ― Перуном и Даждьбогом соответственно. Симптоматично само имя Муромца ― Илья. Пророк Илия, как уже говорилось, заменил в народном сознании Перуна. Добрыня же обычно считается поздним воплощением Даждьбога. Это подтверждается и некоторым сходством имен, и змееборческим подвигом.
3.2. Процесс изучения персонажей славянской мифологии
Русские славяне лишь под влиянием варягов пришли к мысли изображать своих богов в истуканах. Первые истуканы поставлены были Владимиром, князем Киевским, на холме Перуну, Хорсу, Даждьбогу, а в Новгороде, Добрынею - Перуну над Волховом. При Владимире впервые появляются на Руси и храмы, вероятно, им же сооруженные.
Один из важнейших источников по славянской, точнее - древнерусской языческой мифологии, это летописный рассказ о так назваемой «языческой реформе» князя Владимира Святославича, когда он установил в Киеве идолы шести важнейших божеств: «И начал княжить Владимир в Киеве один, и поставил идолы на холме, вне теремного двора: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса (и) Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь» . Перун, как заметно, расположен в списке на первом месте, он начинает список богов, поэтому вполне логично считать его главным и важнейшим из божеств (по крайней мере для князя и дружины). Имена Хорс и Дажьбог в списке стоят рядом, а в некоторых вариантах летописи не разделяются, как другие божества, союзом «и». Поэтому вполне логично предположить некоторое сходство, связь (или даже тождественность) между этими божествами, так как оба они являются солярными, связанными с солнцем. Стрибог и Симаргл, видимо, были не так значимы, как Перун и Хорс с Дажьбогом, раз упоминаются после них. Мокошь, судя по всему, это женское божество, поэтому и замыкает список. Из шести божеств списка двое имеют несомненные иранские корни - это Хорс и Симаргл. Это объясняется тем, что пантеон был установлен в Киеве, а на восточных славян Южной Руси большое влияние оказали растворившиеся в них сарматские и аланские племена.
«Слово о полку Игореве» является уникальнейшим памятником древнерусской эпической традиции. Оно содержит немало мифологических данных, хоть и было создано уже в XII-XIII веках. Это объясняется так называемым «Возрождением язычества» - явлением общеевропейского масштаба, имевшим место и на Руси. Причины его заключались в том, что язычество уже почти исчезло и больше не представляло угрозы для христианства, поэтому его перестали «бояться». Оно, напротив, стало играть совершенно иную роль в культуре - эстетическую, архаизирующую, национально-идеологическую. В «Слове» упоминаются, как правило, «внуки» различных божеств - художественные словосочетания-метафоры для синонимичной замены или эпитета.
Сказитель Боян в «Слове» называется внуком бога Велеса. Исходя из этого отрывка Велеса считают древнерусским языческим покровителем поэзии и певцов-сказителей. Ветры в «Слове» называются внуками Стрибога. На основании данного отрывка Стрибога считают богом-повелителем ветров.
Русский народ, от князя до земледельца, в «Слове» называется внуками Дажьбога. На основании этих двух отрывков можно сказать, что Дажьбог вообще был довольно значимым божеством в Древней Руси, которое олицетворяло благополучие, мир и единство Русской земли. В отрывках именем Хорса заменено слово «солнце», на основании чего можно говорить о том, что Хорс был олицетворённым солнцем в древнерусском язычестве.
Кроме того, в «Слове» встречается эпический образ князя Всеслава, наделённого различными сверхъестественными способностями. Это довольно «архаичный мифологический образ шамана-воина, свойственный для переходного периода от первобытно-общинного строя к военной демократии» . Образ князя Всеслава родственен образу былинного Волха Всеславьевича или Вольги.
Фрагмент Ипатьевской летописи, являющийся вставкой из славянского перевода «Хроники» византийского историка Иоанна Малалы, примечателен прежде всего своими мифологическими сюжетами, а точнее - сюжетом о Свароге и Дажьбоге. Славянский переводчик перевёл таким образом соответственно имена Гефеста и Гелиоса, поэтому мы можем судить о какой-то связи с огнём и, возможно, кузнечным ремеслом Сварога, и о солярном характере Дажьбога. Сам же сюжет мифологической вставки из «Хроники» в летопись рассказать об именно славянской мифологии нам, к сожалению, абсолютно ничего не может.
3.3. Служение культа древних славян
Священными местами у язычников могли быть различные природные объекты. Язычники приходили к особым камням со «следами», отправлялись в священные рощи, приносили жертвы от трудов рук своих рекам и озёрам, бросали дары на дно колодцев, втыкали предметы в стволы деревьев, восходили на вершины холмов и гор, курганы и курганные комплексы были родовыми храмами, на которых иногда стояли идолы.
Самая простая форма специально организованного культового места у славян - культовые площадки с идолами и жертвенные ямы. Подобные места предположительно назывались «требища», на которых «творили требы», то есть исполняли то, что было необходимо для славления богов. Жертвенные ямы располагались на окраинах селений и не имели ограждений. Иногда на культовых площадках в геометрическом порядке располагались несколько идолов-капей: в центре или позади стоял главный идол, а вокруг или спереди - второстепенные. Атрибутами идолов были их имя, сакральное число (обозначенное другими предметами или знаками), цвет и различного рода вещи: шапка, шлем, меч, палица, секира, щит, копье, рог, шар, палка, кольцо, крест - древнейший символ огня, «горомовая стрела», чаши. Иногда атрибутом выступают «отдельные объекты, которые связаны с конкретным идолом: дуб, холм, огонь, конь, муравьи, собаки, медведь» . В капищах происходит разделение алтаря, на котором приносится треба, и который могли вымощать камнем, и жертвенного костра, который располагался в стороне, за оградой, и где также сжигались разного рода дары.
В последний период дохристианского язычества возникают храмовые постройки и крупные комплексы. Вокруг капища возводятся значительные городища с рвами, валами и тыном. Внутри городища остаётся незастроенное требище, где проводятся массовые обряды, оставляются дары, горит огонь. Помимо этого возводятся длинные дома для праздников и родовых собраний.
По принятии христианства народное сознание славян смешало новую веру со старою, частью слило своих богов с христианскими святыми, частью низвело их в положение «бесов», частью сохранило верность своим родовым богам.
Славянская мифология характерна тем, что она ― всеобъемлюща и представляет собою не отдельную область народного представления о мире и мироздании (как фантазия или религия), а находит воплощение даже в быту ― будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь, сохранившаяся демонология (от домовых, ведьм и леших до банников и русалок) или забытое отождествление (например, языческого Перуна с христианским святым Ильей). Поэтому, практически уничтоженная на уровне текстов до XI века, она продолжает жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.
Традиционно славянскую языческую мифологию разделяют на высшую и низшую. Под высшей мифологией обычно понимают мифы о богах и героях, под низшей - мифологические представления о различных духах природы, мифологических существах, не имеющих статуса божественности.
В качестве признаков различия высшей и низшей мифологии иногда выделяют сознательное мифотворчество в высшей мифологии и стихийное - в низшей. Высшая мифология возникает гораздо позднее низшей, в эпоху перехода к обществам, основанным на социальном неравенстве. Однако при изучении языческой мифологии славян, в силу малочисленности, а иногда и противоречивости источников, исследователи сталкиваются с тем, что трудно определить, являлся ли данный персонаж божеством или нет. Поэтому к разряду высшей мифологии относят только те божества, которые большинство летописцев включают в языческий пантеон славян. К низшей мифологии традиционно относятся различные духи: домовые, лесные, водяные, полевые и другие.
«Бог всех богов» Род
Восточнославянское божество Род является одним из самых загадочных персонажей славянской мифологии. Мнения исследователей по поводу функций этого божества разделились. А.Н. Веселовский считал, что Род первоначально выступал как «производитель, совокупность мужских членов племени, сообща владеющих рожаницами». По мнению В.А. Комаровича, Род является персонификацией совокупности предков данной семьи. Также существует точка зрения, что Род - домовой или демон мужской судьбы. С подобными ограничениями функций древнего языческого бога не соглашается Б.А. Рыбаков. Он считает Рода наиглавнейшим божеством восточных славян до утверждения дружинного культа Перуна, богом всей Вселенной. На основании изучения средневековых поучений против язычества и семантики древнерусских слов, имеющих корень - род - Б.А. Рыбаков заключает, что Род - творец Вселенной, бог неба и земли; он вдувает жизнь в людей, связан с водой и огнем; имеет связь с подземным пеклом, красным цветом и даже шаровой молнией. Идолы, изображающие бога Рода, как правило, имели фаллическую форму, что подчеркивает функции воспроизводства, приписываемые Род, и были выкрашены в красный цвет.
Кроме того, в современной науке имеет место быть предположение о том, что Род - это одно из нескольких имен бога-творца Вселенной (иные его имена Стрибог, Святовит). Ситуация, когда одно божество обладает разными именами, довольно обычна для различных мифологических систем. Имя выражает какую-нибудь функцию мифологического персонажа. Имя Род указывает на генетивную (родительную) функцию данного божества. Однако возможен и иной ход рассуждений. Род в известных науке документах постоянно упоминается вместе с двумя рожаницами - женскими божествами плодородия. Культ рожаниц восходит к эпохе матриархата, т.е. ко времени когда такое универсальное божество, каким Б.А. Рыбакову представляется Род, не мыслилось. Духи и боги представляли определенные процессы, явления, стихии. Процесс рождения (для древнего человека, пожалуй, самый важный) олицетворялся женскими и мужскими божествами с подчеркнуто выраженными органами деторождения и вскармливания. Языческие боги производства новой жизни почитались не только больше всех, но и дольше всех.
Но ограничивать сферу деятельности Рода только рамками племени будет тоже неверным. Этот бог - родитель всего живого. Он вполне мог бы быть небесным божеством, оплодотворяющим землю. То обстоятельство, что на определенном этапе культ Рода вытесняется культом Перуна, определяется изменением социальных отношений у восточных славян, а именно становлением государственности. Очень важно отметить, что культ Рода не заменился культом какого-нибудь христианского святого. Культ Рода и рожаниц остался чисто языческим и потому всячески преследуемый христианской церковью. Эта ситуация объясняется тем, что Род и рожаницы - божества размножения, плодовитости; они никак не соответствуют аскетическому духу христианства. Христианство провозглашало греховность этого мира, а Род с рожаницами умножали этот мир, размножая все в нем, а значит, с точки зрения христианства, множили грех и зло. Тем не менее, в среде простых людей, землевладельцев и скотоводов, Род и рожаницы продолжали почитаться даже, когда языческая реформа сменилась христианской.
От Эльбы (Лабы) до Днепра и от южных берегов Балтийского моря до севера Балканского полуострова происходила дифференциация Славянской мифологии и обособление локальных вариантов, долго сохранявших основные характеристики общеславянской мифологии. Таковы мифология балтийских славян (западнославянские племена северной части междуречья Эльбы и Одера) и мифология восточных славян (племенные центры - Киев и Новгород).
Можно предполагать существование и других вариантов (в частности, южнославянских на Балканах и западнославянских в польско-чешско-моравской области), но сведения о них скудны. Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность «язычества» была разрушена в период христианизации славян.
Возможна лишь реконструкция основных элементов Славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников. Главный источник сведений по раннеславянской мифологии - средневековые хроники, анналы, написанные посторонними наблюдателями на немецком или латинском языках (мифология балтийских славян) и славянскими авторами (мифология польских и чешских племён), поучения против язычества («Слова») и летописи (мифология восточных славян).
Ценные сведения содержатся в сочинениях византийских писателей (начиная с Прокопия, 6 в.) и географических описаниях средневековых арабских и европейских авторов. Обширный материал по Славянской мифологии дают позднейшие фольклорные и этнографические собрания, а также языковые данные (отдельные мотивы, мифологические персонажи и предметы). Все эти данные относятся в основном к эпохам, следовавшим за праславянской, и содержат лишь отдельные фрагменты общеславянской мифологии. Хронологически совпадают с праславянским периодом данные археологии по ритуалам, святилищам (храмы балтийских славян в Арконе, Перынь под Новгородом и др.), отдельные изображения (Збручский идол и др.).
Человек в его мифологизированной ипостаси соотносится со всеми предыдущими уровнями С. м., особенно в ритуалах: ср. Полазник , Праславянское понятие души , духа (см. также Душа) выделяет человека среди других существ (в частности, животных) и имеет глубокие индоевропейские корни.
Универсальным образом, синтезирующим все описанные выше отношения, является у славян (и у многих других народов) древо мировое .
В этой функции в славянских фольклорных текстах обычно выступают Вырий , райское дерево, берёза , явор, дуб, сосна, рябина, яблоня. К трём основным частям мирового дерева приурочены разные животные: к ветвям и вершине - птицы (сокол, соловей, птицы мифологического характера, Див и т.п.), а также солнце и луна ; к стволу - пчёлы, к корням - хтонические животные (змеи, бобры и т.п.). Всё дерево в целом может сопоставляться с человеком, особенно с женщиной: ср. изображение дерева или женщины между двумя всадниками, птицами и т.п. композиции севернорусских вышивок. С помощью мирового дерева моделируется тройная вертикальная структура мира - три царства: небо , земля и преисподняя, четверичная горизонтальная структура (север, запад, юг, восток, ср. соответствующие четыре ветра), жизнь и смерть (зелёное, цветущее дерево и сухое дерево, дерево в календарных обрядах) и т.п.
Мир описывался системой основных содержательных двоичных противопоставлений (бинарных оппозиций), определявших пространственные, временные, социальные и т.п. его характеристики.
Дуалистический принцип противопоставления благоприятного - неблагоприятного для коллектива реализовался иногда в мифологических персонажах, наделённых положительными или отрицательными функциями, или в персонифицированных членах оппозиций. Таковы: счастье (доля) - несчастье (недоля). Праславянское обозначение положительного члена этой оппозиции имело смысл «хорошая часть (доля)». Ритуал гадания - выбора между долей и недолей у балтийских славян связан с противопоставлением Белобога и Чернобога - ср. персонификации доброй доли и злой доли (см. Доля), лиха , горя, злосчастия, встречи и невстречи в славянском фольклоре.
Жизнь - смерть. В Славянской мифологи божество дарует жизнь, плодородие, долголетие - такова богиня Жива у балтийских славян и Род у восточных славян. Но божество может приносить и смерть: мотивы убийства связаны в Славянской мифологии с Чернобогом и Перуном [проклятия типа «чтоб тебя Чернобог (или Перун) убил»], может быть, с Триглавом (возможно, он - владыка преисподней), с Перуном, поражающим демонического противника. Воплощениями болезни и смерти были Навь , Марена (Морена), собственно Смерть как фольклорный персонаж и класс низших мифологических существ: мара (мора), змора, кикимора и др. Символы жизни и смерти в Славянской мифологии - живая вода и мёртвая вода, древо жизни и спрятанное около него яйцо с кощеевой смертью, море или болото, куда ссылаются смерть и болезни.
Чёт - нечет - наиболее абстрактное и формализованное выражение всей серии противопоставлений, элемент метаописания всей Славянской мифологии. Оно предполагает вычленение благоприятных чётных и неблагоприятных нечётных чисел , например дней недели: четверг связан с Перуном, пятница - с Мокошью, вторник - с Прове (ср. также такие персонификации, как Святой Понедельник, Святая Среда, Святая Пятница).
Целостные числовые структуры в Славянской мифологии - троичная (три уровня мирового дерева, бог Триглав, ср. роль числа три в фольклоре), четверичная (четырёхголовый Збручский идол, возможное объединение в одно божество четырёх персонажей мифологии балтийских славян - Яровит, Руевит , Поревит, Поренут и т.д.), седмиричная (семь богов древнерусского пантеона, может быть древнерусский Семаргл), девятиричная и двенадцатиричная (двенадцать как завершение ряда 3-4-7). Несчастливые нечётные числа, половина, дефектность характеризуют отрицательные понятия и персонажи, например число тринадцать, лихо одноглазое.
Противопоставление правый - левый лежит в основе древнего мифологизированного права (право, правда, справедливость, правильный и т.п.), гаданий, ритуалов, примет и отражено в персонифицированных образах Правды на небе и Кривды на земле.
Противопоставление мужской - женский соотносится с оппозицией правый - левый в свадебных и похоронных ритуалах (где женщины оказываются слева от мужчин). Существенно различие мужских и женских мифологических персонажей по функциям, значимости и количеству: малочисленность женских персонажей в пантеоне, соотношения типа Див - дивы, Род - рожаницы, Суд - суденицы. Особенно значительна роль женского начала в магии, колдовстве.
Оппозиция верх - низ в космическом плане трактуется как противопоставление неба и земли, вершины и корней мирового дерева, разных царств, воплощаемых Триглавом, в ритуальном плане реализуется в расположении святилищ Перуна на холме и Велеса в низине.
Противопоставление небо - земля (подземное царство) воплощено в приурочении божества к небу, человека к земле. Представления об «отмыкании» неба и земли святым Юрием, богородицей , жаворонком или другим персонажем, создающем благоприятный контакт между небом и землёй, связаны у славян с началом весны. Мать сыра земля - постоянный эпитет высшего женского божества. В преисподней пребывают существа, связанные со смертью (например, русалочки-земляночки), и сами покойники.
Противопоставления юг - север, восток - запад в космическом плане описывают пространственную структуру по отношению к солнцу, в ритуальном плане - структуру святилищ, ориентированных по сторонам света, и правила поведения в обрядах; ср. также четыре мифологизированных ветра (иногда персонифицированных - Ветер, Вихорь и т.п.), соотнесённых со сторонами света.
В противопоставлении суша - море особое значение имеет море - местопребывание многочисленных отрицательных, преимущественно женских, персонажей; жилище смерти, болезней, куда их отсылают в заговорах. Его воплощения - море, океан-море, морской царь и его двенадцать дочерей, двенадцать лихорадок и т.п. Положительный аспект воплощается в мотивах прихода весны и солнца из-за моря. На указанное противопоставление наслаивается другое: сухой - мокрый (ср. позднее - Илья Сухой и Мокрый, Никола Сухой и Мокрый, сочетание этих признаков в Перуне, боге молнии - огня и дождя).
Противопоставление огонь - влага воплощается в мотивах противоборства этих стихий и в таких персонажах, как Огненный Змей (в русских былинах о Волхе Всеславьевиче, в сказках и заговорах, в сербском эпосе о Змее Огненном Волке), Огненная Птица (сказочная жар-птица , словацкая «птица-огневик», птица Страх - Pax в русских заговорах с её иссушающими вихрями и т.п.), Огненная Мария [связана с Громовитым Ильёй в сербских и болгарских песнях, противопоставлена Марии Макрине (от «мокрый») и т.п.]. Особую роль играет «живой огонь» в многочисленных ритуалах, обряды сожжения, возжигания костра и обряды вызывания дождя (пеперуда, додола у южных славян), культ колодцев и т.п. Огонь и вода соединяются в образах Перуна, Купалы , огненной реки и др.
Мифологическими воплощениями противопоставления день - ночь являются ночницы, полуночницы и полуденницы, Зори - утренняя, полуденная, вечерняя, полуночная. Конь Свентовита днём - белый, ночью - забрызганный грязью.
В противопоставлении весна - зима особое значение имеет Весна, связанная с мифологическими персонажами, воплощающими плодородие,- Ярилой, Костромой , Мореной и т.д., а также с обрядами похорон зимы и отмыкания весны, с растительными и зооморфными символами.
Противопоставление солнце - луна воплощается в мифологическом мотиве брачных отношений Солнца и Месяца. Солнечные божества - Сварог, Дажьбог, Хорс и др. Один из наиболее древних общеславянских образов - образ колесо-солнца; ср. также образ солнца на вершине мирового дерева и каравай-солнце.
Противопоставление белый - чёрный известно и в других вариантах: светлый - тёмный, красный - чёрный. Его воплощение в пантеоне - Белобог и Чернобог; в гаданиях, ритуалах, приметах белый цвет соотносится с положительным началом, чёрный - с отрицательным (ср. различение белой и чёрной магии).
Противопоставление близкий - далёкий в Славянской мифологии указывает на структуру пространства (по горизонтали) и времени: ср. «свой дом» - «тридевятое царство» в русских сказках, образы пути-дороги, моста , дали , давние и новые времена.
Дом - лес - конкретный вариант противопоставления близкий - далёкий и реализация оппозиции свой - чужой; воплощается в образах человека и зверя (напр., медведя), домового и других духов, связанных с различными частями дома и двора, лешего и т.п.
Противопоставление старый - молодой подчёркивает различие между зрелостью, максимумом производительных сил и дряхлостью - ср. мифологические пары юноши и старика с плешью в весенних и осенних обрядах, Бадняка и Божича . Особую роль в Славянской мифологии играли образы старухи-ведьмы типа бабы-яги и плешивого старика, деда и т.п. С противопоставлением старый - молодой связаны оппозиция предки - потомки и ритуалы поминовения предков, «дедов», а также оппозиции старший - младший, главный - неглавный (ср. роль младшего брата в славянском фольклоре и т.п.).
Противопоставление священный - мирской отличает сферу сакрального, наделённую особой силой (ср. корень «свят-«, в частности в мифологических именах типа Свентовит, Святогор), от сферы бытовой профанической, лишённой этой силы. Описанный набор элементов Славянской мифологии (как основных противопоставлений, так и мифологических персонажей) может реализоваться в текстах разного рода - эпосе, сказках, заговорах, отдельных речениях, относящихся к приметам, проклятиям, и т.п. Такие обряды, как хождение с козой, гонение змей , заклание ильинского быка , коровья смерть, сожжение скота, завивание бороды (Велесу, Николе или Илье), вызывание дождя, окликание звезды, юрьевские и купальские праздники, позволяют восстановить многие мифологические мотивы и установить связь мифов с обрядами, в которых также реализуются эти мотивы.
Для праславянского периода восстанавливаются многочисленные празднества, в частности карнавального типа (ср. Карнавал), связанные с определёнными сезонами и поминанием мёртвых. Совпадение ряда характерных деталей (участие ряженых, фарсовые похороны) наряду с типологическим объяснением делает возможным (в соответствии с гипотезой В. Пизани) возведение этих славянских празднеств к календарным обрядам ряженья и т.п., реконструируемых для общеиндоевропейского периода Ж. Дюмезилем. Уже раннесредневековые латинские источники описывают фарсовые обряды (в том числе и поминальные) как у западных славян (Козьма Пражский и др.), так и у южных (в 13 в. Димитрий Болгарский описывает русалии и производимые по их случаю театрализованные действа и танцы, характеризуемые как непристойные). В неофициальной народной культуре эти обряды сохраняются до 19-20 вв. во всех славянских традициях: ср. смеховые похороны мифологических существ типа Костромы, Масленицы , Ярилы, Мары и др. у восточных славян (где в сезонных обрядах участвуют и зооморфные символы типа «коровьей смерти»), у чехов (обряд umrlec, моравские весенние обряды на Смертной неделе, когда выносилось чучело Smrtnб nedela с исполнением песен, дословно совпадающих с восточнославянскими), у болгар (русалии, Герман и др.).
Позднепраславянская мифологическая система эпохи раннегосударственных образований наиболее полно представлена восточнославянской мифологией и мифологией балтийских славян. Ранние сведения о восточнославянской мифологии восходят к летописным источникам. Согласно «Повести временных лет», князь Владимир Святославич совершил попытку создать в 980 общегосударственный языческий пантеон. В Киеве на холме вне княжеского теремного двора были поставлены идолы богов Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога , Симаргла (Семаргла) и Мокоши. Главными божествами пантеона были громовержец Перун и «скотий бог» Велес (Волос), противостоящие друг другу топографически (идол Перуна на холме, идол Велеса - внизу, возможно, на киевском Подоле), вероятно, по социальной функции (Перун - бог княжеской дружины, Велес - всей остальной Руси).
Единственный женский персонаж киевского пантеона - Мокошь - связан с характерными женскими занятиями (особенно с прядением). Другие боги этого пантеона известны меньше, но все они имеют отношение к наиболее общим природным функциям: Стрибог, видимо, был связан с ветрами, Дажьбог и Хорс - с солнцем, Сварог - с огнём. Менее ясен последний бог пантеона Семаргл: некоторые исследователи считают этот персонаж заимствованным из иранской мифологии (см. Симург); другие трактуют его как персонаж, объединяющий все семь богов пантеона.
Связи между богами внутри пантеона и их иерархия выявляются при анализе закономерностей перечисления богов в летописных списках: обнаруживается связь Перуна с Велесом, Стрибога с Дажьбогом и Сварогом, периферийное место Семаргла или Мокоши и т.п. Принятие Владимиром христианства в 988 повлекло за собой уничтожение идолов и запрет языческой религии и её обрядов. Тем не менее языческие пережитки сохранялись. Помимо богов, входивших в пантеон, известны и другие мифологические персонажи, о которых обычно сообщают более поздние источники. Одни из них тесно связаны с семейно-родовым культом (Род) или с сезонными обрядами (Ярила, Купала, Кострома), другие известны из менее надёжных источников (Троян, Переплут), третьи вообще являются созданиями т.н. «кабинетной мифологии».
Западнославянская мифология известна по нескольким локальным вариантам, относящимся к балтийским славянам, чешским и польским племенам (здесь будет рисунок). Наиболее подробны сведения о богах балтийских славян, но и они разрозненны: речь идёт об отдельных божествах, связанных обычно с локальными культами. Возможно, что вся совокупность мифологических персонажей высшего уровня у балтийских славян не была объединена в пантеон (в отличие от восточных славян). Зато относительно богаты сведения западноевропейских хроник о культе богов, чётко пространственное приурочение их (описания культовых центров, храмов, идолов, жрецов, жертвоприношений, гаданий и т.п.).
Языческая традиция у балтийских славян была прервана насильственной христианизацией, поэтому не сохранились источники, которые отражали бы продолжение старых верований. Из богов балтийских славян особенно известны: Свентовит, характеризующийся как «первый, или высший из богов», как «бог богов»; он связан с войной и с победами и, кроме того, с гаданиями; Триглав, однажды названный «высшим богом»: как и у Свентовита, его атрибутом был конь, принимавший участие в гаданиях; идол Триглава имел три головы или же находился на главном из трёх холмов, как в Щецине. Сварожич-Радгост почитался главным богом в своих культовых центрах, в частности в Ретре, и был связан, видимо, с военной функцией и гаданиями. Яровит отождествлялся с Марсом и почитался вместе с тем как бог плодородия.
Руевит был также связан с войной (почитался, в частности, в Коренице). Поревит изображался без оружия и имел пятиглавого идола; идол Поренута имел четыре лица и пятое на груди. Чернобог характеризовался как бог, приносящий несчастье (наличие этого имени и таких топонимов, как Чёрный бог и Белый бог у лужицких сербов, позволяет предполагать, что некогда существовал и Белобог); Прове - бог, связанный со священными дубами, дубровами, лесами; Припегала - божество приапического типа (см. Приап), связанное с оргиями; Подага - божество, имевшее храм, и идол в Плуне; Жива - женское божество, связанное с жизненными силами. Как видно из перечня, некоторые боги, наделённые одинаковыми функциями и сходные по описанию, носят разные имена: не исключено, что их следует трактовать как локальные варианты одного и того же праславянского божества. Так, есть основания предполагать, что Свентовит, Триглав, может быть, Радгост восходят к образу Перуна.
Вместе с тем, учитывая ярко выраженную многоголовость богов у балтийских славян, можно думать, что некоторые божества объединяются в одногрупповое божество, разные ипостаси которого отражают различные степени производительной силы (напр., Яровит, Руевит, Поревит, Поренут). Наконец, вероятны и случаи резко выраженных противопоставлений: Белобог - Чернобог.
Единственный источник сведений о польских богах - «История Польши» Я. Длугоша (3-я четверть 15 в.), где перечисляются несколько теофорных имён, сопровождаемых соответствиями из римской мифологии : Yesza - Юпитер , Lyada - Марс, Dzydzilelya - Венера , Nya - Плутон , Dzewana - Диана , Marzyana - Церера , Pogoda - соразмерность, в частности временная (Temperies), Zywye - Жизнь (Vita). А. Брюкнер, проанализировавший эти польские названия, указал, что многое в списке Длугоша является созданием хрониста и не имеет корней в древней славянской мифологии. Таковы Lyada и Dzydzilelya, чьи имена восходят к песенным рефренам, и т.п.; другие имена принадлежат персонажам низших мифологических уровней; третьи созданы стремлением найти соответствие римскому божеству.
Однако есть основания полагать, что, несмотря на многие неточности и вымысел, список Длугоша отражает мифологическую реальность. Прежде всего это относится к Nya (имя, видимо, того же корня, что и русское «навь», «смерть»), Dzewana (ср. польск. dziewa, «дева», «девственница») и особенно Marzyana, мифологическим персонажам, выступавшим в сезонных обрядах. Pogoda и Zywye также заслуживают внимания, особенно если учесть, что им не приведены римские мифологические соответствия. Ряд этих персонажей имеет достаточно надёжные соответствия за пределами польской мифологической традиции. Следующие за Длугошем авторы повторяют его список, а иногда и увеличвают его за счёт новых божеств, надёжность имён которых, однако, невелика (напр., Лель, Полель и Погвизд у Маховского, Похвист у Кромера).
Чешские (и тем более словацкие) данные об именах богов столь же разрозненны и нуждаются в критическом отношении. Есть основания считать, что в этой традиции некогда присутствовали мифологические персонажи, продолжающие образы Перуна и Велеса: ср., с одной стороны, чеш. Perun и словац. Раrоm (в частности, в проклятиях, где в других традициях фигурирует имя Перуна) и, с другой стороны, упоминание демона Veles y писателя 15 в. Ткадлечека в триаде «чёрт - Велес - змей» или выражение «за море, к Велесу» в переводе Иисуса Сираха (1561) и др. Некоторые из мифологических имён, встречающиеся в глоссах к старочешскому памятнику «Mater verborum», совпадают с именами из списка Длугоша: Devana (лат. Диана), Моrаnа (Геката), Lada (Венера), а также Zizlila в одном из поздних источников (ср. Dzydzilelya y Длугоша).
С именами Прове, Поревит у балтийских славян, вероятно, связано имя мифологического персонажа Porvata, отождествляемого с Прозерпиной. Неплах из Опатовиц (16 в.) упоминает идола Zelu (ср. Zelon более поздних источников), чьё имя, возможно, связано с зеленью, с культом растительности (ср. старочеш. zelй, «трава»); ср. также божество Jesen (чеш. jesen, «осень»), отождествляемое с Исидой . Гаек из Либочан (16 в.) сообщает ещё ряд мифологических имён (Klimba, Krosina, Krasatina и др.; ср. Krasopani - старочешское название мифологического существа, возможно, эпитет богини - «Прекрасная госпожа», сопоставимый с названием морской царевны и матери солнца в словацких сказках), которые считаются недостоверными или вымышленными. Тем не менее, даже столь незначительные остатки дают косвенные представления о некоторых аспектах западнославянской мифологии. Разрушение старой мифологической системы шло по нескольким направлениям: одно из них - переход мифологического персонажа с высших уровней на низшие, из круга положительных персонажей в круг отрицательных, что произошло, видимо, с таким мифологическим существом, известным по чешскому и словацкому фольклору, как Рарог , Рарах, Рарашек.
Данные о южнославянской мифологии совсем скудны. Рано попав в сферу влияния древних цивилизаций Средиземноморья и ранее других славян приняв христианство, южные славяне утратили почти полностью сведения о былом составе своего пантеона. Достаточно рано возникает идея единого бога; во всяком случае, Прокопий Кесарийский указывая, что славяне поклоняются «всяким другим божествам», приносят жертвы и используют их для гадания, сообщает и о почитании ими единого бога («О войне с готами» III 14).
Поскольку в том же источнике есть данные о почитании бога грома, а в топонимике славянских земель к югу от Дуная довольно многочисленны следы имени Перуна и Велеса, можно с уверенностью говорить о культе этих богов и о следах мифа, о поединке громовержца с противником-демоном у южных славян. В славянском переводе хроники Иоанна Малалы имя Зевса заменено именем Перуна («Сын божий Пороуна велика…»); кроме того, отражение этого имени видят в названиях участниц ритуала вызывания дождя на Балканах - болг. пеперуна, папаруна, пеперуда и т.п.; сербохорв. прпоруша, преперуша и др.; названия этого типа проникли к румынам, албанцам и грекам. Другое аналогичное наименование типа додола, дудола, дудулица, дудулейка и т.п., возможно, связано с архаичным эпитетом Перуна. Об образе Велеса косвенно можно судить по описаниям покровителя и защитника скота у сербов - святого Савы , видимо, вобравшего в себя некоторые черты «скотьего бога». Упоминание в словенской сказке колдуньи Мокошки свидетельствует о том, что некогда Мокошь была известна и южным славянам. То же можно сказать и о царе Дабоге из сербской сказки в связи с восточнославянским Дажьбогом. Не исключено, что представления о южнославянской мифологии могут быть расширены при обращении к данным низших уровней мифологической системы и особенно к ритуальной сфере (здесь будет рисунок).
Введение христианства в славянских землях (с 9 в.) положило конец официальному существованию Славянской мифологии, сильно разрушив её высшие уровни, персонажи которых стали рассматриваться как отрицательные, если только не были отождествлены с христианскими святыми, как Перун - со святым Ильёй, Велес - со святым Власием, Ярила - со святым Юрием (Георгием) и т.д. Низшие же уровни Славянской мифологии, как и система общих противопоставлений, оказались гораздо более устойчивыми и создавали сложные сочетания с господствующей христианской религией (т.н. «двоеверие»).
Сохранилась прежде всего демонология: вера в лешего (белорус. лешук, пущевик; польск. duch lesny, borowy, укр. лисовик, чеш. lesnoj pan и др.), водяного (польск. topielec, wodnik, чеш. vodnik). У южных славян бытовал сложный мифологический образ вилы (серб.), болг. самовила, самодива, - горных, водяных и воздушных духов.
Общеславянский полевой злой дух - полудница, у восточных славян - полевик и др. Многочисленные мифологические образы связывались (особенно у восточных славян) с домашним хозяйством: рус. домовой (с эвфемистическими заменами этого названия: дедко, дедушко, доброхот, доброжил, суседко, хозяин, он, сам и др.), укр. хатний дiдко, белорус. хатник, господар, польск. skrzat, чеш. skritek, skrat, krat. Ср. также духов отдельных дворовых построек - банника , овинника и др.
Двойственным было отношение к духам умерших: с одной стороны, почитались покровители семьи - деды , родители, умершие естественной смертью, с другой - считались опасными мертвяки (заложные), умершие преждевременной или насильственной смертью, самоубийцы, утопленники и т.п. К числу предков-покровителей относился Чур, к враждебным мертвецам - упыри, мавки . Сохранялась вера в многочисленных злых духов - злыдней , мару, кикимору, анчутку, нячистиков у белорусов (шешки, цмоки и др.). Болезни олицетворялись с подчеркиванием отдельных их симптомов: Трясея, Огнея, Ледея, Хрипуша и др. (характерны представления о двенадцати лихорадках в русских заговорах, находящие параллели в других индоевропейских традициях).
Вместе с тем древние традиции находили отражение в целом ряде таких памятников, в которых при использовании некоторых терминов и ключевых понятий христианской мифологии представлен и комплекс основных категорий Славянской мифологии. Одним из наиболее характерных жанров у восточных славян являются духовные стихи, по форме и музыкальному исполнению продолжающие общеславянскую традицию пения эпических песен и сюжеты Славянской мифологии. Так, в древнерусской «Голубиной книге» содержатся представления о соотношении человека и вселенной, микро- и макрокосма, соответствующие ведийскому гимну о Пуруше и восходящие к общему с ним индоевропейскому мифу о творении мира из тела человека. К индоевропейским истокам восходит и сюжет спора Правды и Кривды. У западных славян к числу текстов, продолжающих архаичные карнавальные традиции, относились мистериальные фарсы с мифологическими персонажами типа восточнославянского Ярилы, ср. старочешскую мистерию «Unguentarius» (13 в.) с сексуальными мотивами в обыгрывании идеи смерти, с смехом над смертью.
Христианство у славян в значительной степени усвоило старый мифологический словарь и обрядовые формулы, восходящие ещё к индоевропейским источникам: ср. такие наименования, как «бог», «спас», «святой», «пророк», «молитва», «жертва», «крест», «(вос)кресити», «обряд», «треба», » чудо» и т.п.
Лит.: Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, т. 1-3, М., 1865-69; Иванов В. В., Топоров В. Н.. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. (Древний период), М., 1965; их же, Исследования в области славянских древностей, М., 1974; Потебня А. А., О мифическом значении некоторых обрядов и поверий, I - Рождественские обряды, II - Баба-Яга, «Чтения в императорском обществе истории и древностей российских. 1865», 1865, кн. 2-3; его же, I - О некоторых символах в славянской народной поэзии, III - О купальских огнях и сродных с ними представлениях, IV - О доле и сродных с нею существах, 2 изд., Харьков, 1914; Нидерле Л., Славянские древности, пер. с чеш., М., 1956; Brьckner A., Mitologia slowianska, Krakуw, 1918; Niederle L., Slovanakй starozitnosti. Oddil kulturni. Zivot starэch slovanu, dil 2, Praha, 1924; Pisani V., Le religioni dei Celti e dei Balto-Slavi nell’Europa precristiana, Mil., 1950; его же, II paganesimo balto-slavo, в кн.: Storia delle religioni, v. 2, Torino, ; Unbegaun B. O., La religion des anciens slaves, в сб.: Маnа. Introduction а l’histoire des religions, t. 3, P., 1948; Eisner J., Rukovet slovanskй archeologie, Praha, 1966. Специально о восточнославянской мифологии см.: Гальковский H. M., Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси, т. 2 - Древнерусские слова и поучения, направленные против остатков язычества в народе, М., 1913; Аничков Е. В., Язычество и древняя Русь, СПБ, 1914; Корш Ф. Е., Владимировы боги, в кн.: Сборник Харьковского историко-филологического общества в честь профессора Н. Ф. Сумцова, т. 18, Пошана, 1874-1909, Харьков, 1909; Малицкий Н. В., Древнерусские культы сельскохозяйственных святых по памятникам искусства, «Известия Государственной академии истории материальной культуры», 1932, т. 11, в. 10; Рязановский Ф. A., Демонология в древнерусской литературе, М., 1915; Зеленин Д. К., Очерки русской мифологии, в. 1 - Умершие неестественной смертью и русалки, П., 1916; его же, Древнерусский языческий культ «заложных» покойников, «Известия АН СССР», 1917; Пропп В. Я., Исторические корни волшебной сказки, Л., 1946; его же, Русские аграрные праздники. (Опыт историко-этнографического исследования), [Л.], 1963; Токарев С. А., Религиозные верования восточнославянских народов XIX - начала XX в., М.-Л., 1957; Mansikka V. J., Die Religion der Ostslaven, 1 - Quellen, Hels., .
Специально о западнославянской мифологии см.: Palm Th., Wendische Kultstдtten. Quellenkritische Untersuchungen zu den letzten Jahrhunderten slavischen Heidentums, Lund, ; Wienecke E., Untersuchungen zur Religion der Westslaven, Lpz., 1940; Franz L., Falsche Slawengцtter. Eine ikonographische Studie, Lpz., 1941; Schuchhardt K., Arkona, Rethra, Vineta. Ortsuntersuchungen und Ausgrabungen, 2 Aufl., B., 1926; Brьckner A., Mitologja polska. Studjum porуwnawcze, Warsz., 1924; Ptasnik J., Kultura wiekуw srednich. Zycie religijne i spoleczne, , Warsz., 1959; Pettazzoni R., West slav paganism, в его кн.: Essays on the history of religions, Leiden, 1954; Uthanezyk S., Religia poganskteh slowian, Krakуw, 1947; Polбk V., Slovanskй nбbozenstvi, A., Die slawische Mythologie in der tschechischen und slowakischen Literatur, Augsburg, 1976; Schneeweis E., Feste und Volksbrдuche der Sorben. Vergleichend dargestellt, 2 Aufl., B., 1953.
Специально о южнославянской мифологии см.: Кулишиh Ш., Петровиh П. Ж., Пантелиh Н., Српски митолошки речник, Београд, 1970; Чajкановиh В., Студиjе из религиjе и фолклора, Београд, 1924 («Српски етнографски зборник», кн. 31); Мериhи Б., Митолошки елементи у српскохрватским народним песмама, «Анали филолошког факултета», 1964, кн. 4; Schneeweis E., Serbokroatische Volkskunde, Bd 1 - Volksglaube und Volksbrauch, 2 Aufl., B., 1961; Bezlaj F., Nekaj besedi o slovenski mitologiji v zadnjih desetih letih, «Slovenski etnograf», 1951, letnik 3-4; Apнаудов М., Студии вьрху българските обреди и легенди, т. 1-2, София , 1971-72; его же, Очерци по българския фолклор, т. 1-2, София, 1968-69; Маринов Д., Народна вЮра и религиозни народни обичаи, София, 1914 («Сборникъ за народни умотворения и народописъ», кн. 28).
В. В. Иванов,
В. Я. Топоров
4.2 (84%) 5 votes
Тема: Мифология восточных славян
Введение
Характеристика славянской мифологии
Мифологическая картина мира древних славян
2. Восточнославянские боги
Народные мифологические предания
3.1 Фольклорно-мифологические персонажи
3.2 Восточнославянская демонология
Заключение
Литература
Введение
Актуальность данной темы заключается в том, что исследование мифологии чрезвычайно важно для XXI века, так как мифологическое пронизывает всё, в том числе и фундаментальную культуру. Люди ещё со времён древности пытаются осмыслить начало своего существования, т.к. человеку, живущему в обществе свойственно задавать самому себе и окружающим вопросы, требующие ответа. Древний человек, глядя на небо, солнце, звёзды, окружающую природу, красоту полей и рек, восхищаясь всем этим, всегда задумывался над тем, откуда всё это появилось. Для древнего человека окружающая его природа отнюдь не была одной только красивой внешней оболочкой. В сознании древних славян, народа с особой ментальностью, с особой исторической культурой, не могло возникнуть мысли о том, что всё это благолепие, да и сами они, возникли из ничего, образовались на пустом месте. Человек осмыслял своё существование, опираясь на опыт прошлых поколений, на знания своих предков. Он чувствовал себя частичкой вселенной.
Изучение славянской мифологии представляет собой увлекательный процесс погружения в мир славянской древности. Миф - это история народа, его душа, живая традиция, сохранившаяся в памяти людей. Мифология славян представляет собой богатейшее собрание образов и сюжетов, сравнить которое можно с греческой или скандинавской традицией.
Целью данной курсовой работы является исследование "основ" славянской мифологии на основании известных источников - фольклорных, археологических и прочих.
Для выполнения данной цели были поставлены следующие задачи:
Рассмотреть историческое развитие славянской мифологии;
Представить основы мифологической картины мира восточных славян;
Представить пантеон языческих божеств и основы веры славян в духов;восточнославянский мифология демонология языческий
Исследовать народные мифологические предания.
Объектом исследования является влияние мифологии восточных славян на формирование не только национальной культуры, но и на культурологическую науку в целом, способствуя выявлению общих черт, тем самым сближению народов России. Степень изученности проблемы: к сожалению, до наших дней не дошли подлинные произведения с мифологическими сюжетами. Известны следующие источники: "Песни птицы Гамаюн", "Велесова книга" и др., однако историчность их подчас ставится в науке под сомнение. Тем не менее, сохранились отдельные сочинения византийских, западноевропейских, арабских, а также славянских средневековых авторов, которые могут быть использованы для реконструкции славянского язычества. Особое место занимает "Слово о полку Игореве", в котором отразился значительный пласт языческих мифов, упоминаемых наследником и носителем языческой культуры. Наконец, это письменные источники XV-XVII веков и фольклорные источники XVIII-XX веков, которые менее приближены к язычеству, но содержат в себе развернутые записи легенд, сказок, былин, заговоров, бывальщин, пословиц и поговорок, в которых сохранилась древняя языческая традиция, черты мифологического сознания. Немаловажную роль в изучение славянской мифологии играют сведения раскопок культовых мест, находки идолов, ритуальных предметов, украшений, языческих символов, надписей с упоминанием о языческих богах или язычниках, остатки жертвоприношений и ритуальных действ. Значительный вклад в изучение языческих древностей внесли такие исследователи, как Л. Нидерле, А. Н. Лявданский, В. В. Седов, П. Н. Третьяков, Б. А. Рыбаков. В соответствии с поставленными задачами курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
1. Характеристика славянской мифологии
1 Источники восточнославянской мифологии
В V - VII веках после Великого переселения народов, славяне заняли территории Центральной и Восточной Европы от Эльбы (Лабы) до Днепра и Волги, от южных берегов Балтийского моря до севера Балканского полуострова. Шли века, и славяне все более отделялись друг от друга, образовав три современные ветви самой многочисленной семьи родственных народов Европы. Восточные славяне - это белорусы, русские, украинцы; западные - поляки, словаки и чехи (балтийские славяне были ассимилированы соседями-германцами в XII веке); южные - болгары, македонцы, сербы, словенцы, хорваты, боснийцы. Несмотря на разделение славян, их мифологии и поныне сохранили многие общие черты.
Мифологией называется совокупность представлений древних о сверхъестественных существах, о возникновении, устройстве мироздания в целом, а также - природы и человеческого общества. Глубинной сущностью мифологии было представление о порядке, противопоставленном беспорядку (Космос - Хаос). Мифология - это комплекс представлений, запечатленных в образно-символической форме - мифе. Миф - это история народа, его верования, наконец, его душа, менталитет, сохраненные сакральные знания в форме преданий, сюжетов. Позднее миф трансформируется в сказки, легенды, - эстетически оформляющие архаичные предания.
В отличие от античной мифологии, хорошо известной по художественной литературе и произведениям искусства, а также мифологий стран Востока, тексты мифов славян не дошли до нашего времени, поскольку в ту далекую пору, когда создавались мифы, они еще не знали письменности.
В связи с этим, ни балтийская, ни славянская мифологии, сохранявшие много чрезвычайно архаических черт, восходивших непосредственно к периоду индоевропейской общности, не были в свое время записаны. Потому, реконструируя их сегодня, мы вынуждены довольствоваться отрывочными древними свидетельствами и восстановлением мотивов, сюжетов и даже целых отрывков мифологических текстов, на основании сравнительного изучения данных современного устного народного творчества, обрядов и верований (т.е. фольклора в широком смысле слова).
Практически единственными письменными источниками для реконструкции восточнославянской мифологии оказываются тексты, написанные как бы извне, из другой системы: различные поучения против язычества, принадлежащие церковным авторам и содержащие интересные перечни имен славянских божеств; скупые летописные свидетельства и вставки в переводные тексты, а также редкие заметки иностранных писателей и путешественников. Язычество в подобных текстах обычно представлялось как нечто чуждое, достойное осуждения. Известны также тексты трех мирных договоров руссов с греками (первый был заключен с князем Олегом в 907 г., второй - Игорем в 945 г., третий - Святославом в 971 г.), где дружинники-язычники клялись именами своих главнейших богов.
Главными источниками сведений по раннеславянской мифологии, являются - средневековые хроники, находки археологов, анналы, написанные европейскими и славянскими авторами, поучения против язычества ("Слова") и летописи. Ценные сведения содержатся в сочинениях византийских писателей (начиная с Прокопия, 6 в.) и географических описаниях средневековых арабских и европейских авторов. VI-X-XIII веков: Прокопий Кесарийский, Константин Багрянородный, Лев Диакон; Баварский Географ, Титмар Мерзебургский, аль-Масуди, Ибн Фадлан, Ибн Русте. Среди славянских авторов можно отметить следующих: Козьма Пражский с его "Чешской хроникой" и южнославянские источники XI-XV веков: летописи, поучения и наставления против язычников (Кирилл Туровский, Кирик Новгородец и др.) и вставки в переводную литературу, в том числе в апокрифы. Особое место занимает "Слово о полку Игореве", в котором отразился значительный пласт языческих мифов, упоминаемых наследником и носителем языческой культуры - анонимным песнотворцем.
Но основным источником для реконструкции и изучения восточнославянской мифологии являются многочисленные записи народных поверий и ритуалов, песен и сказок, заговоров и заклинаний, загадок и быличек, сделанные фольклористами и этнографами за последние полтора-два века. Известный этнограф, историк религии и филолог Е.Г. Кагаров еще в 1918 г. в книге "Религия древних славян" подчеркивал, что славянскую мифологию следует изучать на основании народной обрядности. "Я убежден, - писал он, - что из-под покрова народных верований и обрядов перед нами всплывут при свете научного исследования более яркие и более правдивые картины прошлого славяно-русской религии, нежели со страниц летописей, поучений и других литературных памятников, столь часто сообщающих нам сомнительные сведения".
Исследования в этом русле предпринимали еще ученые мифологической школы в XIX в. Выработка во второй половине XX столетия новых методов исследования народных текстов позволила достаточно достоверно восстановить многие черты мировоззрения древних восточных славян. Эти изыскания связаны с именами В.В. Иванова, В.Н. Топорова, Е.Г. Кагарова , В.В. Семенова и многих других исследователей.
Следовательно, за современными работами восточнославянского язычества стоит двухсотлетняя традиция реконструкции отдельных сочинений византийских, западноевропейских, арабских, а также славянских средневековых авторов, которые сохранились до наших времен.
1.2 Истоки славянской мифологии
Истоки славянской мифологии укоренены в древности, уходят в архаичные воззрения 1 тыс. до н. э. и более раннюю эпоху. Если обращаться к периодизации известного российского исследователя Б. А. Рыбакова - это археологические культуры прото- и праславян (2-1 тыс. до н. э.). Это время развития общеиндоевропейских и затем собственно славянских воззрений на природу, формирование древних языческих культов.
В среднем в науке подлинное историческое развитие славянской мифологии соотнесено с культурой Киевской Руси 1 тыс. н. э. В качестве центральной даты выделяется 980 год - время языческой реформы князя Владимира: выработка мифологической системы, создание Пантеона Богов. В тоже время, это время начала упадка собственно древней, живой веры славян и превращение ее в государственную религию.
Коренной перелом в язычестве, произошел в 988 году - это время принятия христианства на Руси. Собственно славянская мифология, с ее героями и сюжетами подвергалась гонениям. Происходило вытеснение мифологических персонажей библейскими героями. Однако язычество и вера в родных богов и богинь сохранялась на генетическом уровне в памяти народа. Более того, поклонение богам и богиням сохранялось в народных верованиях вплоть до XX века, и отчасти остаются живы в памяти народа, и по сей день.
Как уже было отмечено, славянская мифология формировались на протяжении долгого периода в процессе выделения древних славян из индоевропейской общности народов во II-I тысячелетии до н. э. и во взаимодействии с мифологией и религией соседних народов. В данной связи можно выделить несколько смысловых уровней формирования славянской мифологии.
Самый древний пласт представляет собой охотничьи представления: почитание небесных лосих, идея о небесных властителях мира. Второй не менее древний пласт - это земледельческие верования - воззрения трипольцев, прото- и праславян. В это время было выработано характерное для многих индоевропейских народов аграрно-магическое мировоззрение, основанное на земледельческой космологии, почитании богинь-рожаниц, живительной влаги, плодородной Матери-Земли. Формируются воззрения о единой матери Мира, представления о судьбе. Возможно, уже в этот далекий период складывались образы бога грозы Перуна, бога скота и потустороннего мира Велеса, божества Неба-Отца (Сварог) .
Общеиндоевропейскими, по сути, являются такие образы, как Мать Сыра-Земля, связанная с ней богиня ткачества и прядения (Макошь), солнечное божество (Даждьбог), бог неба Сварог. На древность этих образов указывают ведические корни этих божеств: например "svarga" - небо. Исследователями отмечается общность европейских воззрений и общность языка, которые прослеживаются во многих именах божеств. Некоторые исследователи предполагают кельто-славянские параллели между божествами Дагда и Дажьбог, а также Маха и Макошь. Существуют версии, что восточные славяне имели в своём пантеоне божеств предположительно иранского происхождения - Хорс, Семаргл и др.
Очень близки были верования славян и балтов. Это касается имён таких божеств, как Перун (Перкунас), Велес (Вельняс) и, возможно, других. Немало общего также с германо-скандинавской мифологией: например, мотив мирового древа.
Наконец, следующий пласт - это период обособления восточных славян в 1 тыс. н. э.. При разделении праславянской общности стали формироваться племенные верования славян. Также при расселении восточнославянских племён в VI-IX веках мифологии их отдельных групп могли испытывать влияние мифологий соседних народов.
Тем не менее, собственно восточнославянская мифология на протяжении многих веков сохранила свое первоначальное смысловое ядро практически в неизменном виде: одушевление природы, почитание великой оплодотворяющей силы, образ Матери Сырой Земли, идея вечности жизни, циклическая модель времени, пантеон ключевых божеств.
2. Мифологическая картина мира древних славян
2.1 Мифологическая модель мира
Представления славян-язычников о земном устроении были очень сложны и запутаны. Духовный мир древних славян формировался в процессе непрерывных взаимоотношений с природой. С древности, создатели земледельческой культуры, славяне, сформировали особое мировоззрение, отразившееся в мифах, основанное на почитании Природы. Подобные представления, а также любовь к Земле отчетливо прослеживается позднее в славянском эпосе, русских былинах: образность древних сказаний рисует Землю как прародительницу самого русского народа. В целом, еще с глубокой древности, славянами была освоена сферическая структура Вселенной. Это не только вера в существование девяти небес, но и разделение мира на ярусы, формирование целой картины земного и небесного мироустройства.
Согласно славянской мифологии, Вселенная представляет собой форму яйца. Это древнейший образ Мирового яйца, встречающийся также у многих народов мира; в славянских мифах это также мотив сотворения мира Уткой, которое снесла Мировое Яйцо - отголоски этого мифа можно обнаружить в русских народных сказках.
Из исследований славянской древности М. Семеновой можно почерпнуть, что в центре такого яйца "подобно желтку, расположена сама Земля". Более того, уже в такой модели присутствует древнее деление мира на ярусы: верхняя часть "Желтка" - наш живой мир, мир людей; нижняя "исподняя" сторона - Нижний Мир, Мир Мертвых, Ночная Страна. Когда там день, у нас царит ночь. Чтобы попасть туда, надо пересечь Океан-море, окруживший Землю. Или прорыть колодец насквозь, и камень будет падать в этот колодец двенадцать дней и ночей…"
Как отмечал крупнейший исследователь Афанасьев, ключевой смысл славянской мифологии, мифологической картины мира славян - "обожание" Матери Природы - живой, справедливой, мудрой и всепорождающей силы. Славяне верили, что мир - живая система. Главная идея язычества заключалась в вере вечности жизни, культе плодородия. Отсюда формирование древнейшего образа Матери Сырой Земли. Мать Сыра Земля - ключевой архетип славянского народа.
Поклонение Матери Сырой Земле тесно связано с древнейшим почитанием живительной влаги. Как показывают археологические раскопки, в том числе свидетельства трипольской культуры, еще далекие предки славян верили, что вокруг Земли, подобно яичным желткам и скорлупе, расположены девять небес. Вот почему мы до сих пор говорим не только "небо", но и "небеса". На высшем уровне, этих небес, хранятся запасы дождевой воды - "в хлябях небесных". Каждое из девяти небес славянской мифологии имеет свое собственное предназначение: одно - для Солнца и звезд, другое - для Месяца, еще одно - для туч и ветров. Седьмое по счету наши предки считали "твердью", прозрачным дном небесного Океана. Там хранятся запасы живой воды, неиссякаемый источник дождей. Вспомним, как говорят о сильном ливне: разверзлись хляби небесные! Ведь "хлябь" - это морская бездна, водный простор.
Важнейшим образом в мифологической картине мира славян является Мировое Древо. Этот образ является центральным также для многих народов индоевропейского единства. Славяне считали, что на любое небо можно попасть, взобравшись по Мировому Древу, которое связывает между собой Нижний Мир, Землю и все девять небес. Подобно тому, как Древо делится на ветви, крону и корни, мир делится на три уровня: Верхний, Средний и Нижний мир. Верхний мир по разным источникам именовался Синей Сваргой, Миром Слави или Прави (мир Богов). Средний мир - Явь, видимый, человеческий мир, наконец, Нижний мир - это Навь, мир предков - навьих духов.
По мысли древних славян, Мировое Древо похоже на огромный раскидистый дуб. Однако на этом дубе зреют семена всех деревьев и трав. А там, где вершина Мирового Древа поднимается над седьмым небом, в "хлябях небесных" есть остров. Остров этот называли "ирием" или "вирием". Некоторые ученые полагают, что от него происходит теперешнее слово "рай", так прочно связанное в нашей жизни с христианством. А еще "ирий" называли островом Буяном. Этот остров известен по многочисленным сказкам и заговорам как своего рода "генератор жизни", "обитель добра, света и красоты", народную традицию продолжил и А. С. Пушкин в своей "Сказке о царе Салтане". И на том острове живут прародители всех птиц и зверей: "старший волк", "старший олень" и т. д.
Славяне полагали, что именно на небесный остров улетают осенью перелетные птицы. Туда же возносятся души зверей, добытых охотниками, и держат ответ перед "старшими" - рассказывают, как поступили с ними люди. Соответственно, охотник должен был благодарить зверя, позволившего взять свою шкуру и мясо, и ни в коем случае не издеваться над ним. Тогда "старшие" скоро отпустят зверя назад на Землю, позволят снова родиться, чтобы не переводились рыба и дичь. Если же человек провинился - не оберется беды. Язычники отнюдь не считали себя "царями" природы, которым позволено ее грабить как угодно. Они жили в природе и вместе с природой и понимали, что у каждого живого существа не меньше права на жизнь, чем у человека…
По мнению исследователей, сведения о Вселенной древних славян можно почерпнуть из "Слова о полку Игореве". В частности, внимание привлекает данный отрывок: Вещий Боян, если о ком-либо пропеть замыслил, то разлетается мыслью-белкою по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаком. (Перевод А. К. Югова)
Некоторые исследователи в данном отрывке находят трёхчастное деление мира (небо-воздух-земля) и архетипический образ Мирового Дерева, а белку, которая бегает по этому дереву, сравнивают с белкой Рататоск из германо-скандинавской мифологии. В данном случае получается, что Боян, подобно древнегерманским скальдам, путешествовал по Мировому Дереву (у германцев - Мировой Ясень), соединяя, таким образом, миры и получая божественное знание и вдохновение из вышнего мира.
Наконец, много данных о Вселенной древних славян может дать археология. В том числе так называемый "Збручский идол", который в научной среде нередко называют "энциклопедией славянского язычества". Данное четырёхгранное каменное изваяние ориентировано по сторонам света. Каждая его сторона разделена на три уровня - судя по всему, небесный, земной и подземный. На небесном уровне изображены божества, на земном - люди (двое мужчин и две женщины, как и божества), а в подземном - некое хтоническое существо, держащее на себе землю.
В целом, славянами была выработана космоцентрическая модель Вселенной. Космос, Природа (огонь, земля, воздух, вода, солнце, месяц и т. д.) выступают живыми сущностями. Сам же человек не мыслится в отрыве от природы. Мир выступает гармоничным единством человека и природы, где Земля выступает главным архетипом: матерью, кормилицей и даже прародительницей и защитницей самого русского народа. В данной связи ключевой смысл славянского язычества - почитание живой природы как все порождающей силы, главный культ - культ плодородия, хранящий в себе идею утверждения жизни. Таким образом, Из всех вышеперечисленных примеров видно, каким образом славяне представляли себе Вселенную, использовав ключевые образы-архетипы: Мировое яйцо и Мировое Древо. Согласно фольклорным произведениям славянской древности, в центре Мирового небесного Океана располагается остров (Буян), на котором, в Центре Мира, лежит камень (Алатырь) или растёт Мировое Древо (как правило, дуб). В "райских" садах остова Буяна обитают вещие птицы. Часто также описывается, как на Древе Жизни сидит птица, а под деревом находится змея - властелин подземного мира.
2.2 Восточнославянские боги
Историческое развитие славянского пантеона богов связано с реформой Владимира в 9 веке. Один из важнейших источников по славянской (древнерусской) языческой мифологии - это летописный рассказ о том, как князь Владимир установил в Киеве идолы шести важнейших божеств: "И начал княжить Владимир в Киеве один, и поставил идолы на холме, вне теремного двора: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса и Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь".
Перун обычно стоит первым в дошедших до нас списках верховных божеств восточных славян. Он однозначно истолковывается учеными как громовник (бог грозы), культ которого, общий для всех славян и близкий балтийскому культу Перкунаса, восходил к древнейшему культу Громовержца в индоевропейской мифологии, связанного с военной функцией. Потому и Перун считался у славян покровителем военной княжеской дружины (которая клялась его именем) и самого князя. Возможно, именно потому с усилением у восточных славян княжеской власти Перун оказался во главе пантеона.
В мифологической модели мира каждому персонажу присущи некоторые атрибуты и функции, которые делают его узнаваемым в любых проявлениях. Основные атрибуты Перуна, также унаследованы из глубокой древности.
Возвышенное место, гора, холм, где стоял его идол. Широко распространены древние славянские названия возвышенностей и гор, происходящие от имени Перуна. Вероятно, в старину на них находились его святилища.
Второй важный атрибут Перуна - дуб и дубрава. При раскопках святилища в Перыни были обнаружены остатки дуба, как и, кстати, следы жертвоприношения лошади. Известны предания о вечном огне из дубовых дров у идолов Перуна. Сам Перун представлялся в виде немолодого мужа с усами и бородой. Как покровитель воинов, он был связан с оружием, да и сам вооружен. Перун мечет в противников камни, боевые топоры и громовые стрелы.
В.В. Иванову и В.Н. Топорову на основании изучения данных индоевропейских традиций удалось предположительно восстановить содержание древнейшего мифа о Боге грозы и его противнике. Центральным персонажем этого мифа является Перун. Сюжет мифа состоит в том, что змеевидный противник, связанный с подземными водами и шерстью, похищает у Громовержца скот (варианты: жену, людей; есть вариант измены жены Громовержца со змеем). Бог грозы, всадник на коне или боевой колеснице, в отместку поражает змея громовыми стрелами или другим оружием. Тот прячется в дереве, затем в камне, человеке, животных, в воде, но оказывается, побежден. После чего Громовержец освобождает скот (женщину), а в поздних вариантах - воду: идет дождь. Этот миф оставил многочисленные следы в балтийском и славянском фольклоре, и во многих других традициях.
Впрочем, далеко не все современные специалисты считают эту реконструкцию оправданной. Перуну, согласно сюжету мифа, был противопоставлен противник-змей, связанный с подземными водами, такие существа, связанные одновременно с плодородной, производительной силой земли и воды и с подземным царством и смертью, в научной литературе получил название атонических (от греч. хтонос - "земля"). Реконструируется соотнесение противника также с низменностью и загробным миром. В славянской традиции его имя, по предположению ученых, - Велес (или Волос). По вполне понятным причинам, идола Велеса не могло быть среди поставленных князем Владимиром на холме: богу, связанному с нижним миром, не место на возвышенности. Исследователями высказывалось предположение, что в древнем Киеве идол Велеса стоял на Подоле (в нижней части города), где до сего дня сохранилась улица Волошская (по-украински - Волоська). Но бог этот, несомненно, входил в официальный пантеон: если княжеская дружина, при заключении договоров клялась своим военным богом Перуном, то прочие - богом Велесом как всенародным, покровителем всей Руси.
Велес - покровитель скота, причем в древности, вероятно, в двух смыслах: славянское слово "скоть" могло обозначать также "богатство". "Скотий бог" - постоянное, неоднократно упоминаемое прозвание Велеса. Имя Велеса сохранилось и сегодня в некоторых народных обрядах, а также в словах, употребляемых в русских народных говорах, типа "волосатик", "волосень" со значениями "нечистый дух", "черт". Древний певец Боян в "Слове о полку Игореве" назван "Велесовым внуком", что дает основания исследователям считать Велеса покровителем искусств, в частности - обрядовых песен и поэтического творчества. По данным некоторых регионов для него восстанавливается функция хозяина всех животных, схожего с лешим, и связь с древним культом медведя, культом, прослеживаемым некоторыми учеными до каменного века.
Возвращаясь к именам богов, чьи идолы были поставлены князем Владимиром на киевском холме, обратимся к единственному женскому персонажу на уровне богов в восточнославянской мифологии - Мокоши (Макоши). Обычно ею завершаются списки мифологических персонажей, а располагаясь в середине, она обычно в списке отделяет богов от низших мифологических существ.
В.В. Иванов и В.Н. Топоров связывают Мокошь с женским персонажем мифа о Громовержце - его супругой, похищенной змеем или изменившей с последним и наказанной обманутым богом. Согласно гипотетически реконструированному мифу, она была огненным ударом низвергнута на землю, а ее 7 (12) детей превращены Громовержцем в мелких хтонических зверушек: лягушек, ящериц, змей или вредных насекомых: комаров, мух и т.п. (кроме младшего сына, который выдержал испытание огнем, оказавшись "своим", и воскрес в удвоенном облике, став покровителем удачного урожая и целителем); дом же их сожжен молнией. Мокошь, таким образом, связана с верхом и низом, огнем и влагой, чем объясняется ее "промежуточное" положение в перечнях. Впрочем, у многих ученых эта реконструкция мифологического сюжета вызывает сомнения и возражения.
Мокошь сближают с рядом женских персонажей живых фольклорно-этнографических славянских традиций, обладающих сходными именами: Мара, Морена, Маркита, и т.п. Согласно этнографическим данным, аналогичные ей персонажи представлялись в виде женщины с распущенными волосами, большой головой и длинными руками. Она покровительствует специфическим женским работам, преимущественно прядению, ткачеству, домашним делам.
В традиционной модели мира Мокошь связана со всем нижним, левым, темным, влажным, с дождем, ночью, половой жизнью и плодородием. Ее имя сближают с русским корнем мок- (моч-), откуда мочить, мокрый, и с некоторыми санскритскими словами: корнем muc-(муч-) со значением "освобождать", "отпускать", "покидать"; со словом mokha (мокша), означающим освобождение, развязывание, проливание, утекание, смерть; со словом moki - "ночь", "освободительница". Мокошь соотносилась с днями недели, носящими женские имена, потому представления о ней совместились с христианскими представлениями о св. Среде, св. Параскеве Пятнице, св. Анастасии Воскресенье.
Рассмотрим теперь трех связанных, очевидно, между собой богов: Сварога, Дажьбога и Стрибога. Первый из них не представлен среди идолов Владимирова пантеона и, таким образом, не входит в перечень "семи богов". Но существует свидетельство, которое позволяет исследователям считать его персонажем высшего уровня мифологической иерархии. Это вставка, включенная славянским переписчиком в перевод отрывка из "Хроники" византийского автора VI в. Иоанна Малалы (в так называемой Ипатьевской летописи). Во вставке Сварог отождествляется с греческим богом Гефестом - хромым покровителем огня и кузнечного дела - и говорится, что после Сварога царствовал его сын Солнце, которого называют Дажьбог (Даждьбог). Это свидетельство, не очень, впрочем, достоверное, все же дало основание некоторым ученым выделять периоды главенства Сварога и Дажьбога в истории славянской мифологии.
Постоянный атрибут Сварога - огонь, зажигаемый в ритуальных целях под овином и называемый сварожтем. Имя Сварога сближают с санскритским словом svarga - "небо", а также svar - "солнце", "сверкать". Поскольку нигде не упоминаются идолы Сварога и он отсутствует в обычных перечислениях богов, что дает основания считать его персонажем более низкого уровня - духом огня. Но приходится учитывать и то, что он назван отцом Дажьбога, что не дает возможности вовсе "опустить" его до уровня мелких демонов.
Сам Дажьбог в перечнях имен богов обычно упоминается вместе со Стрибогом. Имя его означает буквально Дай-бог, т.е. "податель благ". Потому Дажьбога иногда осмысливают как обычную для индоевропейской мифологической системы пару бога-подателя и бога-рассеивателя, распространителя, распорядителя богатства. Соответственно и имя Стрибога сближается с санскритским корнем stri - "простирать", "расширять" и словом prastara - "простор", "пространство". Оба бога упомянуты в "Слове о полку Игореве", причем русский народ, дважды назван Дажьбожьим внуком, что позволяет предположить в этом боге мифического родоначальника или покровителя древних русичей. Там же сказано: "Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы". Это дает основание говорить о нем как о боге воздушных стихий, что хорошо увязывается с представлением о распределителе, связанном с простором.
Дажьбог и Стрибог сближаются также сложной структурой имени со вторым элементом - "бог". Это слово по происхождению не славянское, а заимствовано из языка иранской группы (на таком языке говорили, например, древние скифы, жившие в I тысячелетии до н.э. в Северном Причерноморье в непосредственном соседстве со славянами). Впрочем, сперва оно имело значение "достояние", "богатство", "имущество", которое последовательно развивалось в "хозяин", затем "владыка", "податель благ", откуда уже было образовано современное значение "верховное существо".
В списке богов Владимирова пантеона Дажьбогу непосредственно предшествует Хорс, причем, только между их двумя именами в тексте нет союза "и", что дает В.В. Иванову и В.Н. Топорову основание отождествлять оба эти персонажа: Дажьбог оказывается как бы "переводом" Хорса на понятный славянину мифологический язык. Такая гипотеза подкрепляется тем, что Хорс, как и Дажьбог, соотносится с Солнцем. Более того, его имя тоже имеет иранские связи (хотя это, конечно, гораздо более новое заимствование), a Xurset в персидском как раз и обозначало обожествленное солнце. Но если Дажьбог известен всем славянам (сербск. Дабог, также Dadzbog в польских документах XIII - XV вв.), что говорит об относительной древности слова, то Хорса за пределами Древней Руси не знали. Более того, сами русичи воспринимали его имя как чуждое, темное, иностранное, о чем свидетельствуют многочисленные искажения этого имени при переписке книг. Эти аргументы дают основания понимать второе имя в последовательности "Хорсь, Дажьбог" как истолкование, объяснение непонятного первого.
Но известность имени не отменяет вопроса, как попало это явно заимствованное в относительно поздние времена божество во Владимиров пантеон. Тот же вопрос можно задать относительно предпоследнего имени списка богов - Семаргла. Это имя, кажется, было забыто еще прочнее, нежели Хорса (если когда-нибудь и было широко известно). В различных текстах оно принимает формы Семарьглъ, Симарьглъ, Сьмарьглъ, Сеймареклъ, Симъ-Рьглъ и в конце концов распадается на два - Сим и Регл, что позволило некоторым исследователям вообще рассматривать этот вариант как первичный (вспоминая библейского Симона, сына Ноя), а другие - как позднее слияние двух имен. Но едва ли это так. Впрочем, о Семаргле не известно ничего, кроме того, что во Владимировом пантеоне ему был посвящен идол. Существует два достаточно аргументированных объяснения его имени. Одно выводит это имя из предполагаемого праславянского слова Sedmor(o)-golvr, что значит "семиголовый". В пользу этой гипотезы - многоголовость богов западных славян, зафиксирована свидетельствами (известно, например, божество Триглав и семиликий идол бога Руевита). Она позволяет рассматривать Семаргла как своего рода "обобщение" семи главных богов пантеона, так сказать, единого в семи лицах.
Другая гипотеза истолковывает Семаргла как опять-таки иранское заимствование, сближая его с мифической крылатой, покрытой чешуей собакой-птицей Сэнмурвом, которая обитает на Мировом Древе. Это имя восходит к тому же источнику, что и имя знаменитой вещей птицы иранской мифологии Симург. Сэнмурв является посредником между божеством неба и землей, он стряхивает семена всех растений с чудесного древа.
Так же древнейшими божествами восточных славян исследователи считают Рода и Рожаниц. Бог Род - это творец жизни на Земле, великая оплодотворяющая сила, отождествляет собой рождение всего живого. Многие исследователи считают Рода одним из самых важных, верховных Богов, принимавших участие в создании Вселенной. Кроме того, исследователи отмечают, сколько важнейших слов происходит в русском языке от слова "род": родня, род, родители, родина, урожай, природа. По сути, почитание Рода - есть почитание всей природы. Кроме того, именно на почитании Рода и Рожаниц основывается культ плодородия славянского язычества.
Рожаницы - женские божества плодородия. Считаются древнейшими божествами славян, однако из-за скудости сведений о них, большинство исследователей описывают образ этих богинь как безликих божеств женского пола, помогавшие в различных женских заботах и работах, а также при рождении детей. Также существуют версии, что это образы двух Богинь: матери и дочери. Символические изображения Рожаниц в большом количестве встречаются на вышивках, главным образом у народов на северной территории современной России.
Согласно концепции Б. А. Рыбакова, рожаницы - богини-покровительницы рода небесного и земного: заботятся о его продолжении и укреплении. Это богини плодородия и судьбы, благосостояния. Они с незапамятных времен были небесными Хозяйками Мира, которые являются людям в виде двух созвездий Малой и Большой Медведицы (раньше оно называлось созвездием Лося, поэтому они также звались небесными лосихами). Именно этот образ широко распространен у северных народов.
Фольклорно-этнографические данные позволяют предполагать существование восточнославянских божеств, не вошедших в киевский Владимиров пантеон. Они были наделены личными именами, но, видимо, далеко не всегда мыслились личностями, как верховные боги. Часто они словно олицетворяют основные оппозиции традиционной модели мира.
Помимо фольклорных источников сохранились также устные предания, традиции, раскрывающие другие грани славянской веры.: почитание природных духов, вера в домовых, леших и т. д.
Сутью языческой реформы Владимира исследователи считают установление общегосударственного для всей Руси пантеона божеств во главе с Перуном - богом князя и дружины. Делалось это, видимо, для предупреждения сепаратистских тенденций, поскольку древнерусская народность тогда ещё не до конца консолидировалась. Вскоре стала очевидна политическая бесперспективность и тупиковость этого пути, "языческой перспективы", и Владимир от неё отказался, окрестив Русь.
Одним из важных источником, который содержит немало мифологических данных, прежде всего ряд имён языческих богов, хоть и был создан уже в XII-XIII веках, является "Слово о полку Игореве". Д. С. Лихачёв. Автор объясняет это так называемым "Возрождением язычества" - явлением общеевропейского масштаба, имевшим место и на Руси. Причины его заключались в том, что язычество уже почти исчезло и больше не представляло угрозы для христианства, поэтому его перестали "бояться". Оно, напротив, стало играть совершенно иную роль в культуре - эстетическую, архаизирующую, национально-идеологическую.
3. Народные мифологические предания
1 Фольклорно-мифологические персонажи
В качестве персонажей восточнославянской мифологии иногда рассматривают несколько классов разнородных существ, известных обычно из фольклора и представляющих собою или людей, или явно антропоморфные (т.е. имеющие облик человека) фигуры. Это, прежде всего так называемые генеалогические герои, т.е. легендарные основатели городов и родоначальники племен. Например, в "Повести временных лет" упоминаются Кий (легендарный основатель Киева, вполне возможно - историческое лицо), его братья Щек, Хорив и сестра их Лебедь. К ним близки исторические лица, приобретшие в народном сознании явные мифологические черты: первые русские князья скандинавского происхождения братья-варяги Рюрик, Синеус и Трувор, князь Владимир Красное Солнышко и его богатыри, а также чисто фольклорные персонажи Микула Селянинович, Садко и прочие волшебные герои былин и сказок - Горыня, Дубыня и Усыня, Святогор, Волх (Вольга) и др. Персонажи последнего ряда имеют, впрочем, некоторую "демоническую" окраску, особенно Волх, зачатый Марфой Всеславьевной от змея, мудрый былинный оборотень, чье имя связано с волхвами, волхвованием, возможно и с именем Волоса (Велеса).
К рассмотренной группе примыкают уже вполне змееподобные противники богатырей и героев: Соловей Разбойник (обратим внимание, что Соловей - это прочтенное наоборот имя Волос: подобные звуковые операции были распространены еще с индоевропейских времен), Идолище поганое, общеславянский демонический персонаж Огненный змей и ближайший его фольклорный "родственник" - жар-птица (змей мог летать по ночам в виде огненного клубка, разбрасывающего искры; своему хозяину он таскает в дом клады, обернувшись человеком, соблазняет девушек и женщин, отчего те сохнут и тощают, и т.д.), а также чрезвычайно похожие Змей Горыныч, Змей Тугарин, Змиулан и др. От брака Огненного змея с земной женщиной, согласно мифологическим сюжетам, рождается оборотень (Змей Огненный Волк у сербов, сходный с русским Вольгой), впоследствии побеждающий своего отца. Вспомним также всевозможные сказочные персонажи (Баба-Яга, Кощей Бессмертный и т.п.), находящиеся на низших уровнях мифологической иерархии.
Упомянем, наконец, фольклорно-мифологические олицетворения различных астрономических объектов: Солнце, Месяц, Денница, Зоря. Последняя - обычно Венера (слово "зоря" в русских говорах могло означать как "заря", так и "звезда") - в заговорах имела множество женских имен, часто сходных по звучанию с рядом Мара-Марена-Макрина-Маркита-Мокошь. Перечисленные светила были объектом поклонения язычников-славян, одновременно представляя собой элементы одного из мифологических кодов - астрального. Представления о них, очевидно, соотносились с представлениями о тех или иных богах. Оппозиция солнце - месяц входила в общий набор, соотносясь с противопоставлениями мужской - женский, дневной - ночной и т.п.
2 Восточнославянская демонология
Едва ли не единственным разделом славянской мифологии, доступным непосредственному наблюдению и изучению в его живом функционировании, является демонология - совокупность представлений о низших мифологических существах, мыслившихся тождественными друг другу, "серийными", лишенными ярко выделенных индивидуальных черт. Сведения о них фольклористы и этнографы черпают из самых разных источников, прежде всего из собственных полевых записей бесед с носителями традиционной культуры и произведений особого фольклорного жанра - коротких рассказов, посвященных встречам с нечистой силой, случившихся с самим рассказчиком или кем-то третьим (в первом случае их называют былинками, во втором, - бывалъщинами). Их рассказывали на долгих вечерних посиделках, у костра.
Происхождение нечистой силы народные предания толковали по-разному. Говорили, что нечисть сотворил черт, подражавший Богу при творении мира; что Адам постеснялся показать Богу множество своих детей, и спрятанные им стали темной силой. Рассказывали, что нечисть - это "восставшие против Бога ангелы, низринутые с неба на землю и в тартар. Кто упал в воду - превратился в водяного, в лес - лесного, в дом - домового". Несмотря на христианский облик приведенных объяснений, перед нами явные остатки языческой веры в многочисленных духов природы, воплощающих все сферы известного человеку мира. Оно не отрицает языческих богов и демонов, но, вскрывая их бесовскую природу, зовет мир к святым и ангелам, богочеловеку и Троичному Божеству, неизреченному в Своей непостижимой Сущности. Попросту говоря, древние боги были объявлены бесами, но в их существовании никто не усомнился. А мелкие демоны природы и вовсе остались неизменными, сохранив, вероятно, даже прежние названия.
На основании народных рассказов можно даже составить примерные "портреты" всевозможной нечистой силы, с которой постоянно встречался традиционный человек.
Леший (лесной, лесовик, лешак и др.), например, являлся в образах обычного человека; старика, ковыряющего лапоть при свете луны; родственника или знакомого; человека огромного роста; человека в шерсти, с рогами; ягненка оленихи, вихря на дороге. Он - хозяин лесов, живет в непроходимой чащобе. Если по лесу раздается эхо, значит, откликается леший. Очень любит сбивать людей с пути, а затем хлопает в ладоши и громко смеется.
Водяной - часто такой же черный и мохнатый, как и леший, но может являться ягненком, ребенком, собакой, селезнем, лебедем, рыбой и стариком. Живет он на дне глубокого озера или реки, в омуте, под водяной мельницей. По ночам, случается, вылезает на берег и чешет волосы; то же может делать и его супруга, безобразная водяниха (водяница). Водяной, как леший, женолюбив и вообще склонен похищать людей, которые навсегда остаются в его подводных хрустальных чертогах.
Водяниху отчасти напоминает русалка, образ которой, впрочем, весьма варьируется по регионам. В значительной части северных районов вовсе не знают такого образа, а если знают, то представляют ее старой безобразной женщиной с отвислыми грудями, напоминающей лихачиху и не связанной с водной стихией. Более известный нам тип речной или лесной красавицы, чешущей волосы, чарующей мужчин и губящей девиц.
Известны не только водяные, но и лесные, и полевые русалки. Последние водятся во ржи и напоминают другие женские демонические существа - полудниц. Это высокие красивые девушки в белом, которые бродят во время жатвы по полям и наказывают тех, кто жнет в полдень.
Домовой - домашний дух, черный страшный человек в шерсти, но может показаться и как женщина (его пара - кикимора), кошка, свинья, крыса, собака, теленок, серый баран, медведь, черный заяц (в связи с поверьями, что домовой - дух животного, заложенного в качестве строительной жертвы в фундамент дома); есть сведения о его змеиной природе. Домовой - полезный дух: он помогает по хозяйству, предупреждает о грядущей беде.
Итак, мы видели, что судьба представлений о персонажах различных уровней мифологической иерархии оказалась неодинаковой. Если культы высших богов были уничтожены огнем и мечом при христианизации Руси, то вера и поклонение более низким, малозначительным, неиндивидуализированным персонажам сохранились практически до настоящего времени. В результате синтеза, слияния в народном сознании языческих и христианских представлений, древние боги в некотором смысле сменили имена, совместившись с образами наиболее популярных христианских святых. Остатки мифологических представлений о менее значительных персонажах законсервировались в фольклоре, в обрядах и поверьях. Низшие уровни мифологической системы почти не подверглись изменениям. С поразительной устойчивостью они впитали в себя христианские представления, не изменив своей древней сущности. Показать, с одной стороны, истоки и механизмы проникновения новых идей, а с другой - вскрыть хотя бы в общих чертах проступающую сквозь них неизменную традиционную восточнославянскую модель мира - задача следующих глав.
Заключение
Славянская мифология как комплекс коллективных представлений древних славян и способ осваивания мира сформировался в глубокой древности, когда человек выходил из природы, на заре формирования земледельческой культуры древних славян. Это время развития общеиндоевропейских и затем собственно славянских воззрений на природу, формирование древних языческих культов.
Отмечая историю развития славянских мифологических представлений, выделяется самый древний пласт - охотничьи представления: почитание небесных лосих, идея о небесных властителях мира. Второй не менее древний пласт - это земледельческие верования- воззрения трипольцев, прото- и праславян (2 - 1 тыс до н. э.). В это время было выработано характерное для многих индоевропейских народов аграрно-магическое мировоззрение, основанное на земледельческой космологии, почитании богинь-рожаниц, живительной влаги, плодородной Матери-Земли. Формируются воззрения о единой матери Мира, представления о судьбе. Наконец, следующий пласт - это период обособления восточных славян в 1 тыс. н. э. В среднем в науке подлинное историческое развитие славянской мифологии соотнесено с культурой Киевской Руси 1 тыс. н. э. В качестве центральной даты выделяется 980 год - время языческой реформы князя Владимира: выработка мифологической системы, создание Пантеона Богов. В тоже время, это время начала упадка собственно древней, живой веры славян и превращение ее в государственную религию.
год - коренной перелом в язычестве. Это время принятия христианства на Руси. Собственно славянская мифология, с ее героями и сюжетами подвергалась гонениям. В тоже время происходило не вытеснение мифологических персонажей библейскими героями, но и смешение мифологических и библейских сюжетов (феномен двоеверия).
Отмечая "характер", особенности мифологических представлений восточных славян, можно резюмировать следующее. Славянами было выработано особое космоцентрическое мировоззрение - был сформирован особый образ мира, в котором смысловым центром выступает космос и природа. Огонь, земля, воздух, вода, солнце, месяц выступают живыми сущностями. Сам же человек не мыслится в отрыве от природы. Мир выступает гармоничным единством человека и природы.
Славяне рисовали картину живой вселенной, сравнивая ее с "поэтическими" образами Мирового Яйца, Мирового Древа, описывая образ чудесного сада Ирия (или острова Буяна), нашедших свое отражение в фольклоре. Был создан пантеон языческих богов, во главе с мужскими божествами (Род, Сварог, Перун, Даждьбог, Велес и др.) и женскими образами (Макошь, Жива, Лада, Морана). Сложилась народная традиция веры в духов - природных существ.
В результате синтеза, слияния в народном сознании языческих и христианских представлений, древние боги в некотором смысле сменили имена, совместившись с образами наиболее популярных христианских святых. Остатки мифологических представлений о менее значительных персонажах законсервировались в фольклоре, в обрядах и поверьях. Низшие уровни мифологической системы почти не подверглись изменениям. С поразительной устойчивостью они впитали в себя христианские представления, не изменив своей древней сущности.
Наконец, по своей сути славянское язычество есть почитание живой природы как все порождающей силы. Природа понималась как живой организм или как могучее божество, предопределяющее жизнь людей. Главный культ - культ плодородия, хранящий в себе идею утверждения жизни.
Литература
1. Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914.
Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3 т. М.. 1997
Белякова Г. С. Славянская мифология, М. 1995.
Васильченко Л. П. Природа славян. Томск: Томский государственный университет, 2002.
Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991.
Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974.
Кагоров Е.Г. Религия древних славян. М., 1918.
Леже Л. Славянская мифология. Воронеж, 1908.
Лихачев Д. С. "Слово о полку Игореве" и культура его времени. Л.: Худож. лит., 1985.
Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975.
Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1987.
Семенова М. Быт и верования древних славян. Спб.: "Азбука", 2000.
Седое В.В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979.
Седое В.В. Восточные славяне в VI - XIII вв. М., 1982.
Токарев С.Л. Религиозные верования восточнославянских народов ХIХ - начала XX века. М., 1957.
Фаминцын А.С. Божества древних славян. СПб., 1884.
