Где родился перов. Русские художники перов василий григорьевич

Василий Перов - русский художник-реалист 2-й половины 19-го века. Настоящая фамилия живописца тщательно скрывалась, так как он оказался внебрачным сыном. Это составило трагедию его юности, так как Перов не мог претендовать на наследство, титул отца и родственные связи.

Портрет Василия Перова. Художник Иван Крамской / Русский музей

Искусствоведы называют автора «певцом скорби», потому что большинство его произведений изображают бытовые трудности жизни простых людей, крестьян, неимущих, потерявших близких. Художник нашел призвание в бытовой исторической живописи и портретном жанре. Сегодня большинство работ автора выставлены в Третьяковской галерее в Москве.

Детство и юность

Василий Перов родился в Тобольске 21 декабря 1833-го (2 января 1834-го). Оказавшись внебрачным сыном прокурора, барона Георгия Криденера, он был обречен на биографию неприметного для родственников человека.

Родители Василия были обвенчаны чуть позже, но его продолжали считать незаконнорожденным, поэтому фамилию отца он не получил. Поначалу в документах мальчика записали как Васильев благодаря крестному, а фамилия Перов появилась с легкой руки дьяка, преподававшего чистописание и видевшего успехи ученика.

Ситуация с происхождением мальчика казалась тем трагичнее, что род отца изобиловал известными людьми и был древним. Предки Криденеров служили дипломатами и ратовали за интересы Российской империи за рубежом.

Семья часто переезжала из-за деятельности отца. Просвещенный человек, Криденер рисковал, нередко выступая против власти, к тому же славился острым языком. За сатирические стихи барон был отстранен от службы и находился в поисках новой должности. Судьба заставила его побывать в Петербурге, Самаре, Арзамасе, скитаясь по родственникам. Счастьем оказалось приглашение стать управляющим в имении в Арзамасе. В 1843-м Перов стал учеником местного уездного училища.

Видя творческие наклонности сына, отец устроил его в художественную школу Александра Ступина. Василию было 13 лет. Занятия прекратились после того, как юноша напился в компании новых приятелей на именинах знакомой. Вскоре отец потерял место, и семья опять переезжала. Окончательно вернувшись в Арзамас, родители решили вновь разрешить Василию занятия живописью. К этому периоду относится создание первых картин начинающего живописца: «Нищий, просящий милостыню», «Народное гулянье в семик», «Деревенская тройка».

В 1853-м для получения высшего образования Перов отправился в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Несмотря на интереснейшее окружение в лице , Аполлона Мокрицкого, Михаила Скотти и других, молодой человек пребывал в унынии. Юноше было негде жить, а денег не хватало даже на примитивные нужды. Ученику повезло: его приютил преподаватель Егор Васильев, узнавший, что Перов собирается бросить занятия из-за финансовых трудностей.

1856-й принес Василию Перову первый успех, означавший, что его труды не были напрасными. Художник выиграл малую серебряную медаль Академии художеств за этюд головы мальчика. В следующем году он стал обладателем большой серебряной медали за картину «Приезд станового на следствие». Становилось ясно, что живописец предпочитает бытовой жанр для реализации в творчестве, интересуется условиями жизни человека и становлением характера под влиянием среды.

Живопись

Школа живописи была окончена Перовым в 1861 году. В копилке художника оказалась золотая медаль 1-го класса за произведение «Проповедь в селе». Описав бытовой сюжет и специфичный социальный срез, в том же году Перов создал картину, аналогичную по стилю и тематике, «Сельский крестный ход на Пасху».

Оба произведения описывали российскую действительность, невежество и безнравственность, царящие в низших слоях населения. Критики обсуждали работы мастера, его смелость, мастерство. Дискуссии вокруг произведений привели к тому, что картину было запрещено демонстрировать в России. Но ее приобрел под страхом неодобрения Синода и ссылки для автора творения.

Несмотря на споры вокруг творчества, Перов написал картину «Чаепитие в Мытищах». На ней ленивый священник находится за столом и пьет чай, а рядом стоят голодающие нищие, которых верный слуга не подпускает к господину.

1862 год принес Перову стипендию и содержание, пожалованное Императорской академией художеств, а значит, он мог отправиться за границу. Бывая в европейских городах, живописец делал зарисовки бедных кварталов, обращал внимание на работу простолюдинов и жизнь обездоленных. Сюжеты, подмеченные им, легли в основу картин «Слепой музыкант», «Парижская шарманщица» и др.

Вдали от дома Перов тосковал и до завершения стажировки за рубежом просил Совет академии художеств о возвращении на родину. Художник мотивировал свое желание отсутствием вдохновения и удовлетворенностью от созданных на чужбине работ.

На родной земле он продолжал работать в направлении реализма, интересуясь социальным контекстом. К 1860-м на картинах автора появлялись городские дети, служащие высокопоставленных чиновников, крестьяне. В 1869-м Перов стал участником кружка «передвижников». Товарищество передвижных художественных выставок впервые открыло экспозицию в 1871 году. На ней, помимо картин «Рыболов», «Охотники на привале», Перов представил и несколько портретов.

Василий Перов пробовал себя в качестве педагога, преподавая в Московской школе живописи, ваяния и зодчества, а также делал первые шаги на литературном поприще. Его рассказы имели в основе сюжет о художественном опыте мастера. Из-под пера художника вышли «Тетушка Марья», «На натуре (Фанни под № 30)».

Несколько абстрагировавшись от социальной тематики, Перов увлекся зарисовками жизни русской деревни и портретами. На его полотнах появлялись литераторы , кисти автора принадлежит «Портрет Ф. М. Достоевского». Последний называют ярким примером русской портретной школы.

Василий Перов проникся интересом к исторической живописи и собирался написать 3 полотна, посвященные восстанию . Свет увидела только картина «Суд Пугачева». Остальные сюжеты сохранились лишь в виде набросков. В 1881 году автор завершил последнюю работу «Никита Пустосвят. Спор о вере».

Личная жизнь

Не только история, связанная с происхождением, тяготила Василия Перова. Вдохновение и одновременно тяжелую печаль приносили ему трагедии, связанные с личной жизнью.

В 1862-м художник женился на племяннице профессора Елене Шейнс. Жена скоропостижно скончалась, оставив на его попечении трех детей. Вскоре погибли двое старших. Выжил лишь Владимир, младший сын, который, как и отец, посвятил себя живописи.

В 1867 году Василий женился повторно, но новый брак не смог исцелить его. Память о горькой утрате вновь и вновь приводила его к работе над новыми произведениями. В них Перов искал отдушину.

Смерть

Интересный факт: Василий Перов оказался не только талантливым живописцем. Он взрастил и воспитал как педагог нескольких художников, оставивших весомый вклад в русской культуре: Николая Касаткина, Андрея Рябушкина и других.

Живописцу был отведен недолгий век. Он скончался в 1882 году, в 48 лет. Причиной смерти стала чахотка. Он нашел последний приют в подмосковной больнице в деревне Кузьминки. Могила Василия Перова располагается на кладбище Донского монастыря. Ее украшает памятник, созданный Алексеем Елецким.

Картины

• 1857 – «Приезд станового на следствие»
• 1861 – «Проповедь в селе»
• 1861 – «Сельский крестный ход на Пасхе»
• 1864 – «Продавец песенников»
• 1865 – «Проводы покойника»
• 1866 – «Тройка»
• 1867 – «Утопленница»
• 1868 – «Сцена у железной дороги»
• 1870 – «Автопортрет»
• 1871 – «Рыболов»
• 1875 – «Суд Пугачева»
• 1881 – «Никита Пустосвят. Спор о вере»

Печать "незаконнорожденного" преследовала Перова от рождения до той поры, когда великий художник перестал быть чьим-то сыном, а стал самим собой - яркой и неординарной личностью. Его фамилия - результат "остроумного" прозвища, которое он получил от своего первого учителя дьячка-запивашки, данное за изящное владение пером.

Немного о родителях

Мать героя - Акулина Иванова, была Тобольской мещанкой. Известно, что именно она учила будущего профессора и академика читать. А больше ничего не известно.

Несмотря на то, что вскоре после рождения Василия барон Криденер и Акулина Иванова обвенчались, ни фамилию свою, ни титул отец своему первенцу не смог передать. Василий был приписан к арзамасским мещанам с фамилией Перов.

Детство

С самого рождения Василия семья Криденера постоянно куда-то переезжала. Поначалу это было связано со службой отца, затем, после скандала в Архангельске (барон Криденер был человеком образованным и воспитанным, но вот на язык весьма несдержанным) из-за сатирических стихов, описывающих всех фигурантов губернской администрации, службу пришлось оставить. Теперь скитания семьи были связаны с поисками новой службы. , Ливонские губернии, Самара, Арзамас - везде жить приходилось у многочисленных родственников, что не делало атмосферу в семье полностью счастливой.

Наконец, когда барон потерял всякую веру, к нему поступило предложение поступить на службу управляющим большим имением. Видя увлечение сына рисованием, отец решает отдать его в частную школу Ступина в Арзамасе. Два раза в неделю мальчик посещал занятия в школе. Через три месяца учение закончилось (однокурсники взяли с собой 13-летнего Перова на именины некой прелестницы, после чего в родной дом извозчик привез совершенно пьяного подростка и мама сказала: "Нет!"). После того, как место управляющего барон потерял (ну не мог сдержаться Криденер от колкостей), семья снова переезжает в Арзамас и размещается на квартире как раз напротив школы Ступина. На этот раз мама из вида сына не выпускала и учеба возобновилась.

Юность

В 1853 году 20-летний Перов поступает в Московскую школу живописи и ваяния. Обучение он начинает под руководством опытного педагога Васильева, который быстро разглядел недюжинный талант в новом студенте и всячески ему помогал. Уже во время учебы Перов получает малую серебряную медаль за скромный эскиз. Потом их будет много - медалей. Но эту, первую, художник всегда вспоминал с особой теплотой. Последней ученической работой становится картина "Первый чин", которая принесла молодому художнику малую золотую медаль.

По окончании училища, Перов своими работами сильно будоражит общество: , "Проповедь в селе", - каждая работа - обличение, каждая - как выстрел в лицемерие, ханжество, малодушие. Над головой Перова начинают сгущаться тучи, Священный синод раздражен и раздосадован. Только большая золотая медаль академии, получение стипендии и отъезд в Европу утихомирили страсти. Юность закончилась.

Зрелость

Перову за границей было скучно, несмотря на несколько замечательных работ, привезенных оттуда. Он даже обращается к Академии с просьбой о разрешении вернуться досрочно. была ему необходима для вдохновения, для воплощения идей, для жизни.

На родине художник работает весьма плодотворно. Скоро о новом таланте заговорила критика и прогрессивная общественность. Каждая картина вызывает бурю восторгов среди литераторов и молодежи, а также бурю негодования у консерваторов. Сюжеты картин , "Деревенские похороны", обличают, вопиют, призывают. В каждой работе читается отношение самого автора к происходящему, его гражданская позиция, его боль.

Одновременно Перов создает целый ряд блестящих работ рассказывающих о быте и радостях простых людей. Картины , "Рыболов", радуют зрителя своей прозрачной радостью, атмосферой любви и веселья.

Отдельно стоит сказать о плеяде гениальных портретов, написанных художников в период расцвета. Достоевский, Рубинштейн, Островский, Майков, Даль - Перов оставил потомкам глубокие психологические портреты талантливейших людей своей эпохи. Тех, кем гордится Россия.

Перов не только великий художник, но и не менее великий педагог. Под его руководством в московском училище живописи и ваяния вырос не один десяток художников, составляющих гордость .

Неполные полвека отпустил Господь Перову на земную жизнь. Чахотка, болезнь в то время неизлечимая, прервала творческий путь великого мастера. Маленькая больница в деревне Кузьминки под стала последним пристанищем живописца. Прах его ныне покоится на кладбище Донского монастыря.

Вскоре после рождения Василия, его отца уволили со службы, поэтому мальчику пришлось много переезжать из города в город.­ В 1842 году переболел оспой, в результате чего, у него осталось плохое зрение.

С 1843 по 1846 год учился в уездном училище города Арзамаса. С 1846 года начал посещать арзамасскую художественную школу, но закончить не смог. В 1852 году поступил в Московское училище живописи.

В 1862 году Василий женился на Елене Шейнс. Сразу после свадьбы они уехали в Европу и обосновались на несколько лет в Париже.

В 1869 году основал московскую группу передвижников, долгое время был членом правления. В 1872 году Перов женился второй раз - на Елизавете Другановой.

Самые главные картины: «Охотники на привале», «Проводы покойника», «Последний кабак у заставы», «Тройка», «Птицелов», «Сельский крестный ход на Пасхе», «Приезд станового», «Чаепитие в Мытищах», «Отпетый», «Рыболов», «Утопленница», «Спящие дети».

Скончался 29 мая 1882 года от чахотки. Похоронен художник в Даниловом монастыре, но позже останки были перенесены в Донской монастырь города Москвы.

Картины Василия Перова и его необычное творчество имели огромное влияние для общества того времени, побуждающее к новому осмыслению и пониманию мира, где присутствует справедливость, добро и понимание. Отказываясь от легких тем написания картин, где художник Перов вполне вероятно мог заслужить огромную славу, он ведет закрытую жизнь, создавая произведения языком красок на полотне обличающие несправедливость в русском обществе, как Гоголь высмеивая в своих работах зажравшуюся богатую прослойку общества с ее отвратительной чванливостью и лизоблюдством.

В жизни любого общества иногда наступают моменты, когда необходимо что либо менять, инициаторами этих перемен выступают отдельные личности побуждающие общество к прозрению и воспитанию добропорядочности. В русской живописи Василий Перов один из первых художников, кто раскрывает запретную среди многочисленных своих коллег тему правды того времени, заглядывая во все потаенные уголки самобытного образа жизни угнетенного народа.

Василий Григорьевич Перов краткая биография. Василий Перов родился в городе Тобольске 10 июня в 1834 году, в семье барона Георгия Криденера. Будучи незаконно рожденным сыном Криденера, в то же время Перов носил фамилию Васильев, унаследованную им от имени крестного отца. И самое удивительное, фамилия Перов, поначалу это было даже прозвище, нареченное ему его учителем по грамматике, за успешное владение пером для написания писем. Впоследствии прозвище Перов закрепилось за ним, как его, уже знакомая нам фамилия художника.

В дальнейшем Перов поступает на учебу в уездную школу в городе Арзамасе, где получил первые навыки по рисованию и живописи а в 1853 году Перов приезжает в Москву и здесь поступает в училище живописи, ваяния и зодчества. Уже к 1856 году он заслуживает малую серебряную медаль, за небольшой этюд головы мальчика. В 1858 году молодого художника награждают уже большой серебряной медалью за работу Приезд станового на следствие.

Все эти этапы учебы Перов много работает достигая очередной награды в 1860 году малой золотой медали за произведения Сцена на могиле и Первый чин - Сын дьяка, произведенный в коллежские регистраторы. И наконец самая главная награда, которая редко кому давалась в академии, Василий Перов получает в 1861 году большую золотую медаль за картину Проповедь в селе, получив при этом право на оплаченную академией заграничную поездку. в 1862 году Василий Перов пишет обличительное произведение, картину Чаепитие в Мытищах

В это же время художник охотно и воспользовался предоставленной возможностью предоставленной ему академией пенсионерской поездки и посещает Германию и Францию где его привлекает местная уличная жизнь, на основе этого он создает некоторые свои картины: Продавец статуэток, Савояр, Шарманщик и другие. Но все это творчество не совсем устраивало художника Перова его тянуло к родным местам, в которых он мысленно предчувствовал много интересного для создания новых своих картин.

В 1864 году Перов возвращается на родину, хотя имел полное право остаться за границей до окончания срока, предоставленного академией. В Москве он снова вливается в творчество создавая ряд картин: картина Монастырская трапеза, в которой трапезничает монастырское духовенство. Картина навеяна явно подчеркнутой критикой художника к написанным в произведении персонажам и достоверностью образов священнослужителей тех времен.

Картина Проводы покойника, где Перов остро передает на полотне чувство горя персонажей картины. Это произведение было высоко оценено Стасовым В.В.,Тройка - картина демонстрирует нелегкий труд детей. Стараясь вызвать сострадание у зрителя, Перов остро подмечает в картине те жуткие времена, когда без зазрения совести детей нанимали на трудную работу за гроши.

Картина Приезд гувернантки в купеческий дом, в которой художник описывает нелегкое унизительное положение наемных людей, в данном случае гувернантки, которую надменно осматривает чета купеческой семьи, Учитель рисования, здесь художник характеризует неудачно сложившуюся судьбу его коллеги Шмелькова П. М.

На смену обличительным работам Перов пишет картины в которых художник изображает простые сценки, любимых занятий и страстных увлечений простого народа.

Птицелов картина где Василий Перов показал душевный трепет заядлых птицеловов, с азартом ожидающих попадание птиц в западню, за это произведение художник получает долгожданное звание профессора.

Рыболов картина - здесь Перов душевно с некоторой иронией характеризует обычного рыбака на берегу реки, страстно следящего за поплавком в ожидании затянувшегося поклева.

Очень примечательна знаменитая картина Охотники на привале, которую и по сей день все очень любят, описывая действия ее героев, восторженно о картине отзываются многие охотники. В картине Перов ярко раскрывает зрителю характеры трех охотников отдыхающих на привале после интересной охоты.

В 1871 году Василий Григорьевич Перов уже имея должность профессора преподает в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.

В это же время критически настроенный к академическим порядкам, вступает в ряды художников передвижников, где сразу же выставляет свои картины на всеобщее обозрение, удостаиваясь, как похвал от коллег и писателей так и критики от консервативных кругов общества.

Иногда художник Перов обращается к портретному творчеству и пишет ряд портретов Борисовского А. А., друга художника врача Бессонова В. В., писателя Писемского А. Ф. и портрет композитора Рубинштейнов Н. Г. , и историка М. П. Погодина, знаменитого писателя Достоевского Ф. М. и портрет купца Камынина.

В 1875 году художник пробует себя в творчестве писателя, некоторые статьи издаются в в журнале Пчела, также он описывал некоторые рассказы. воспоминания из своей жизни.

Обращаясь к религиозной теме он создает несколько работ среди которых: Христос в Гефсиманском саду, Снятие с креста и Распятие. Некоторое время художник пишет картины относящиеся к русской истории среди которых, Пугачевцы, Никита Пустосвят и Плач Ярославны и др. .

Часть последних работ художника считалась современниками, как не совсем удавшимися, то есть работы более позднего периода уступали его ранним произведениям, да и жизнь Василия Перова складывалась не очень удачно в конце шестидесятых годов. Первым этапом неудач была смерть его жены в 1869 году, позднее он похоронил 2-х старших его детей. в 1874 году он заболевает чахоткой, которая по тем временам была просто бедствием и лечению современными медикаментами не поддавалась, болезнь прогрессировала до 10 июня 1882 года, в это время художник не выдержав мук болезни скончался.

БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ ПЕРОВА

Тетка Марья шла с богомолья. Умерли у нее муж и дети, остался только сын Васенька. Вместе с ним и молилась она святым угодникам: просила рая умершим, а себе с Васенькой - здоровья. А на обратном пути, уже в Москве, привязался к тет­ке Марье богатый господин. Деньги ей давал, объяснял, что больно, мол, хорош Васенька, и хочет он, господин, его на кар­тину списать. Долго не соглаша­лась тетка Марья - боялась, твердила, что грех это - людей списывать, что чахнут от этого люди и помирают. Да переубе­дил ее городской господин - сказал, что цари и архиереи с себя разрешают портреты спи­сывать, что же Васеньке поде­лается?

И сел Васенька на стул - уста­лый от богомолья, ротик приот­крыл, и стал виден тетке Марье его передний, сломанный во вре­мя драки с мальчишками зуб. Тетка Марья все вскакивала и охорашивала сына: рубашку его обдергивала, волосы со лба от­кидывала. Художник попросил ее сидеть смирно. Посидела, по­сидела тетка Марья, зевнула, рот перекрестила да заснула...

А Василий Григорьевич Перов все вглядывался в усталое лицо своего маленького деревенского тезки, все писал, и собственная жизнь проходила перед ним че­редой.

Крепостным, по всей вероятно­сти, родился маленький Васень­ка. А он, Василий Перов, родил­ся «незаконным» - побочным сыном чиновника Криденера. Даже фамилии у него не было. Писался он сначала по крестно­му отцу Васильевым. Потом Пе­ровым стал. «Перовым» его про­звал дьячок, учивший грамоте, за четкий почерк и ловкое перо.

Но больше пера полюбил Ва силий карандаш и кисть : худож­ником решил стать.

Прекрасным и страшным вре­менем запомнились ему годы учебы. Прекрасным - потому что стремительно раскрывался перед ним мир искусства . Стре­мительно знания росли. Когда в восемнадцать лет писал авто­портрет , казалось ему: вот и он уже настоящий художник! Ярко выделяется на темном фоне энер­гично вылепленное, освещенное сильным светом лицо. Левая ру­ка, как у завзятого маэстро, не­брежно свесилась со спинки сту­ла, белая рубашка и черный гал­стук подчеркивают нежный овал лица... Не знал тогда юноша, что впереди у него десятилетие на­пряженной учебы, когда будет казаться: знаний все мало!.. Ма­ло!..

А страшными годы учебы бы­ли потому, что пришлись они на последние десять лет крепостни­чества в России. Тринадцатилет­ним мальчиком Перов пришел в школу Ступина в Арзамасе. Ря­дом с ним рисовали крепостные: те, кого завтра помещик может как вещь продать! И о цене за них торговаться... Император­ская Академия художеств кре­постных учить отказывалась:

«Когда чувства изящного в них развивались и когда они видели, что зависимое их состояние пре­пятствует им пользоваться пре­имуществами, предоставляемы­ми художникам, эти несчастные предавались отчаянию, пьянству и даже самоубийству».

Но Московское училище жи­вописи и ваяния, где Перов про­шел серьезную школу, разреши­ло этот вопрос по-своему: с по­мещика брали обязательство от­пустить крепостного на волю, если он получит звание худож­ника или серебряную медаль. И Вася видел, как его крепостные товарищи боролись за рисунок, как за свободу!..

Гнев и боль кипели в сердце Перова. В своих картинах он хо­тел говорить правду и только правду. Неудобным студентом оказался Василий Перов: бле­стяще окончив Московское учи­лище живописи и ваяния и став пенсионером Академии худо­жеств, он первым же эскизом привел в ужас академический совет. Изобразил «Сельский крестный ход на пасхе»: упив­шееся до положения риз духо­венство и непристойно пьяных прихожан. Эскиз отвергли. Пе­ров написал более благополуч­ную картину - «Проповедь на селе». Здесь поп, к удовольствию академического совета, был трезв, но художник жестоко ос­меял помещика и с сочувствием написал крестьян. Картина име­ла огромный успех. Перов полу­чил право на заграничное путе­шествие. Однако упрямый живо­писец успел закончить картину и по отвергнутому эскизу «Сель­ский крестный ход на пасхе». Едва увидев свет, картина была запрещена. «Перову вместо Ита­лии как бы не попасть в Соловец­кий!» - опасались друзья.

А он все оттягивал свою поезд­ку за границу. Русские темы тес­нились в его сердце. С разреше­нием на отъезд в кармане он ус­пел написать еще одну гневную картину - «Чаепитие в Мыти­щах». Разжиревший иеромонах блаженно пьет из блюдечка чай, в то время как хозяйка настой чиво отталкивает рукою прося­щего милостыню солдата с Геор­гиевским крестом на груди. Вче­рашний севастопольский герой, искалеченный, оборванный, идет с протянутой рукою по дорогам, и его горькую долю делит исху­давший ребенок - может быть, сын...

Как привлекала заграничная поездка молодых художников: шесть беззаботных лет занятия искусством, солнце, свобода!.. Но уже через полтора года Перов просится домой:

«Осмеливаюсь покорнейше просить совет импе­раторской Академии художеств о позволении возвратиться мне в... Россию. Имея в виду,- объ­ясняет он,- несколько сюжетов из русской жизни, которые я бы исполнил с любовью и сочувст­вием и, надеюсь, более успешно, чем из жизни народа, мне мало знакомого».

И снова Россия... Порефор­менная Россия, где крестьянство было освобождено, но ограблено, унижено, обмануто. И в соответ­ствии с этими горькими вывода­ми пишет Василий Перов кар­тину «Похороны крестьянина».

Зима. Тяжело нависло над до­рогой небо. Убогий гроб в убогих санях... Низко склонившая голо­ву вдова, уставшая плакать де­вочка и маленький мальчик - единственный мужчина в доме, «хозяин», утонувший в батькином большом полушубке. И ни­кому нет дела до этого безысход­ного горя.

«Словно какая-то из миллионов птичек замерзла на дороге, и никто о ней не знает и не будет никогда знать, никому ни жизнь, ни смерть ее не были интересны - вот содержание этой картины»,- писал критик В. Стасов.

Перова всегда особенно огор­чала участь обездоленных детей. Он повествовал о ней не только в картинах, но и в рассказах. В одном из них есть образ «криво­го Петьки»:

«Многие дивятся, как это не оторвется его голова: так тонка и худа его искусанная блохами шея. По ремеслу он - сапожник, по званию - меща­нин. Все бьют и ругают Петьку, и только ленивый его не тро­гает».

Даже в солнечной Франции разглядел художник маленького савояра. Посреди тысяч жилищ заснул на улице бездомный мальчик, и к плечу его тесно прильнуло единственное родное существо - всклокоченная обе­зьянка, помогающая ему выпра­шивать деньги.

Вернувшись в Россию, в числе самых горьких своих картин за­думал художник «Тройку». В сумрачный зимний день трое детей везут сани с огромной об­леденелой бочкой. Метет позем­ка. Бесконечно тянется глухая монастырская стена, словно от­гораживая от детей все радости мира. И в тени этой холодной стены дети тянут за собою тяже­лые сани устало и покорно, как измученные деревенские савра­ски... Какой-то прохожий сжа­лился над ними и подтолкнул на ухабе бочку с водой. Но прохо­жий сейчас уйдет, и дети оста­нутся одни. Как и судьба умер­шего крестьянина, жизнь этих детей никому не интересна. По­руганное, искалеченное дет­ство...

Картина закончена. Давление общественного мнения было так велико, что Перов, поэт скорби народной, получил за нее звание академика. Чтобы написать коренника - центральный образ «тройки», и привел Василий Григорьевич Перов в свою мастерскую двена­дцатилетнего Васеньку.

А через четыре года пришла к художнику тетка Марья. «Я вы­шел и увидел перед собой ма­ленькую, сгорбленную старушку с большой белой головной повяз­кой, из-под которой выглядыва­ло маленькое личико, изрезан­ное мельчайшими морщинка­ми...» Умер Вася - заболел чер­ной оспой и умер. Одна на белом свете осталась тетка Марья. И вспомнила она портрет, который списал с ее сына художник. Про­дала Марья весь свой нищенский скарб, посмотрела - денег ма­ловато. Пошла в люди тетка Ма­рья и, не жалея себя, работала всю зиму, деньги копила - для Васи. А потом, пряча за пазухой платочек с деньгами, отправи­лась к художнику - купить картину с Васенькиным порт­ретом.

Картина была уже в собрании Третьякова. «Хоть бы взглянуть на нее!» - заплакала тетка Ма­рья. Привел ее художник в богатый дом, где на стенах висело множество картин, и предоста­вил самой оглядеться. Вмиг сре­ди десятков картин нашла тетка Марья картину с Васенькой. «Ба­тюшка ты мой! - воскликнула она.- Родный ты мой, вот и зу­бик-то твой выбитый!» - И с этими словами, как трава, под­резанная взмахом косца, повали­лась на пол...»

Через год послал Василий Гри­горьевич Перов специально на­писанный для нее портрет сына. Отписала тетка Марья живопис­цу, что повесила портрет Васень­ки к образам. И это последнее, что знаем мы о тетке Марье и написанном великим художни­ком с любовью и сочувствием портрете ребенка.

Но как памятник народному горю, как память о короткой и тяжелой жизни крестьянских де­тей висит в Третьяковской гале­рее знаменитая картина «Трой­ка».

И бьется в ней сердце великого русского живописца.

Скончался Василий Перов от чахотки в маленькой подмосковной больнице на территории усадьбы Кузьминки (ныне территория Москвы). Похоронен на монастырском кладбище в Даниловом монастыре .

Прах его был перезахоронен на монастырском кладбище в Донском монастыре ; точная дата перезахоронения не установлена. На новой могиле художника был установлен надгробный памятник работы скульптора Алексея Евгеньевича Елецкого.

Его сын - Владимир Перов - тоже был художником.

НЕСТЕРОВ О ПЕРОВЕ

Когда-то, очень давно, имя Пе­рова гремело так, как позднее гремели имена Верещагина, Ре­пина , Сурикова, Васнецова.

О Перове говорили, славили его и величали, любили и ненавидели его, ломали зубы «критики», и было то, что бывает, когда родил­ся, живет и действует среди лю­дей самобытный, большой талант.

В Московской школе живописи все жило Перовым, дышало им, носило отпечаток его мысли, слов, деяний. За редким исключением все мы были преданными, востор­женными его учениками.

Я, когда перешел в натурный класс, любил бывать у Перова один, и такие посещения памятны были надолго. Мне в Перове нра­вилась не столько показная сторо­на, его желчное остроумие, сколь­ко его «думы». Он был истинным поэтом скорби. Я любил, когда Василий Григорьевич, облокотив­шись на широкий подоконник мастерской, задумчиво смотрел на улицу с ее суетой у почтамта, зорким глазом подмечая все яр­кое, характерное, освещая виден­ное то насмешливым, то злове­щим светом, и мы, тогда еще сле­пые, прозревали...

Перов, начав с увлечения Фе­дотовым и Гоголем, скоро вырос в большую, самобытную личность. Переживая лучшие свои создания сердцем, он не мог не волновать сердца других.

Жил и работал Перов в такое время, когда «тема», переданная ярко, выразительно, как тогда го­ворили, «экспрессивно», была са­модовлеющей. Краски же, ком­позиция картины, рисунок сами по себе значения не имели, они были желательным придатком к удачно выбранной теме. И Перов, почти без красок, своим талантом, горячим сердцем достигал неот­разимого впечатления, давал то, что позднее давал великолепный живописец Суриков в своих исто­рических драмах...

В год моего поступления в шко­лу живописи Перовым была ор­ганизована в залах училища пер­вая ученическая выставка картин. До нас, только что поступивших, доходил слух о том, кто и что пи­шет, что поставит на выставку.

Это было в 1878 году, мне было шестнадцать лет. Я написал две небольшие картинки, одна была этюд: девочка строит домики из карт, вторая - «В снежки». Двое ребятишек бьются в снежки, бой идет азартный...

Накануне открытия выставки, когда все картины были установ­лены, мы пригласили для осмотра Перова, инициатора и строгого нашего судью. У каждого было на мысли, что-то скажет Василий Григорьевич.

Появился и он... Мы тотчас окружили его, и просмотр начал­ся. Моя картина стояла в натур­ном классе, слева у окна. Долго мне пришлось ждать, пока Перов дошел до нее. Мое юное сердце билось-билось, я переживал но­вое, еще неведомое чувство: страх, смешанный с сладостной надеждой.

Перов остановился против картины, все сгрудились вокруг него, я спрятался за товарищей. Вни­мательно осмотрев картину своим «ястребиным» взглядом, он спро­сил: «Чья?» - Ему ответили: «Не­стерова».- Я замер. Перов бы­стро обернулся назад: найдя меня взором, громко и неожиданно бросил: «Каков-с!» - пошел даль­ше. Что я перечувствовал, пере­жил в эту минуту! Надо было иметь мою впечатлительность, чтобы в этом «каков-с» увидеть свою судьбу, нечто провиден­циальное... Я почувствовал себя счастливейшим из людей, забыв все, оставив и Перова и выставку, бросился вон из училища и долго пробродил одиноким по стогнам и весям московским, переживая свое счастье. Однородное по силе чувство пережил я в жизни еще два-три раза, едва ли больше. Че­рез девять лет оно посетило меня вторично, в тот день, когда П. М. Третьяков приобрел у меня для галереи моего «Пустынника», и этот день был днем великой ра­дости: тогда впервые мои близкие признали во мне художника, и это была самая большая награда для меня, больше медалей, званий, коими награждали позднее. В. Г. Перов и П. М. Третьяков меня утвердили в моем призва­нии. Они были и остались для многих примером, как надо по­нимать, любить и служить искус­ству.

Перову не было и пятидесяти, а казался он стариком. Он все чаще и чаще стал прихварывать. Появи­лась ранняя седина, усталость... В те дни я и кое-кто из моих прия­телей стали подумывать об Акаде­мии. Собирались туда без особой надобности, без плана, «за компа­нию»... Я пошел к Перову, все рассказал ему, но сочувствия, одобрения не получил. По его словам, ехать в Петербург было мне рано, да и незачем. Недо­вольный ушел я тогда от Василия Григорьевича - он не убедил ме­ня: тяга в Академию все росла...

В конце зимы Перов серьезно заболел воспалением легких. У него обнаружилась чахотка. Стали ходить слухи, что долго он не про­тянет. Как случилось, что Василий Григорьевич Перов в 49 лет стал седым, разбитым стариком и те­перь умирает в злой чахотке? Да как - очень просто: ненормаль­ное детство, арзамасская школа Ступина, где он, незаконный сын барона Криденера, учился и по­лучил за хороший почерк прозвище «Перов», дальше невоздер­жанная юность, бурная, как в те времена часто бывало, молодость, напряженная нервная работа, не­померная трата энергии, безгра­ничный расход душевных сил. Дальше - с боя взятая извест­ность, наконец, слава, а за ней тревога ее потерять - появление Верещагина, Репина, Сурикова, Васнецова,- и довольно было случайной простуды, чтобы под­точенный организм сломился...

И вот Перов умирал, не дописав «Пугачевцев», не докончив «Пу­стосвята», коими, быть может, собирался дать последний бой "обедоносным молодым нова­торам...

Смерть Перова было первое мое большое горе, поразившее меня со страшной, неожиданной силой.

Наступил день похорон. С утра начали приносить в церковь венки. Их было множество. Ожидались депутаты от Академии художеств, от Общества поощрения худо­жеств, от Товарищества пере­движных выставок, основателем которых был Перов, от музеев и пр.

Мы, молодежь, в этот памятный день были на особом положении: мы хоронили не только знамени­того художника Перова, мы хоро­нили горячо любимого учителя.

Провожатых было множество. Народ стоял вдоль панелей. Впе­реди процессии растянулись уче­ники с венками. Венок нашего на­турного класса несли самые млад­шие из учеников Перова - Рябушкин и я.

Видя такие многолюдные похо­роны, подходили обыватели спра­шивать: «кого хоронят?» - и, уз­нав, что хоронят не генерала, а всего-навсего художника, отходи­ли разочарованные. Медленно двигалась процессия к Данилову монастырю, куда за много лет по той же Серпуховке, мимо Павлов­ской больницы, провожали Гоголя (а позднее Перов нарисовал ри­сунок: «Похороны Гоголя героями его произведений»).

Вот и последнее расставание. Как тяжело оно нам! Гроб опуска­ют, земля глухо стучит где-то внизу. Все кончено. Скоро вырос намогильный холм... Все медлен­но расходятся, мы, ученики по­койного, уходим последними...

Перова больше нет среди нас. Осталось его искусство, а в нем его большое сердце.

Вечная память учителю!

СТАСОВ О ПЕРОВЕ

Перов явился, в 1858 году, прямым на­следником и продолжателем Федотова, когда выставил свою картину «Приезд ста­нового на следствие». Десять лет отделяли эту картину от «Свежего кавалера» и «Сва­товства майора», но молодой художник поднимал выпавшую из рук Федотова кисть на том месте, где он ее уронил...

Перов начал своими картинами пропо­ведь нового искусства. Настроение Перова было глубоко серьезное. Он мало был на­клонен расплываться в красивых и сладких ощущениях; он был полон негодования на то, что видел; его волновали до корней души целые толпы русских типов и лично­стей, постоянно везде стоявшие около не­го; его потрясали сцены и события, около которых слишком многие проходят не за­мечая. У него натура была одной породы с Гоголем, у него были тоже две главные ноты: юмор и трагедия. Он столько же мало был способен, как Гоголь, рисовать условную смазливость людей и жизни, спокойно прославлять красоту и благопо­лучие. У него и люди, и сцены, и лица, и тела были живые копии с того, что в самом деле есть на свете. Ни нравоучительности, ни фельетонного легкого смеха... у него уже не было. Все у него было, особливо в первые годы, строго, важно, серьезно и больно кусалось. За это последнее качест­во его многие прозвали живописцем «тен­денциозным», но эта-то именно сторона его таланта и составляла венец его юного , порывистого творчества .

...«Сельский крестный ход», «Проповедь в селе» (1861), «Чаепитие в Мытищах» (1862), «Монастырская трапеза» (1866) вдруг нарисовали целый новый мир, тоже раньше никем не тронутый, с той стороны, которая была именно самая характерная. До тех пор было принято изображать наше духовенство с одной только точки зрения: точки зрения благодушных, елейных па­стырей, представителей неба на земле. После Пушкина и его гениальной «Сцены в корчме», после Гоголя и его столько же гениальных сцен с дьячками, попами и монахами мудрено было новым художни­кам купаться все только в прежней лжи и притворстве. Надо было показать эти лич­ности в самом деле людьми, и притом та­кими, какими всякий их знавал и видел в действительной жизни, особенно в глухих углах России.

Перов идет все по-прежнему в гору по свободе и силе представления и даже по силе колорита. У него является теперь це­лый ряд портретов в величину натуры... «Странник» и «Фомушка-сыч» - это были тоже портреты, да только еще более - этюды с характернейших русских типов.

Период времени между 1870 и 1875 го­дами - это период наивысшего расцвета Перова. «Птицелов», «Рыболов», «Охотни­ки на привале», «Ботаник», «Голубятн ик» - во всех этих задачах нет ничего ни великого , ни значительного , ничего драма­ тического , ни захватывающего воображе­ние . Но тут предстала целая галерея рус­ ских людей , мирно живущих по разным углам России , ничего не знающих , ни о чем не заботящихся , хоть трава не расти , и только всей душой ушедших в любезное и ничтожнейшее занятие : кому - дороже всего на свете птицу на дудочку поймать , кому - рыбу из воды вытащить , кому - зайца догнать , кому - увидать , как дерев­ цо или цветочек растет , кому - уследить за кувырканиями турманов в воздухе ... Тут в коллекции есть и дворовые люди , поседелые в холопском хомуте , и помещи­ ки , закаленные в праздности , и крестьяне , совращенные от своего дела , и барчата , и дворяне , и мещане , и мальчишки , и стари­ ки ... На первый взгляд тут все только юмор , добродушный , милый , наивный , не­ злобивый , ни о чем особенно не задумы­ вающийся юмор , простые картины русских нравов , да , но только от этого «наивного» юмора и от этих «простых» картин мураш­ ки по телу бегают . Гоголь с Островским , должно быть , тоже наивные юмористы и изобразители простых сцен были . Нет , кто не слеп и не глух , почувствует в этих картинах едкое жало . Проживи еще Пе­ ров ... по всей вероятности , он начертил бы много еще таких же глубоких картин , сня­ тых живьем с нашей родины .

Мало кто знает, что Перов - действительно «чрезвычайно цен­ный для нас русский художник» - был также и прекрасным белле­тристом, автором интересных рас­сказов, публиковавшихся в журна­лах сто лет назад. Мы знакомим наших читателей с маленькой но­веллой В. Г. Перова «Нечто о портретном сходстве».

НЕЧТО О ПОРТРЕТНОМ СХОДСТВЕ

Молодой художник, только что получивший серебряную медаль за живопись, приехал в деревню к своему отцу, который был управ­ляющим при большом имении. Личность отца художника была очень типична и характерна: он походил на цыгана; был высокого роста и очень тучный, с черной, густой, окладистой бородой и с такими же черными, кудрявыми и лохматыми волосами. Немедлен­но по приезде своем сын принялся писать с него портрет, который вскоре был готов. Раз в передней комнате их дома собралось дере­венское начальство, как-то: бур­мистр, староста, сотский, десят­ский и прочие власти. Они явились получить приказания на завтраш­ние работы, так как на другой день начинался покос.

Молодой художник, желая по­хвастаться перед ними своей удач­ной работой, вынес им показать изображение своего родителя. Поставив его к стене, на пол, он спросил их: «Ну что, братцы, по­хож ли портрет?» Все пришли в восторг, даже в изумление, гово­ря: «Вот так портрет! Ну, словно живой. Только что слова не вы­молвит. Ах, ребята, вот-то похо­же»,- и они близко рассматривали портрет со всех сторон, даже щупали его.

«Ну, а скажите-ка мне, с кого он написан?» - спросил худож­ник, вполне уверенный в рази­тельном сходстве портрета. «Как с кого написан?..- заговорили присутствующие хором.- Эва! что вздумал спрашивать: с кого написан. Уж, вестимо, с кого: с твоей болезной маменьки, Татья­ны Дмитриевны» (которая, ска­зать кстати, была худа, как щепка, и постоянна больна).

Сконфуженно взял портретист свое произведение и, не говоря ни слова, торопливо унес его.