«Добро — оно распространяется, как солнечный свет». О празднике «Белый цветок» рассказывает настоятельница Марфо-Мариинской обители монахиня Елизавета

Настоятельница Марфо-Мариинской обители милосердия игумения Елисавета (Позднякова) дала интервью интернет-порталу «Православие и мир».

- Когда Вы только вошли сюда, какая была первая мысль?

Первый раз я сюда пришла в 2004 году, когда приехала поступать в училище при Марфо-Мариинской обители. Я была под большим впечатлением от книги о Елисавете Феодоровне. Мне рисовались красивые картинки, наверно, я собиралась увидеть саму Елисавету Феодоровну и всех ее сестер, но когда я зашла на территорию, увидела печальную картину. Среди общей неухоженности даже не заметила храма. В общем, расстроилась.

Помню сестер, которые пытались навести какую-то красоту, чистоту, но внешняя разруха сильно бросалась в глаза. Помню, я даже спросила: «Где же храм?» - «Вот он». Только тогда я почувствовала, что в обители. Храм был для меня ее олицетворением. Он тоже был тогда серенький, грязненький, но купола свидетельствовали о святом месте.

- Какими были первые годы настоятельства?

Ужасными. Меня назначили настоятельницей внезапно, неожиданно. Все было быстро и стремительно, я совершенно не понимала, что делать. Большая благодарность моей предшественнице - Наталье Анатольевне Молибога, которая с большим тщанием передавала мне все документы, объясняла, что и где. Потом наш главный бухгалтер постоянно показывала пальчиком, что где надо писать.

Я, конечно, много лет к тому времени жила в монастыре, но не представляла себе как чем-то можно управлять. Меня учили слушаться, а тут вдруг я за что-то отвечаю, причем, за обитель в центре Москвы, где столько всего! Поэтому первое время я была в страшной растерянности. Только благодаря советам владыки Пантелеимона, который сразу меня стал во всем поддерживать и людям, появившимся вокруг нас, все встало на свои места.

- Вместе с основательницей Марфо-Мариинской обители милосердия преподобномученицей великой княгиней Елисаветой Феодоровной в сонме новомучеников и исповедников Российских были прославлены еще четверо подвижников обители: преподобноисповедники Сергий (Сребрянский) и Гавриил (Игошкин), преподобномученицы Варвара (Яковлева) и Евдокия (Кузьминова). Удалось ли узнать какие-то новые подробности об их судьбах или судьбах крестовых сестер после закрытия обители?

Мы занимаемся тем, что стараемся собрать как можно больше сведений о наших новомучениках и о тех сестрах, которые жили здесь, в обители. Они не прославлены, но их жизнь была замечательной. И наверное, самое яркое, о чем можно сейчас сказать - это история преподобномученицы Варвары, которая сопровождала великую княгиню в ссылку в Алапаевск.

Сохранился документ - расписка, которую дала преподобномученица на предложение ей покинуть великую княгиню. Этой распиской, данной екатеринбургским палачам, она подписывает себе смертный приговор, при этом она обещает безропотно перейти вместе со всеми заключенными на тюремный режим, никогда не просить об освобождении и содержать себя на собственные средства.

Мне кажется, это ярко характеризует святую, которая отдала всю себя, без остатка, своей настоятельнице. В этой же расписке она аргументирует свой отказ уйти именно тем, что она очень нужна настоятельнице и никогда ее не бросит.

По поводу сестры Евдокии (Кузьминовой) - был такой замечательный факт в ее жизни. Он может кому-то известен, как и расписка преподобномученицы Варвары, но для меня это показательный момент в ее исповедании веры. Когда Евдокию допрашивали следователи, они несколько раз задавали вопрос: «Подтверждаете ли, что Вы монашка?». Она отказывалась: «Нет, монахиней я никогда не была». - «Все говорят, что Вы монашка». - «Нет, я была сестрой милосердия, жила в Марфо-Мариинской обители, но монахиней никогда не была».

Тогда ее спрашивают: «Почему Вы отказываетесь, что Вы монашка и ярая церковница?». - «Да, я - ярая церковница, но монахиней никогда не была».

Признание себя ярой церковницей в то время было равносильно смерти, что, собственно, и произошло. Поэтому, я считаю, что эта простая женщина - Евдокия (и имя у нее такое простое) только этими словами поставила себя в ряд со всеми мучениками и исповедниками, которые были и в Русской Церкви, и во Вселенской.

Мы продолжаем собирать сведения о второй настоятельнице нашей обители Валентине Сергеевне Гордеевой - замечательной женщине, которая отстаивала обитель вместе с сестрами в послереволюционные годы. В то же время в Марфо-Мариинской общине ярко выделялась сестра Клеопатра (Гумилевская). Мы знаем об их подвиге и надеемся, что со временем они войдут в сонм исповедников и новомучеников Российских.

- По Вашим наблюдениям, как дела милосердия влияют на человека?

Важно понимать, что такое дела милосердия. Если это действительно дела милосердия, они меняют человека изнутри. Неважно, что человек делает, важно, как он это делает, с какой душой. Милосердие - это милостивое сердце. Именно в сердце дело, в отношении. Не у всех есть силы поднимать больных, ночами не спать, но у всех есть возможность пожалеть, утешить, забыть про себя, чтобы как-то услужить своему ближнему. Может быть, даже, если человек способен творить дела милосердия, то это его какая-то качественная характеристика.

Иногда говорят, что человек - такой, сякой, но он делает добро, и тогда ты понимаешь, значит, он не такой плохой, как о нем говорят, раз ощущает потребность в том, чтобы отдавать, и мы об этом не знаем. Мне часто рассказывают об известных медийных людях, которые творят добро не напоказ, мы случайно об этом узнаем. Именно такие дела меняют человека.

Можно назвать много людей, которые изначально пришли в обитель просто по чьей-то просьбе: «Будь добр, завези в обитель пачку памперсов». Он завез эту пачку, а потом стал ездить в обитель каждый месяц, чтобы еще как-то помочь. Понял, увидел, что происходит, и почувствовал какую-то потребность это делать.

Один молодой человек с хорошим образованием пришел к нам и предложил свою помощь. Так как он ничего не умел, ему доверили гулять вместе с детьми и воспитателями. В итоге через недели три-четыре я его встречаю с горящими глазами, и он говорит, что уже не может от нас уйти. То есть он пришел, чтобы найти спокойствие в своей душе. У него была какая-то тяжелая ситуация, травма, и он пришел, чтобы отвлечься. А в результате исцелился, общаясь с детками. Потом он всем говорил, что эта работа нужна прежде всего нам. Такое произошло чудо.

- Сейчас в Марфо-Мариинской обители милосердия действует десять социальных и благотворительных проектов, в том числе в рамках направлений, начатых еще Елисаветой Феодоровной. Планируется ли дальнейшее развитие социальной деятельности?

Мы вообще ничего не планируем обычно, поэтому у нас никогда не было никаких грандиозных планов. Обычно все, что происходит в обители, вытекает из каких-то потребностей. Конечно, у нас есть планы по развитию наших проектов, но это не что-то грандиозное, просто сейчас, спустя семь лет существования большинства проектов, они выросли до определенного уровня и требуют дальнейшего развития. Некоторые проекты уже не помещаются в тех зданиях, в которых находятся. Многие проекты мы начинали как пилотные, чтобы понять насколько они жизнеспособны. Мы делаем, что от нас зависит.

Например, наш Центр социальной адаптации для деток с церебральным параличом начинался как пилотный проект и вырос из потребности мам отдыхать. Когда-то, осознав эту потребность, мы стали думать как бы им помочь, и возникла группа социальной адаптации. Эта группа оказалась настолько удачным востребованным проектом, что довольно быстро мы поняли, что надо ее расширять (в очереди уже стояли 100 семей), при посещении единовременно группы семью детьми, было понятно, что это катастрофически мало.

Обратившись к мэру города, мы получили в пользование здание, намного более просторнее того, где располагается группа сегодня, и надеемся, что в этом году мы сможем переехать туда. И большее количество детей сможет воспользоваться услугами нашего центра.

- Какое было самое неожиданное пожертвование?

Наверное, таких ситуаций, когда что-то появляется в самый нужный момент, много, поэтому их не стоит приводить. За время моего настоятельства было много периодов (или это один непрекращающийся период), когда у нас нет денег. У обители нет средств всегда. У обители нет каких-то крупных жертвователей, которые могли бы ее содержать. Мысль о том, где взять деньги, постоянно в голове, но, оглядываясь назад, мы видим, что при полном безденежье мы никогда не задерживали сотрудникам зарплаты, всегда находились средства на нужды детей, для функционирования обители. И тогда понимаешь, что это огромное чудо Божие.

Главный наш жертвователь - Христос и великая княгиня Елисавета Феодоровна, которые о нас думают. Чего стоит только то, что мы четыре месяца жили с заблокированным счетом и не разу не задержали людям зарплаты. Представляете, того, что накапливалось в кружке для пожертвований, хватало. В начале 2015 года произошло падение рубля, и наши основные благотворители на тот момент больше не смогли нам помогать.

Это было настолько неожиданно и катастрофично, что мне пришлось собрать всех сотрудников и сказать: «Я не знаю, чем я буду платить вам в следующем месяце зарплату, понимаю, что у многих семьи и дети, предлагаю всем, кто хочет стабильности, искать другую работу». Я говорила это с разрывающимся сердцем, понимая, что если эти люди уйдут, то придется все закрыть. И ни один человек не написал заявление, не заикнулся.

Более того, когда я приходила в тот или иной проект, мне казалось, что люди работают с удвоенной силой. Потом нам чем-то помог Синодальный отдел (Синодальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению - прим. ред.) , но факт в том, что мы ни один раз не задержали зарплату, а зарплата составляет 70 процентов нашего бюджета. Это нельзя назвать самым неожиданным пожертвованием, но стало понятно, что самым большим жертвователем является Сам Господь и от нас тут ничего не зависит. Он знает и нужды наших подопечных, и то, что сотрудники нуждаются в зарплате.

- Кому вы молитесь, когда особенно трудно, и нужна помощь прямо сейчас?

- Мы молимся преподобномученице великой княгине Елисавете Феодоровне. Ее присутствие здесь всегда ощущается. Помню, когда я сюда только пришла вместе со студентками Свято-Димитриевского училища, мы гуляли по саду. Была почти ночь, много звезд, мы ходили, молча, по дорожкам, впитывая какую-то особую благодатную атмосферу. Было явственное ощущение великой княгини. Перед моим столом висит ее образ, и когда что-то происходит, я иногда так довольно дерзко обращаюсь к ней: «Ты же видишь, что происходит?!» И она всегда вмешивается. То, что здесь происходит, это одно большое чудо.

Мы каждый день с сестрами читаем канон Елисавете Феодоровне, молимся и всегда просим, чтобы она сохранила свою обитель. Мы все понимаем, что мы здесь только помощники в ее деле.

Территорию обители называют одной из самых спокойных в центре, сюда приходят люди просто погулять в сад, были ли у Вас неожиданные встречи?

Да, у нас очень тихо и спокойно. Все это отмечают. В саду часто гуляют мамы со своими детками. Потом приходят и говорят, что здесь вырос ее сыночек или дочка. Нам это очень нравится.

- Какое у Вас самое любимое место здесь и почему?

Келья (наверно, как и у любого монаха). Вечером, когда никого нет, сестры, и я в том числе, очень любим гулять по нашему саду.

- Опускались ли у Вас когда-нибудь руки?

Я оптимистичный человек, поэтому такого не случалось. Было конечно много сложных ситуаций, но вокруг меня столько людей, которые всегда готовы помочь, утешают и поддерживают, поэтому будет большой неблагодарностью Богу и всем этим людям, если вдруг у меня опустятся руки. Что же тогда будет со всеми остальными?

Господь нас всегда хранит. Он делает намного больше, чем мы просим и чем мы могли бы себе представить. Поэтому я осторожно отношусь ко всякого рода профессиональным выгораниям.

Однажды один замечательный священник сказал, что профессиональное выгорание - это чувство несения своего креста, чувство его тяжести. Мне эта мысль понравилась, я с ним полностью согласна, и когда мне тяжело, я понимаю, что это чувство тяжести собственного креста. Надо молиться, и Господь все устроит.

- Какие слова говорите себе каждое утро и каждый вечер?

Никаких особенных слов не говорю, молюсь утром и вечером. Разговариваю с кошкой.

- Из чего состоит Ваш день, можете описать?

Мой день состоит из того же расписания, которое является общим для всех сестер. Но только когда сестры выполняют свои послушания, я соответственно свое. Конечно бывает, что мне приходится куда-то отлучаться, уезжать, но это никак не меняет основной сути. Весь мой день такой же как у всех сестер, я подчиняюсь такому же распорядку. Вместе с ними хожу на трапезу, стараюсь быть на всех богослужениях. Какой-то отдельной жизни у меня нет.

- Часто спускаетесь в крипту?

Раньше я очень любила спускаться в крипту. Изначально, эта любовь была продиктована тем, что я знала, что там любила молиться Елисавета Феодоровна. Там в самом деле потрясающе тихо. Когда там были открыты продыхи (слуховые окна), было очень хорошо слышно богослужение. Потому что они выходили прямо на клирос, соответственно было понятно и что говорит священник, и что поет клирос. Но сейчас идет реставрация и слуховые окна закрыты. Я туда периодически спускаюсь, чтобы помолиться в тишине.

- Трудно ли сестрам находиться в центре города, монашество же предполагает полное уединение?

Городские условия не являются противопоказанием для монашества, поэтому трудно ли? Не знаю. Наверно, здесь экология другая, больше шума. Если бы монастырь находился где-то в глубинке, было бы спокойнее. Но надо понимать, что все сестры пришли именно в эту обитель - в обитель Елисаветы Феодоровны. Они спокойно относятся к тому, что происходит в обители.

Монашествующие сестры не занимаются социальной работой, ею занимаются сестры милосердия. Монашествующие заняты выполнением административных и бытовых функций, поэтому наши сестры не так часто бывают в суете. Утром и вечером, когда проходят сестринские правила, обитель еще или уже закрыта, поэтому я не думаю, что это непомерная тяжесть. Для городских монастырей это типично.

Главное в монастыре - атмосфера, она создается внутри сестричества. Внешние условия на нее влияют, но не сильно. Поэтому если в монастыре ведется правильная духовная жизнь, то приходящие люди не разрушают эту атмосферу, а в нее погружаются. Я не считаю, что монастырей в городе быть не должно. Мне кажется, все зависит от монахов.

11 октября Марфо-Мариинская обитель милосердия отмечает 25-летие возрождения. Каким был новейший период ее истории? Какие события Вы бы отметили?

Новейший период истории Марфо-Мариинской обители был с одной стороны не всегда однозначным, с другой стороны, во всем, что происходило, ощущалось присутствие воли Божией. Те люди, которые приходили в обитель, начиная от первой настоятельницы монахини Елизаветы (Крючковой), - все эти люди желали одного - служить Христу и возродить дело великой княгини Елисаветы Феодоровны.

Все это делали по-разному и по-разному получалось, но то, что преподобномученица собирала здесь неравнодушных людей, готовых продолжать ее дело, это очевидно. Поэтому сегодня, понимая, что возрожденной обители уже 25 лет, можно только поблагодарить всех тех, кто здесь был, тех, кто до сих пор с нами с тех самых времен - очень важно, чтобы дело Елисаветы Феодоровны жило.

Главное, что она сделала - собрала вокруг нуждающихся и немощных людей, которые готовы откликнуться, помочь. Все знали, что добрые дела надо делать ради Христа. Она исполнила это и тем самым показала пример.

А если условные большевики придут сюда вновь, как пришли однажды к великой княгине, что Вы им скажете, как поведете себя?

Кто же знает, как мы себя поведем? Мне хотелось бы себя повести как подобает христианке, чтобы я не струсила, не испугалась, повторила бы путь исповедников, но мы ничего не знаем, и наверно это зависит не от нас, и Господь положит нам на сердце.

Сегодня мы должны стараться жить так, чтобы когда придет последний час, неважно какой, будет ли это арест или смерть, чтобы мы были к этому готовы. Человеку, который живет ради Христа, для которого Христос главное в жизни, будет не страшно.

Беседовала Наталия Федотова

Марфо-Мариинская обитель любви и милосердия основана великой княгиней Елисаветой Феодоровной в 1909 году. В обители были созданы больница, амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно, приют, бесплатная столовая и еще множество учреждений. В Покровском храме обители проходили просветительские лекции и беседы.

Сестры получали в обители серьезную психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Им читали лекции лучшие врачи Москвы.

7 мая 1918 года Елизавета Федоровна была арестована. Обитель просуществовала до 1926 года. Возрождение обители началось в 1992 году, когда ее территория была передана Московской Патриархии.

Сегодня Марфо-Мариинская обитель - ставропигиальный женский монастырь, при этом в нем сохраняется особый уклад жизни, восходящий к ее основательнице, великой княгине Елисавете Феодоровне.

В обители реализуют социальные проекты, направленные на улучшение качества жизни детей-инвалидов, детей-сирот, оставшихся без попечения родителей, а также больных, одиноких стариков и других людей, оказавшихся в тяжелых жизненных обстоятельствах. В обители живут монашествующие сестры и сестры милосердия.

Игумения Елисавета (Позднякова)

О том, что монахами могут быть совершенно разные по складу люди, о пути в монашество, трудностях игуменства, а также о том, чем жизнь в Марфо-Мариинской обители милосердия отличается от будней других монастырей, «МВ» беседует с настоятельницей обители игуменией Елисаветой (Поздняковой)

Село Ташла определило жизнь

Матушка, прежде чем говорить о самой обители, позвольте задать Вам вопросы личного характера.

Спрашивайте.

Имя Елисавета Вы получили уже в обители или Вас так назвали родители при рождении?

Родители назвали меня Еленой. В иночестве я получила имя Екатерина, а когда в 2013 году приняла монашеский постриг, стала Елисаветой. Таков был выбор владыки Пантелеимона (епископ Орехово- Зуевский – прим. ред.). И, как Вы понимаете, этот выбор неслучаен.

Как получилось, что Вы пришли к Богу, стали монахиней? И предполагали ли Вы когда-нибудь, что будете жить в Марфо-Мариинской обители милосердия?

Хотя я всегда почитала царскую семью и очень любила Великую княгиню Елисавету Феодоровну, но не предполагала, что когда-нибудь окажусь в Марфо-Мариинской обители. Не было у меня и решения о принятии монашества – лишь сильное желание поступить в монастырь. Но, как известно, пути Господни неисповедимы.

Наверное, кто-то в родне у Вас был связан с Церковью, кто и привел Вас к Богу?

Не угадали. Я росла в нецерковной семье. Более того, я твердо знала, кем хочу стать после школы. У меня было два предпочтения: собиралась стать либо криминалистом, либо театральным режиссером. Но однажды по окончании 9 класса мама разрешила мне поехать по святым местам, а именно в село Ташла Самарской области (я сама родом из Самары) . Эта поездка и определила всю мою жизнь. Попав туда и увидев, как и ради чего живут церковные люди, я сразу поняла, что только так и стоит жить. В 15 лет я решила уйти из дома, чтобы жить монастырской жизнью, в надежде, что когда-нибудь Господь сподобит менять принять монашество. И тогда я отправилась в ту самую маленькую монастырскую общину при храме Святой Троицы в селе Ташла. Это сейчас там больше 30 сестер, а на тот момент нас было всего трое.

Почему Ваш выбор пал именно на эту общину?

Выбор? Это был не выбор, а некое чудесное стечение обстоятельств. Хотя люди по-разному называют такие вещи – чудесное или случайное. Для меня это было проявление воли Божией.

Расскажите подробнее, пожалуйста.

Как говорилось выше, я из нецерковной семьи, но, когда меня крестили (в 9 лет), у меня появилось непреодолимое желание побывать в церкви. Дело в том, что крестили меня в крестильной рядом с храмом, но у родителей не было времени зайти внутрь. Лишь покидая храмовую территорию, я одним глазком заглянула в церковь и увидела, как там все красиво. В Самаре на тот момент было всего два храма, и оба очень далеко от нашего дома. А мои родители были строгие и одну меня никуда не пускали. Но как-то раз, по счастью, я одна оказалась в центре города (это отдельная история) и вместо того, чтобы испугаться, огляделась вокруг, увидела церковь и решила зайти. Это был Петропавловский собор. Я зашла, помолилась, а выйдя из храма, увидела, что мимо центральных ворот проезжает троллейбус, который идет до моего дома. Я несказанно обрадовалась, потому что просто не представляла, как буду добираться из центра города. Помню, бежала за троллейбусом почти целую остановку, боясь его упустить. Мне даже в голову не пришло, что троллейбус мог идти в обратную сторону. Но повезло: он привез меня к дому. С тех пор я стала регулярно ездить в этот храм.

Родители не возражали?

Маме через какое-то время я рассказала, и, к моему удивлению, она этому даже обрадовалась. Каждый раз, когда я собиралась в храм, мама давала мне с собой бутерброды и выгребала из кошелька всю мелочь. Я приезжала на службу и раздавала эти копеечки людям, просившим подаяние возле церковных ворот. Что касается отца, он в наши дела не вникал, все время работал, зарабатывал деньги, воспитанием детей занималась мама. Дальше случился еще один знак свыше. Однажды мама принесла домой самарскую православную газету «Благовест». Там был целый разворот с рассказом о Свято-Троицком храме в селе Ташла, где находится чудотворная икона Божией Матери «Избавительница от бед», а рядом – целебный источник, куда приезжают окунуться люди, страдающие различными недугами. Для нас тогда это было что-то из разряда фантастики, мы ни о чем подобном прежде не слышали. В газете были описаны реальные случаи исцеления, а в конце – приписка о том, как посетить это святое место, где и когда организуются паломнические группы. Мама мне говорит: «Вот здорово! Давай съездим». «Не могу, – отвечаю, – у меня экзамены». В итоге мама поехала с моей младшей сестрой. А когда они вернулись, восхищению не была предела. Мама тогда впервые побывала в паломнической поездке, и ее просто поразило единение людей: как они вместе пели, вместе молились. В заключение мама сказала: «Тебе надо обязательно туда съездить. Я специально узнала адрес гостиницы, где ты сможешь остановиться и даже пожить несколько дней». И вот, когда я успешно сдала экзамены, собрала сумку и поехала.

Одна?

Да. Для меня это тоже было чудом и проявлением воли Божией. Ведь одну меня никуда не отпускали, папа даже встречал меня всякий раз, когда я возвращалась из театральной студии. А тут поехала в область, куда пришлось добираться довольно долго. Приехала в Ташлу, пожила там какое-то время, потом вернулась домой, отработала положенную практику в школе и решила окончательно переехать в монастырскую общину. Послала сестру, чтобы она тайно забрала из школы мой аттестат.

Почему тайно? И почему сестру?

Мои учителя чувствовали, что со мной что-то происходит, что я хочу уйти из школы. Поэтому сказали, что аттестат после 9 класса не отдадут. Тогда моя сестра заявила: «А я пойду и все равно его возьму». Думаю, все получается правильным образом, когда жизненные обстоятельства выстраиваются по воле Божией. Когда сестра пришла в школу, там не было ни директора, ни завуча – только секретарь, которая совершенно спокойно отдала ей мой аттестат. И я уехала. Правда, потом маму вызывали в отдел по делам несовершеннолетних, обвиняли в том, что она сдала меня в монастырь. Но, слава Богу, все закончилось благополучно. Так я стала жить в монашеской общине.

Как отец отреагировал на Ваш уход?

Поначалу сильно разозлился и даже приехал в Ташлу, чтобы забрать меня домой. Настоятель храма побеседовал с папой (они проговорили больше двух часов), после чего отец подошел ко мне и сказал: «Это твое решение. Я принимаю его. Но смотри, чтобы потом не пришлось об этом пожалеть». Мысль, что я буду об этом жалеть, очень сильно волновала отца. Но, слава Богу, сколько уже лет прошло... Это было в 1993 году. Считайте, 25 лет.

Матушка Елисавета, как из Ташлы Вы попали в московскую обитель?

Это тоже отдельная история, которая лишний раз подтверждает тот факт, что все в жизни человека определяет воля Божия. Я прожила в самарской общине 11 лет. В мое послушание входило оказание первой медицинской помощи людям, которые приезжали к нам поклониться иконе Божией Матери, омыться в святом источнике. Ведь многие страдали разными недугами, и порой им становилось плохо, надо было как-то помогать до приезда врачей. Медицинских знаний у меня было маловато, и я постоянно думала, что хорошо бы мне их как-то улучшить. Но где? К тому времени меня уже постригли в иночество и учиться в светском учебном заведении я не хотела. А тут из Москвы приехала наша прихожанка (ее звали Валентина Михайловна) и привезла мне в подарок журнал «Нескучный сад», в котором было объявление о наборе в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия. Я заметила, что было бы здорово там поучиться, но, к сожалению, меня не отпустят. У нас в общине было строго: домой не пускали, не то что в Москву. На что Валентина Михайловна говорит: «А вдруг отпустят?! Давай я сейчас батюшку спрошу!» Подошла к нашему батюшке и, показывая объявление, сказала: «Батюшка, смотрите! Обучение в училище сестер милосердия. Давайте, инокиня Екатерина туда поедет». И батюшка, к нашему громадному удивлению, вдруг согласился: «Хорошая идея. Пусть поедет, поучится».

Сначала я приехала в Марфо-Мариинскую обитель. Здесь тоже было училище сестер милосердия, но сюда принимали только после 11 класса. И тогда я поехала в Свято-Димитровское училище, куда брали и после 9 класса. Дальше все произошло чудесным образом: я успешно сдала экзамены, хотя за 11 лет жизни в общине успела позабыть всю биологию, и проучилась в училище 4 года, приезжая в Ташлу лишь на каникулы. А по завершении учебы тогдашний духовник Свято-Димитровского училища отец Аркадий Шатов (ныне – владыка Пантелеимон) сказал, что мне больше не нужно возвращаться в Ташлу. Он же и предложил перебраться в Марфо-Мариинскую обитель, делами которой на тот момент занимался по благословению Святейшего Патриарха.

Так, в 2010 году вместе со своими девочками (на тот момент я была куратором иногородних, приезжавших учиться в Свято-Димитровское училище, мы жили в общежитии на территории Первой градской больницы) я и перебралась на Большую Ордынку. А когда в начале 2011 года настоятельница Наталия (Анатольевна, Молибога) подала прошение Святейшему Патриарху об освобождении от должности по состоянию здоровья, владыка Пантелеимон предложил Святейшему мою кандидатуру. И Патриарх ее одобрил. В 2013 году меня постригли в монахини с именем Елисавета.

Три категории сестер

Когда Вы приехали в Марфо-Мариинскую обитель, сколько здесь было сестер?

10, из них 8 – сестры милосердия. Кто-то потом ушел за настоятельницей. Сейчас в монастыре 30 насельниц.

Вы ощущаете связь с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной?

Очень тесную. Скажу больше: в монастыре все ощущают присутствие великой матушки и ее поддержку. Возможно, у меня связь с ней чуть более тесная, поскольку я плотно занимаюсь изучением ее жизни, идей, мыслей, которые она заложила в основание нашей обители. Постоянно провожу параллели между тем, что хотела сделать святая матушка, и тем, что нам удается делать сегодня.

Все наши проекты, и старые, и новые, осуществляются только по молитвам преподобномученицы Елисаветы Феодоровны. Нередко многие дела положительно разрешаются вопреки той ситуации, которая сегодня складывается. Каждый год мы говорим о том, что, пожалуй, из-за финансовых трудностей придется закрыть тот или иной проект, но каждый раз с Божией помощью находятся средства и все наши проекты продолжаются. Слава Богу, мы еще ни разу не задержали зарплату своим сотрудникам.

Марфо-Мариинская обитель стала ставропигиальным, можно сказать, полноправным монастырем чуть более года назад. Почему не раньше?

Полноправными являются все обители, независимо от того, ставропигиальные они или нет. Ставропигиальный означает, что монастырь подчинен непосредственно Святейшему Патриарху. До мая 2014 года у нашей обители не было определенного статуса, потому что Елисавета Феодоровна хотела видеть монастырь обителью диаконисс. Так в древности называли женщин, которые несли особое служение в христианской церкви в I–VIII вв. Великая княгиня хотела, чтобы это название было присвоено обители официально, но не сложилось. На то были свои причины, но это история для отдельного разговора.

С 1992 до середины 2014 года наша обитель была Патриаршим подворьем. В то время очень сложно шла передача храмов Церкви, а с таким названием было намного проще открывать закрытые храмы. Марфо-Мариинская обитель всегда подчинялась Патриарху, но в 2014 году Святейший решил придать ей официальный статус. При этом он вынес на Священный Синод предложение о присвоении обители статуса ставропигиального женского монастыря с сохранением особенностей, заложенных преподобномученицей Елисаветой Феодоровной. Получилась уникальная по своей сути форма монастырского общежития. С одной стороны, наша обитель является полноценным монастырем. С другой, – наряду с монахинями, у нас живут сестры милосердия, которые делятся на три категории в соответствии с тем, как это видела Елисавета Феодоровна. И посвящаются они по чину, который был разработан великой матушкой и утвержден Святейшим Синодом.

Три категории сестер милосердия: чем они отличаются друг от друга?

Первая – это сестры-помощницы. При Елисавете Феодоровне их называли «сестры-сотрудницы». Однако в наше время слово «сотрудницы» приобрело несколько иной смысл, чем в начале XX века, поэтому мы называем их помощницами. Это женщины, которые в силу разных обстоятельств не могут оставить свои домашние дела и жить в монастыре, но при этом ищут жизни церковной, более сосредоточенной, и хотят делать добрые дела. Они и становятся сестрами-помощницами, в обитель приходят не каждый день, но встречаются на общих богослужениях. Сестры милосердия первой категории заняты в патронажной службе и помогают всюду, где возникает необходимость.

Как долго может длиться испытание?

У всех по-разному: от полугода до бесконечности. Третья категория – сестры крестовые. Они приняли посвящение по чину, разработанному Великой княгиней, и носят форму, которую она ввела и которую носила сама: серый подрясник и белый апостольник, закрывающий лоб. Только у них нет наперсного креста, с которым ходила матушка. Крестовые сестры живут в обители по уставу и, в основном, несут послушания социальной направленности. В отличие от монахинь, у них есть выходные, отпуск и при желании они могут покинуть обитель.

Сколько в обители монахинь и сестер милосердия?

10 сестер милосердия и 20 монашествующих и тех, кто готовится к постригу.

Но в обители столько самых разных проектов! Как же сестры таким малым числом справляются со всеми делами?

А у нас и нет задачи, чтобы всеми делами обители занимались лишь сестры. В монастыре трудится порядка 400 человек – сотрудников, которые получают за это вознаграждение. Это врачи, педагоги, инструкторы – люди, имеющие специальное образование. Зачем заменять их сестрами? Монахини пришли в обитель для молитвы и жизни более сосредоточенной. Если они будут все время работать, скажем, в медицинском центре, то ни о каком монашеском жительстве говорить нельзя. Другое дело, что у каждой сестры свои послушания, и в этом случае любая из них – и белая, и монашествующая – готовы помогать всюду, где их помощь может потребоваться.

Наверное, для монахинь город – это большое испытание?

Не думаю. Во-первых, надо понимать, что монахи в монастырях не только молятся. Конечно, их главная задача – молиться, но они могут это делать, не обязательно запершись у себя в келии. Можно молиться и на послушании.

Монастырь в условиях города не такая уж и диковинка. Многие обители на Руси создавались близ больших городов, и монахи тесно общались с горожанами. Хотя у нас есть сестры, которые очень редко выходят за пределы монастыря. Но я не считаю, что даже для них это что-то тяжелое. Конечно, ездить монахине на метро не самое приятное занятие, но сестры воспринимают это совершенно спокойно, как послушание.

У нашей обители есть несколько подворий, расположенных достаточно далеко от Москвы. Одно из них – в селе Каменки в Волоколамском районе. Устав этого подворья более строгий, аскетичный. Сестры там не занимаются никакой социальной деятельностью. Они молятся и несут послушания, связанные с обслуживанием самого подворья. Если, к примеру, какой-нибудь сестре требуется период уединения для особо сосредоточенной молитвы, она едет в Каменки.

Имеет ли место разделение сестер по послушаниям?

Все послушания социального характера я предпочитаю отдавать «белым» сестрам, но если понимаю, что свободных «белых» нет, они все при делах, то обращусь к любой свободной монахине.

Бывает ли, что какая-нибудь сестра говорит, что устала и не хочет выполнять послушание? И если такое случается, как Вы поступаете?

«Не хочу, не буду», – такого у нас, слава Богу, не бывает, хотя случается всякое. Мне также важно, чтобы сестра не молчала, а говорила о своих трудностях, не пытаясь выполнить данное ей поручение, как говорится, скрипя зубами. Если я вижу, что сестра действительно устала или что у нее есть уважительная причина, мешающая выполнить послушание, я заменю ее другой сестрой. Надо смотреть по ситуации. Если же я замечаю, что сестра просто капризничает (бывает и такое) и говорит, скажем, что у нее плохой голос и поэтому она не может петь на клиросе, то на это я отвечу: «Какой у тебя голос – это мне решать, а твоя задача просто послушаться». Как правило, на этом сестра успокаивается и идет петь. Почему так получается? Порой сестры сами к себе сильно придираются. Им кажется, что они плохо справляются с данным послушанием. Но, поверьте, все это житейские мелочи.

Синергия или крест?

Матушка Елисавета, есть ли у Вас жизненное правило, кредо или девиз, которым Вы руководствуетесь по жизни?

Все мы живем по одним и тем же правилам, все руководствуемся единственным законом, который написан в Евангелии. Но еще мне близка мысль, сказанная одним авторитетным священнослужителем: «Когда воля человеческая и воля Божия идут параллельно друг другу, то получается синергия. А когда воля человека идет вразрез воле Божией, то получается крест и начинаются страдания». Мне кажется, эта мысль очень образная и правильная. Для меня, как христианки, важно делать не то, что я хочу, проявляя своеволие, а пытаться во всем найти волю Божию. С этой позиции я и стараюсь смотреть на все, чем занимаюсь: то ли это говорит во мне тщеславие или все же с волей Божией мы идем параллельным путем.

Как это можно проверить?

Непросто узнать волю Божию. Думаю, надо жить более внимательно, присматриваться к своим поступкам, не идти за сиюминутными желаниями: вот я захотел и буду делать так. Надо уметь остановиться и задуматься. Лично я всегда советуюсь с духовником. Кроме того, есть советы опытных духовных наставников, которые говорят, что, если ты что-то задумал, надо немножко отступить и подождать. Если чувствуешь, что есть движение вперед, если видишь, что жизненные кубики вдруг начинают складываться правильным образом, значит, в твоих действиях присутствует воля Божия.

Бывает, задумаем мы какой-нибудь новый социальный проект. Вроде бы все хорошо, со всеми посоветовались, все обсудили, да, жаль, нет средств. И вдруг приходит человек и говорит, что хочет пожертвовать деньги на что-нибудь вроде... и описывает как раз то, что мы задумывали. Это ли не проявление воли Божией?! А вот если человеку приходится пробивать головой стену, долбить и мучиться, то, скорее всего, в его действиях нет воли Божией. И лучше отступить, пока не случилось чего-нибудь серьезного.

Не могу сказать, что я опытная монахиня, хотя в монастыре уже давно. Поэтому для меня особенно важно искать волю Божию, так как есть большая опасность навредить душам сестер. По этой же причине я стараюсь использовать любой полезный опыт, с которым меня сводит Господь. Помню, мы были в паломнической поездке в Греции и посетили один монастырь в Метеорах. Сестра этого монастыря, проводя для нас экскурсию, сказала: «Сестры у нас все разные. Одна – веселая, другая – тихая, третья – замкнутая. Но наша матушка и не стремится сделать всех одинаковыми. Она хочет, чтобы все мы, каждая в своем своеобразии, устремились к Богу». Меня эти слова тогда просто поразили. Я-то как раз была уверена, что все монахини должны быть, примерно, одинаковыми: ровненькие, аккуратненькие, громко не разговаривать, вовремя наклонять головки. И только в Метеорах я поняла, насколько неверны эти мои мысли. Нельзя чесать всех под одну гребенку. А если действовать так, как говорила греческая игумения, то получается большой «букет» из разных «цветов», где каждый человек-«цветок» по-своему стремится к Богу.

Матушка, своим ответом Вы опередили мой следующий вопрос. И все же я его задам: как Вам кажется, тяжел ли игуменский крест и в чем состоят главные сложности современного игуменства?

На мой взгляд, игуменство само по себе представляет большую сложность. Думается, никакой монах, никакая монахиня, поступая в монастырь, не желают быть игуменом или игуменией.

Почему?

Потому что монахи хотят спастись в смирении, в послушании, а игуменство, как и любое руководство, – большое испытание для человека. Это сейчас я немного попривыкла, а когда меня только назначили игуменией, было невероятно сложно. Меня всю жизнь учили принимать все, как есть. Если видишь, что надо что-то сделать, то никого не проси, сделай сама и иди дальше. Учили не оценивать поступки других людей и уж тем более не раздавать другим послушания. Воспитание сильно укореняется в человеке, поэтому сейчас мне приходится быть более внимательной, чтобы чего-то не упустить, не пропустить.

По моему мнению, в игуменстве самое важное – это сестры и главная задача – помочь им прийти ко Христу. Здесь нужна большая мудрость, без помощи Божией это невозможно. В монастырь приходят люди разные. Порой возникает такая ситуация: тебе пришедший в обитель кажется каким-то странным, непонятным. Имеешь ли ты право решать: «Нет, не надо вам в монастырь»? Вот как я могу это сказать? Ведь человек пришел не ко мне – он ко Христу хочет прийти. То же и с сестрами. Одна сестра – такая, другая – по характеру совсем иная. Игумении важно найти золотую серединку, чтобы не повредить, не сломать душу каждой сестры, а вырастить из нее цветок, тянущийся к Богу. Вот что составляет самую большую трудность и самое большое переживание в жизни игумении. В сравнении с этой задачей все остальное, что происходит в жизни обители, – не столь важно.

Вашему игуменству уже 5 лет. Как Вы сами изменились за эти годы? Что ушло, какие новые качества появились?

О себе сложно говорить. Знаю точно одно: смирения во мне стало намного меньше (смеется). Конечно, в ведении хозяйственных дел я стала опытнее, хотя на первых порах было очень страшно. Слава Богу, владыка Пантелеимон дал опытных помощников, которые сумели меня правильно сориентировать. Я ведь тогда не знала ничего. Помню, в самом начале надо мной стоял наш бухгалтер и говорил: «Надо подписать тут, тут и тут». И сейчас я ей за эту науку очень благодарна. Если бы не она, я, наверное, не справилась бы. А если бы на ее месте оказался злонамеренный человек, то вообще уже давно сидела бы в тюрьме.

Как Вы чувствуете, понимаете, что принимаете правильное решение?

Я над этим особенно не задумываюсь. Просто руководствуюсь наставлениями своего духовника и святых Отцов. Когда в монастыре все тихо и спокойно, когда я вижу, что мои сестры умиротворены, что между ними царит мир и лад, что мы вместе молимся в храме, тогда и мне спокойно: я понимаю, что все хорошо. А вот если начинаются какие-то раздоры, значит, на нашем «корабле» пожар и надо что-то срочно предпринимать.

Соотношение 60 на 40

Марфо-Мариинская обитель милосердия – это совершенно особый монастырь.

Так говорить не совсем правильно. Он, скорее, отличный от других.

Согласен. Потому как в нем велика социальная деятельность. Как и задумывала Великая княгиня, которая назвала обитель в честь праведных сестер Марфы и Марии. Одна олицетворяла собой внешнее, социальное служение, другая – молитвенное. Возможно ли в процентном соотношении оценить, сколько сил в вашем монастыре направлено на монашеское служение, а сколько – на социальное? В каком объеме присутствует Марфа, а в каком – Мария?

По отношению ко мне и к сестрам это будут разные цифры. Моя задача (и я стараюсь ее выполнять) – сделать так, чтобы монахини принимали минимальное участие в социальной работе. Если процентно поделить жизнь сестер, то окажется, что 70% отводится монашеской жизни, 30% – включенности в другие дела обители. Моя вовлеченность в эти дела намного больше. Здесь соотношение примерно 60% на 40% в пользу социальных проектов, хотя должно быть ровно наоборот. Но на сегодняшний день в условиях нарастающего кризиса, когда приходится много времени уделять выживаемости наших проектов, приходится много сил и времени уделять социальной деятельности. Это очень прискорбно, и я надеюсь, что этот период скоро пройдет.

С какими еще трудностями сталкивается Марфо-Мариинская обитель сегодня?

Главная проблема – это вынужденная включенность сестер в суету. Нет, к сожалению, у нас в монастыре такого закутка, где бы насельницы могли уединиться. Территория сестринского корпуса открыта, как и трапезная. И кругом суета, круговращение людей. Лишь под вечер, когда монастырские ворота закрываются, у сестер появляется возможность побыть наедине с Богом. Сказывается ли это на сестрах? Полагаю, что да. Они от этого страдают, хотя понимают и принимают человеческую суету как волю Божию, как необходимость, в которую поставил их Господь. Что касается богослужебной жизни, то о лучшей мы и мечтать не можем. У нас замечательные священники, прекрасное богослужение. В социальных же проектах основная проблема – это финансовая составляющая, кризис отразился на нас очень серьезно.

Вы предполагаете, что из-за кризиса придется отказаться от некоторых проектов?

Пока, славу Богу, держимся. А как будет, когда финансирование закончится, ума не приложу. Но мы постоянно работаем в этом направлении, чтобы найти средства и подпитать наши проекты.

Кому помогает обитель? Ведь ситуации бывают разные: кого-то ограбили, кто-то потерялся и прочее.

Вы правы, ситуации разные. Случается, человек оказался в Москве без денег и документов и ему надо как-то добраться домой. У иного не хватает средств на лекарство или операцию. У кого-то сгорел дом.

Чем вы можете здесь помочь? Вы же не министерство финансов.

Мы не министерство финансов, но что-то мы все же можем сделать. Конечно, у самой обители денег нет, но мы стараемся привлекать средства других людей. Если нужна операция, объявляем сбор помощи на сайте «Милосердие.ру».

Честно говоря, я потрясен. По сути, вы делаете то, что должно делать государство – заботитесь о людях. И имея столько разноплановых социальных проектов, продолжаете придумывать новые, хотя это очередные заботы, проблемы, головная боль. Зачем это монастырю?

Обитель ничего не пытается придумывать специально: слава Богу, у нас есть куда приложить свои силы. Все проекты рождаются из жизненной необходимости. Когда мы видим, что где-то людям совсем плохо, что никто не помогает нуждающимся, а помощь им нужна, вот тогда мы и запускаем новый проект.

Не возникало мысли создать при монастыре беби-боксы, как на Западе?

Нет, такой идеи не было.

Почему? Вы считаете, это неудачное начинание?

Нет, отчего же, идея очень хорошая. Знаю, что одно время ее активно обсуждали. Были и сторонники, и противники, которые считали, что беби-боксы увеличат количество отказных детей. Я так не думаю, напротив, это снизит гибель младенцев, которых матери убивают, не зная, куда их девать. Почему мы не сделали подобного проекта в обители? Нам не нужны беби-боксы, нам и так детей приносят, привозят и даже подбрасывают.

Когда приносят детей, вы никогда не отказываете?

Никогда. Правда, бывают разные проблемы и ограничения, связанные с законодательством. Но, работая совместно с органами опеки и попечительства, мы придумываем варианты и определяем ребенка туда, куда ему полагается.

И последний вопрос, матушка Елисавета. Какой бы Вы хотели видеть Марфо-Мариинскую обитель, скажем, через 2–3 года?

Не люблю загадывать. Мне кажется, все должно быть так, как угодно Богу. Мы стараемся делать то, что отвечает дню нынешнему. Поэтому ставим и решаем задачи, которые важны сегодня. А загадывать, что будет через 2–3 года или через 20 лет, смысла не имеет. Конечно, есть и мелкие задачи, которые нам еще предстоит решить. На подворье в Волоколамском районе мы сейчас обустраиваем мастерские для сестер: иконописную, пошивочную, собираемся ввести в эксплуатацию пекарню. Перестройки в планах и на Тверском подворье, где у нас богадельня. Но это все рабочие моменты – то, что называется повседневной жизнью. Дай Бог, чтобы все, кого привел Господь в обитель – и насельницы, и сестры сестричества, и сотрудники, и помощники, и добровольцы, и жертвователи, и подопечные – все, кто вместе участвует в этом большом деле, идя каждый своим путем, приближались к Богу. И чтобы пребывание в монастыре послужило всем нам во спасение. Дай Бог, чтобы служение сестер было служением Господу и совершалось ради Христа, и тогда, мы верим, Господь устроит и будущее обители так, как будет угодно Его воле.

Беседовал Петр Селинов

Фотограф: Владимир Ходаков

Страшное злодеяние: изгнание из Марфо-Мариинской Обители благочестивой Настоятельницы, подвижницы и духовной дочери самой Царственной Мученицы, ВК Елисаветы Романовой, яснее ясного показывает: как НА САМОМ ДЕЛЕ, а не на словах, почитаются сегодня в России Царственные Мученики.

Невесто Руси Краснейшая

Злодеяния, жестокость и обман во святой Обители

Обращение инженера Александра Клюсова по поводу нецелевого использования епископом РПЦ

МП Александром (Агриковым) пожертвований, собранных на Марфо-Мариинскую обитель

В 2004 г. фонд Андрея Первозванного перевозил мощи Святой Преподобномученицы Елисаветы.

Собрали пожертвования по всей России – хорошие средства для восстановления Марфо-Мариинской Обители Милосердия (ММОМ), которую основала Великая Княгиня Елисавета Феодоровна.

Настоятельницей Обители в тот момент была мать Елизавета (Крючкова). Я много раз бывал у них и на Службе, и в других помещениях Обители, и могу свидетельствовать о благодатном Православном духе, который пребывал там в это время. Но не хватало средств и помощников для активной реставрации Обители, деятельного участия отцов РПЦ МП. Поэтому матушка Настоятельница везде обращалась, просила помощи. И с великой надеждой ожидали прибытия мощей святой Царственной Мученицы из Иерусалима: «приедет – сама всё управит!..»

Однако вместо христианской помощи, я увидел ужасный обман и циничное отношение не только к духу милосердия святой Царственной Мученицы Елисаветы, но и к её мощам. Все деньги, собранные небесным участием и помощью Мученицы, возле её святых мощей, были отправлены в храм пророка Илии в Черкизово, в распоряжение настоятеля, викарного епископа Дмитровского Александра (Агрикова).

Его управляющий сказал мне в приватной беседе, что Патриарх Алексий Второй лично благословил Маслова Александра Васильевича , президента фонда, помогать епископу Александру. Из фонда приехал сотрудник Островский и начал работу с управляющим епископа, в то время Николаем Иосифовичем.

Сначала заменили отопление храма на более мощное, чтобы отапливать подсобные помещения и трапезную, а потом разобрали кровлю этого хозблока, надстроили второй этаж и сделали евроремонт: множество кабинетов, апартаменты епископа, отдельная трапезная на втором этаже для особых гостей, кожаные диваны, ковры, добротная мебель, оргтехника, штат сотрудников. Всё надо.

А Марфо-Мариинской Обители разве не надо было? Итого: с августа 2004 г. по август 2006 г. в Обитель Святой Елисаветы от фонда Андрея Первозванного не поступило ни рубля.

Дальше – больше. 2-го февраля 2006 г. указом Патриарха Алексия Второго отстраняется от должности настоятельницы ММОМ мать Елизавета. Сказали ей так: «Если уйдешь сама, будет тебе почёт, если не уйдёшь, то от тебя останется одна пыль».

На ёе место поставили мирскую женщину Н.А. Молибога в качестве и.о. начальницы Обители. По свидетельствам очевидцев эта дама очень плохо относится к детям в приюте, вплоть до удара головой об шкаф и вызова психиатрички (Шашковой Ксюши). А сама Обитель превращается в бизнес-проект.

Епископ Дмитровский Александр, обличивший мать Елизавету в «финансовых нарушениях», был поставлен патриархом на восстановление этой Обители. Дело идёт к созданию бизнес-музея, где будет пятизвездочная гостиница (или православный роддом), которые бы приносили хороший доход.

Ни о каком милосердии к страждущим нет и речи. Спешно идёт подготовка к 100-летнему юбилею основания Обители, которое состоится через год, в 2009 г. Далее затребуют мощи святой Елизаветы Федоровны – как основной элемент бизнес-музея, и начнут привлекать состоятельных туристов из-за границы.

Поругана память Святой Новомученицы, а что будет с её мощами?! Торговля святыней?!

Живые – пусть летят в шахту, а мертвые по духу будут по чужим костям в рай (земной) подниматься?

Ужасно неблагородно, недостойно, цинично и жестоко. Сказано: не давайте святыни псам . ВК Елизавета Федоровна не случайно просила быть похороненной на Святой земле, а не среди грешников в России, предчувствуя, какая грязная туча надвигается на Россию.

И спустя почти 90 лет после её мученической кончины, её снова кидают в шахту человеческих страстей, лукавых обманов и сребролюбивой корысти!

В России любят кидать честных людей. Поистине, сребролюбие – иудина страсть. Святая Царственная мученица Елисавета, основательница Марфо-Мариинской Обители Милосердия и Любви, оставила нишу в стене храма, для возможного места своего упокоения в том случае, если в Обители всё будет чисто, если в ней будет пребывать Святой Дух, если будет расцветать и благоухать дух честности, порядочности, христианского служения милосердия и любви к страждущим и скорбящим, дух кротости и смирения.

Недавно открылось её завещание с благоуханным Евангелием, это знак того, что Святая призывает нас жить по Евангелию, а не по мирскому разуму. Пусть покаются, очистятся, умоются святым покаянием те люди, которые циничным образом потратили милосердные пожертвования Святой Новомученицы Елисаветы на свои барские запросы и сотворили злодеяние, жестокость и обман в ея Святой обители!

« СНАЧАЛА ОНИ УНИЧТОЖИЛИ ПОЛИКЛИННИКУ СВ. ЕЛИСАВЕТЫ»

ИНТЕРВЬЮ «Портала-Кредо» с матушкой Елисаветой (Крючковой)

Бывшая настоятельница Марфо-Мариинской обители милосердия монахиня ЕЛИСАВЕТА (КРЮЧКОВА ): «Невероятная неблагодарность, невероятное стремление распрощаться с прошлым и всё начинать сначала: таков наш менталитет».

Бывшую настоятельницу Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве матушку Елисавету (Крючкову) удалось найти только по телефону. Несмотря на известные катаклизмы, происшедшие с нею и сестричеством милосердия, монахиня продолжает исправно ездить к своим подопечным – нуждающимся в помощи девочкам-сиротам и инвалидам.

Днём ухаживает за ними, возвращаясь к вечеру домой. И так – каждый день, без выходных, которых в служении милосердия, как известно, не бывает. Праздник теперь в бывшей Марфо-Мариинской Обители труда и милосердия, которая «возрождается» сегодня, 15 сентября, в виде декоративного проекта именитыми «акушерами». Здесь и священноначалие, и руководитель Российских железных дорог, и московский мэр, и именитые представители новой знати – нынешней кремлевской «семьи».

Портал– Credo . Ru : Матушка Елисавета, сегодня праздник по поводу открытия после реставрации Марфо-Мариинской Обители, которой Вы отдали много сил. Получили ли Вы приглашение на открытие?

: Не то, что не пригласили, но даже и не вспомнили, даже формально не обмолвились. Прямо «похоронили» нас с сёстрами.

– Но могло ли быть иначе? Ведь приглашение Вас на это открытие сразу обнаружило бы всю двусмысленность происходящего. С одной стороны, вот: Обитель открывают, с другой – а вот и «кости», на которых она восстанавливается…

– Ну да, наверное. Больно смотреть, но что я могу сделать? Разве что сидеть и помалкивать… Как мне сказали, Обитель будут открывать, как бы «впервые после 1926 года». Так что нас вроде как погребли. Не было, мол, тут ничего, пустое место…

– Точь в точь, как в старые времена, когда против советского локомотива в одиночку?

– Да. Но, к сожалению, таков наш нынешний менталитет. А может быть, такой он и всегда был?

Невероятная неблагодарность, невероятное стремление распрощаться с прошлым и все начинать сначала. Как детский поэт начала 90-х Григорий Остер иронично написал об этом: «Мы свой, мы новый мир построим, но жаль, что нечего ломать».

Помните, как сначала вытряхнули из Обители поликлинику св. Елисаветы? Не то, что в 24 часа: в два часа! Прямо на улицу. И чуть было не отобрали дорогущее современное оборудование. Каким-то чудом удалось этого избежать. Когда всё это началось, побежали в храм молиться, свечи поставили. И каким-то чудом получилось так, что оно осталось… Нашлись силы вытащить все это на улицу, потом как-то погрузить… Слава Богу!

– И как же Вы относитесь сегодня ко всей этой истории?

– А что мне делать? Головой такой стены каменной было не прошибить. Вот, книжку, разве что, пишу. Появится возможность – издам. Чтобы хоть этот «миг между прошлым и будущим», как я его называю, всё-таки не пропал для Истории.

Беседовал: Михаил Ситников

ИЗГНАНИЕ МАТУШКИ ЕЛИСАВЕТЫ КРЮЧКОВОЙ

14. 02. 06. Н. Воронцов, Председатель ИППО (Иерусалим и Ближний Восток)

Матушку Елизавету (Крючкову) «освободили» от настоятельства, вверенной ей Той, невидимой рукой, Обители. Изгнание прибыло поспешно и «в сопровождении»: без возможности даже собрать личные вещи, келью взломали, сбросили все в мешки и неизвестно куда отправили; бесцеремонно удалили нескольких сестер; приютских чад объявили «бесхозными», и готовится перераспределение вторично осиротевших воспитанников в детдома; судьбу сестёр милосердия и медицинский учебный центр покрыли большим знаком вопроса.

Не зажили ещё раны недавнего прошлого, а в воздухе пахнет уже «историческим развитием», превращающим заветы в пепел.

Припомнилось, как «Совет рабочих и крестьян» в 1918-м году категорически отказал В.К. Елисавете Федоровне дать два часа времени для назначения заместительницы, прощания с сестрами и необходимые распоряжения. Как сначала удалили нескольких человек из монастырской больницы, как сирот распределили в детдома...

Совсем свежо в памяти прибытие в Россию и милионное поклонение мощам Свв. угодниц Божиих В.К. Елисаветы Федоровны и инокини Варвары. Событие важное, возможно, долгожданное. Но, к большому сожалению, воля убиенной В.К. Елисаветы Федоровны и её родных: не вскрывать её гроб, была уже в 1981-м году нарушена и попрана.

Не зачахли и живы в боголюбивых душах глубокие и осмысленные призывы припасть к мощам с покаянной молитвой, испрашивая прощения у убиенных за согрешивших предков. Уверен, что в массе своей благоговейные, памятью и сердцем богатые люди так и поступили. И как ни прискорбно осознавать, для некоторых дорога предков оказалась и «святее», и ближе, нежели прощённое поклонение, нежели заветы, воля и чаяния Преподобномученицы В. К. Елисаветы Федоровны.

Сложно разобраться «в деяниях и постановлениях в великих кулуарах» и «центре заговора». Кто решал, кто нашептывал, кто плел интриги, кто писал и стучал (по столу) – знают только осведомленные. Вспоминали ли в такие моменты и вслушивались ли в слова послания патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с прибытием мощей в Россию подстрекающие, «идеи» вынашивающие, заседавшие и решение принимавшие:

«Её жертвенное служение бедным, больным и сиротам, искренняя любовь к Богу и Православной Церкви способны и сегодня пробудить души многих наших соотечественников от церковного забытья с наделёнными властью – об особой ответственности перед Богом и своим народом».

По всей видимости не вспоминались «в тех кулуарах и закулисных салонах» ни у заговорщиков, ни у поспешно утверждавших решение «о освобождении от занимаемой должности» столь существенные и душеполезные слова о служении бедным, больным и сиротам и ответственности перед Богом и народом. Хотя, как мне грешному кажется, не должно было вспоминаться, полагалось бы помнить.

Подчистую забыли о подвижническом труде м. Елизаветы (Крючковой) в отстаивании Обители от десятков арендаторов, организации и создании Сестричества и патронажной службы в госпиталях, созданию скитов и самое главное – детском приюте.

В основу создания Марфо-Мариинской обители была заложена мысль, что ни один человек не может дать больше нежели имеет он сам.

Изгнанием Матушки Елизаветы (Крючковой) первоначальная основа грозит превратиться в царящий под «знаком закона» символ: и один человек может взять больше. Исходя из всего, в первую очередь позволю себе обратиться к растерянным от неожиданных событий насельницам обители и к детям приюта словами следовавшей в ссылку св. В.К. Елисаветы Феодоровны:
«Всегда будьте не только мои дети, но и послушные ученицы».

И без меня дано вам знать, что бывают люди в своем предназначении: назначенные. И есть призванные. Все, кто каким-либо образом соприкасался с Матушкой Елизаветой (Крючковой) свидетельствуют, что дана была ей дорога избранничества. В самом начале своего Служения она даже боялась и стеснялась, считая себя недостойной в преемстве, после Великой Матушки, просить её защиты. Обращалась к св. инокине Варваре, чтоб та поведала о просьбе Елисавете Федоровне.

Если бы по воле Господней, вопреки недостойному нашему пониманию, но чистым помыслам, суждено было быть происшедшему, о хотелось бы по возможности, и зараннее прося прощение, досточтимой и многоуважаемой Матушке Елизавете процитировать слова из письма В.К. Елисаветы Федоровны к гр. А. Олсуфьевой (апрель 1918):

«Великие» живут в Ваших апартаментах и Всевышний по Своей милости пощадил Вас, не дав Вам видеть, как ушло от Вас то, что было на этой земле Вашим любимым гнездом».

Приют превращён в колонию строгого режима

01 июня 2006, Обращение педагогов Москвы. Вера Павловна ДАВЫДОВА, Татьяна Сергеевна КОСТАРЕВА, Галина Анатольевна РУДЬ, Кристина Сергеевна ЗАКИРМАН.

15 лет назад при Марфо-Мариинской обители, что на Большой Ордынке, был создан приют для сирот и детей, лишённых родительского попечения. Руководителем приюта стала матушка Елизавета (в миру – Крючкова Мария Николаевна, выпускница МГУ, имеющая гуманитарное и психологическое образование). Все это время она оставалась настоятельницей Обители.

С дореволюционных времен это благотворительное учреждение заботилось о слабых и обездоленных.

Дети здесь были окружены постоянной заботой, вниманием, с ними индивидуально занимались, преодолевая проблемы в знаниях. Все воспитанники посещали школу, некоторые из них учились в педагогическом колледже № 1 им. Ушинского . Летом выезжали в оздоровительный лагерь в Севастополе.

Матушка Елизавета была замечательным воспитателем и организатором, сумела подобрать хороший педагогический коллектив. У ребят было счастливое детство, в противовес тому, что им пришлось пережить до приюта.

Однако по странным причинам матушка Елизавета была отстранена от своей деятельности. На смену ей пришла Наталья Анатольевна Молибога. Обращаясь с заявлением в газету «Правда», мы просим о моральной и юридической поддержке в борьбе за возвращение нормального детства для детей – воспитанников приюта.

С ТРЕВОГОЙ И БОЛЬЮ наблюдаем, как за четыре месяца Марфо-Мариинская обитель из родительского Дома для сирот с приходом нового «руководства» в лице г-жи Молибога превратилась в колонию строгого режима.

Постоянно меняющийся состав людей, работающих с детьми, даже с натяжкой нельзя назвать воспитателями. Крики, рукоприкладство, издевательства и психическое давление на детей – вот каковы будни обители сейчас. Так называемая начальница – г-жа Молибога – собственноручно оттаскала за волосы Светлану Ульянову. Досталось и Светлане Ивановой. До приступа истерии была доведена Ксения Шашкова. Эта девочка нуждается в особо внимательном отношении к здоровью, а проявленная к ней жестокость могла спровоцировать приступ астмы.

Наплевательское отношение к детям проявилось и в том, что двух девочек: Иру Ишакову и Аллу Полунину – перевели из благоустроенной кельи, где они прожили несколько лет, в 5-й корпус, менее благоустроенный и не соответствующий нормам проживания. Более того, этих девочек почему-то лишили питания (!). Детское питание обеспечивается в неполной мере. Хотелось бы узнать детское меню: заполненность холодильников и продуктовых складов. А также хотелось бы проверить наличие зимних детских вещей, которые исчезли.

Госпожа Молибога выделила отдельную комнату своей дочери, не имеющей к приюту никакого отношения, а помещение швейной мастерской сдала под студию звукозаписи. Сама мастерская была переведена в аварийное помещение бывшей поликлиники, зараженное стафилококком. В здании повышенная радиация, так как там находился рентгеновский кабинет, что опасно для проживания.

Новая начальница хочет срочно продать автобус, подаренный детям, и жилой комплекс в Севастополе, где лечились и отдыхали воспитанники приюта. Спонсоры, вложившие в этот комплекс свои средства, пытались протестовать против этой продажи, но она неумолима. Как же можно рушить все хорошее?

Создаётся впечатление, что от детей просто хотят избавиться. Всех старших воспитанников буквально гонят из обители, как только они сдадут экзамены, не заботясь о том, как сложится их дальнейшая жизнь. Молибога требовала от директора школы, где учатся девочки, выдачи документов до окончания учебного года. 14 мая 2006-го, не дав детям закончить учебный год, в спешном порядке были вывезены Виктория Пукова, Светлана Иванова, Дарья Вейндгарт. Их местонахождение до сих пор неизвестно и тщательно скрывается.

Сама г-жа Молибога панически боится контактов детей с родственниками. Видимо, она опасается, что ее патологическое отношение ко всему живому станет достоянием общественности. Некоммуникабельная, агрессивная, эта дама отвечает за жизнь, здоровье и безопасность детей?

Учитывая вышеизложенное, просим вас выяснить местонахождение младших детей, а также условия проживания и питания старших детей, их дальнейшую участь. Убедительно просим вас сообщить об этом нижеподписавшимся педагогам.

БРИЛЛИАНТ? ДА. КОТОРЫЙВЫ, ГОСПОДА, УКРАЛИ!

или ПРОТИВ ЛОМА У РУССКИХ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕТ ПРИЁМА

Выступление гл. редактора сайта «ЛУЧ», Ларисы Гумеровой , на Форуме Портала-Кредо статьи «Слово патриарха Алексия II после совершения чина Великого Освящения Покровского храма Марфо-Мариинской Обители. 17 сентября 2008 г., Москва.

17. 09. 08, Форум Портала-Кредо. ru Страшное злодеяние: изгнание из Марфо-Мариинской Обители благочестивой Настоятельницы, подвижницы Православия и духовной дочери самой Царственной Мученицы, ВК Елисаветы Романовой, яснее ясного показывает: как НА САМОМ ДЕЛЕ, а не на словах, почитаются сегодня в России Царственные Мученики.

Такой подлостью по отношению к матушке Елисавете (Крюковой) господин Путин и все иже с ним (отмороженная дама Молибога безусловно КГБэшница и исполняет его госзаказ) в очередной раз плюнули в лицо самой Елисавете Феодоровне.

Ещё вам мало? Мало измывались: гнали, убивали, расстреливали, взрывали, рубили, кислотой заливали, клеветали, замалчивали, предавали забвению?

Но всего оказывается мало. Теперь надо всех их верных – гнать, уничтожать, гнобить. А главное ещё и наживаться на народной любви, на святой памяти. И потом – в кайф, как Юровский со своей зондер командой, устраивать «празднички», наподобии той показухи, которую сотворили 15-го сентября.

Бриллиант? Да, согласны. Но только бриллиант, который вы –украли у Царственных Мучеников! Отняли у верующих и у народа России. Потому что в Обители сейчас царит дух антиХриста, а не Христа.

Это преступление ещё одним тяжким бременем ложится на весь русский народ, который до сих пор ничему не научился, ничего не извлёк из своей великой Истории и не выучил ни одного урока.

«Как легко в России быть сильным!» – читайте рассказ Чехова «Размазня», господа, и поражайтесь: до какой степени ничего в России с его времён не изменилось. Народ под пятой самодуров и не умеет постоять ни за себя, ни за свои духовные сокровища.

Прости, Матушка Елисавета Романова; простите, Царственные Мученики! простите нас, матушка Настоятельница! Низкий поклон за Ваш и сестёр подвиг возрождения Обители.

Позвольте в День памяти вмч. Елисаветы Романовой склониться перед Вами до земли и пожелать Чуда, крепкого здоровья, духовной радости, любви единомышленников, успехов в творчестве и трудах!

«Блаженны изгнанные правды ради, яко тех есть Царство Небесное»

Позор всем, кто это сотворил. Бог да взыщет с вас за верных Своих!

................................................................................................

Кто «ликовствует»? Невежи и лизоблюды ликовствуют! Кому фуршетики и «панфары» дороже христианской правды.

Матушка Настоятельница – скорбит и плачет (см. интервью с ней на Портале); сёстры Обители и преподаватели раззорённого Колледжа – ужасаются происходящему; истерзанная отроковица, на которой явил Господь истинный их дух, как и её бабушка и братик, пребывают в гонениях; а все люди у кого есть глаза и сердце, всё видят, понимают и приносят покаяние за великий грех.

Тот, кто захватил Ново-Огарёво, обнёс каменными стенами и колючей проволокой, кто устроился в покоях Царственных мучеников, воображая себя «спасителем нации», тот сотворил это чудовищное злодеяние.

Против путинскогот лома у народа нашего приёма пока нет.

Будем надеяться на приход к власти в России человека с добрым сердцем и совестью, который от имени всей России покается перед Матушкой Настоятельницей, с поклоном попросит её вернуться в Обитель, чтобы снова всё в ней освятить и вернуть на круги своя.

Конечно, ни сад, ни деревья, посаженные руками святой мученицы Елисаветы, ни переход – всего этого

уже не вернуть, как увы, и многого другого. Но главное, что не взорвали и не уничтожили, как Ипатьевский дом.

Да будет нам по вере и по молитве нашей. Но почему молчат Романовы, Л. Миллер, Иерусалим, Лесна? Это не понятно.

Позвольте от имени православных Русского Зарубежья поздравить всех соотечественников, кому дорога Память Великой Матушки Елисаветы Романовой и всего славного рода Романовых, с днём ея Ангела и пожелать всего самого наилучшего!

Спасибо Порталу-Кредо и журналистам, что дозвонились до изгнанной Настоятельницы и взяли интервью. Спасибо Александру Валентиновичу Клюсову. Да благословит вас Бог за это великое праведное дело!

Торжество Православия. 2004 г., Бостон, США

С дочкой Машей, Богоявленский храм.

Кто получит премии за уничтожение Марфо-Мариинской обители?

http://www.evmini.net/

На первое сентября 2008 года надо подвести плачевные итоги так называемой «реставрации»:

Мемориальность Марфо-Мариинской обители полностью безвозвратно утрачена . Теперь это комплекс, который не имеет к святости никакого отношения.

Уничтоженный в августе 2007 года переход , по которому с сестрами обители Великая княгиня Елизавета Федоровна ходила в госпиталь, занимаясь делами милосердия, НЕ ВОССТАНОВЛЕН.

Полностью вырубленный сад , являвшийся образцом садово-паркового искусства утрачен и при современном руководстве вряд ли будет когда-то восстановлен.

Изувечен внешний вид второго перехода.

Прекрасно сохранившееся здание общежития сестер обители, доступное для реставрации, разобрано по кирпичикам, смонтирован новодел.

Аналогичная ситуация произошла и с покоями Елизаветы Федоровны.

Здание детского приюта, перестроенное по указу начальницы, выглядит мрачным, неуютным, полностью лишенным духа Обители.

Клиника Святой Елизаветы, отреставрированная раньше, подверглась подчищению (надо было спрятать следы, оставшиеся от уничтоженного перехода).

Храм Марфы и Марии – это заново отстроенное здание .

Купол Покровского Храма, хотя обещали, не был отреставрирован заново, и остался изуродованным .

Здание 36, принадлежащее городу, присоединено к обители, претерпевшее полную реконструкцию и пристройку 3 этажа имеет площадь 1200 кв. метров. Руководство Обители сообщает средствам массовой информации, что там будет Воскресная школа на 11 девочек. Не странно ли?

Нарушена граница межевания с домом 34-38

Мы видим, что в обители прошлаНЕ РЕСТАВРАЦИЯ, а КРУПНОМАСШТАБНАЯ СТРОЙКА , которая проходила с нарушениями закона , а те штрафы , которые были проплачены за уничтожение памятника Федерального значения никак не соответствуют масштабам загубленной святыни .
Примите поздравления с МАРФО-МАРИИНСКИМ НОВОДЕЛОМ

Обратите внимание: Обитель имеет здравницу в Севастополе, где сироты всегда отдыхали летом на море.Вот уже третье лето детей не вывозят к морю. Причина в том,что Н. Молибога не хочет тратить деньги на содержание сирот на юге,и вообще не хочет беспокоиться о детях.Ведь все лето на море укрепляет детский организм,но это не волнует начальницу. Для неё дети – лишь прикрытие своей бесконечной лжи и лицемерия. Вот подлинное лицо этой так называемой «благочестивой» мирянки. Состав детей постоянно меняется,в обители живут две маленькие девочки с матерями (одна работает в бухгалтерии, другая в торговой палатке). Как известно, рыба гниет с головы, а дети зовут Молибогу «рыбий глаз».

Про Молибогу могу сказать, что она доводит прихожанок до слез (при мне было пару раз), злобная и непочтительная в разговоре с батюшками, носит дорогущий костюм, страшно сказать, сколько он стоит, певчие девицы с первого курса медицинского колледжа стоят на клиросе в топах на бретельках с вырезами в мини-юбках в туфлях на бешеной платформе и накрашенные и в апостольниках... Сама Молибога очень злая, высокомерная, гневливая.

Хроника Марфо – Мариинской Обители.

Мнимые и истинные заслуги и.о начальницы Н. Молибоги.

1. Передача Покровского храма . Это событие, к которому Молибога не имеет никакого отношения.
В течение многих лет велась работа по освобождению храма мастерскими им. Грабаря.

Ещё в 2004 году был подписан документ о том, что Пасха 2006 года будет проводиться в Покровском
Храме. Работа по освобождению храма проводилось постепенно, на протяжении многих лет, и приход Н. Молибоги изменить ситуацию не мог. Так что открытие Покровского храма – это явно мнимая заслуга Молибоги.

2. Получение документов на Здравницу в Севастополе .

Документы на здравницу с первого дня прихода Молибоги находились в бухгалтерии Обители. В скандал, который раздула Молибога, были втянуты: юрист Патриархии К. Чернега, многие информационные агентства. На деле оказалось всё просто и вся Пиаркомпания Молибоги провалилась. Здравница была куплена Матушкой Елизаветой для отдыха детей на море. При новом руководстве здравница два года пустует. Так что, эта заслуга в отношении получения документов на Здравницу тоже мнимая.

3. Подаренный автобус. Автобус был подарен Обители при Матушке Елизавете. Обивку автобуса она выбирала лично. Так что, эта заслуга в отношении автобуса мнимая. Всё вышесказанное является мнимыми заслугами Молибоги, к которым она никакого отношения не имеет.

А теперь истинные заслуги Н. Молибоги,так называемой «благочестивой» мирянки .

1. По её личному распоряжению убиты собаки, много лет жившие при обители. 6 собак.

2. Самолично Молибога лишила питания двух девочек Обители, которые заканчивали 11 класс.

3. Лично Молибога оттаскала за волосы Иванову Светлану, ударила об шкаф головой Шашкову Ксению, занималась рукоприкладством по отношению к другим детям Обители.

4. Лично Молибого уничтожила фактически всю библиотеку Обители.

5. По её указанию были срублены деревья, которые были ещё при Елизавете Фёдоровне.

6. Лично Молибога разогнала детей старого набора. Дети оказывались в спецприёмниках- распределителях, у пьющих родителей+. Из 20 детей старого набора в Обители осталось 2 девочки.

7. Лично Молибога отправили сироту нового набора Бородулину Анастасию в приют «Текстильщики», из которого девочка и попала в Обитель. Вот та реальность, которая происходит сейчас в Марфо-Мариинской обители в Москве.

Вот история судьбы 11-ти летней девочки Бородулиной Насти , пробывшей в Обители около четырех месяцев. Н.Молибога взяла эту девочку в обитель, когда там совсем не было детей. 15 января 2007-го года девочка попала в Обитель, а в апреле 2007 была отчислена.

Бабушка Насти слышала раньше об Обители, как о месте, где о детях действительно заботятся, любят их. В реальности все оказалось по-другому.

Девочку систематически били, упрекали и постоянно грозили убрать из Обители. Требовали, чтобы бабушка-пенсионерка приносила и покупала девочке одежду. Когда бабушка передала для девочки лекарство, то Ольга Николаевна – горе педагог,не только не давала его Насте, а просто использовала его по своему усмотрению.

Когда бабушка потребовала вернуть лекарство,то оказалось что половина исчезла. Обитель Зла – проявила себя полностью. Настю монахиня Георгия обливала холодной водой из ведра, после чего девочка с высокой температурой оказалась в больнице.

Затем Настю вернули в Приёмник «Текстильщики», где она уже была избита так, что попала в травмопункт. Сейчас девочка находится у своей бабушки в Москве, без воздуха, получив незабываемую травму от Молибоги.

8. Лично Молибога не смогла отчитаться за миллион рублей, подаренных Обители Патриархом.

9. Лично Молибога превратила Обитель в настоящий торговый центр.

10. Лично Молибога не может наладить отношения с людьми. Именно поэтому студентки уходят на квартиры, лишь бы не жить в Обители.

Происходит массовый выезд из Обители инокинь и монахинь.

11. Созданный Молибогой психологический климат способствует тому, что в Обители никто
долго не задерживается.

12. Лично Молибога извратила святые заветы великой основательнице Обители Елизаветы Фёдоровны

В святом месте оказался безграмотный человек, с больной психикой, не умеющий ладить с людьми, никогда до Обители нигде не работавший, злобный, обиженный на весь мир и вымещающий свою патологическую злобу на беззащитных детях-сиротах, животных и на всех, кто хоть как-то от неё зависит.

Молибога подбирает в Обитель команду, которая по своему интеллектуальному уровню равна нулю.

Для Молибоги обитель-это решение своих личных финансовых проблем. Дочь Молибоги жила в обители в детском приюте на втором этаже; мать бесплатно всё лето отдыхала в скиту, сын работает в Обители, а вся выручка от всех продаж попадает лично в карман Молибоги.

Ни о какой духовности и милосердии в Обители не может быть и речи. Страсть к наживе, развившаяся на фоне нездоровой психики, превратила Обитель в коммерческий центр и извратила суть идеи создания Обители.

Злодеяния в Марфо-Мариинской Обители новым тяжким бременем ложатся на весь русский народ. Враги России знают, как ещё сильнее закабалить её в нераскаянных преступлениях и грехах, которые она совершает по своим, увы, традиционным, но не менне от того преступным: невежеству, наивности, равнодушию ко злу.

Святые Царственные Мученики и Новомученики Российские, молите Бога о покаянии и

прозрении России!

LUCH 2008