Композиторы могучей. «Могучая кучка

История создания «Могучей кучки»

Общее понятие о «Могучей кучки»

Случайно употребленное Стасовым в 1867 году выражение «могучая кучка» прочно вошло в жизнь и стало служить общепринятым наименованием группы композиторов, куда входили: Милий Алексеевич Балакирев (1837-1910), Модест Петрович Мусоргский (1839-1881), Александр Порфирьевич Бородин (1833-1887), Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844-1908) и Цезарь Антонович Кюи (1835-1918). Часто «Могучая кучка» именуется «Новой русской музыкальной школой», а также «Балакиревским кружком», по имени её руководителя М.А.Балакирева. За границей эту группу музыкантов называли «Пятёрка» по числу главных представителей. Композиторы «Могучей кучки» выступили на творческую арену в период огромного общественного подъёма 60-х годов 19 века.

История создания Балакиревского кружка такова: в 1855 году в Петербург из Казани приехал М.А.Балакирев. Восемнадцатилетний юноша был чрезвычайно одарён в музыкальном отношении. В начале 1856 года он с большим успехом выступает на концертной эстраде в качестве пианиста и обращает на себя внимание публики. Особенно большое значение для Балакирева приобретает его знакомство с В.В.Стасовым.

Владимир Васильевич Стасов - интереснейшая фигура в истории русского искусства. Критик, ученый искусствовед, историк и археолог, Стасов, выступая как музыкальный критик, был близким другом всех русских композиторов. Он был связан самой тесной дружбой буквально со всеми крупными русскими художниками, выступал в печати с пропагандой их лучших картин и тоже был их лучшим советчиком и помощником.

Сын выдающегося архитектора В.П.Стасова Владимир Васильевич родился в Петербурге, образование получил в училище правоведения. Служба Стасова на протяжении всей его жизни была связана с таким замечательным учреждением как публичная библиотека. Ему довелось лично знать Герцена, Чернышевского, Льва Толстого, Репина, Антокольского, Верещагина, Глинку.

Стасов слышал отзыв Глинки о Балакиреве: «В…Балакиреве нашел я взгляды, столь близко подходившие к моим». И, хотя Стасов был старше молодого музыканта почти на двенадцать лет, крепко подружился с ним на всю жизнь. Они постоянно проводят время за чтением книг Белинского, Добролюбова, Герцена, Чернышевского, причём Стасов, несомненно, более зрелый, развитой и образованный, блестяще знающий классическое и современное искусство, идейно руководит Балакиревым и направляет его.

В 1856 году на одном из университетских концертов Балакирев встречается с Цезарем Антоновичем Кюи, который учился в то время в Военно-инженерной академии и специализировался в области сооружения военных укреплений. Кюи очень любил музыку. В ранней молодости он даже занимался с польским композитором Монюшко.

Своими новыми и смелыми взглядами на музыку Балакирев увлекает Кюи, пробуждает в нём серьёзный интерес к искусству. Под руководством Балакирева Кюи пишет в 1857 году скерцо для фортепьяно в четыре руки, оперу «Кавказский пленник», а в 1859 году - одноактную комическую оперу «Сын мандарина».

Следующим композитором, присоединившимся к группе «Балакирев - Стасов - Кюи», был Модест Петрович Мусоргский. К моменту своего вступления в балакиревский кружок он был гвардейским офицером. Сочинять стал очень рано и очень скоро осознал, что должен посвятить свою жизнь музыке. Недолго думая, он, будучи уже офицером Преображенского полка, решил выйти в отставку. Несмотря на молодость (18 лет), Мусоргский проявлял большую разносторонность интересов: занимался музыкой, историей, литературой, философией. Его знакомство с Балакиревым произошло в 1857 году у А.С.Даргомыжского. Всё поразило Мусоргского в Балакиреве: и его наружность, и яркая своеобразная игра, и смелые мысли. Отныне Мусоргский становится частым посетителем Балакирева. Как говорил сам Мусоргский, «перед ним раскрылся новый, неведомый ему до сих пор мир».

В 1862 году к балакиревскому кружку присоединяются Н.А.Римский-Корсаков и А.П.Бородин. Если Римский-Корсаков был совсем молодым по возрасту членом кружка, взгляды и музыкальный талант которого только начинали определяться, то Бородин к этому времени был уже зрелым человеком, выдающимся учёным-химиком, дружески связанным с такими гигантами русской науки, как Менделеев, Сеченов, Ковалевский, Боткин.

В музыке Бородин был самоучкой. Своей сравнительно большой осведомлённостью в теории музыки он был обязан, главным образом, серьёзному знакомству с литературой камерной музыки. Ещё в годы студенчества в Медико-хирургической Академии Бородин, играя на виолончели, часто участвовал в ансамблях любителей музыки. По его свидетельству, он переиграл всю литературу смычковых квартетов, квинтетов, а также дуэтов и трио. До встречи с Балакиревым Бородин сам написал несколько камерных сочинений. Балакирев быстро оценил не только яркое музыкальное дарование Бородина, но его разностороннюю эрудицию.

Таким образом, к началу 1863 года можно говорить о сформировавшемся балакиревсом кружке.

Изначально, композиторы, объединившиеся в творческий союз, называли себя «Балакиревский кружок» или «Новая русская музыкальная школа» . Название же «Могучая кучка» возникло благодаря статье Владимира Стасова «Славянский концерт г. Балакирева». Статья посвящалась концерту, проходившему на Всероссийской этнографической выставке в 1867 году. Музыканты, выступавшие на этом концерте под управлением Милия Балакирева, представляли славянскую делегацию на выставке. Статья заканчивалась пожеланием, чтобы славянские гости «навсегда сохранили воспоминания о том, сколько поэзии, чувства, таланта и умения есть у маленькой, но уже могучей кучки русских музыкантов». Еще одно название этого содружества композиторов и музыкантов - «Пятерка» («Groupe des Cinq») по числу основных представителей «Могучей кучки».

60-е годы 19-го века, отличавшиеся демократичными веяниями во всех сферах общественной жизни России, принесли с и новые формы создания содружеств в различных областях русской культуры (литература, живопись, музыка). Они воспевали новые, демократические идеалы, проповедовали прогрессивные эстетические взгляды и идеи. Примерами могут быть литературный кружок журнала «Современник», «Артель художников», «Товарищество передвижных художественных выставок». «Могучая кучка» была таким «альтернативным» содружеством в области музыки. Этот коллектив музыкантов отметал академическую рутину, оторванную от современных тенденций в музыке и жизни как таковой. Члены «Могучей кучки» были проводниками передовых идей в музыке, да и в русской культуре второй половины 19-го века в целом.

Состав: В «Могучую кучку» входили Милий Балакирев, Александр Бородин, Цезарь Кюи, Модест Мусоргский, Николай Римский-Корсаков. Временно примыкали к ней Аполлон Гуссаковский, Hиколай Лодыженский, Николай Щербачёв, отошедшие впоследствии от композиторской деятельности. Первые пятеро - наиболее талантливые композиторы молодого поколения, проявившего себя в конце 50-х - начале 60-х годов 19 века. Современником членов «Могучей кучки» был и Петр Чайковский, но он предпочитал самостоятельное творчество и не входил ни в какие группы. Руководителем, идеологом «Могучей кучки» был Балакирев (отсюда и первое название - «Балакиревский кружок» ).

Важную роль в жизни «Могучей кучки» сыграл все тот же Владимир Стасов, он вырабатывал идейно-эстетические позиции «Могучей кучки», активно участвовал в формировании и пропаганде творчества отдельных её членов, по нынешним меркам был промоутером данного содружества композиторов. С 1864 систематически выступал в печати и Кюи, который был не только композитором, но и музыкальным критиком. Материалы, выходившие из-под его пера и публиковавшиеся в прессе, во многом отражали взгляды всех членов «Могучей кучки». В 1862 году по инициативе Милия Балакирева была создана Бесплатная музыкальная школа.

В основе произведений композиторов-«кучкистов» - народность музыки, ее близость к корням. Аналогично, и в тематике их творчества преобладают образы, взятые из народной жизни, исторического прошлого России, народного эпоса и сказки и даже древних языческих верований и обрядов. Модест Мусоргский, наиболее радикальный из членов «Могучей кучки», наиболее ярко воплощал в своей музыке народные образы. Народно-освободительные идеи того времени нашли отражение в творчестве и других композиторов «Пятерки». К примеру, Балакирев писал свою увертюру «1000 лет» под впечатлением статьи Александра Герцена «Исполин просыпается». «Песня тёмного леса» Бородина или сцена вече в опере «Псковитянка» Римского-Корсакова также пропитаны революционным духом и стремлением к демократическим изменениям. Вместе с тем, в творчестве композиторов «Могучей кучки» романтизировано национальное прошлое, происходит поиск позитивного нравственного и эстетического идеала в древних, исконных началах народной жизни.

Одним из важнейших источников творчества служила для композиторов «Могучей кучки» народная песня . Их внимание привлекала главным образом старинная традиционная крестьянская песня как основа национального музыкального мышления. Балакирев вместе с поэтом Николаем Щербиной в 1860 отправился в путешествие по Волге, в ходе которого записывал народное крестьянские песни, затем, сделав их обработку, издал сборник «40 русских народных песен». Много внимания уделял собиранию и обработке народных песен Римский-Корсаков. Народная песня получила разнообразное преломление в оперном и симфоническом творчестве композиторов. Они проявляли также интерес к фольклору других народов. Вслед за Глинкой «кучкисты» широко разрабатывали в своих произведениях интонации и ритмы народов Востока и тем самым способствовали возникновению у этих народов собственных национальных композиторских школ.

Творчество таких композиторов, как Михаил Глинка и Александр Даргомыжский , «кучкисты» считали своей основой, именно этих композиторов балакиревцы считали родоначальниками русской классической оперы. Опираясь на традиции Глинки и Даргомыжского, композиторы «Могучей кучки» обогатили русскую классическую музыку новыми завоеваниями, особенно в оперном, симфоническом и камерном вокальном жанрах. Такие произведения, как «Борис Годунов» и «Хованщина» Мусоргского, «Князь Игорь» Бородина, «Снегурочка» и «Садко» Римского-Корсакова, принадлежат к вершинам русской оперной классики. Эти произведения глубоко индивидуальны по композиторскому почерку, но у них есть и много общего - национальная характерность, реалистичность образов, широкий размах и важное драматургическое значение народных сцен. Большинство произведений композиторов-членов – это живопись, воплощенная в музыке. Симфонические произведения способны передавать яркие образы. Бородин и Балакирев - создатели такого жанра, как русский национально-эпический симфонизм. В их произведениях буквально оживают герои легенд и эпосов. В камерном вокальном творчестве «кучкистов» тонкий психологизм и поэтическая одухотворённость сочетаются с острой жанровой характерностью, драматизмом и эпической широтой. Уникальное место среди произведений для фортепиано по оригинальности замысла и колориту занимают «Исламей» Балакирева и «Картинки с выставки» Мусоргского.

Новаторство композиторов «Могучей кучки» сближало их творчество работами западно-европейской музыкальной школы, школы романтизма - Робертом Шуманом, Гектором Берлиозом, Ференцом Листом. А Людвига ван Бетховена «кучкисты» вообще считали родоначальником всей новой музыки, отметая все созданное в «добетховенский» период. К слову, итальянскую оперу в среде композиторов и музыкантов, разделявших взгляды членов «Могучей кучки», также отрицали как вид музыкального искусства, хотя многие из итальянских композиторов – «оперников» были современниками «Пятерки».

Однако постепенно, радикализм суждений членов «Могучей кучки» начал смягчаться и к середине 70-х годов 19-го века содружество, как сплочённая группа единомышленников, перестало существовать. Отчасти это было вызвано с тяжёлым душевным кризисом Балакирева и его отходом от активного участия в музыкальной жизни. Но главная причина распада «Могучей кучки» - во внутренних творческих расхождениях. Балакирев и Мусоргский неодобрительно отнеслись к педагогической деятельности Римского-Корсакова в Петербургской консерватории и рассматривали это как сдачу принципиальных позиций.

«Кучкизм», как направление продолжал развиваться и далее. Эстетические принципы и творчество «Могучей кучки» оказали влияние на многих русских композиторов более молодого поколения, как например Беляевский кружок, но ни одно из последующих объединений не имело такой единой идейной базы, как «Могучая кучка» .

Забавное видео

2-х летний малыш любит бросать. Смотрите, что получилось, когда родители купили ему баскетбольное кольцо!

Карикатура на Могучую кучку (пастельный карандаш, 1871). Слева направо изображены: Ц. А. Кюи в виде лисы, виляющей хвостом, М. А. Балакирев в виде медведя, В. В. Стасов (на его правом плече в виде Мефистофеля скульптор М. М. Антокольский, на трубе в виде обезьяны В. А. Гартман), Н. А. Римский-Корсаков (в виде краба) с сёстрами Пургольд (в виде домашних собачек), М. П. Мусоргский (в образе петуха); за спиной Римского-Корсакова изображён А. П. Бородин, справа вверху из облаков мечет гневные перуны А. Н. Серов.

«Могучая кучка» (Балакиревский кружок , Новая русская музыкальная школа ) - творческое содружество российских композиторов , сложившееся в Санкт-Петербурге в конце 1850-х и начале 1860-х годов. В него вошли: Милий Алексеевич Балакирев (1837-1910), Модест Петрович Мусоргский (1839-1881), Александр Порфирьевич Бородин (1833-1887), Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844-1908) и Цезарь Антонович Кюи (1835-1918). Идейным вдохновителем и основным немузыкальным консультантом кружка был художественный критик, литератор и архивист Владимир Васильевич Стасов (1824-1906).

Название «Могучая кучка» впервые встречается в статье Стасова «Славянский концерт г. Балакирева» (): «Сколько поэзии, чувства, таланта и умения есть у маленькой, но уже могучей кучки русских музыкантов». Название «Новая русская музыкальная школа» было выдвинуто самими участниками кружка, которые считали себя наследниками М. И. Глинки и свою цель видели в воплощении русской национальной идеи в музыке.

Группа «Могучая кучка» возникла на фоне революционного брожения, охватившего к тому времени умы русской интеллигенции. Бунты и восстания крестьян стали главными социальными событиями того времени, возвратившими деятелей искусства к народной теме. В реализации национально-эстетических принципов, провозглашённых идеологами содружества Стасовым и Балакиревым, наиболее последовательным был М. П. Мусоргский, меньше других - Ц. А. Кюи. Участники «Могучей кучки» систематически записывали и изучали образцы русского музыкального фольклора и русского церковного пения. Результаты своих изысканий в том или ином виде они воплощали в сочинениях камерного и крупного жанра, особенно в операх, среди которых «Царская невеста », «Снегурочка », «Хованщина », «Борис Годунов », «Князь Игорь» . Интенсивные поиски национальной самобытности в «Могучей кучке» не ограничивались аранжировками фольклора и богослужебного пения, но распространились также и на драматургию, жанр (и форму), вплоть до отдельных категорий музыкального языка (гармония, ритмика, фактура и т. д.).

Первоначально в составе кружка были Балакирев и Стасов, увлечённые чтением Белинского , Добролюбова , Герцена , Чернышевского . Своими идеями они вдохновили и молодого композитора Кюи, а позже к ним присоединился Мусоргский, оставивший чин офицера в Преображенском полку ради занятий музыкой. В 1862 году к балакиревскому кружку примкнули Н. А. Римский-Корсаков и А. П. Бородин. Если Римский-Корсаков был совсем молодым по возрасту членом кружка, взгляды и музыкальный талант которого только начинали определяться, то Бородин к этому времени был уже зрелым человеком, выдающимся учёным-химиком, дружески связанным с такими гигантами русской науки, как Менделеев , Сеченов , Ковалевский , Боткин .

В 70-х годах «Могучая кучка» как сплочённая группа перестала существовать. Деятельность «Могучей кучки» стала эпохой в развитии русского и мирового музыкального искусства.

Продолжение «Могучей кучки»

С прекращением регулярных встреч пяти русских композиторов приращение, развитие и живая история «Могучей кучки» отнюдь не завершились. Центр кучкистской деятельности и идеологии в основном благодаря педагогической деятельности Римского-Корсакова переместился в классы Петербургской Консерватории , а также, начиная с середины -х годов - и в «беляевский кружок », где Римский-Корсаков в течение почти 20 лет был признанным главой и лидером , а затем, с началом XX века разделил своё лидерство в составе «триумвирата» с А. К. Лядовым , А. К. Глазуновым и чуть позднее (с мая 1907 года) Н. В. Арцыбушевым. Таким образом, за вычетом балакиревского радикализма «беляевский кружок» стал естественным продолжением «Могучей кучки». Сам Римский-Корсаков вспоминал об этом вполне определённым образом:

«Можно ли считать беляевский кружок продолжением балакиревского, была ли между тем и другим известная доля сходства, и в чём состояло различие, помимо изменения с течением времени его личного состава? Сходство, указывавшее на то, что кружок беляевский есть продолжение балакиревского, кроме соединительных звеньев в лице моём и Лядова, заключалось в общей и тому и другому передовитости, прогрессивности; но кружок Балакирева соответствовал периоду бури и натиска в развитии русской музыки, а кружок Беляева - периоду спокойного шествия вперёд; балакиревский был революционный , беляевский же - прогрессивный …»

- (Н.А.Римский-Корсаков, «Летопись моей музыкальной жизни»)

Среди членов беляевского кружка Римский-Корсаков называет в качестве «связующих звеньев» отдельно самого себя (как нового главу кружка вместо Балакирева), Бородина (в то недолгое время, которое осталось до его смерти) и Лядова. Со второй половины 80-х годов в составе беляевской «Могучей кучки» появляются такие разные по дарованию и специальности музыканты, как Глазунов , братья Ф. М. Блуменфельд и С. М. Блуменфельд, дирижёр О. И. Дютш и пианист Н. С. Лавров. Чуть позже, по мере окончания консерватории в число беляевцев вошли такие композиторы, как Н. А. Соколов , К. А. Антипов, Я. Витоль и так далее, включая большое число более поздних выпускников Римского-Корсакова по классу композиции. Кроме того, и «маститый Стасов» сохранял всегда хорошие и близкие отношения с беляевским кружком, хотя влияние его было «уже далеко не тем», что в кружке Балакирева. Новый состав кружка (и его более умеренный глава) определили и новое лицо «послекучкистов»: гораздо более ориентированное на академизм и открытое множеству влияний, прежде в рамках «Могучей кучки» считавшихся недопустимыми. Беляевцы испытывали на себе массу «чуждых» воздействий и имели широкие симпатии, начиная от Вагнера и Чайковского, и кончая «даже» Равелем и Дебюсси . Кроме того, следует особо отметить, что, будучи преемником «Могучей кучки» и в целом продолжая её направление, беляевский кружок не представлял собой единого эстетического целого, руководствующегося единой идеологией или программой.

Дело не ограничивалось только прямым преподаванием и классами свободного сочинения. Всё более частое исполнение на сценах императорских театров новых опер Римского-Корсакова и его оркестровых сочинений, постановка бородинского «Князя Игоря» и второй редакции «Бориса Годунова» Мусоргского, множество критических статей и растущее личное влияние Стасова - всё это постепенно умножало ряды национально ориентированной русской музыкальной школы. Многие ученики Римского-Корсакова и Балакирева по стилю своих сочинений вполне вписывались в продолжение генеральной линии «Могучей кучки» и могли быть названы если не её запоздалыми членами, то во всяком случае - верными последователями. А иногда случалось даже так, что последователи оказывались значительно «вернее» (и ортодоксальнее) своих учителей. Невзирая на некоторую анахроничность и старомодность, даже во времена Скрябина , Стравинского и Прокофьева , вплоть до середины XX века эстетика и пристрастия многих из этих композиторов оставались вполне «кучкистскими» и чаще всего - не подверженными принципиальным стилевым изменениям. Однако со временем всё чаще в своём творчестве последователи и ученики Римского-Корсакова обнаруживали некий «сплав» московской и петербургской школы, в той или иной мере соединяя влияние Чайковского с «кучкистскими» принципами. Пожалуй, наиболее крайней и далёкой фигурой в этом ряду является А. С. Аренский , который, до конца своих дней сохраняя подчёркнутую личную (ученическую) верность своему учителю (Римскому-Корсакову), тем не менее, в своём творчестве был гораздо ближе к традициям Чайковского. Кроме того, он вёл крайне разгульный и даже «аморальный» образ жизни. Именно этим прежде всего объясняется весьма критическое и несочувственное отношение к нему в беляевском кружке. Ничуть не менее показателен и пример Александра Гречанинова , тоже верного ученика Римского-Корсакова, большую часть времени жившего в Москве. Однако о его творчестве учитель отзывается гораздо более сочувственно и в качестве похвалы называет его «отчасти петербужцем». После 1890 года и участившихся визитов Чайковского в Петербург , в беляевском кружке нарастает эклектичность вкусов и всё более прохладное отношение к ортодоксальным традициям «Могучей кучки». Постепенно Глазунов, Лядов и Римский-Корсаков также и лично сближаются с Чайковским, тем самым положив конец прежде непримиримой (балакиревской) традиции «вражды школ». К началу XX века , большинство новой русской музыки всё в большей степени обнаруживает синтез двух направлений и школ: в основном через академизм и размывание «чистых традиций». Немалую роль в этом процессе сыграл и лично сам Римский-Корсаков, музыкальные вкусы которого (и открытость к влияниям) была вообще значительно гибче и шире, чем у всех его композиторов-современников.

Многие русские композиторы конца XIX - первой половины XX веков рассматриваются историками музыки как непосредственные продолжатели традиций Могучей кучки; среди них

Отдельного упоминания заслуживает и тот факт, что знаменитая французская «Шестёрка », собранная под предводительством Эрика Сати (как бы «в роли Балакирева») и Жана Кокто (как бы «в роли Стасова») - явилась прямым откликом на «русскую пятёрку» - как называли в Париже композиторов «Могучей кучки». Статья известного критика Анри Колле , оповестившая мир о рождении новой группы композиторов, так и называлась: «Русская пятёрка, французская шестёрка и господин Сати» .

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Бог
• Гумбольдт, Вильгельм

Смотреть что такое "Могучая кучка" в других словарях:

МОГУЧАЯ КУЧКА - творческое содружество российских композиторов, сложившееся в кон. 1850 х нач. 1860 х гг.; известно также под названием Балакиревский кружок, Новая русская музыкальная школа. Наименование Могучая кучка дал кружку его идеолог критик В. В. Стасов.… … Большой Энциклопедический словарь

МОГУЧАЯ КУЧКА - «МОГУЧАЯ КУЧКА», творческое содружество российских композиторов, сложившееся в кон. 1850 х нач. 1860 х гг.; известно также под названием Балакиревский кружок, Новая русская музыкальная школа. Наименование «Могучая кучка» дал кружку его идеолог… … Энциклопедический словарь

Могучая кучка - творческое содружество русских композиторов, сложившееся в Петербурге в конце 50 х начале 60 х гг. XIX в. (известно также под названием Балакиревский кружок, «Новая русская музыкальная школа»). В «М. к.» входили М. А. Балакирев (глава… … Санкт-Петербург (энциклопедия)

Могучая кучка - Из рецензии русского искусствоведа и ученого Владимира Васильевича Стасова (1824 1906) на концерт, устроенный в честь приезда в Петербург славянской делегации («Санкт Петербургские ведомости» от 13 мая 1867 г.). «Могучей кучкой» он назвал… … Словарь крылатых слов и выражений

могучая кучка - сущ., кол во синонимов: 1 клан (3) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

«Могучая кучка» — творческое содружество, которое сыграло большую роль в русской музыкальной культуре. Оно состояло из , в произведениях которых отражались передовые идеи популярного в то время демократического движения. Члены «Могучей кучки» считали себя последователями великих мастеров – А.С. Даргомыжского и . В 1860-х годах все страну охватил демократический подъем, вся интеллигенция боролась за прогрессивные идеалы — как в общественной жизни, так и в культуре.

• В литературе появляется журнал
• в живописи –

эти группы людей противопоставляют себя официальным, классическим обществам. «Могучая кучка» также становится своеобразным антагонистом академической рутины.

Главный лозунг – не отрываться от жизни! Главное в музыке – национальная направленность!

Состав «Могучей кучки» практически не менялся за все время её существования: основными членами были М.А. Балакирев, Н.А. Римский-Корсаков и Ц.А. Кюи.

Все эти яркие, выдающиеся, талантливые люди однажды встретились и, увидев друг в друге единомышленников, объединились в музыкально содружество, получившее название «Балакиревский кружок», а позже – «Могучая кучка», или «Группа пяти». Идейным вдохновителем был Владимир Васильевич Стасов, музыкальный критик – фактически, он являлся шестым членом «Могучей кучки», хоть и не был композитором. Он же дал содружеству и название – в своей статье «Славянский концерт г. Балакирева». Сами члены Балакиревского кружка ввели такое понятие, как «Новая русская музыкальная школа» . Свои идеи они несли в народ: в качестве просветительской деятельности композиторы «Могучей кучки» образовали бесплатную музыкальную школу.

Принципы и особенности творчества композиторов «Могучая кучка»

В творчестве всех пятерых преобладают народные, сказочные мотивы, часто встречаются сюжеты из истории России – композиторы постоянно ищут нравственные идеалы в исконных началах. В связи с этим, важнейшей опорой для них была народная песня (и русская, и восточная) – они собирали старинные крестьянские напевы, в которых видели корни национального русского мышления. Далее мотивы обрабатывались и воплощались в их творчестве. Кроме того, Балакирев и Римский-Корсаков собрали песни в отдельный сборник – «Сорок русских народных песен» (1860).

Что касается интонационной выразительности, «кучкисты» опирались на творчество Александра Сергеевича Даргомыжского. В его операх «Каменный гость» и «Русалка», как считали члены содружества, наиболее точно и ясно выражаются идеи, «слова». Даргомыжский, как и Глинка, был для них отцом-основателем музыкальной культуры России.

Практически всем произведениям «кучкистов» свойственны:

• размах,
• большие размеры,
• эпическая широта.

В камерном же творчестве ярко проявил себя только Бородин. Однако в фортепианной литературе выделились Балакирев («Исламей») и Мусоргский («Картинки с выставки»).

Главным противником «Могучей кучки» была академическая школа, а особенно – Петербургская консерватория, которую возглавлял в то время А.Г. Рубинштейн. Члены содружества критиковали «консерваторов» за то, что те слишком тщательно следуют традициям и не признают других путей развития музыки в России, в том числе и национально-народных. Однако со временем конфликт сглаживался, и в 1871 году Римский-Корсаков даже стал профессором Петербургской консерватории.

История содружества и его последователи

«Могучая кучка» распалась в средине 1870-х годов. Причин этому было много: как лежащих на поверхности (отстранённость Балакирева из-за душевного кризиса), так и более глубоких (творческие расхождения между «кучкистами»: например, Мусоргский и Балакирев сочли Римского-Корсакова перебежчиком и предателем). Это, в общем-то, неудивительно: такие гении не могли долго находиться в одной группе, каждому был необходим индивидуальный творческий рост.

Но с распадом «Могучей кучки» никуда не пропали их идеи – ещё многие русские композиторы создавали свои произведения под их влиянием. Благодаря Римскому-Корсакову, кучкистская деятельность стала активно развиваться в Петербургской консерватории. Появился «беляевский кружок», возглавлял который сам композитор. По словам Римского-Корсакова, «беляевский кружок» нельзя считать абсолютным продолжателем «балакиревского кружка», ведь

«…кружок Балакирева соответствовал периоду бури и натиска в развитии русской музыки, а кружок Беляева - периоду спокойного шествия вперёд; «балакиревский» был революционный, «беляевский» же -прогрессивный…».

Среди композиторов, творящих на рубеже веков, продолжателями традиций «Могучей кучки» можно по праву считать Александра Глазунова, Анатолия Лядова, Александра Гречанинова и многих других.

Значение «Могучей кучки» для русской музыки и культуры

Сложно переоценить музыкальный вклад творчества «Могучей кучки» в русскую музыку.

В их операх впервые:

• стала ярко видна национальная характерность,
• появились размах и народно-массовые сцены.

Композиторы стремились к яркости, стремились донести до народа свои идеи через запоминающиеся образы и эффектные картины.

Произведения «Могучей кучки» или «великой пятерки» русских композиторов вошли в мировую музыкальную сокровищницу.

Так называемая «Могучая кучка» (состав которой был совсем небольшим) - это союз русских композиторов, который сложился в конце 50-х-начале 60-х годов 19 столетия. Ее еще называли «Новой русской музыкальной школой» или Балакиревским кружком. Само же название привилось с легкой руки критика Стасова В.В. и привилось мгновенно, превратившись в общепринятое название союза. За границей его именовали «пятеркой».

Члены «Могучей кучки»

Кто входил в «Могучую кучку»? Балакирев М.А., Мусоргский М.П., Кюи Ц.А. и Римский-Корсаков Н.А. Эти талантливые композиторы стремились найти новые формы, в которых смогли бы воплотить образы из русской современности и родной истории, а также способы сделать свою музыку более близкой и понятной широкой публике. Воплощением такого подхода стали оперы Бородина «Князь Игорь», Римского-Корсакова «Псковитянка», Мусоргского «Хованщина» и «Борис Годунов». Именно народные сказки, эпос, национальная история и народный быт становились для симфонических и вокальных произведений композиторов.

История сообщества

Итак, «Могучая кучка», состав ее и история создания. В 1855 году из Казани в столицу приезжает молодой выступает с большим успехом как пианист, любим публикой, знакомится с Владимиром Васильевичем Стасовым (знаменитый критик, историк, искусствовед и археолог, был связан дружбой со всеми крупнейшими русскими художниками и музыкантами, был помощником, советником и пропагандистом их произведений). Через год Балакирев знакомится с Цезарем Антоновичем Кюи. Тот учился в Военно-инженерной академии, но безумно любил музыку, и потому так увлекся смелыми взглядами и предложениями нового знакомого, что написал оперы «Кавказский пленник», «Сын мандарина» и скерцо для фортепиано.

Чуть позже «Могучая кучка» (состав: Балакирев, Стасов, Кюи) пополнилась за счет присоединения Модеста Петровича Мусоргского, гвардейского офицера осознавшего, что его призвание - музыка. Он выходит в отставку, занимается музыкой, литературой, философией, историей, увлекается взглядами новых друзей. В начале 60-х годов «Могучая кучка» (состав на тот момент: Балакирев, Кюи, Стасов, Мусоргский), которой симпатизировал и Даргомыжский, обогащается с приходом Александра Порфирьевича Бородина и Николая Андреевича Римского-Корсакова. Бородин был в музыке самоучкой, но самоучкой разносторонним и очень прилежным. Еще во время учебы в Медико-хирургической академии он играл в разных любительских ансамблях на виолончели, написал несколько камерных сочинений. Его эрудицию и яркое дарование очень быстро понял и оценил Балакирев. Ну а Римский-Корсаков уже был сложившейся в музыке фигурой, гением, произведения которого публика очень любила.

Главные идеи «кучки»

Именно жизнь, чаяния и интересы русского народа стали главной темой в творчестве членов кружка Балакирева. «Могучая кучка» композиторов (состав их не ограничивался пятеркой, потому что многие именитые сочинители того времени были знакомы или дружны с «кучкистами») записывала, изучала образцы народного творчества и фольклора, вплетала народные песни и сказания в «серьезную» симфоническую музыку и оперы. Примеры таких шедевров - «Снегурочка», «Хованщина», «Царская невеста», «Борис Годунов». Важным оказался и восточный элемент, мелодии иных народов - украинцев, грузин, татар, испанцев, чехов и многих других. Это «Исламей», «Тамара», «Князь Игорь», «Золотой петушок», «Шехерезада».