Герой своего времени по произведениям русской литературы. Герой и время в литературе XIX века

Русская классическая литература 19 века — это литература поиска. Русские писатели стремились ответить на вечные вопросы бытия: о смысле жизни, о счастье, о Родине, о природе человека, о законах жизни и Вселенной, о Боге. Их волновало и то, что происходило в России, куда двигалось ее развитие, какое будущее ее ожидало.
В связи с этим русских писателей неизбежно волновал вопрос о «герое времени» — человеке, с которым связывались все надежды и чаяния русской интеллигенции. Этот собирательный образ был как бы лицом поколения, его типичным

Выразителем.
Так, А. С. Пушкин в своем романе «Евгений Онегин» изображает молодого петербуржского аристократа — героя 20 годов 19 века.
Мы узнаем о воспитании, образовании, образе жизни Евгения Онегина. Этот герой не получил глубокого образования. Он — поклонник моды, делает и читает только то, чем можно блеснуть на приеме или на званом обеде.
Единственное, что интересовало Онегина и в чем он добился совершенства — это «наука страсти нежной». Герой рано научился лицемерить, притворяться, обманывать, чтобы добиться своей цели. Но душа его всегда при этом оставалась пуста, тешилось лишь одно самолюбие.
В поисках смысла жизни Онегин пытался читать различные книги, сочинять, но уже ничто не могло увлечь его по-настоящему. Попытка забыться в деревне тоже не увенчалась успехом. Герой пытался провести крестьянские реформы, облегчить труд крепостных, но все его начинания вскоре сошли «на нет».
На мой взгляд, проблема Онегина заключалась в отсутствии истинного смысла жизни. Поэтому ничто не могло принести ему удовлетворения.
Несмотря на все это, Евгений Онегин обладал большим потенциалом. Автор характеризует его как человека большого ума, трезвого и расчетливого, способного на многое. Герой откровенно скучает среди своих недалеких деревенских соседей, всеми способами избегает их общества. Он способен понять и оценить душу другого человека. Так случилось с Ленским, так случилось и с Татьяной.
Кроме того, Онегин способен на благородные поступки. Он не воспользовался любовью Татьяны после ее письма, а объяснился с ней, как порядочный человек. Но, к сожалению, в то время сам Онегин был не способен испытывать глубокие чувства.
С другой стороны, герой — «раб общественного мненья». Именно поэтому он идет на дуэль с Ленским, где убивает юного поэта. Это событие оказывается сильнейшим потрясением для Онегина, после которого начинаются его сильные внутренние изменения.
Евгений бежит из деревни. Мы узнаем, что некоторое время он странствовал, отошел от высшего общества, сильно переменился. Все наносное ушло, осталась лишь глубокая, неоднозначная личность, способная искренне любить и страдать.
Таким образом, изначально Онегин — глубокая и интересная личность. Но высшее общество «сослужило ему плохую службу». Лишь отойдя от своего окружения, герой вновь «возвращается к себе» и открывает в себе возможность глубоко чувствовать и искренне любить.
Персонаж романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» — человек другой эпохи (30-ые гг. 19 в.). Именно поэтому Печорин обладает иным складом, его волнуют иные проблемы.
Этот герой разочарован в современном мире и в своем поколении: «Мы неспособны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастья». Печорин потерял веру в человека, в его значимость в этом мире: «Мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя». Такие мысли приводят персонажа к скуке, равнодушию и даже отчаянию.
Неизбежная скука порождает в герое неверие в любовь и дружбу. Эти чувства, возможно, и появлялись в определенный момент его жизни, но все же не приносили Печорину счастья. Он лишь мучил женщин сомнениями, печалью, позором. Часто Печорин игрался чувствами других, не думая о том, что причиняет им боль. Так произошло с Бэлой, так произошло с княжной Мери.
Печорин чувствует себя «лишним» человеком в своем обществе, вообще, «лишним» в жизни. Безусловно, этот герой обладает огромными личностными силами. Он во многом одарен и даже талантлив, но не находит применения своим возможностям. Именно поэтому в финале романа Печорин погибает — Лермонтов считал это логичным завершением жизни «героя его времени».
Поиски современного героя продолжались и в литературе второй половины 19 века. Портрет героя, запечатленный в произведениях этого периода, свидетельствует о значительных переменах, произошедших в обществе.
Так, Евгений Базаров, главный персонаж романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», представитель нового, молодого поколения в романе. Он — олицетворение тех изменений, что происходили в обществе 60-ых годов 19 века.
Базаров — разночинец. Он небогат, сам зарабатывает на свое образование. Герой изучает естественные науки и планирует стать практикующим доктором. Мы видим, что эта профессия увлекает Базарова. Он готов трудиться, чтобы добиваться результатов, то есть помогать людям, улучшать их жизнь.
Попав в «благородное семейство» Кирсановых, Евгений Базаров шокирует «отцов» своими взглядами. Оказывается, он нигилист — «человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип».
И действительно, Базаров отрицает все, что было накоплено до него предшествующими поколениями. Особенно его сердце «бунтует» против всего нематериального: искусства, любви, дружбы, души.
Целью своей жизни Евгений Базаров видит лишь одно разрушение. Он считает, что цель его поколения — «расчистить место».
Тургенев не был согласен с философией своего героя. Он развенчивает мировоззрение Базарова, проводя его через испытания, которые герой не выдерживает. В итоге Базаров разочаровывается в себе, разуверяется в своих взглядах и погибает.
Таким образом, всю русскую литературу 19 века можно назвать литературой поиска Героя. Писатели стремились увидеть в современнике человека, способного служить отчизне, приносить ей пользу своими делами и мыслями, а также просто способного быть счастливым и гармоничным, развиваться и идти вперед. К сожалению, найти такого человека русским писателям практически не удавалось.

Русская классическая литература признана во всем мире. Она богата многими художественными открытиями. Одним из этих открытий является образ «лишнего человека»,...
«Постепенное проникновение во внутренний мир героя… Во всех повестях одна мысль, и эта мысль выражена в одном лице, которое есть...
Проблема героя своего времени была одной из самых острых в литературе XIX века. Все крупные писатели, так или иначе, пытались...
Тема «маленького человека» была известна русским писателям еще с допетровского времени. Так, в созданной в XVII веке анонимным автором «Повести...
Интеллигенция — самый уязвимый класс общества, вернее, даже не класс, а прослойка. Именно из-за того, что интеллигенцию составляют люди из...
Русская классическая литература многогранна и необыкновенно глубока. Темы и проблемы, затронутые в ней, охватывают все сферы человеческой жизни, все стороны...
«Байроническими» называют тех героев, которые напоминают персонажей романтических поэм лорда Байрона, особенно скитальца Чайльд Гарольда. Первым таким героем в русской...
Тема «маленького человека» традиционна для русской литературы 19 века. Первым писателем, затронувшим и развившим эту тему, считается А. С. Пушкин....
Русская классическая литература (литература 19 века) известна во всем мире как литература души, литература тонкого психологизма, нравственных и философских поисков....
Пушкин — великий русский поэт, основоположник русского реализма, создатель русского литературного языка. Одним из его величайших произведений является роман «Евгений...
Тема «маленького человека» является одной из сквозных тем русской литературы, к которой постоянно обращались писатели 19 века. Первым ее затронул...
Составляющей высокой значимости в русском менталитете и в русской культуре является переживание пространства. Пространство — это явление и географическое, духовное...
«Героем» своего времени, вероятно, следует называть человека, отразившего в своей личности, в своем мировоззрении основные черты эпохи. Мне кажется, что...
«Отцы» и «дети» у Тургенева — это именно дворяне и разночинцы, их непримиримые противоречия отразились в его романе с такой...
Проблема «отцов и детей» — вечная проблема. Известны надписи на древних папирусах, созданные до нашей эры, о том, что молодое...
В романе И. С. Тургенева «Отцы и дети» показано русское общество конца 1850-х годов. Это время в России ознаменовалось бурными...
(По произведениям М. Горького) В конце XIX века в русской литературе появляется новый герой — босяк, человек, отвергнутый обществом, изгой,...
Повесть И. А. Тургенева «Ася» — одно из лучших произведений русской литературы. Творчество писателя конца 50 годов 19 века пронизано...
Ждет тебя много попреков жестоких, Дней трудовых, вечеров одиноких: Будешь ребенка больного качать, Буйного мужа домой поджидать, Плакать, работать —...
Сам Андрей Битов назвал свое произведение «роман-пунктир». В романе прослеживается действительно пунктирно жизнь главного героя Алексея Монахова. А черточками пунктира... …Любовь выскочила перед нами, как убийца выскакивает из-за угла, и мгновенно поразила нас сразу обоих… М. Булгаков Любовь — высокое,... Предубеждение есть самое вредное ощущение в человеке, от которого что-нибудь зависит и который должен об чем бы то ни было...
Евгений Онегин и Григорий Печорин — два героя, две эпохи, две судьбы. Один являет собой результат разочарования в прежних идеалах...

С овременное литературоведение не оставляет попыток обрисовать героя нашего времени, отображенного в произведениях сегодняшних писателей. Многие, как, например, филолог Вера Расторгуева, считают, что «с отказом современного прозаика от реалистического письма образ героя времени как воплощение определенного исторически сложившегося типа сознания кажется невозможным». Она же, ссылаясь на писательницу Ольгу Славникову, утверждает, что в быстро изменяющемся мире понимать образ героя времени как «тоже человека, только почему-то бессмертного», как «существование тайной сети засланных из литературы в действительность “специальных агентов” действительно нельзя».

Существует и другая точка зрения. Например, критик Николай Крижановский пишет об отсутствии героя в современной русской литературе и уверяет, что «настоящий герой нашего времени, как и любого другого, для русской литературы — человек, способный пожертвовать собой ради ближних, способный “душу положить за други своя” и готовый служить Богу, России, семье...». По мнению критика, героем нашего времени в литературе может быть «кадровый военный, спасающий солдат-срочников от разрыва боевой гранаты, предприниматель, не желающий жить только для обогащения и собственных удовольствий и безоглядно отправившийся воевать в Новороссию, семьянин, воспитывающий в национальных традициях своих детей, школьник или студент, способные на большой и самоотверженный поступок, пожилая сельская учительница, которая еще держит корову и не продает, а раздает молоко своим нищим соседям, священник, продающий свою квартиру, чтобы достроить храм, и многие другие наши современники».

В поисках героя нашего времени Вера Расторгуева обращается к произведениям так называемых медийных, то есть активно издаваемых и широко цитируемых прессой, писателей. Николай Крижановский, помимо медийных, называет несколько имен из своего окружения. Расторгуева действительно описывает героя нашего времени, встречающегося в современных произведениях. Крижановский уверяет, что в современной литературе настоящих героев осталось немного, что «идет процесс дегероизации отечественной литературы» и что, наконец, «доминирующая в современной литературе тенденция к выхолащиванию положительного героя сегодня понемногу преодолевается» усилиями некоторых писателей.

Существует также точка зрения, в соответствии с которой вина за исчезновение героического из современной литературы возлагается на постмодернизм. Тот же критик Крижановский считает, что «проникновение в отечественную литературу постмодернизма ведет к исчезновению героя в первоначальном смысле этого слова».

Однако ни одна из приведенных точек зрения не представляется убедительной, причем по нескольким причинам сразу. Прежде всего, следует указать на понятийную путаницу: говоря «герой нашего времени», многие исследователи имеют в виду «героическое», понимаемое как самоотверженность, отвага, бескорыстие, благородство и пр. Но понятие «герой нашего времени» отсылает нас конечно же к М.Ю. Лермонтову. В предисловии к роману Лермонтов нарочно оговаривается, что «герой нашего времени» — «это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии». Там же, в предисловии, Лермонтов иронично отмечает, что публика имеет обыкновение понимать каждое слово буквально и что «героем нашего времени» сам он называет своего современника, а точнее — чаще других встречающийся тип современного человека. И если уж образ Печорина вышел малопривлекательным, то в том нет авторской вины.

Другими словами, герой нашего времени — это вовсе не синоним героического. Так со времен Лермонтова принято называть образ, вобравший в себя типические черты эпохи, отобразивший дух времени, что совершенно необязательно должно быть связано с героизмом, благородством и бескорыстием. Поэтому исследования «героя нашего времени» и «героического» должны идти по двум разным направлениям. Замена одного понятия другим не просто ничего не проясняет, но только умножает путаницу.

Той же путанице способствует и неверное понимание творческого процесса, когда критики простодушно заявляют о необходимости побольше описывать инженеров, врачей и учителей. Попробуем, например, представить современное художественное произведение, написанное в духе и истине раннего Средневековья. Понятно, что в лучшем случае это будет комично, а в худшем — жалко, потому что современный нам человек исповедует иные истины, движется иным духом. Изобразить героя нашего времени, то есть, по Лермонтову, современного человека, слишком часто встречаемого, можно, руководствуясь духом и истиной своего времени. Но в этом случае инженеры, учителя и врачи совершенно необязательно окажутся «положительно прекрасными человеками».

Каждая эпоха создает свою картину мира, свою культуру, свое искусство. Выражение «сейчас так не пишут» уместно именно в тех случаях, когда художник пытается творить в духе чужого ему времени. И речь не о конъюнктуре, но о способности художника чувствовать свое время и передавать эти чувства в образах. Даже работая над историческим произведением, чуткий и талантливый художник сделает его понятным для современников, при этом ничего не опошляя и не опрощая. Это значит, что художник сумеет передать дух чужого ему времени в понятных для современников образах.

Искусство меняется вместе с эпохой, поэтому античное искусство отличается от средневекового, а современное российское — от советского. В произведениях культуры человек всегда отображает себя и свою эпоху, творческий акт не существует в отрыве от культуры, а культура — в отрыве от эпохи. Именно поэтому исследователь произведения способен выявить черты и своеобразие человеческого типа той или иной эпохи. Исходя из этого, логично предположить, что если современное искусство не предлагает героические образы, то героическое не свойственно, а точнее — не типично для нашей эпохи. И дело тут не в отказе от реалистического письма.

Проще, конечно, винить писателей, которые не желают описывать героев. Но делать это уместно будет лишь в том случае, если писатели, выполняя заказ, нарочно дегероизируют литературу. Если же речь идет о непосредственном творческом акте, то гораздо вернее было бы исследовать эпоху через произведения, а не пытаться превратить литературу в передачу «По заявкам».

К тому же для получения более или менее объективных результатов, необходимо исследовать творчество не только медийных авторов. Дело в том, что современная отечественная литература очень напоминает айсберг со сравнительно небольшой видимой частью и совершенно непредсказуемых размеров невидимой. Видимая, или медийная, часть — это, как правило, литература проектов. Такая литература не должна быть хорошей или плохой с точки зрения качества текста. Она просто должна быть, состоя из отпечатанных книжек и авторов, чьи имена, благодаря частому и многократному упоминанию во всевозможных СМИ, становятся постепенно брендами. Так что, даже не читая произведений, люди очень хорошо знают: это модный, известный писатель. Есть такое понятие — «поп-вкус», то есть предпочтение не хорошего, а успешного, того, что тиражируется, транслируется и обсуждается. Современная литература проектов рассчитана именно на «поп-вкус», цели же ее существования самые разные — от коммерческих до политических. Автор цикла статей о современном литературном процессе писатель Юрий Милославский, анализируя особенности современного искусства, отмечает, что, помимо всего прочего, «профессиональная art-индустрия по самой своей природе не могла бы действовать успешно в условиях переменчивости, непредсказуемости и произвола индивидуальных творческих достижений, действительной борьбы творческих групп и т.п.» Именно поэтому «постепенно достигнута полная и абсолютная рукотворность (<...> эрзац, имитация) художественного и/или литературного успеха». Другими словами, та самая медийная литература или литература проектов — это искусственно созданное пространство, охарактеризованное Юрием Милославским как «искусственный культурный контекст», где «лучшим, наиболее качественным будет объявлено в данный момент то, что art-индустрия по чьим-то заказам, стратегическим или тактическим выкладкам, и согласно сформированным на основании этих выкладок собственным расчетам произвела, приобрела и назначила для последующего внедрения. Сегодня этим “лучшим” может быть назначено все, что угодно. Абсолютно все». Кроме того, Юрий Милославский ссылается на данные опроса, проведенного интернет-проектом «Мегапинион». Участникам был предложен вопрос: «Кого из этих писателей вы читали?» — и список из девятисот писательских фамилий. Выяснилось, что процент действительно читавших произведения медийных писателей колеблется примерно от 1 до 14. Российский читатель, оказывается, до сих пор отдает предпочтение классике или развлекательному (главным образом детективному) чтиву.

Возможно, основными потребителями медийной литературы являются исследователи, берущиеся, например, выяснить, каков он — герой нашего времени. Но такого рода исследования касаются только писателей и критиков, не задевая обычного читателя. Ведь если читатель знаком с современной литературой главным образом на уровне имен и газетных дифирамбов, то и влияние на него такой словесности окажется весьма незначительным. В то же время исследования, основанные на медийной литературе, представляются неполными и ни о чем не говорящими, поскольку медийная литература — это, как было сказано, лишь вершина айсберга и судить по ней о глыбе в целом не представляется возможным. Строить исследование о литературе исключительно на ее публичной составляющей — это все равно что изучать мнение граждан страны, опрашивая поп-звезд.

К пониманию героя нашего времени можно подойти не только через исследование произведений литературы, но и с теоретической стороны. Зададимся простым вопросом: какой человек чаще других встречается в наше время — бескорыстный смельчак, мятущийся интеллигент или азартный потребитель? Конечно, встретить можно любого человека, а у каждого из нас прекрасные друзья и любящие родственники. И все же кто более типичен для нашего времени: губернатор Хорошавин, специалист по анализам Родченков, какой-нибудь распиаренный деятель искусства с сомнительными заслугами или, по слову критика Крижановского, «священник, продающий свою квартиру, чтобы достроить храм»? Повторим: встретить, особенно на российских просторах, можно решительно любого человека, но для того, чтобы понять, кто такой герой нашего времени, важно выявить типическое, найти выразителя духа времени.

Не будет ли верным предположить, что типичным представителем нашей эпохи является человек, предпочитающий материальное идеальному, приземленное возвышенному, тленное вечному, земные сокровища всем прочим сокровищам? И если это предположение верно, то героем нашего времени можно смело назвать Иуду. Образ его становится понятен через совершенный им выбор. Поэтому важно разобраться не в том, почему и зачем он предал, а в том, что именно он выбрал. Предательством своим Иуда отказался от Христа и от предложенного Христом. Сумма в тридцать сребреников была настолько мала, что едва ли Иуда мог соблазниться ею. Зато он оказался перед выбором: материальное против идеального, приземленное против возвышенного, дольнее против горнего. Иуда оказался прообразом «общества потребления», для которого, так же как и для Иуды, невозможно, оставаясь собой, сохранять верность высоким идеалам.

Героического в современной литературе действительно немного. Но это именно потому, что героическое перестало быть типичным. Увы, не в каждую эпоху чаще других встречаются защитники Родины, покорители космоса и честные труженики. Бывают эпохи, когда всюду снуют потребители благ, развернувшиеся от идеалов к комфорту.

Между тем героическое необходимо. Хотя бы как пример для подражания, повод для гордости, образец для воспитания. Власти некого предложить в герои, а обществу некого выдвинуть. Остаются отдельные случаи героизма, проявленного рядовыми гражданами, но не становящегося от этого типическим. Об этих случаях и пишет критик Крижановский, причисляя среди прочего к героям просто порядочных людей.

И все же в герое именно нашего времени, то есть в чаще других встречаемом современнике, нет ничего героического. Но, как отметил еще М.Ю. Лермонтов, Боже нас сохрани пытаться исправить людские пороки. В конце концов, человечество — это всего лишь глина в руках истории, и кто знает, какие черты примет оно в следующем десятилетии.

Писатели-разночинцы. Н. Г. Чернышевский. Кто же стал прямым наследником идей натуральной школы в отечественной словесности? Если не считать великого сатирика и публициста М. Е. Салтыкова-Щедрина (ему будет посвящен следующий раздел), то прежде всего те писатели-разночинцы, кого принято именовать «революционными демократами». Они в большинстве своем интересовались не столько «художествами», сколько реальным ходом реальной жизни. Многие из них по духу своему были политическими борцами, хотели переменить российскую действительность эволюционным или революционным путем. Ho легальные способы участия в политике (выборы в парламент, партии) в самодержавной России отсутствовали. А нелегальной борьбой, участием в тайных революционных организациях ограничиваться им не хотелось. И тогда, почувствовав, что русская литература превращается в главную общественную трибуну, непосредственно влияет на умы, занимается судьбами «маленьких людей», критикует устройство российской жизни, разночинные прозаики и публицисты 1840-1860-х годов сознательно или бессознательно использовали литературу как средство продвижения своих политических идей.

Самым ярким представителем этой «когорты» отечественных писателей-борцов стал Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889).

Он родился и вырос в Саратове, на Волге. Будучи (как многие литературные разночинцы) сыном священника, он рано расстался с церковной жизнью, но перенес всю страсть религиозного чувства на жизнь общественную. Он верил в переустройство земного бытия на справедливых началах, как верующий человек уповает на Царство Божие, на загробную жизнь. Человек прямой и честный, Чернышевский заранее предупредил свою будущую жену о том, что всего себя отдаст делу революции, а если случится народный бунт, то он непременно примет в нем участие; стало быть, скорее всего, попадет в крепость и на каторгу. И потому она сознательно и добровольно связала свою судьбу с «опасным» человеком.

Прежде чем выступить в роли беллетриста, Чернышевский (к тому времени перебравшийся в Петербург) успел защитить ученую диссертацию, названную «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855). Главной идеей Чернышевского-эстетика стала мысль о том, что прекрасное есть сама жизнь во всех ее проявлениях, а трагическое - это ужасное в жизни человека.

С точки зрения традиционной эстетики идеи Чернышевского не выдерживали никакой критики. Мы читаем книгу не для того, чтобы извлечь из чтения практическую пользу; мы читаем ее для того, чтобы получить эстетическое наслаждение. Разумеется, хорошая книга в конечном счете влияет на нас, на наши мысли, на наше мироощущение, даже воспитывает. Ho это следствие, а не причина, результат, а не цель. Однако любые политические борцы, независимо от того, к какому лагерю принадлежат, дворянскому, разночинному или пролетарскому, относятся к искусству как к силе служебной, которая подчинена решению более важных общественных задач.

В 1863 году в «Современнике» появился роман самого Чернышевского «Что делать?». Название отсылало читателя к другому публицистическому роману «Кто виноват?» А. И. Герцена. (В центре герценовского сюжета стоял молодой дворянин Бельтов; воспитанный швей-царцем-идеалистом, Бельтов мечтал об общественной деятельности; пытался найти себе применение на социальном поприще в России; был отторгнут самодержавной действительностью; стал разочарованным «молодым стариком», фактически - неудачником.) Ho у Герцена вопрос был поставлен «по-литературному»; он, как писатель-аналитик, выученик натуральной школы, ставил диагноз современному обществу, объявлял его главным виновником бельтовской катастрофы. А у Чернышевского вопрос, вынесенный в заглавие романа, звучит почти как руководство к действию. Писатель словно бы заранее обещает читателю ответить на вопрос, дать рецепт исцеления от социальной болезни.

Полудетективному сюжету (таинственный герой Рахметов неизвестно куда исчезает) вполне соответствовала полудетективная история самой рукописи. 7 июля 1862 года по подозрению в причастности к революционным организациям Чернышевский был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. В период следствия (оно завершилось в 1864 году обвинительным приговором, гражданской казнью и семилетней каторгой) у Николая Гавриловича было много свободного времени, и он сочинил публицистический роман. Рукопись частями поступала на рассмотрение членов следственного комитета, но никаких возражений у них не вызывала: «опасные» идеи были хорошо законспирированы, завуалированы «развлекательной» формой. Пропустила роман и цензура; если что рукописи и угрожало в тот момент, так это случайность, «перст судьбы».

Позже А. Я. Панаева вспоминала:

«Редакция «Современника» в нетерпении ждала рукописи Чернышевского. Наконец, она была получена со множеством печатей... Некрасов сам повез рукопись в типографию Вульфа, находившуюся недалеко - на Литейной, около Невского. He прошло четверти часа, как Некрасов вернулся и, войдя ко мне в комнату, поразил меня потерянным выражением своего лица.

Co мной случилось большое несчастье, - сказал он взволнованным голосом, - я обронил рукопись!»

Больше всего Некрасов опасался, что рукопись романа «Что делать?» найдет какой-нибудь простолюдин, который пустит ее на обертки или продаст в мелочную лавку; тогда восстановить роман уже не удастся. Однако все уладилось само собой: редакция поместила объявление в газете, и вскоре в «Современник» пришел чиновник, принес найденную им рукопись. В трех номерах журнала за 1863 год роман «Что делать?» был опубликован.

Героями его, как сам Чернышевский подчеркнул в подзаголовке («Из рассказов о новых людях»), стали представители нового поколения разночинной интеллигенции - позже их назовут «шестидесятниками».

Внешне роман построен так, что его поначалу и впрямь легко принять за традиционное нравоописание.

Юный студент-разночинец Лопухов возмущен тем, как обходятся в семье с девушкой Верой Павловной; став ее духовным руководителем (фактически заменив священника, духовного отца), он прививает ей любовь к наукам, практическим знаниям и социальным идеалам. А чтобы спасти ее от брака с ненавистным жуиром, женится на ней - и ради того отказывается от будущей врачебной карьеры, бросает учебу в медицинской академии.

Друг Лопухова, Кирсанов, тоже отказывается от блестящей врачебной практики, но уже не ради спасения юного существа, а ради занятий высокой наукой. В свою очередь, деловитая Вера Павловна придумывает способ, как приносить пользу обществу - она организует швейную мастерскую, работницы которой все заработанное забирают себе, а хозяйка никакой личной выгоды не преследует. (Это было первое в русской культуре живописание социалистического производства, основанного на справедливости, а не на прибыли.)

Ho социальная идиллия вдруг натыкается на личную проблему: по прошествии двух лет счастливой семейной жизни Лопухов замечает вдруг, что его жена полюбила Кирсанова. Как поступил бы в такой ситуации традиционный герой русской классической литературы? Впал бы в глубокую задумчивость, предался бы страданию, на худой конец вызвал бы противника на дуэль. Ho для новых людей (соответственно для новых героев) это недостойный выход из сложившихся обстоятельств, проявление дворянских предрассудков. Потому Лопухов руководствуется не эмоциями, а разумом (свои этические воззрения Чернышевский определял как «разумный эгоизм»). Он анализирует ситуацию и в конце концов приходит к выводу, что счастье Веры Павловны дороже всего, следовательно, она должна стать женой Кирсанова.

Образы молодых людей, исполненных практического благородства, оттенены, с одной стороны, недостойным образом матери Веры Павловны, Марии Алексеевны Poзальской. С другой - идеальным образом настоящего революционера Рахметова.

Мария Алексеевна практична, умна, однако равнодушна к чужим страданиям и жестока; ее единственная цель - благосостояние семьи. Разумеется, на фоне Poзальской с ее неразумным эгоизмом «новые люди» особенно выигрывают. Зато они чуть проигрывают на фоне Рахметова, который разорвал с родной ему дворянской средой и с юности посвятил себя будущей революции (Рахметов даже спит на голых досках, чтобы подготовить свое тело к лишениям). Лопухову, Кирсанову, Вере Павловне только предстоит еще стать сознательными борцами с существующим режимом - на это автор намекает вполне прозрачно.

Недаром Вере Павловне постоянно снятся сны, в которых возникают картины социалистического будущего; за это будущее, как полагает сочинитель, не жаль и жизнь положить. В знаменитом «четвертом сне» Веры Павловны вообще звучат слова автора, которые иначе как прямой призыв к революции понять невозможно: «...ты знаешь будущее. Оно светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте на него, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего».

Пропагандистский, тенденциозный, как тогда говорили, смысл романа «Что делать?» в конце концов дошел до цензурного ведомства. Ho поздно - роман уже был опубликован. Оставалось лишь запретить его к переизданиям (запрет действовал вплоть до 1905 года). Te же, кто пропустил рукопись в печать, были примерно наказаны. Между тем Чернышевский, как человек последовательный, всего лишь осуществил на практике положения своей давней эстетической теории; он использовал художественную форму литературного произведения для «продвижения» практических идей. А потому роман его вызвал огромный читательский отклик, но не как литературное произведение, а как социальный, политический документ. Он и поныне сохраняет свое значение прежде всего как исторический источник, как далекое свидетельство той противоречивой эпохи.

«Новые люди» в социальной прозе 1860-х годов. Писатели обычного дарования, хорошего среднего уровня словно «законсервировали» поэтику физиологического очерка. И почти полтора десятилетия охотно эксплуатировали его приемы.

Так, Николай Герасимович Помяловский (1835-1863) ставил в своих прозаических сочинениях актуальные проблемы того времени: в его повести «Мещанское счастье» (1861) образованный разночинец Молотов сталкивается с неизлечимым помещичьим барством; в очерковой повести «Старьевщик» (1863) выведен человек из толпы. А Василий Алексеевич Слепцов (1836-1878) поместил в сюжетный центр своей нашумевшей повести «Трудное время» (1865) революционера-разночинца, который сталкивается не с «барством диким», а с косностью народа. Этот герой, Рязанов, выражает заветную мысль самого автора, доводя до крайности идеи русского «натурализма»: «Все зависит от условий, в которые человек поставлен: при одних условиях он будет душить и грабить ближнего, а при других - он снимет и отдаст с себя последнюю рубашку».

Такой сверхжесткий социальный подход к человеческой личности, полностью сводивший ее к внешним обстоятельствам, разделяли тогда многие. Один из самых популярных критиков и публицистов той поры, Дмитрий Иванович Писарев (1840-1868), в одной из статей полемически утверждал, что человек не убивает людей, не совершает плохих поступков потому же, почему не ест гнилого мяса. Ho оказавшись в безвыходной ситуации голода, он преодолеет брезгливость и гнилое мясо съест; следовательно, если среда, обстоятельства вынудят его, он и убьет, и украдет, и нет в том особой его вины. Фактически писатели и публицисты революционного лагеря превращали человека в социальное животное, которое зависит от общественных инстинктов. Потому Иван Сергеевич Тургенев назвал их нигилистами, от латинского слова nihil - ничто.

Однако высшие достижения литераторов, которые были последователями натуральной школы, связаны с пограничным между литературой и журналистикой жанром очерка.

Так, до сих пор переиздаются лучшие очерки Глеба Ивановича Успенского (1843-1902) о жизни русской пореформенной деревни - «Из деревенского дневника» (1877-1880). Его колоритная книга «Нравы Растеряевой улицы» (1866) прямо продолжала традицию «Физиологии Петербурга». Эти литературные очерки, лишенные вымысла, но окрашенные личной интонацией рассказчика, оказали прямое влияние на развитие «собственно» художественной литературы. Ими зачитывался, например, Владимир Галактионович Короленко (1853-1921), чьи повести «Слепой музыкант» (1886) и «В дурном обществе [Дети подземелья]» (1885) вы читали в младших классах. He прошли мимо них и другие талантливые прозаики второй половины XIX века, например Всеволод Михайлович Гаршин (1855-1888), автор хрестоматийного «социального» рассказа «Красный цветок» (1883).

Русская проза после натуральной школы. Параллельно с физиологическим очерком и художественными сочинениями очеркового типа в 1850-е и 1860-е годы развивалась реалистическая, жизнеподобная, бытописательная проза. Именно тогда русский читатель познакомился с автобиографическими романами Сергея Тимофеевича Аксакова (1791-1859): «Семейная хроника» (1856), «Детские годы Багрова-внука» (1858); тогда же в свет вышла его сказка «Аленький цветочек», наверняка хорошо вам знакомая. Отец известных славянофилов, братьев Аксаковых, Сергей Тимофеевич пришел в «профессиональную» литературу поздно, за несколько лет до смерти, но остался в отечественной культуре навсегда. Его литературный талант отличался оригинальностью. Когда писатели-разночинцы принялись разоблачать дикое барство и народное невежество, Аксаков почти демонстративно написал о счастливом детстве барчука, Багрова-внука. Стилистически он совпадал с духом времени, давал героям и событиям социальные характеристики, детально прописывал подробности действительной жизни; содержательно эпохе противостоял.

И все же дальнейшие судьбы русской словесности были связаны в первую очередь не с остросоциальными повестями из современной «низовой жизни», не с яркими очерками или автобиографическими повествованиями в духе Аксакова, а с жанром романа.

Основные жанры новоевропейской эпической прозы - рассказ (новелла), повесть, роман. Рассказ - это малая форма; в нем, как правило, одна сюжетная линия, не осложненная «боковыми» фабульными ходами, в центре внимания рассказчика - судьба главного героя и его ближайшего окружения. Новеллой принято именовать особую разновидность рассказа с динамичным сюжетом, который завершается неожиданной развязкой (само название жанра новеллы произошло от итальянского слова novella, что значит «новость»). Повесть - средняя форма эпической прозы; как правило, в повести несколько сюжетных линий, сложно взаимодействующих друг с другом. Ho, подобно рассказу (и это «закреплено» названием жанра), повесть показывает картину жизни, которую можно как бы охватить одним взглядом, взглядом рассказчика, повествователя.

А вот роман - большая форма эпической прозы, охватывает такой обширный срез жизни, так переплетает судьбы героев, сюжетные линии, что одному рассказчику трудно удержать все его нити в своих руках. Поэтому он вынужден прибегать к свидетельствам и «документам», пересказывать события с чужих слов, «поручать» героям, которые были свидетелями некоторых эпизодов, самостоятельно повествовать о них. Роман, как наиболее крупный литературный жанр, часто поглощает малые и средние жанры. Внутрь обширного романного пространства могут входить и стихотворение, и сказка, и даже целая повесть - вспомните хотя бы «Повесть о капитане Копейкине» в гоголевских «Мертвых душах».

И конечно, чем сложнее становилась картина жизни, которую стремились изобразить русские писатели второй половины XIX века, тем чаще они обращались к синтетическому, всеобъемлющему, всеохватному жанру романа. Именно в этом жанре работали Федор Достоевский и Лев Толстой. Им было суждено завершить все те важнейшие процессы, которые происходили в отечественной словесности на протяжении всего XIX столетия. Они сумели соединить в своем романном творчестве изображение индивидуального характера в неразрывной связи с обществом и средой - и предельно широкий взгляд на человека как на существо, способное преодолеть любые обстоятельства.

Свой доклад я хочу посвятить Герою нашего времени. Но не тому герою Лермонтовского времени, а именно, литературному герою нашего постсоветского современного времени.
Чем характеризовался герой Лермонтова?
Сам Лермонтов Михаил Юрьевич жил с 1814 по 1841 год, во времена, если и весёлые, но в то же время, репрессивные и, оттого молчаливые. Победоносно для России прошла Первая отечественная война 1812 года. И что из этой Победы вынесла для себя Россия?
А то, что лучший цвет нации из дворянства в 1825 году, после Декабристского «молчаливого» восстания (какое же это восстание?) десятками тысяч был отправлен на каторгу и на вечное поселение в Сибирь. А пятеро всем известных дворян, и даже героев Отечественной войны были казнены, через повешение. Замолчал весь народ, замолчало и дворянство, замолчали и Российские литераторы. В России зарождался новый общественный строй – капиталистический. Литераторы «спрятали голову в песок» и стали сочинять оперетки, водевили и комедии.
И вот Лермонтов преподносит обществу своего «Героя нашего времени». Преподносит, как пощёчину всему этому праздно буйствующему и молчаливому обществу.
Героем Лермонтовского времени оказался Печорин – образованный интеллигент, возможно дворянин, но дворянин без больших средств, а в целом, говоря современным языком – ПОФИГИСТ без всяких идей, целей и смыслов, как и всё остальное общество. Вся жизнь и смысл жизни общества сводятся к тому, чтобы только «Питаться, тусоваться, совокупляться и испражняться». Вот и вся, можно сказать, либеральная идея того общества. Но к которой, уже примешивается и капиталистическая идея: «Люби себя, плевай на всех, и в жизни ждёт тебя успех». Впрочем, Печорин и старается следовать этим идеям ПОФИГИЗМА, чтобы не казаться белой вороной. Жизнь без цели пуста и почти ничего не стоит. Адреналина в крови совсем нет. И для поднятия адреналина в крови, приходиться совершать геройства. Но геройства эти, тоже из разряда бытовых и почти бессмысленных геройств: или овладеть очередной «неприступной» женщиной, или подставлять и высовывать голову под шальные пули, или устроить банальную, но чтобы до смертоубийства дуэль. К характеристике Печорина, как ПОФИГИСТА можно добавить его высокомерие, циничность, ироничность, скептицизм. Кроме всего прочего, Печорин, как и мы здесь с вами, является литератором, то есть ведёт дневники. Но и литературный труд, при бессмысленности жизни, не дают Печорину удовлетворения, и он чуть-чуть не выбрасывает свои дневники на помойку. Гораздо интереснее Печорина, выступает герой
Н.В. Гоголя Акакий Акакиевич Башмачкин. У которого хоть есть цель в жизни: приобретение шинели. И он этой своей цели достигает. Он приобретает себе шинель. И весь трагизм Башмачкина и заключился в том, что такую же цель, как и у него, имели и грабители, в мгновение ока сдёрнувшие с него эту шинель.
Интересен Герой нашего времени у Николая Островского, написавшего за жизнь почти единственную книгу «Как закалялась сталь» - Павел Корчагин. Ведь у Павла Корчагина были и цель и смысл жизни которую надо было прожить так, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…». Интересен герой нашего времени и у А. Войнович написавшую свою книгу «Овод», где главный герой, ради Идей Свободы, Равенства, Братства, ради идей Христианской морали, идёт на самопожертвование и погибает за свою Идею встав на один уровень с Иисусом Христом.
Интересны герои нашего времени у М. Шолохова («Тихий дон», «Поднятая целина», «Судьба человека»), и у Фадеева «Молодая гвардия», и у Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке», и у многих-многих других авторов, включая и Василия Шукшина.
Чем же нам интересны эти герои?
Нам они тем и интересны, что все они имели Цель в жизни. У кого-то была цель жизни построить Рай на Земле, у кого-то построить лодку, или увидеть в микроскоп живых микробов, или даже, приобрести ту же самую Гоголевскую шинель. Нам интересен и герой нашего времени – Лермонтовский Печорин, но интересен именно как «Человек не имеющий цели в жизни» - как «Пофигист высшей категории».
Каков же литературный герой нашего времени?
Но не из того Лермонтовского, и из других прошлых времён, а именно из Нашего постсоветского современного времени? Каким должен быть? И есть ли он вообще?
Конечно, как и раньше, ни одно современное литературное произведение, без героев не обходится. Но каковы современные Герои нашего времени?
Герои же эти в основном таковы: Преуспевающая Бизнес-вумен на досуге развлекающаяся проституцией, Преуспевающий бизнесмен, на досуге занимающийся проституцией и заказными убийствами, Преуспевающий литератор, на досуге занимающийся проституцией, педофилией и богоискательством, Менты – они же на досуге как правило «оборотни в погонах», Студент – он же наркоман, Студентка – она же аферистка в крупных размерах, Начальник – он же обязательно дурак, Чиновник и депутат – они же обязательно извращенцы. А из простонародья, все современные литературные герои, как правило Хохмачи, Алкаши и Недоумки, но с высокой планкой Хамства и Самоуважения.
Все современные литературные герои нашего времени, так же как и Лермонтовский Печорин, в основном ПОФИГИСТЫ с большим чувством высокомерия, иронии и цинизма.
«Всем на всех плевать. Пить так шампанское, иметь так королеву» – Вот верх идеи современных литературных героев.
Цель нынешнего Российского государства вырастить общество ПОФИГИСТОВ имеющих лишь животные инстинкты, ничего не думающее и желательно молчащее. Таким народом, таким обществом управлять легче. По этой причине в России планомерно уничтожаются Образование, Мораль, Культура. За примерами далеко ходить. Это прекрасно видно по отношению государства к нашей Челябинской, областной писательской организации. В общество культивируются Бездуховность, Циничность, Пошлость и Безграмотность. Вместо Русского языка, культивируются «Олбанский» и «Падонкаффский» языки. Культура пришла в упадок, и Литература, несмотря на всю дарованную ей «свободу слова» пришла в упадок тоже.
Литераторы, растерявшиеся от таких реформаций и устремлений государства, не видящие ориентиров в жизни и не понимающие действительности, решили «от греха бы подальше» убежать от этой действительности. В моду вошли такие жанры как «Богоискательство», «Мистика», «Фентези», «Ироничный детектив», либо «Воспоминания» о себе хорошем в далёкие прошлые времена.
Неудивительно поэтому, что за последние 20 лет, я как читатель, в современной литературе не нашёл ни одного положительного героя нашей действительности. Не подражать же мне, в самом деле, бандиту, киллеру, проститутке или рабочему – недоумку.
Свобода слова обернулась для наших литераторов либо дружным молчанием, либо скабрезностью.
Героя из нашего времени, не отыскать днём с огнём. Героев нет даже среди президентов. Хотя совсем недавно было принято восхищаться Горбачёвым, потом Ельциным, потом Путиным, потом… Сколько ещё будет этих «потом»? Но все эти восхищения и возвеличивания в ранг Героя, происходят не от восхищения, очарования, либо восторга, а от обыкновенного Холуйства.
Качества, которого не было, даже в ПОФИГИСТЕ – Печорине.
К сожалению, в наше время, Героя Из Нашего Времени, НЕТ. Общество явно деградирует, а вместе с обществом деградируют и литераторы. Хоть сто раз скажи «Халва», во рту от этого слаще не станет. Хоть сто раз отбей поклоны и перекрестись в церкви, духовней от этого не станешь тоже.
Ещё совсем недавно наша страна была поголовно атеистической, но в нашей стране не было секса. Никакого. Ни орального, ни анального, ни банального. Сейчас наша страна стала также поголовно «возрождаться» и «приобщаться к духовным ценностям». Вместе с духовными ценностями в нашей стране возродились СЕКС, ПРОСТИТУЦИЯ, НАРКОМАНИЯ, БАНДИТИЗМ, а по количеству Суицидов Россия вышла на 1-ое место в мире. И всё это во время так называемого «возрождения духовности». В это же самое время Церковь уже стала благословлять однополые браки между гомосексуалистами и лесбиянками. Да и Суицидников (хотя Суицид – тяжкий грех) хоронят вполне по христианским обычаям. И вот во времена этой всеобщей вакханалии, литераторы предпочитают рисовать романтические истории, будь эта история, хоть из жизни олигарха, хоть из жизни проститутки, хоть из жизни бандита. Если раньше литераторы ставили в своих задачах вопросы: «Кто виноват?», «Что делать?», «Как нам обустроить Россию?», то нынешние литераторы боятся даже себе задать и ответить на простейший Шукшинский вопрос: «Что же с нами происходит?».
А ведь время наше интересное, и героев самых обыкновенных, а не только литературных, в жизни предостаточно. Разве не герои, то «недоумочное простонародье», что встают стеной в защиту своего Химкинского леса? Что встают стеной против уплотнения застроек и разрушения исторических памятников? Даже передача Церкви Храма Александра Невского в городе Челябинске, в котором находился органный зал, большая тема не только для разговора, но возможно и для романа. И в этом романе несомненно нашлось бы место и настоящим героям и антигероям.
Четверть века прошло, как страна стала перестраивать себя с во многом ущербного и «тоталитарного» социалистического пути на так называемый «цивилизованный» и «эволюционный» капиталистический путь. Геройство это или не Геройство? И где тогда наши герои? А ведь в нашей стране, очень много и таких героев, чьи подвиги отмечены большими государственными наградами, включая «За заслуги перед Отечеством», но позже эти герои оказывались развенчанными и отправленными в места не столь отдалённые.
Безусловно, что герои в нашей жизни, Герои Нашего Времени, есть. И не только литературные герои. Героем может быть хоть кто угодно, хоть породистый бизнесмен, хоть беспородный бомж. Это дело автора, каким он хочет видеть своего героя. А вот каков должен быть Герой Нашего Времени? Герой настоящий, а не мнимый. С этим и должны разобраться наши литераторы. Чтобы потомкам впоследствии «не было мучительно больно» читать наши произведения.
Литератор, через своих литературных героев в произведениях, должен всё-таки в большей мере быть учителем жизни, а не простым бытописателем прошлой жизни. Это умеют делать все, кто ведёт дневники. Даже в романтических произведениях у литературного героя должны быть и качества и чувства призывающие читателя не только к сопереживанию, но и самосовершенствованию, к чему-то лучшему и более возвышенному. Если же литературный герой и бредит и грезит одними только наркоманскими галлюцинациями, пребывая при этом в нирване, и отмывающий свою карму и ауру, чтобы раскрылись чакры, то такой герой, мне как читателю неинтересен, да и многим другим читателям думаю тоже.
Прошли сотни лет, а мы до сих пор сопереживаем, подражаем и видим в своих героях Ромео и Джульетту, Дон Кихота, Гулливера и Робинзоно Крузо. Как в наши времена помним и Родиона Раскольникова, и Наташу Ростову, и Григория Мелихова и Павла Корчагина.
Думаю, что скоро время растерянности у литераторов должно пройти. Переходный период нашей страны близок к завершению. Как-никак, а обществу трудно стоять более 25 лет нараскорячку между Социализмом и Капитализмом, без Идеи, без Цели, без Смысла. Чтобы читатели не ушли окончательно в виртуальные миры, литераторы должны преподнести им такие произведения, которые отвечали бы на вопросы современной действительности и в приложении не только к недавнему прошлому, но и к быстро наступающему будущему. Общество не должно вековечно разглядывать, как малый ребёнок в детском калейдоскопе чудные и красивые узоры, образующихся от перемешивающихся осколков разноцветных стёклышек. Не писатель должен идти на поводу читателя, а наоборот, Писатель должен быть учителем читателя, и вести читателя на своём поводу к светлому (кто бы в этом сомневался) будущему. Эта пора уже настаёт.
Думаю, что и литераторам это под силу. Думаю, что литераторам уже пора выводить на сцену своих произведений Настоящего(а не бутафорского) Героя Нашего Современного Времени. А время «Пофигизма» и Героев-Пофигистов должно уйти. Ибо у «Пофигизма» нет будущего: нет будущего ни у Общества, ни у читателей, ни у литераторов. Будущее не возможно без Идеи, без Цели, без Смысла.
Уверен, что и Литературный Герой из Нашего времени, благодаря творческим усилиям своих авторов обретёт наконец и Идею, и Цель, и Смысл жизни.

Итак, что есть «герой нашего времени»?

Рассматривая тему персонажей в литературе, неминуемо именуешь его героем. Но что присуще герою современной литературе?

Мировая литература сумела выработать только четыре основных типа сюжета и соответственно четыре типа «героя» соответствующих для каждого этого уникального сюжета:

1) герой, бросивший вызов окружающей реальности самим фактом своего существования. Герой–мятежник (сюжет «город защищают и осаждают герои»). Зигрфрид, Сигурд, Св. Георгий, Геракл, Ахилл. Образцом такого героя уже в современной литературе можно считать Павла Корчагина.

2) герой – человек странствий, человек отверженный обществом, неспособный найти себя в нем, бесконечно блуждающий по закоулкам пространства и времени: Беовульф, Одиссей, Дон Кихот, и в современной интерпретации: Печерин.

3) герой – персонаж, находящийся в непрерывном поиске некого «грааля» некого смысла, но не отверженный обществом, не противопоставляющий пусть даже вынуждено себя ему. Тут список огромен, наиболее характерный образ в мифологии, по определению того же Борхеса – Ясон, Белорофонт, Ланцелот или например Дориан Грэй у Оскара Уайльда.

4) герой сюжета «гибель богов» – потерявший или обретающий веру, ищущий веру: это и Волконский у Толстого, и Мастер у Булгакова и Заратустра у Ницше.

В любом случае любое время определяет тот наиболее удобный тип героя, который вписывается в понимание массовым читателем содержания данного времени в данном пространстве.

Популярность «отверженных» героев, совпала по времени с распадом общества и локализовалось в пространстве «чернухи». Популярность героев-мятежников, была обусловлена эпохой мятежа и революции, эпохой становления нового общества. Герой-мятежник притягивает зрителя симпатией к нему, желанием подражать и быть похожим на него. Герой-странствия притягивает сочувствием и желанием помочь, но не подражать не уподобляться. Герой-поиска затягивает нас своим поиском идти за ним, проводя как экскурсовод по пространству и открывая нам удивительные тайны его. Герой-ищущий веру, заставляет нас участвовать в мыслительном процессе и заставляет думать.

ПРОИСХОДИТ СКОЛЬЖЕНИЕ ПО РЕАЛЬНОСТИ НАСТОЯЩЕГО, БЕЗ ПАМЯТИ ПРОШЛОГО И ПОИСКА БУДУЩЕГО. Прошлое умерло с момента смерти старой системы ценностей и старого мира. Ужас бархатных революций с точки зрения культуры заключается в том, что они не рождают героев-мятежников, которые впринципе нужны для «не бархатных» революций. Они рождают именно серых и невзрачных личностей, которые все эти революции увидели по телевизору или узнали о них из газет. Прошлое для них отрезано и забыто, как ненужных хлам, который почему-то мерцает в памяти, но не имеет никакой ценности уже в их мире, в мире без прошлого.

ЭТО ГЕРОЙ ОТОРВАН ОТ «НАДКУЛЬТУРЫ» И ПОДЧИНЕН СУБКУЛЬТУРЕ. Именно так! Субкультура подчиняет сознание такого человека. Человек погружается в пространство унылого сегодняшнего, но не великого прошлого. Прошлого нет! Прошлое некоторая иллюзия, фальшивый мираж, который зачем-то мерцает в памяти.

ЭТО ЧЕЛОВЕК, ПОДЧИНЯТЬСЯ ПОЛНОСТЬЮ И БЕСПРЕКОСЛОВНО НАВЯЗАННЫМ ЕМУ ПРАВИЛАМ НАСТОЯЩЕГО, В ОТЛИЧИЕ ОТ ПАВЛА КОРЧАГИНА, ВСЕ ПОВЕДЕНИЕ КОТОРОГО БЫЛ НЕПРЕРЫВНЫЙ ПРОТЕСТ НАСТОЯЩЕМУ. Этот человек не протестует, скорее всех его сил ему хватает только чтобы бороться за жизнь. Каким образом его жизнь может стать протестом? Протестом против чего? Против возможности жить? Бедный лавочник борется за самого себя, а не за великие идеи. Ему не нужны великие идеи, вся его суть находиться полностью в пространстве его настоящего, а точнее банальной жизненной суеты. Банальной торговли за собственную жизнь.

ЭТОТ ЧЕЛОВЕК НЕ СОЗДАЕТ СЕМЬЮ, НО СОЗДАЕТ ЛЮБОВЬ. При всем при этом, он герой-странствия. Вся его суета, вся беспомощность, создает момент отвергаемости со стороны мира. Этот человек отвержен не обществом, а самой суетной и жестокой одновременно реальностью. Такой человек не способен создать семью, но способен полюбить.

1) Этот человек безразлично относиться к чужим страданиям, но сильно переживает страдания близких ему людей.

2) Это скрытый варвар, но с маской цивилизованного. Он способен на любое варварство и любой аморальный поступок, но образован и, как правило, сдержан и флегматичен.

3) Самое главное - он не агрессивен!

Общий итог: герой нашего времени, это герой безвременья, человек, поддавшийся соблазнам настоящего.

Но, вероятно, этот герой должен дать другой тип: упаднический тип заменяется утверждающим.

Как же возник этот персонаж и как он заразил собой общественное сознание?

Причиной проникновения такого персонажа в сознание большинства современных литераторов следует искать именно в тех процессах, которые наблюдались в нашем мире в последние несколько лет. Именно тот герой, который находит отклик в душе массового читателя и становиться популярным в данный текущий момент времени на территории данного пространства. Образцами таких «героев» являются персонажи Сергея Довлатова (лучшего, на мой взгляд, писателя эпохи современного упадка). Но, в его персонажах еще нет той запуганности и отрешенности, которая проявляться в образах, создаваемых модным ныне писателем В. Пелевиным. Именно в творчестве Пелевина современный герой и нашел наиболее решительное свое отображение.

Почему не допустим в сознании читателя противоположный образ?

В свое время кто-то заметил, что шеф гестапо в знаменитом телесериале получился куда привлекательней и притягательней, нежели благородный и абсолютно правильный Штирлиц. В «правильных» героев сложно поверить живя в неправильном мире. Они выглядят как издевательство над реальностью, как некоторые фантомы и своеобразные чудовища, проникшие зачем-то в искаженный и в тоже время причудливый мир. Мюллер жесток, циничен (просто до симпатичности!), умен. И в тоже время, Мюллеру не везет. Мюллер обыгрывает Штирлица как персонаж в глазах зрителя по всем статьям. В чудаковатой сверхвезение «правильного» Штирлица трудно поверить, а вот в невезение его вполне «неправильного», точнее обыкновенного для той реальности (реальности зрителя, а не героя) его оппонента - Мюллера можно понять.

Хотя конечно это невезение связано с замыслом режиссера, и уже заложено в самом сценарии, но зритель не успевает этого уловить. Читатель отвергает фальшивый образ, бессознательно ища истинный, наиболее точно укладывающийся в его мировоззрение. При этом каждый читатель находит по формуле Борхеса тот образ современного героя, который наиболее точно вписывается в его мировоззрение и с которым он сможет себя самого найти.

Ответов может быть два:

1) авторы, просто хотят получить быструю популярность и подбрасывают зрителю тех персонажей, которые максимально ассоциируются со средними самоощущениями читателя: хаос, безвременье, бардак, упадок духа и сил.

Большинство героев современной литературы, через которых выражается авторская позиция, не может быть оценено однозначно. Они представляют собой лишь систему ориентиров, которых следует придерживаться, когда пытаешься разобраться в том, кто ты есть, и кем собираешься стать. Примерная (и очень приблизительная) типология героев современной литературы (в качестве примеров упоминаются авторы и книги, замеченные в обществе, привлекшие внимание авторитетных экспертов, завоевавшие призовые места в конкурсах, лауреаты престижных премий):

Рефлексирующая личность, отказавшаяся от общепринятого набора социальных ролей, "выпавшая" из времени, потерявшаяся в нём, выбравшая внешнюю или внутреннюю эмиграцию (В. Аксёнов "Новый сладостный стиль", В. Маканин "Андеграунд, или Герой нашего времени", Л. Улицкая "Искренне ваш Шурик", "Казус Кукоцкого", Ю. Арабов "Биг-бит", А. Мелихов "Чума", П. Мейлахс "Избранник");

Борец, живущий в обществе беспредела, и отстаивающий справедливость, честь и достоинство, и даже просто возможность выжить, по законам беспредела, осознавший, что иначе это сделать невозможно (В. Распутин "Дочь Ивана, мать Ивана", С. Говорухин "Ворошиловский стрелок", Р.Д. Гальего "Чёрным по белому");

Конформист, обыватель с позитивной устремлённостью (менеджер, бизнесмен, пиарщик, архитектор), сделавший карьеру, имеющий достаточно гибкую совесть и принципы, вдруг пытающийся понять, что с ним происходит, а иногда и задумывающийся о душе (В. Пелевин "Generation П", Е. Гришковец "Рубашка", А. Кабаков "Всё поправимо").

Молодой, праздношатающийся человек, считающий себя героем новой современности и стремящийся к этому, но относящийся к "потерянному поколению" (родившемуся в 70-80-е годы и несущему на себе знаки развала империи) (И. Стогофф, С. Шаргунов "Ура!").

Особняком стоит идеализированный герой-подросток, исполненный благородства рыцарь без страха и упрёка, безоговорочно встающий стеной на пути любого зла. Но почему-то всё время кажется, что честный, прямой, бескомпромиссный подросток, борющийся с несправедливостью в книгах В.П. Крапивина, действует не в реальном мире, а внутри мифа о мире.

Безусловно, отсутствие положительного героя как идеала, идеи, ориентира для развития характерно сегодня для "высокой" литературы, (о которой шла речь выше), но не для массовых жанров "формульной" литературы (создаваемой по определённой схеме, формуле, где есть обязательный набор типажей и определённые схемы развития событий, которых не так уж много; к формульной литературе относятся детектив, триллер, фантастика, любовный роман). В этой литературе обязательно есть положительные герои (милиционеры, следователи, частные детективы и журналисты, вступающие в борьбу с преступниками; межпланетные путешественники, освобождающие чужие миры от зла; наделённые сверхспособностями личности, направляющие их на благо человечества, благородные бизнесмены и банкиры, отстаивающие добро и справедливость). Всё по законам жанра. И главное, чётко расставлены все акценты добра и зла. Есть критерии, с которыми можно сверять свою жизнь. Может быть, отчасти этим и объясняется сверхпопулярность массовых жанров в условиях упадка классического социально-психологического романа (или "романа воспитания"), в рамках которого и могло бы протекать формирование и развитие положительного героя новой литературы.